А. В. Московский, И. В. Мирзалис

Сознание и физический мир

Введение. Если не быть слишком точным, можно сказать, что проблемы "сознание и физическая реальность" в современной науке как бы и не существует. Не существует потому, что естествознание с самого начала стремилось к созданию объективной картины мира, то есть к такой его модели, которая по возможности была бы инвариантна к любой локальной, "личной", привязанной к какому-то определенному наблюдательному пункту точке зрения. Тенденция избавиться от всего субъективного, "человеческого - слишком человеческого" чрезвычайно важна, она заложена в самом, так сказать, генотипе европейской науки.

Последовательное проведение этой линии потребовало гигантских интеллектуальных усилий, но в конечном счете принесло многочисленные и впечатляющие плоды. Неудивительно поэтому, что все, что может быть теперь истолковано как попытка вернуться к темам, навсегда, казалось бы, оставленным в непролазных дебрях разного рода архаических, донаучных, "оккультных" построений, вызывает острую реакцию отторжения и зачастую оценивается как несомненный признак социального, культурного, научного и т.д. и т.п. - декаданса.

Между тем возможная связь сознания и материи обсуждается сейчас довольно активно [1-14], и мы выделим два наиболее важных аспекта этой темы.

1. Проблема редукции. Первый из них связан с проблемой так называемой редукции волновой функции в квантовой механике. Это очень старый вопрос, который стоял особенно остро в процессе становления теории, продолжая привлекать внимание физиков и в настоящее время [15-17].

Принято считать, что эволюция квантовой системы, описываемая уравнением Шредингера, имеет вполне детерминированный характер. Но в момент измерения, при переходе системы в одно из конечных состояний, невозможно указать заранее, какой выбор будет сделан. Более того, считается, что причины, влияющие на исход этого события, не только неизвестны, но попросту отсутствуют (квантовый индетерминизм). Иными словами, в такой момент состояние мира на мгновение как бы перестает подчиняться законам природы, в непрерывной цепи причин и следствий возникает неустранимый разрыв. С самого начала было ясно, что эта на первый взгляд локальная проблема есть основательная брешь в самих концептуальных основах не только физики, но и всего естествознания. Поэтому на протяжении десятков лет она служит предметом оживленных дискуссий.

2. Принцип суперпозиции и виртуальный мир. В квантовой физике действует принцип суперпозиции, согласно которому, если сиcтема может находиться в состояниях, описываемых функциями J₁,J₂,...J_k..., то она может находиться и в состоянии, соответствующем линейной комбинации этих функций. Поскольку коэффициенты в комбинации суть комплексные числа, данная композиция не есть чисто механическая смесь, а результат особого рода интерференции потенциальных возможностей.

Наглядной иллюстрацией свойства интерференции потенциального служит хрестоматийный пример интерференции частиц, например фотонов, на экране с двумя щелями. Распределение отсчетов таково, как если бы поведением каждого фотона управляла волна, взаимодействующая сама с собой по законам волновой оптики. В таком взаимодействии участвуют альтернативные, исключающие друг друга возможности ("фотон может лететь только через одну щель"). Следует отметить, что свойство квантовой суперпозиции лишено наглядности, поскольку здесь складываются не вероятности, а волновые функции - пример с дифракцией фотонов лишь один из очень немногих, который можно хоть как-то изобразить.

Таким образом, если буквально следовать структуре квантового формализма, то весь мир как бы распадается на два. Первый - своего рода квантовое зазеркалье, где одновременно существуют и по своеобразным законам взаимодействуют потенциально возможные состояния Вселенной. Эволюция этого мира описывается, например, уравнением Шредингера, так что можно говорить о непрерывном потоке интерферирующих потенциальных возможностей, "виртуальных путей", "теней", "облаков вероятности" и т.д. и т.п. - набор метафор можно продолжить, но главное здесь в парадоксальном, невозможном в классическом мире взаимодействии того, чего как бы и нет. Второй план - это реальный, макроскопический мир, пространство действительных событий, в котором нет места неопределенности, двусмысленности, а если это и возможно, то лишь благодаря нашему незнанию того, что происходит на самом деле.

