Глава шестая 1 page

– Как ты думаешь, когда мы разговариваем с бабушкой, мы должны называть ее Нора? – спросил Брайан.

– Что? – оторвавшись от книги, спросила Энни.

– Знаешь… если мы называем мать Бернадетты по имени, то, наверное, должны так же называть и бабушку. – Брайану хотелось быть справедливым.

– Нет, Брайан. Замолчи, – сказала Энни.

– Ты всегда говоришь «замолчи». Никогда не скажешь ничего хорошего, никогда!

– Брайан, ответь по‑честному, кто может сказать тебе что‑то хорошее?

– Кое‑кто может.

– Кто, кроме мамы и папы? А им приходится это делать, потому что ты их ребенок.

– Финола часто говорит мне хорошие слова.

– Расскажи мне хотя бы об одной приятной вещи, которую она сказала тебе сегодня. Попробуй.

– Ну, она сказала, что я молодец, потому что запомнил, что слонов нужно выводить на позицию в центре доски.

– И ты это действительно запомнил? – Энни по‑прежнему отказывалась учиться играть в шахматы, но это не мешало ей завидовать успехам брата.

– Ну, вообще‑то это вышло случайно. Я просто поставил их туда, а она очень обрадовалась! – Брайан ликующе улыбнулся.

«Иногда он бывает трогательным, – подумала Энни. – Его нужно пожалеть. Он просто не понимает, что наша жизнь вот‑вот изменится. Думает, что осенью все мы вернемся домой. Он даже спросил мать Бернадетты, будут ли они играть в шахматы, когда мы вернемся из Америки. Это ведь не кончится, правда? Финола сказала, конечно, они будут играть, если он придет в гости к папе, а она окажется там. Глупый Брайан захлопал глазами. В глубине души он думает, что папа может вернуться домой. До него не доходит, что теперь так будет всегда».

Китти сказала, что Бернадетта, наверное, очень умная, если сумела запустить когти в отца Энни. Несмотря на запрет, Энни все еще удавалось встречаться с Китти в библиотеке. Поскольку в последнее время Энни много читала (она постоянно твердила взрослым, что больше ей делать нечего), то посещала библиотеку на совершенно законном основании. Китти тоже приходила туда и рассказывала о красочном мире гонок на мотоциклах, дискотек и переполненных баров. Энни слушала и завидовала ее свободе.

Но Китти, которую больше интересовала сексуальная сторона жизни, буквально бредила Бернадеттой.

– Слушай, я никогда бы не подумала. Со стороны она выглядит полусонной дурочкой. Но на самом деле твоя мачеха похожа на одну из тех сирен, знаменитых куртизанок, которые ловили мужчин в сети и превращали их в своих рабов. Интересно было бы узнать, как ей это удалось.

– Вряд ли она станет мне это рассказывать, – сухо ответила Энни.

– Но вы хорошо ладите, – с удивлением сказала Китти. – Я думала, ты будешь ненавидеть ее за то, что она заняла место твоей матери, и вообще…

– Нет, она не заняла место мамы, а создала свое собственное. Это трудно объяснить.

– Она позволяет тебе делать то, что ты хочешь. Уже неплохо.

– Просто мы ей безразличны, а это совсем другое дело. Она не устанавливает никаких правил, если не считать запрета на встречи с тобой. Видимо, она получила строгое указание от папы, что ты – нежелательная персона.

Китти удивилась.

– Я всегда думала, что нравлюсь ему. Даже считала, что он слегка заигрывает со мной, и полагала, что у меня есть шанс. Твоя мать ревновала его ко мне и не хотела, чтобы я лишний раз попадалась ему на глаза.

Энни была потрясена.

– Китти, ты бы не…

– Нет. Я бы не хотела быть твоей мачехой. Просто я думала о клубах, всяких шикарных местах… – Китти повиляла бедрами. – Немножко… ну, ты знаешь… Твой отец – красивый мужчина.

