Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Инструмент № 19: воображение ощущений
Наши пять органов чувств — зрение, слух, осязание, вкус и обоняние — несомненно, не есть то же самое, что эмоции. Они связаны с эмоциями тем, что интенсивный чувственный (сенсорный) опыт впол'не способен стимулировать сильный эмоциональный отклик; например, внезапная боль способна вызвать страх или гнев. Но слабая «фоновая» сенсорная стимуляция окружает нас в любое мгновение, по большей части так и оставаясь просто фоном. Пока я пишу эти строки, если прислушаться, я могу услышать звуки мультфильма, который идет по телевизору в соседней комнате, песенку, которая льется из радиоприемника на кухне, отдаленный гул за окном, где высоко в небе пролетает реактивный и самолет, а также шум газонокосилки — это моя соседка подстригает траву перед своим домом. Я поочередно гляжу то на монитор компьютера, то на клавиатуру, но при этом периферическое зрение говорит мне, что моя собака чутко спит в холле. Я только что с удовольствием сгрыз печенье и собираюсь отпить глоток чая. Клавиатура размещается в выдвижном металлическом ящике, который холодит мне пальцы, когда я кладу на него руки в перерывах между печатанием; размышляя над чем-нибудь, я почесываю свой небритый подбородок. Пес только что перевернулся на спину, устроившись в смешной позе, в которой выглядит так, будто только что свалился с потолка. Мои органы чувств подвергаются настоящей бомбардировке «фоновыми» стимулами, но ни одного из них недостаточно, чтобы оторвать меня от работы. (Я солгал — только что я сделал глоток чая... вкусно!). Я только что сохранил написанное на компьютере, и программа, которой я пользуюсь, ответила на мою команду «Сохранить» резким звуком «клик!». Теперь я размышляю над тем, что этот звук представляет собой важный компонент процесса моего творчества; он подсказывает мне, что я продвигаюсь вперед, и стимулирует дальнейшую работу. Выражаясь проще, эффект получается следующий: сенсорный стимул (вызывает) эмоциональный отклик (который побуждает меня и влечет за собой) действие («Клик!» Я доволен тем, как продвигается моя работа, напишу еще немного). Однако суть состоит в следующем. Хотя для актера важно сознавать ощущения собственных пяти чувств, он не должен позволять сенсорным ощущениям доминировать над ним, когда они не имеют реального значения для развития сюжета пьесы. Посмотрите снова на (реальную) сцену, которую я описал, сидя за клавиатурой несколько минут назад. Если бы это был кадр из фильма, какие аспекты сцены оказались бы самыми важными для зрителей? Конечно, это зависит от сюжета и персонажа. Если героем фильма является писатель, который не может оторваться от своей работы, тогда присутствие пса, на которого не обращают внимания и который начинает от этого «нервничать», способно сказать зрителям нечто о состоянии ума писателя. Если герой шпион, «взломавший» код чьего-то компьютера, тогда почесывание подбородка может подсказать зрителям, какой психологический стресс переживает герой. Некоторые другие сенсорные ощущения — вкус печенья, звук газонокосилки, ощущение холодной металлической поверхности, даже (в этом случае) пес — становятся, вероятно, не относящимися к делу отвлекающими деталями как для актера, так и для его зрителей. Конечно, актеру кино на съемочной площадке и так приходится справляться со стрессом, причем далеко не с одним, и, возможно, наиболее значительным из них является присутствие большой съемочной группы, члены которой беспокоятся только об одном — чтобы их «кусочек» рабочего процесса протекал нормально. Вы же волнуетесь о непрерывности съемки, лихорадочно вспоминаете реплики, ограничиваете свои движения, чтобы не «бросать тень» на партнера, стараетесь добиться своих целей, несмотря на (внутренне присущие герою) барьеры, преграждающие вам путь. Вы — актер, и вашей наиболее впечатляющей способностью является способность воображать что-то так, чтобы люди в это поверили. Не позволяйте себе (или другим людям) заглушить эту творческую способность — достоверно передавать другим то, что вы воображаете. К примеру, вы не можете сыграть сразу две задачи — две «потребности». (Если вы затрудняетесь, какую выбрать, возможно, одна из них в действительности представляет собой барьер). Находясь «в роли», вы не в состоянии передать другим все, что происходит с вашими органами чувств, или, скорее, вам не помогут в