Мы видим, что виртуальный мир разительно отличается от реального. Прежде всего он неизмеримо мощнее, богаче. Так, если последовательность реальных событий уподобить соло на музыкальном инструменте, то квантовый аналог подобен симфонии, партитура которой содержит бесчисленное множество мелодий.

Где же проходит граница между двумя мирами? Что превращает потенциальное в реальное? Есть ли такое превращение некий физический процесс, который существующая теория не в состоянии описать? - Здесь целый круг вопросов, группирующийся вокруг проблемы редукции волновой функции. Подавляющее число теоретиков считают, что граница между виртуальным и реальным должна проводиться из масштабных соображений. Грубо говоря, классический мир - это мир больших макроскопических тел, для которых квантовые эффекты несущественны, а переход из потенциального в реальное происходит, например, при взаимодействии микрочастицы с прибором.

3. Подход Вигнера. Между тем ряд теоретиков, такие, как Ю.Вигнер, Д'Эспанья и др., считают эту точку зрения недостаточно последовательной и, с точки зрения квантовой идеологии, внутренне противоречивой. По их мнению, логически завершенная система взглядов требует считать, что и макроскопический прибор после взаимодействия с квантовым объектом также должен быть описан суперпозицией несовместимых состояний (сюжет, блестяще обыгранный Э.Шредингером в его знаменитом "парадоксе кота"). Окончательное "схлопывание" волнового пакета происходит только в сознании наблюдателя. Только сознание обладает уникальным свойством - сознавать самое себя. Именно способность к интроспекции и служит стартовым механизмом для перехода всей системы микрообъект-прибор-сознание в определенное состояние [10-14].

Аналогично тому, как экран дает возможность фотонам из светового потока приобрести определенное место в пространстве (которого они до взаимодействия с ним просто не имели), сознание наблюдателя останавливает виртуальный поток, внезапно замораживает его.

С этой точки зрения "принцип реальности" содержится не в физическом мире, а в плоскости сознания. Линия демаркации между потенциальным и реальным проходит не по масштабной (микро-макро) оси, а между физическим (эфемерным!) и, так сказать, психическим, сознательным (реальным!). Философская позиция прямо противоположная, как мы видим, той, с которой стартовала европейская наука.

4. Мир Эверетта. Не менее радикальный подход развивается в концепции Эверетта. До сих пор естественным, как бы само собой разумеющимся свойством Вселенной предполагалась ее единственность, уникальность - никому из физиков не приходила мысль усомниться в этом. Между тем, исходя из весьма глубоких соображений, Эверетт пришел к выводу, что некоторые проблемы теоретической физики получают неожиданное решение, если предположить, что наш мир не уникален, но существует в бесчисленном множестве равноправных копий [18-20]. Мы наблюдаем лишь одну из них. Роль сознания в таком мире - кардинальна. Оно выбирает один сценарий мира из сонма возможных. Благодаря такому подходу появляется, в частности, оригинальный способ устранения квантового индетерминизма. Согласно Эверетту, в каждом квантовом переходе реализуются сразу все возможности - мир расщепляется на столько копий, сколько вариантов есть у данного квантового перехода. Копии идентичны (за исключением одной детали), существуют самостоятельно и во всех отношениях равноценны. Возникает вопрос: почему же мы не видим расщепления мира - ведь наблюдается только одна копия из многих.

Ответ таков: сознание не расщепляется, но оказывается в одной из возможных ветвей. Эверетт предложил остроумную аналогию: наблюдатель, находящийся в закрытой каюте равномерно движущегося судна, не замечает его движения. Согласно принципу относительности с равными основаниями можно говорить как то, что корабль равномерно приближается к берегу, так и что берег движется к кораблю.

Подобно этому с равным основанием "то, что происходит" можно трактовать и как движение событийного ряда мимо неподвижного сознания, и как переход сознания с одной ветви мира на другую.