Энни смотрела на подругу с отвращением. Китти уже спала с мальчиками и говорила, что обычно это бывает замечательно. Иногда скучно, но чаще замечательно. Сначала попробуй, а уж потом отказывайся. Но Энни знала, что и пробовать не станет. Это страшно. Как то, что она видела в тот день в беседке. И как разговоры о сексе Орлы Кинг – певицы, которая устроила скандал в ресторане Колма. Страшно, ужасно, противно… Она помнила, как мать объясняла ей это несколько лет назад. Мама говорила, что это очень хорошо, потому что когда ты любишь кого‑то, а он любит тебя, ты чувствуешь близость с этим человеком и тебе становится тепло.

Что хорошего принесли маме эта близость и это тепло? Вряд ли в ее возрасте она еще раз почувствует близость и тепло с кем‑нибудь другим. В отличие от папы. Ему это ничего не стоило.

Перед свиданием с Энди, назначенным на вечер среды, Рия решила сделать прическу. Но к Карлотте она не пойдет. Пусть эти женщины не считают ее липучкой и приставалой. Даже если они правы.

В Стонифилде и его окрестностях парикмахерских хватало. Кажется, она видела одну в гипермаркете, где недавно побывала. Нужно съездить на разведку. Она ловко вывела из гаража машину Мэрилин Вайн и случайно встретила Карлотту, которая как раз доставала почту.

– Привет, вот это удача! Я надеялась увидеть вас.

– Я тоже, – заставила себя улыбнуться Рия.

Надеялась? Что эта женщина имеет в виду? О господи, она ведь живет в соседнем доме.

– Ну, я не хотела врываться к вам. Я знаю, как Мэрилин дорожит своим уединением.

– Мэрилин – это Мэрилин, – дерзко ответила Рия. – А я – это я. – Она ощутила приступ детского упрямства, которым страдал Брайан несколько лет назад. Совсем распустилась…

Если Карлотта и опешила, то сумела скрыть это.

– Конечно, конечно… Я просто хотела сказать, что во вторник вечером у нас в салоне будут представители компании, которая производит средства для ухода за волосами. Они хотят, чтобы мы покупали их товары, и в рекламных целях предлагают бесплатно оказать весь набор услуг четырем‑пяти постоянным клиенткам. Шампуни, кондиционеры, укладка и все прочее… Если нам понравится, то мы сможем купить всю линию их препаратов. Разные компании проводят такие сеансы дважды в год. Я подумала, что вы захотите принять участие. Не бойтесь, морской свинкой вы не станете. Во всяком случае, красить вам волосы в красный цвет они не будут.

Рия удивилась.

– Но ведь у вас полно постоянных клиенток.

– Приходите, – просто попросила Карлотта.

– Спасибо… А в какое время? – Они договорились, но особого удовольствия это Рии не доставило.

Карлотта явно не была такой холодной и сдержанной, какой казалась, да и познакомиться кое с кем из соседей тоже было бы неплохо. Но у Рии не лежала к этому душа. Разочарование, которое она испытала вечером в субботу, еще не прошло. Это не ее дом. Она здесь чужая. Рассчитывать на то, что она сумеет приспособиться и обзавестись здесь друзьями, было глупо.

Рия хотела позвонить Мэрилин в Ирландию, но не смогла придумать, что ей сказать. Она пожала плечами. Поразительное место. Как говорит Хилари, просто волосы дыбом.

Когда пришла Герти, Мэрилин скрепя сердце подготовилась к бесконечному обсуждению сцены в ресторане. Но эта женщина казалась бледной, тревожной и вовсе не горела желанием разговаривать. Наверное, Джеку не понравилась сама идея девичника, и он выразил недовольство единственным известным ему способом. Похоже, Герти ощутила облегчение, получив возможность гладить и протирать ножки чудесного стола в гостиной в одиночестве.