этом даже очень сильные старания. Необходимо уметь выделять приоритеты. Если сенсорный стимул по большому счету является «фоновым», пускай таким и остается. Если он несет смысловую нагрузку, связанную с вашей «историей» — и особенно, если сенсорный стимул подсказывает эмоцию, которая, в свою очередь, побуждает вас к действию («клик!»), — тогда воображайте этот стимул, причем очень усиленно. Насколько упорно вам придется работать, чтобы представить такой сенсорный стимул? Актеры XXI столетия в какой-то мере избалованы в сравнении с актерами, жившими сто и более лет тому назад. В конце XIX века драматург Август Стриндберг писал о том, как он мечтает о театре, в котором обстановка кухни состояла бы не только из «раскрашенных горшочков и мисок», освещенных искаженным светом софитов. Быстрое движение по пути к реализму, к которому так стремился Стриндберг, привело к тому, что мы получили театр и, конечно, мир кино и телевидения, в которых актеры просто окружены гарнитурами, костюмами, прическами и прочими абсолютно реальными атрибутами. Зачастую актерам остается только открыть свои чувства тем видам и звукам, которые обеспечивают им сценические художники и съемочная группа. А когда бывает по-другому? Интересно отметить, что те сферы, где по-прежнему ценится сила актерского перевоплощения, являются также сферами, где актерам приходится прилагать усилия для воображения вещей, стимулирующих чувства. Пьесы для малого числа исполнителей Стивена Беркоффа и Джона Годбера часто требуют от актера сотворения целого мира, наполненного видами, звуками, текстурой, вкусами и запахами. В радиопьесах тоже очень ценятся актеры, голоса которых бывают проникнуты воображаемыми образами, вкусами, запахами. А удивительно образный язык Вильяма Шекспира переполняет зрителей сенсорными стимулами, будь то Калибанова «тысяча бренчащих инструментов», которые гудят в его ушах, или один из мириад образов, обретающих форму, цвет и чувство в умах и душах слушателей. Так как же развить у себя способность к воображению чувственных стимулов? В процессе подготовки актера значительное время должно посвящаться импровизациям, стимулирующим все пять органов чувств. Когда я учился в школе драмы в Англии, мы много занимались импровизациями. Нам приходилось представлять себя выжившими после крушения самолета в пустыне, мучающимися от ран, жары, ветра и непереносимой жажды. Или мы превращались в бездомных, устраивающихся на ночь в городском сквере, у которых животы подтянуло от голода, которые насквозь продрогли под снегом и ветром; мы жались друг к дружке, чтобы хоть немного согреться. А то становились пришельцами из иной галактики, у которых нет зрения, но прекрасно развит слух и движения очень своеобразные. Или даже представляли себя зверями, которые сидят в клетках опустевшего к ночи зоопарка и впитывают звуки и запахи угроз и соблазнов, носящиеся в ночном воздухе. Такие импровизации бесценны в поддержании воображения в «хорошей форме». Импровизировать лучше за закрытыми дверями, без зрителей. Импровизации не должны иметь завершения, четкой концовки, чтобы от вас не требовался никакой «результат». Цель импровизирования просто состоит в том, чтобы практиковаться в воображении вещей, стимулирующих ваши органы чувств. Помимо того, что это серьезное и полезное занятие, импровизация еще и удовольствие, приносящее давно забытую детскую радость. Не менее важны одиночные этюды, зрителями которых в идеале являются ваши сокурсники. Вы можете вообразить, что находитесь один дома — одеваетесь, бреетесь, пританцовываете в такт музыке, завтракаете, в общем, занимаетесь повседневными делами. Цель таких этюдов состоит в достижении состояния, которое Станиславский определял как «одиночество на публике», путем полной концентрации на воображаемом мире и полного игнорирования аудитории. Конечно, чтобы прийти в хорошую физическую форму, недостаточно тренироваться только в гимнастическом зале. Так что распрямляйте «мышцы» своего воображения постоянно, затевая с самим собой спонтанные игры «а что, если?». Что если вы внезапно почувствуете отвратительный запах? Что если кто-то очень, очень симпатичный улыбнется вам? Что если вы неожиданно «услышите» песню «по радио», которая пробудит в вашей душе особые воспоминания? А что, если в миг, когда вам грустно, нежданно появится ваш друг и нежно обнимет вас? Date: 2015-12-13; view: 443; Нарушение авторских прав |