Калмыки

Антон РОМАНОВ

Из выступления на 3 съезде Конфедерации репрессированных народов.

Еще в июле 1991 года Верховный Совет и Правительство республики Калмыкия в соответствии со ст. 13 Закона "О реабилитации репрессиро-ванных народов" внесли в Верховный Совет и Правительство России проект Постанов­ления "О мерах по восстановлению законных прав калмыцкого народа и граж­дан Калмыкии — Хальмг Тангч во исполнение Закона РСФСР от 26 апреля 1991 г. "О реабилитации репрессированных народов".

Прошло 16 месяцев, но решения по этому вопросу федеральные власти не приняли. Видя, что ни один орган федеральной власти не собирается решать вопросы территориальной, политической, социальной и культурной реабилита­ции калмыцкого народа в целом, республика Хальмг Тангч попы-талась решить поставленные вопросы по частям, но не нашла поддержки ни в Верховном Совете, ни в Правительстве Федерации. Все отшатывались от нас, как от прокаженных. Между тем, эти вопросы для Калмыкии и населе-ния республики имеют важное жизненное значение.

Взять хотя бы проблему отгонных пастбищ. В существующих ныне границах Республики Калмыкия Хальмг Тангч наши соседи - Астраханская область и Дагестан - занимают 601 тыс. гектаров, где пасут скот, пашут землю и т.д. Астраханцы, получившие эту землю после депортации калмыков, встали на принцип: ни пяди земли они не вернут. Дагестан проявил понимание и уступил 31 тыс. га, но, увидев, что позиция астра-ханцев поддержана Федеральными властями, прекратил с нами переговоры. Получается, что мы у себя дома не хозяева, где уж тут вести речь о возвращении двух районов Приволжское и Долбанское, общей довоенной площадью 700 тыс. га, которые Россия должна вернуть Калмыкии из Астраханской области согласно ею же принятому Закону.

Проблема невозвращенных Калмыкии двух районов для нас, да и для Рос­сии, не столько территориальная, сколько ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ и, как следст­вие экономическая. Что случилось бы, к примеру, если бы кому-нибудь взбре­ло в голову перекрыть течение Волги дамбой и отгородить ее от Каспия? Море высохло бы, как высох Арал. Нечто подобное происходит в результате недаль­новидности и некомпетентности федеральных властей

с калмыцкой степью. Калмыкам невозвращением этих двух районов пере-крыли выход к Волге и ее дельте, оторвав, отрезав тем самым Черные земли Калмыкии от воды, поймен­ных лугов, лишив ее запаса кормов. До выселения калмыков скот на зиму перегоняли на Черные земли, весной возвращали в низовья Волги. Степь отдыхала, набирала силу, восстанавливалась. Теперь миллионы овец, сотни тысяч крупного рогатого скота и зимой и летом топчут пастбища. Степь уже не в силах выдержать такую нагрузку: истощилась плодоносная почва, обна­жилась земля, лишенная раститель-ности, образовались песчаные барханы. Ут­верждают, что ветром наша пыль и песок переносится во Францию. Не знаю насчет берегов Сены, но что экологическую катастрофу Калмыкии ощущают на Ставрополье и в Ростовской области — это факт. Так ошибки в политике приводят к экологическим бедствиям, которые равно опасны всем живущим сегодня в стране и в мире — экологические нарушения не различают администра-тивных границ, равно губительны всем народам и нациям. Оттягивать или замораживать разрешение подобных недоразумений – значит затягивать гор­диев узел межнациональных недоразумений, что, как известно, в конце концов приводит к мечу...

Как будто бы сегодня отказались от понятий "старший" и "младший", но пуще прежнего торжествуют понятия "сильный" и "слабый". Нашей жизнью погоняют сила, произвол очередных администраторов, а не Закон, поэтому люди разочарованы и тает их вера в справедливость и верховенство права. Уже раздаются призывы к топору и вилам, а в ответ с берегов Волги грозят Карабахом. Пока мы не даем разгореться пожару. Пока! Но нельзя, недопустимо оттягивать решение этого вопроса до полной бесперспектив-ности, и нельзя допустить, чтобы всю вину за содеянное не нами свалили на нас — как в Ингушетии.

Закон "О реабилитации репрессированных народов" остался в дек-ларациях. Практически заморожены не только территориальные вопросы, но и все другие. У нас старики спрашивают: о чем там в Москве думают, ждут нашей смерти? Выселялись в декабре 1943 года 93 тыс. женщин, стариков, детей, взрослые сражались на фронте, но солдат в начале 1944 г. сняли с фронтов и с орденами, медалями отправили в лагеря за колючую проволоку. Их было 13-15 тысяч. Из всего этого количества непосредственно репрессированных лишь по признаку калмыцкой национальности в республике осталось в живых чуть более 28 тыс. человек. Надломлен генофонд народа. Калмыки по числен­ности никак не могут достичь уровня переписи 1889 года царской России.

И в заключение. Верховные федеральные исполнительная и законо-датель­ная власти должны принципиально изменить свое отношение к реализации Закона «О реабилитации репрессированных народов». Иначе нам бед не обоб­раться... Очень надеемся, что ответственные за общее будущее народов России осознают всю важность наших проблем.