Мэрилин работала в саду перед домом. Она всегда оставляла деньги для Герти в конверте на столике в холле и вкладывала туда карточку с благодарностью. Колм копался в своем огороде; разговаривать с ним тоже было не обязательно. Мимо проехала Розмари, но не сочла нужным зайти. Матери Рии с ее ужасной собакой не было уже два дня.

У Мэрилин начинали ныть плечи. Похоже, она сумела убедить этих людей, что не хочет жить с ними в большом палаточном лагере для отдыхающих.

Перед уходом Герти подошла и поздравила с достигнутым успехом.

– У вас бешеная энергия, Мэрилин, – сказала она.

– Спасибо.

– Надеюсь, она вам помогает, когда случается что‑то плохое, – ответила Герти и ушла.

Мэрилин покраснела от гнева. Как эти люди смеют предполагать, что с ней случилось что‑то плохое? Она ничем с ними не делилась, отвечала на их любопытные вопросы нарочито туманно и холодно. Они не имели права думать, что у нее что‑то не так Мэрилин испытывала искушение при первой беседе с Рией рассказать о своем горе, но теперь радовалась, что не сделала этого. Если бы она поделилась с Рией Линч, нервным узлом и информационным центром этого города, к сегодняшнему дню о трагедии, случившейся в Стонифилде, напечатали бы во всех местных газетах.

Мэрилин хотела сегодня позвонить Рии, но раздумала. Говорить было не о чем.

Телефон зазвонил в тот момент, когда Рия записывала в книжку дела, которые нужно было закончить до приезда детей.

– Рия? Привет, это Хейди! Я нашла курсы для тех, кто хочет освоить Интернет. Как, запишемся?

– Хейди, мне очень не хочется быть для вас холодным душем. Я боюсь, что ничего не пойму и окажусь в хвосте.

– Но это как раз для таких, как мы, компьютерно безграмотных, а вовсе не для юных гениев. Все, что от нас требуется, это знать клавиатуру, а вы ее знаете.

– Если вспомню.

– Конечно, вспомните. Там всего пять уроков.

– Хейди, это очень дорого? Я понимаю, что говорю как мои сестра и зять, которые помешаны на деньгах, но мне нужно приберечь доллары до приезда детей.

– Нет, совсем не дорого, но все равно, считайте это моим подарком. Для нашего факультетского офиса делается большая скидка. Кроме того, я хочу, чтобы кто‑то составил мне компанию.

– Я не могу.

– Уроки в среду и в пятницу, на следующей неделе еще три, а потом, опля – и добро пожаловать во «Всемирную Паутину»!

– Гм‑м… насчет среды я не уверена… – начала Рия.

– Бросьте, Рия, у вас ведь нет никаких других дел, правда?

– Нет, но я просто… просто…

– Я буду рада, если вы придете. Это всего на час. Они знают, что на больший срок у нас просто не хватит внимания… С двенадцати до часу.

– Ах, так это днем? – с облегчением сказала Рия. – Тогда, конечно, приду, Хейди. Только скажите, куда.

Грег позвонил Мэрилин с Гавайев.

– Спасибо за письмо, – сказал он.

– Оно очень сдержанное. Я хотела чего‑то большего, – ответила она.

– Ну, во всяком случае, мы разговариваем и переписываемся. Уже шаг вперед.

Ей не хотелось снова выяснять отношения.

– Как ты, Грег? У тебя все нормально?

– Да, пожалуй… Летние лекции. Сначала подростки, которые ничего не знают, потом студенты. Есть и аспиранты, очень толковые ребята, которые вряд ли найдут себе место… Ну, что нового в университете? – Похоже, Грег немного успокоился. Как‑никак, они разговаривали по‑человечески. Впервые за последнее время.

– Жаль, что здесь у них нет электронной почты, – сказала Мэрилин.

– А разве ты не взяла с собой ноутбук? – спросил Грег.

– Знаешь, как‑то не подумала.

– Кстати, я разговаривал с Рией Линч. Она сама позвонила мне. И произвела приятное впечатление.

– Что‑то случилось?

