Глава девятая. Август смотрел, как Чарли, перепрыгнув через тело неудачливого ассасина, бросился к дедушке и повис у него на шее

Август смотрел, как Чарли, перепрыгнув через тело неудачливого ассасина, бросился к дедушке и повис у него на шее.

– Ты сделал его, дедушка Адамс! – радостно воскликнул он.

Доктор Кливленд Адамс картинно поклонился.

– Лорд Гарт Мнимый к вашим услугам! – сказал он и сунул под мышку сломанную трость.

Чарли недоумевал:

– Лорд Гарт Мнимый?..

Август подбежал к сыну, обнял его.

– «Лорд Гарт Мнимый» – это детская книжка, ее написал твой дедушка. И речь в ней идет о большом олене с десятью рогами, который всегда поспевал на помощь в последнюю минуту, когда казалось, что всем вот‑вот наступит конец. Причем этого оленя никогда никто не видел, кроме главного героя.

– Которого звали Август, – закончил Кливленд. А потом положил руки на плечи сына и внука. – Обстоятельства, конечно, не самые веселые, но я страшно рад видеть вас. Обоих.

– Я скучал по тебе, дедушка, – сказал Чарли.

– Скучал? Но ведь ты даже никогда меня не видел!

– Это не значит, что я не мог по тебе скучать.

– В общем‑то правильно, наверное? – вопросительно произнес Кливленд, поглаживая козлиную бородку.

– Правильно. Знаешь, иногда мне казалось, я скучаю по героям, описанным в разных книгах, пусть даже никогда и не встречался с ними. Зато слышал много разных историй, потому, наверное, и казалось, что я с ними знаком.

Кливленд улыбнулся.

– Рассуждает в точности как ты, – сказал он Августу. – Умный, энергичный мальчик, его так и распирает интерес к чудесам окружающего мира.

– Но вскоре он узнает, что некоторые из этих чудес могут вовлечь его в неприятности, – заметил Август. Взял из рук сына книгу. – Ну, что будем делать с этим нашим другом в черном кожаном пальто?

– Оставим здесь, – ответил Кливленд. Наклонился над неподвижной фигурой Фронботтена, отвернул полу плаща, увидел целый арсенал холодного оружия. – Охранники, работающие в гостинице, найдут его. И, увидев это, сразу сдадут в полицию. Пусть почувствуют себя настоящими героями.

– Что ж, вполне разумное предложение. И мы остаемся в стороне. Мы здесь ни при чем, а это особенно важно с учетом того, что «Евангелие» у нас, – заметил Август. – Надо доставить книгу в музей, и быстро!

– Ты этого не сделаешь! – воскликнул Кливленд, подошел к сыну и вырвал толстый томик из рук.

– Но мы не можем хранить это при себе, – сказал Август и нервно огляделся по сторонам. – Если не сдать книгу сейчас же, тебя надолго засадят за решетку. А уж если до тебя доберутся немцы…

– Немцы сами заварили всю эту кашу! – сердито заметил Кливленд, направляясь к выходу. – По дороге к Штульгерру расскажу тебе больше.

– Штуль… что? – спросил Чарли.

– Штульгерр. Так звали судью, который председательствовал на процессах суда «Священных Фем», – объяснил Август сыну, следуя за Кливлендом к двери. – Хотя понятия не имею, почему отец об этом говорит, ведь никого из них давным‑давно нет в живых.

– Ты прав лишь наполовину и не прав на все сто процентов, – заметил Кливленд и, выйдя на улицу, поднял руку, чтобы остановить такси. – «Священные Фемы» больше не существуют. Но отколовшаяся от них в свое время радикальная группа под названием «Черные Фемы» до сих пор живехонька.

– Это невозможно.

– А кто, как думаешь, послал этого мерзкого маленького Фронботтена?

– Что такое Фронботтен? – с любопытством спросил Чарли.

Август начал было объяснять:

– Это враждебный…

Тут Кливленд перебил его:

– Фронботтен – это наемный убийца из «Черных Фем», безжалостный ассасин! Ты должен знать, Чарли, в какую опасную мы попали ситуацию.

К обочине подкатило такси, Кливленд распахнул заднюю дверцу, впустил в машину внука. И на секунду придержал Августа за рукав.

– Не стоило брать его с собой.

– Просто другого выхода не было.

– Тогда его жизнь в твоих руках, не моих.

– Ну вот, опять начинается, – проворчал Август, садясь в машину. – Умываешь руки, отказываешься от всякой ответственности. И еще вынужден напомнить тебе – ничего бы этого не случилось, не стырь ты книгу!

Водитель такси вопросительно взглянул на Августа в зеркальце.

– Это просто такое выражение, – произнес тот в надежде, что иммигрант не знает тонкостей английского.

Кливленд уселся в машину, захлопнул дверцу.

– А вот и краденый предмет! – воскликнул он и приподнял книгу, чтобы водителю было видно.

Тот усмехнулся:

– Куда едем?

– В библиотеку Моргана, – ответил Август. – А там Эйприл решит, что делать.

– Ее никак нельзя втягивать в это дело, – заметил Кливленд. – И вообще, проблему можно решить, только предварительно переговорив с Штульгерром.

– Кто он такой, этот Штульгерр?

– Если честно, сам толком не знаю. Общался с ним только по электронной почте.

– Так, может, это вовсе и не он, а она?

Кливленд нахмурился:

– Знаешь, даже как‑то не подумал об этом.

– А все потому, что ты шовинист. Мне следовало бы это учесть. Эйприл всегда говорила, что и я тоже женоненавистник.

– Так куда едем? – осведомился водитель уже более кислым тоном.