Следует отметить характерную особенность эвереттовской картины мира: в ней также появляется и служит существенно необходимым элементом всей конструкции столь необычный для физической теории объект как сознание.

Следует, конечно, иметь ввиду, что при всей своей кажущейся экстравагантности идея, что сознание участвует в редукции волновой функции, не есть нечто случайное. Появление этой идеи обусловлено весьма и весьма глубокими причинами. Речь здесь вовсе не идет о непосредственном давлении каких-то необъясненных экспериментальных фактов, но скорее о внутренней логике квантовой теории, в контексте которой позиция Вигнера (и Эверетта) не только не выглядит абсурдной, но есть всего лишь достаточно последовательное ее развитие. И все же человеку далекому от фундаментальных проблем квантовой механики эта тематика может показаться несколько схоластической, оторванной от действительных проблем современной науки.

5. Данные парапсихологии. Между тем существует огромный массив экспериментальных данных, который можно рассматривать как прямое и недвусмысленное свидетельство, что проблема "сознание и физический мир" не есть нечто эфемерное, а имеет серьезные фактические основания. Речь идет о результатах многочисленных парапсихологических исследований.

Вопрос об их научной ценности, пожалуй, один из самых болезненных. Казалось бы, до благополучного и окончательного разрешения этого вопроса нельзя в своих рассуждениях опираться на результаты этих экспериментов.

Скептики говорят, что парапсихология еще не скоро получит право считаться полноценной наукой, поскольку ее результаты недостоверны, зачастую невоспроизводимы, и всегда остается возможность объяснить их ошибками эксперимента или преднамеренным обманом. Согласно другой точке зрения, уже проведено достаточное количество экспериментов, удовлетворяющих общепринятым научным стандартам, а упорство скептиков объяснимо лишь консерватизмом официальной науки.

Может быть, "консерватизм" здесь не самое удачное слово. Ведь способность науки объяснять новые факты или самой пластично адаптироваться к ним - поразительна. Ее концептуальная мощь и методическое богатство кажутся почти безграничными. Ею были решены проблемы такой глубины, сложности и красоты, на фоне которых занятия всякого рода "паранауками" кажутся детскими играми в песочнице.

Наука может отвечать только на те вопросы, которые сама признает осмысленными. В чем смысл жизни? Какого цвета флогистон? Действует ли сознание на материю? Это темы одного ряда, одного сорта. Они может быть и имеют какой-то смысл, но все же за пределами научного дискурса. Наука затрудняется дать на них ответ вовсе не потому, что они неразрешимо сложны, а потому, что их как бы не понимает. Смысл жизни, флогистон, сознание - таких слов нет в словаре естественных наук.

Легко, казалось бы, возразить: наличие сознания абсолютно достоверный, непосредственно данный, несомненный факт любого субъективного опыта. Не трудно предвидеть и ответ. Самое слабое звено в этом аргументе - слово "субъективный". Наука стремится иметь дело только с объективными фактами, утверждениями, старательно изгоняя из своего материала всякий субъективный элемент ("субъективно ясно", что Солнце вращается вокруг Земли - "объективно", "на самом деле" все наоборот).

Можно понять поэтому тех, для кого парапсихологическая деятельность лишена реального предмета. Известный критик парапсихологии М.М.Бонгард даже сформулировал нечто вроде методологического "принципа вытеснения". Он рассуждал примерно так: данные парапсихологии настолько чужды его научной интуиции, представлению о том, как устроен мир, что если однажды ему представят протокол успешного телепатического эксперимента, он будет готов допустить наличие сколь угодно замысловатых и маловероятных артефактов, но только не признать реальность явления.

Хотя такая позиция и выглядит несколько крайней, живо напоминая сюжет с эпициклами в системе мира Птоломея, ей не откажешь в последовательности и, самое главное, в ясном понимании того, насколько материал парапсихологии чужероден современной науке.Для адаптации его придется заплатить цену, размеры которой трудно даже приблизительно оценить. Значит то, что кажется удручающим консерватизмом, есть на самом деле совершенно нормальная реакция отторжения чужеродного материала, своего рода борьба за чистоту идейного генофонда. "Боюсь данайцев, дары приносящих"...