– Нет, просто она хотела выяснить, тот ли Энди, за кого себя выдает. Он был в Стонифилде проездом и хотел встретиться с тобой.

– Очень мило с его стороны. И что, Рия впустила его?

– Нет, просто перезвонила ему в мотель.

– Надеюсь, они нашли общий язык. Я не хочу звонить ей слишком часто; Рия может подумать, что я ее проверяю, – сказала Мэрилин.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – ответил Грег. – Слушай, ты живешь в ее доме. Скажи, какое у тебя сложилось о ней впечатление?

– Впечатление? Что ты имеешь в виду?

– Ну… Она не говорила тебе ничего странного?

– Почему ты спрашиваешь? – В голосе Мэрилин вновь прозвучал лед. – Ты же сказал, что сам с ней разговаривал.

– Конечно. Просто мне показалось, что она то ли спиритка, то ли очень религиозна.

– Ничего такого я не заметила, – призналась сбитая с толку Мэрилин. – Конечно, в Ирландии много церквей с колоколами и статуями, но я не думаю, что она ревностная католичка.

– Ну, может быть, я ошибся. Просто она кое‑что сказала…

– Что именно?

– Да нет, ничего особенного. Я уже сказал, что ошибся… Что представляет собой дом, в котором ты живешь?

– Очень красивый дом. Здесь все старинное. И люди совсем другие. Они забегают, но надолго не задерживаются. Да, еще здесь есть Климент, огромный оранжевый кот.

– Это хорошо. Чем ты там занимаешься?

– Ну, много работаю в саду, гуляю и… В общем, все хорошо, Грег.

– Я рад, что ты довольна, – сказал он.

– Да. Довольна.

– Слушай, у тебя действительно все в порядке? – внезапно встревожился он.

– Конечно, Грег. В полном.

Мэрилин вернулась в сад и снова яростно вгрызлась в землю. Она не стала спрашивать, почему Грег счел Рию странной. Это не имело значения. Ничего не имело значения, кроме одного: она находится здесь и будет находиться, что бы ни случилось.

На нее упала тень. Мэрилин подняла взгляд, увидела остановившегося рядом Колма и прикрылась рукой от солнца.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила Мэрилин.

– Я не слишком верю в извинения, поэтому вместо слов принес вам цветы.

– Это была не ваша вина.

– Однако это случилось в моем ресторане. Но что было, то сплыло. И слава богу. Во всех моих кошмарных снах о ресторане – можете не сомневаться, они были достаточно яркими, – я не видел ничего подобного.

Мэрилин волей‑неволей улыбнулась.

– Я уже сказала, все забыто. Спасибо за цветы. Кроме того, мне нужен ваш совет. Где можно будет купить грунт и удобрения, когда я закончу прополку?

– Я отвезу вас. – Колм с изумлением осмотрелся вокруг. Мэрилин поработала за троих крепких мужчин. Скоро в эту землю можно будет что‑то посадить. – Дэнни Линч должен быть вам благодарен.

– О господи… За что? – Она искренне удивилась.

– За то, что вы повысили стоимость его участка. Это для него самое главное в жизни.

– Я вижу, вы его не жалуете.

– Мне не нравится, как он обошелся с Рией. Тут вы правы. Но я не помню, как относился к нему прежде. Пожалуй, он был мне симпатичен, – силился вспомнить Колм.

– Я делаю это не для него, а для Рии и дома, – сказала Мэрилин.

– Это то же самое. В конце концов им придется его продать.

– Не может быть! – ахнула Мэрилин.

– А как иначе он сможет содержать две семьи и этот дом в придачу? Но хватит о Дэнни Линче и вреде, который он причиняет всюду, где появляется.

– Этой маленькой белокурой шансонетке, как называл их мой отец, он тоже причинил вред?

– Шансонетка! Чудесное слово… Да, причинил. А добила ее ваза с гвоздиками, в которой была водка. – Мэрилин смотрела на него открыв рот. – Вы в Ирландии, Мэрилин, тут всегда кипят страсти. Не хотите сегодня вечером пообедать со мной? Хочу съездить на разведку к конкурентам и буду рад вашей компании.