– В публичную библиотеку, – сказал Кливленд. – И побыстрей, пожалуйста. Кто его знает, может, Лукас скоро очнется.

– Кто такой Лукас? – спросил Чарли.

– Так зовут психопата, который едва не изрезал тебя на мелкие кусочки, – ответил Кливленд.

– Это он так у нас шутит, – сказал Август водителю.

– Нет, ничего он не шутит, пап!

– Чарли…

– Но папа…

– Все, хватит, – сказал Август. И обернулся к отцу. – Ты что же, знаком с парнем, которого вырубил тростью?

– Нет, – ответил Кливленд. – Там, внутри пальто, на подкладке, была пришита заплатка, а на ней выведено: «Собственность Лукаса Дейрола». Ну, я и решил, что это, наверное, его имя. Удивительно, как это ты не заметил.

Август и сам удивился. Он был очень наблюдателен. Никогда не упускал ни малейшей детали, особенно мелочей. Может, он теряет столь важное для торговца антикварными книгами свойство?

– Да вся эта история, помолвка Эйприл с Алексом Пирсоном, просто вывела меня из себя.

Чарли так и ахнул:

– Что? Ты сказал, что мама помолвлена? Это что же, значит, она скоро выходит замуж?

Август пребывал в смятении. Чарли не должен знать. По крайней мере пока. А уж если узнавать, то не таким образом.

– Это замечательно! – воскликнул Кливленд. – Алекс Пирсон первоклассный книговед.

– Алекс Пирсон первоклассный… – Тут Август прикусил язык. – Откуда ты его знаешь?

– Продал ему немало книг за несколько лет, – ответил Кливленд.

– Вот как? Просто… странно, что он никогда не упоминал об этом.

– Может, не хотел, чтобы ты знал.

В разговор встрял Чарли:

– Так мама выходит замуж за Алекса или нет?

Настала неловкая пауза.

– Да, – ответил наконец Август. – Не сейчас, но скоро. Слишком поспешно, если хочешь знать мое мнение. – Он расстегнул воротник рубашки. – Что‑то душно здесь.

– Сегодня самый жаркий день! – заметил водитель.

– Целых сто семь градусов! – подхватил Чарли.

Август надеялся, что беседа продолжится в этом направлении и его попутчики перестанут обсуждать столь скользкую тему, как будущее Эйприл и Алекса.

Но когда Чарли подергал его за рукав, он понял, что дискуссия далеко не закончена.

– Пап!

– Что? – вздохнув, спросил Август.

– Ну а как же ты? С тобой все будет о’кей?

– Думаю, да, – ответил он. – А как ты к этому относишься?

– Думаю, что нормально, – ответил мальчик, и отец заметил, что нижняя губа у него задрожала. – Но почему мама мне ничего не сказала? Почему ты не сказал?..

– Потому что он пытался защитить тебя, – объяснил Кливленд. – Но вскоре ты узнаешь, Чарли, защитить тебя он просто не может.

– Прекрати пугать ребенка, – заметил Август.

– Напугать – это означало бы сказать ему, что все будет просто отлично, а на самом деле это не так. Пугать ребенка – это значит лгать ему, подавать напрасные надежды, что все образуется. Если по правде, весь наш мир – огромная грязная свалка, и чем дальше, тем только становится хуже. Так что не пугай его. Лучше укрепи. Говори только правду.

Такси выехало на Пятую авеню, водитель затормозил у изящных арок из серого мрамора, что вели ко входу в Нью‑Йоркскую публичную библиотеку. Август расплатился и вместе с Кливлендом и Чарли вышел из машины.

– Так в чем правда? – спросил он отца.

– Не хотелось бы пугать тебя, – пробормотал Кливленд. – Но будущее всего мира сейчас в наших руках.

Август наблюдал за тем, как его отец бодро поднимается по ступеням ко входу, держа сломанную трость под мышкой одной руки, а «Евангелие от Генриха Льва» – в другой. Вот человек, которого он считал самым лучшим из современных специалистов по древним и редким книгам. Всему, что он сам знал о книгах, Август научился от него, с детства наблюдая, как тот изучает том за томом в поисках ключей из прошлого, с помощью которых он, как современный алхимик, мог превратить книги с хрупкими пожелтевшими страницами в источник очень неплохого дохода.

Но для Кливленда это был лишь успешный бизнес, ничего более. Отец никогда не испытывал привязанности к какой‑либо отдельной книге. Он выработал по отношению к ним политику объективной отстраненности и все решения принимал, руководствуясь исключительно соображениями выгоды. То было божество, которому он поклонялся, и Август во всем старался следовать примеру отца.

Но вот он увидел, как Кливленд добрался до верхней ступени, обернулся и с улыбкой взглянул на них. Так могут улыбаться дети в рождественское утро при виде подарка. И Август понял: отец его стал другим человеком. Он уже не был тем поглощенным соображениями выгоды торгашом, он превратился в человека, вдохновленного перспективой самых захватывающих приключений, которые может принести эта книга. И это одновременно обрадовало и встревожило Августа.

– Пап, – раздался голос Чарли, – а что дедушка имел в виду, говоря о будущем мира?

Август наклонился к сыну, подыскивая нужные слова, правильный способ объяснить ситуацию ребенку так, чтобы ему стало понятно.

– Знаешь, Чарли, – сказал он, – думаю, что сердце на какое‑то время затмило у дедушки разум.

Чарли воспринял этот ответ довольно своеобразно:

– Тогда, наверное, ему нужна наша помощь.

– Возможно.

– Не возможно, а определенно, – заметил мальчишка и указал на появившуюся вдалеке угрожающе темную фигуру.

Это был Лукас.