– Большое спасибо, – сказала Мэрилин Вайн.

Когда Герти снова пришла убираться и гладить, Мэрилин не стала говорить об этом приглашении. Не упомянула она о нем и в записке с благодарностью, которую написала и отнесла в элегантный дом Розмари. Не следует перегружать людей информацией.

– Бабуля, что бы ты сказала, если бы я стал называть тебя Нора?

– Брайан, ты в своем уме? – спросила бабушка.

– А я что говорила? – Энни торжествовала.

– Что все это значит? – Нора Джонсон подозрительно посмотрела на внуков.

– То, что по нему психушка плачет, – презрительно ответила Энни.

– Бабуля, я знаю, что ты старая, но не очень, правда? Вот я и подумал, что, если мы все будем называть друг друга по имени, как друзья, так будет лучше.

Энни подняла глаза к небу.

– А когда мы все поплывем на катере, ты будешь называть папу «Дэнни»? И ляпнешь еще что‑нибудь несусветное своей подружке «Рии», когда она снова позвонит из Америки?

Нора Джонсон посмотрела на опечаленное лицо внука.

– Знаешь что, Брайан? Если подумать, то я была бы рада. Нора… Именно так называют меня в «Святой Рите».

– Но им же всем по сто десять лет! – сердито воскликнула Энни. – Естественно, они зовут тебя так Ты им в дочки годишься.

– И, конечно, Плайерс тоже зовет меня Норой, – сказала бабушка.

Энни посмотрела на нее с ужасом.

– Бабушка, пес зовет тебя Норой?

– В глубине души. Конечно, он не думает обо мне как о миссис Джонсон… Да, Брайан, с сегодняшнего дня я для тебя Нора.

– Спасибо, бабуля! Я знал, что так будет лучше, – обрадовался Брайан.

Энни снова возвела глаза к небесам. Вся семья сошла с ума. А им еще нужно зайти к Мэрилин и попрощаться перед плаванием по Шаннону. Так хотела мама. Она сказала, что это будет вежливо и по‑дружески. Что там говорить, мама живет совсем в другом мире! В своем собственном.

Миссис Вайн поставила на стол тарелку с имбирным печеньем, о которое можно было сломать зубы, и сделала несколько сандвичей с ветчиной.

– Нет, спасибо, – решительно ответила Энни.

– Пожалуйста, я приготовила их для вас.

– Мне очень жаль, миссис Вайн, но я не ем мертвых животных, а печенье слегка жестковато. Можно я просто выпью чаю?

– Конечно. Дай подумать. У меня в морозилке есть пирог с сыром. Если хочешь, я его разморожу. Это недолго.

– А я ем сандвичи с ветчиной, – сказал Брайан. – Съем все, чтобы ничего не нужно было выбрасывать. Конечно, кроме тех, которые вы съедите сами. – Он потянулся к тарелке. – Мы можем поделиться.

Энни не пришлось ничего говорить; выражение ее лица говорило само за себя.

– Нет, лучше оставьте их до следующего раза, когда у нас будет настроение, – стал оправдываться Брайан.

Мэрилин поняла, что с угощением она села в лужу.

– Надеюсь, вы оба хорошо проведете время в Стонифилде… – начала она.

– А там вкусное печенье? – поинтересовался Брайан.

– Да, и самое разное, – заверила его Мэрилин.

Он довольно кивнул.

– Я уверена, что все будет замечательно. Мама сказала, что ей там очень нравится. Мы говорили с ней в субботу вечером. – Энни отчаянно старалась быть вежливой и извиниться за то, что она не пожелала воспользоваться гостеприимством хозяйки. – Кажется, мама начинает там осваиваться. Она собиралась в тайский ресторан.

Странно… Кто мог пригласить Рию в ресторан, открывшийся всего пару месяцев назад? Или она отправилась туда одна?

– Ваша мама любит изучать зарубежную кухню?

– Да нет. Она всегда готовит сама.

Брайан обвел взглядом кухню дома на Тара‑роуд, на которой уже не было привычных проволочных подносов с лепешками, печеньем и хлебом.

– А вы сами не готовите, миссис Вайн? – слегка осуждающе спросил он. – Подруга папы Бернадетта тоже не готовит. Готовит ее мать Финола, но только тогда, когда она у себя дома. Наверное, на катере она тоже будет готовить. Правда, Энни?

– Я об этом не думала, – сквозь зубы процедила Энни. – И сомневаюсь, что миссис Вайн это интересует.

– Можно попросить вас обоих называть меня Мэрилин? – внезапно спросила незадачливая хозяйка. Многократно повторяемое обращение «миссис Вайн» начинало действовать ей на нервы. Кажется, девочке не нравилось, что она живет в их доме. Или не нравилось, что ее мать уехала.

Брайан охотно откликнулся на просьбу.

– Да, я думаю, что так лучше… Конечно, если вам интересно мое мнение, – спохватившись, добавил он.

– А кто вскопал сад, вы или Колм? Мы видели там огромную кучу мусора.

– Вообще‑то главным образом я. Это мое любимое занятие. Но Колм обещал помочь мне купить грунт и посадить семена там, где они смогут дать ростки. Может быть, вы хотите, чтобы я посадила какие‑то растения, которые вам нравятся? – без особой надежды спросила она.

И тут зазвонил телефон. Включился автоответчик, и они услышали голос матери:

– Привет, Мэрилин, это Рия. Я только хотела сказать…

– Это мама! – крикнул Брайан и побежал к телефону.

– Подожди, Брайан! – окликнула его Энни.

– Пожалуйста, пожалуйста, – быстро сказала Мэрилин.

– Мама, мама, мы здесь, как ты догадалась?

Взгляды Мэрилин и Энни встретились, и именно в этот момент Мэрилин почувствовала, что враждебность девочки начала исчезать. Две взрослые женщины смотрели на несмышленыша Брайана, думавшего, что мать следит за ним издалека.

– Да, она в порядке, она вырвала почти весь наш палисадник!

Энни вздохнула.

– Ничего другого от нашего Брайана ожидать не приходится, – разведя руками, сказала она Мэрилин. – Он всегда умудряется сказать именно то, чего говорить не следует. Я все объясню.

И, надо отдать ей должное, действительно объяснила.

– Привет, мама. Это Энни. Мы здесь пьем чай. Да, действительно. Я много читаю. У папы так скучно, что ничего другого мне не остается. «Уловку двадцать два» и «Поющих в терновнике». Да, она просила нас называть ее Мэрилин. Нет, просто Брайан, как всегда, несет чушь. За сад не волнуйся, это всего несколько сорняков. Колм помогает ей, так что переживать не из‑за чего. Мы сегодня вечером уплываем, но позвоним тебе в субботу.

Когда Мэрилин наконец подошла к телефону, Рия начала извиняться.

– Прошу прощения, я не собиралась устраивать семейную заочную конференцию.

– Вы позвонили очень вовремя. Все хорошо?

– Да, замечательно. А у вас?

– Лучше не бывает.

– Я слышала, вы были в ресторане Колма?

– Да, и тамошняя пианистка выпила цветочную вазу водки. А мне сказали, что вы ходили в новый тайский ресторан. Как, понравилось?

– Да, замечательно. Чудесное карри из зеленых креветок. – Рия не сказала, что была там с деверем Мэрилин. – Послушайте, вряд ли имеет смысл говорить на ходу. Может быть, позвоните мне позже?

– Сегодня вечером меня не будет.

– Замечательно. И куда вы собрались, если не секрет?

– Тут идет один фильм, который мне хотелось посмотреть, – солгала Мэрилин, не желая говорить, что идет обедать с Колмом Барри.

Они договорились созвониться на следующей неделе.

– Ну что, у вас дым коромыслом? Бернадетта перевернула все вверх дном, готовясь к отпуску? – спросил Барни.

– Вовсе нет. – Дэнни всегда изумляло, как легко она идет по жизни. Ни списков, ни планов, ни проверок ни очистки холодильника, ни отказа от встреч, ни смены сообщения в автоответчике. За двадцать минут до выхода она положит в сумку несколько вещей, и все дела. Он сам соберет свой чемодан. Список того, что должны взять дети, прикрепила к их чемоданам еще Рия. – Нет, Барни, она просто поразительна. Не понимаю, как ей удается оставаться такой безмятежной. Это заразно. Я не шучу. Иногда я начинаю переживать, но стоит мне побыть с ней десять минут, как все становится на свои места.

– А что заставляет тебя переживать?

– Многое. Деньги, работа, эта чокнутая, которая живет в моем доме и перекапывает мой сад. Рия, которая не может примириться со случившимся.

– Что, так скверно? – спросил Барни.

– Я не люблю жаловаться, но вы сами спросили, а день сегодня не слишком удачный. Предстоит долгая поездка на машине, потом семидневное плавание на тесном катере, отсутствие на работе, которого я не могу себе позволить, мать Бернадетты, считающая, что у меня денег куры не клюют, а в довершение всего дети, которые будут постоянно болтаться под ногами.

– Я слышал, Орла Кинг устроила в субботу скандал.

– О господи, Барни, и до вас дошло! Откуда вы знаете?

– В компании Монто был приятель Полли. Он сказал, что владелец ресторана попросил их срочно убрать из ресторана Орлу, пока она не подошла к вашему столу. Но они не успели.

– Да нет, почти успели.

– Дэнни, ты бы последил за этим.

– И не говорите. Я слежу за этим в двадцать глаз.

Шаннон был забит семейными катерами. Мать Бернадетты купила в местном магазине целый ящик продуктов.

– Я позвонила им заранее и сделала заказ, – объяснила она Дэнни.

– Замечательно, Финола, – облегченно выдохнул он.

Поездка на машине была долгой. Когда во второй половине дня они выезжали из Дублина, Дэнни был очень напряжен. Плечи затекли, у него было множество забот, а разговор с Барни не дал ничего хорошего. Он дважды делал дурацкие ошибки из‑за того, что не мог сосредоточиться. Наконец Финола тактично предложила сменить его. В конце концов Дэнни принял ее предложение.

Бернадетта, разместившаяся на переднем сиденье, ставила кассеты с музыкой, которую она специально отобрала для этого случая. Это были нежные ирландские песни, мелодии, исполняемые на арфах, флейтах Пана, ненавязчивых греческих бузуках, ноктюрны Шопена и задушевные шансоны на французском языке, которого никто из них не знал. Дэнни сидел на заднем сиденье собственной машины между сыном и дочерью и сладко спал, а Финола везла их в Мидленд.[14]

Ему снилось, что на катере их ждала Рия. «Разве вы не вернетесь домой?» – спросила она Бернадетту. Бернадетта только пожала плечами и ответила: «Как хотите». Дэнни хотел побежать за ней, но его ноги приросли к земле… Когда все вышли из машины и полезли на катер, он все еще не мог опомниться.

– Вы заплатите ему? – спросила Финола.

– Кому? – захлопал глазами Дэнни.

– Этому человеку за продукты?

– Что? Да, конечно. – Дэнни достал кредитную карточку, но мужчина покачал головой, и тогда он вынул чековую книжку, которую ему выдали в Строительном обществе после повторного заклада нового дома. Счет за продукты оказался астрономическим. За прокат катера Дэнни расплачивался карточкой. Проверять остаток счета на ней ему не хотелось.

Но он знал, что проверить придется. И очень скоро.

Колм повел Мэрилин в «Квентин». Сказал, что хочет показать ей лучшее украшение Дублина. Кроме того, он хорошо знал Бреннанов, владельцев этого ресторана.

– Мест нет даже в понедельник. Вот вам еще одно доказательство расцвета нашей экономики, – одобрительно сказал он, обведя взглядом множество занятых столиков.

– Ерунда, Колм. Вы должны были объяснить миссис Вайн, что люди приходят сюда только для того, чтобы вкусно поесть, – сказала Бренда Бреннан.

– В это я могу поверить, – вежливо ответила Мэрилин.

– Я вижу, у вас сидит Барни Маккарти с целой толпой, – заметил Колм.

На лицо Бренды упала тень.

– Да, верно, – уронила она. Колм поднял брови, словно спрашивая, в чем проблема. – Ну, не буду мешать вам изучать меню, – сказала она и ушла.

– Ей не нравятся эти люди? – почувствовав неладное, спросила Мэрилин.

– Нет, дело не в этом. Думаю, у нас с ней общая беда.

– Какая?

– Банк вернул их чек на очень большую сумму.

– Серьезно? – Мэрилин поставила бокал и посмотрела на компанию, сидевшую у окна. – С виду это очень солидные люди. Неужели они расплачиваются недействительными чеками?

– Нет, такого до сих пор не было. И они действительно очень солидные люди. Они знают всех. Ссориться с ними невыгодно; кроме того, раньше они приносили нам хороший доход. Так что все это довольно сложно. – Колм посмотрел на крупного мужчину, принимавшего девять человек. Рядом с хозяином застолья сидела и смеялась красивая женщина намного моложе его.

– Это его жена?

– Нет, это Полли. Его жена дома.

– Вы будете подавать на него в суд?

– Нет. Просто когда он в следующий раз попытается заказать столик, я скажу ему, что мест нет, и пошлю одному крупному счету воздушный поцелуй. Нет смысла начинать процесс из‑за стоимости одного обеда.

Мэрилин посмотрела на него с восхищением.

– Вы правы. Мы в Штатах слишком склонны из‑за всякой ерунды затевать тяжбу. А у вас хватает здравого смысла считать неоплаченный счет одним лишним обедом и не волноваться из‑за этого.

– Но я действительно волнуюсь. Барни Маккарти в каком‑то смысле хозяин Дэнни Линча. Если он утонет, то потащит за собой и Дэнни. Так что Рии придется несладко.

Розмари славилась скоростью своих еженедельных совещаний. Все они проходили рано утром. На столе стояло большое блюдо со свежими фруктами и кофейники с крепким кофе. Повестка дня была очень короткой. Присутствовали главный бухгалтер, управляющий, начальник отдела сбыта и ее личная секретарша, приученные быстро отчитываться и предлагать решения. Они оперативно разобрались с пунктами «Счета», «Новый бизнес», «Сверхурочные» и «Что замышляют конкуренты». Остался последний пункт – «Проблемы».

– К сожалению, банк вернул крупный чек, – сказал главный бухгалтер.

– На сколько? Чей?

– Одиннадцать тысяч. Барни Маккарти.

– Это ошибка. Недосмотр банка, – сказала Розмари, собираясь перейти к следующему вопросу.

– Я видел в утренней газете объявление о продаже ателье проката костюмов «Полли», – лаконично ответил бухгалтер.

– Спасибо. Значит, это не недосмотр. Я позвоню в банк.

– Они ничего вам не скажут.

– Мне скажут, – ответила Розмари.

Когда совещание закончилось, она набрала номер мобильного телефона Дэнни Линча. Никто не отозвался.

– Ну, Дэнни, маленький ублюдок, со мной этот фокус не пройдет. Ты сделал другим людям много гадостей, но говорю тебе прямо: тут у тебя ничего не выйдет. Мы с тобой слишком много лет вместе. – Увы, она сказала это себе, а не ему, потому что Дэнни в это время плыл по Шаннону и плевал на все.

Хилари сказала, что хочет пригласить Мэрилин искупаться на пляже «Сорок футов», а потом устроить пикник.