Тогда становится понятно, почему оживленные дискуссии по пси-исследованиям имеют печальную особенность, возникая с известной периодичностью, кончаться как бы ничем: их обычный результат - отсутствие такового. Начиная с прошлого века, можно указать несколько подобных циклов. Легко также сделать и прогноз: эти хождения по кругу будут повторяться и в будущем с тем же приблизительно исходом [21].

Все сказанное дает нам основания воздержаться от детального обсуждения вопроса о достоверности пси-феноменов, и в последующих рассуждениях мы просто будем исходить из тезиса об их реальности. Занять именно такую позицию нам позволяют и выводы нескольких недавних работ, в которых приведены результаты обобщенного анализа огромного массива данных парапсихологии [22-27].

Читатель может сказать, что даже если пси-феномены и имеют место, они очень малы или редки, а потому их признание не требует существенных изменений в сложившейся модели мира. Как бы самое большее, что следует сделать - это добавить несколько курьезных деталей к карте, главные контуры которой давно и хорошо известны.

Такой подход кажется вполне разумным, в самом деле, легко привести много примеров, когда ядро истины содержится уже в первом, линейном приближении, а все последующие уточнения не меняют его.

Но все же возникают ситуации, когда обнаружение количественно малых эффектов служит признаком того, что существующая модель нуждается в качественном изменении. Открытие Беккереля, как известно, состояло "лишь" в том, что атомы некоторых (очень немногих) элементов радиоактивны, то есть иногда, крайне редко, но распадаются.

Тогда мы оказываемся в позиции следователя (или адвоката), который опираясь лишь на два-три достоверных факта, пытается добраться до сути дела и стремится при этом как можно дольше обходиться лишь логическими аргументами.

6. Психофизический парадокс. В своих дальнейших рассуждениях мы будем исходить из тезиса о реальности двух таких фундаментальных пси-явлений, как прекогниция и психокинез. Нет особой нужды доказывать, что их объяснение в рамках современной физики, по крайней мере, затруднительно. Поэтому поставим вопрос иначе: в какой из существующих физических концепций эти явления имеют относительно высокие шансы на объяснение?

Начнем с прекогниции. Прежде всего отметим, что уже само ее существование представляется тяжелым, почти неразрешимым парадоксом. Даже если мы как-то сможем объяснить ясновидение, введя, например, понятие о каких-то необычных способах передачи информации, пользуясь которыми оператор "считывает текст" с неких информационных матриц, - даже и в этом случае существование прекогниции есть абсурд, поскольку будущее это то, что еще не произошло. Очень трудно объяснить получение информации от того, чего еще нет.

Дело, однако, не так безнадежно, как может показаться на первый взгляд. Начиная с тридцатых годов в физике существуют и успешно развиваются так называемые теории прямого взаимодействия частиц (они также имеют название современных теорий дальнодействия) [28-32]. Их принципиальная новизна состоит в предположении о формальном равноправии запаздывающих и опережающих решений волнового уравнения. Фактически это означает, что в такого рода теориях наряду с обычным, привычным нам причинным потоком - от прошлого к будущему, вводится в игру и обратный во времени - от будущего к прошлому.

Конечно, самый первый вопрос, на который должен быть получен ответ, почему же несмотря на формальную симметрию двух компонент, в действительности наблюдается лишь запаздывающая. Эта ключевая проблема была решена Уилером и Фейнманом [28-29]. Согласно их подходу, ускоряющийся заряд порождает как опережающие, так и запаздывающие волны. Окружающие частицы (абсорбер) также приходят в движение и в свою очередь излучают поля с аналогичной структурой. Исходная и вторичная волны интерферируют, причем исход интерференции кардинально зависит от того, в какой мере данный сорт излучения интенсивно взаимодействует с абсорбером, в роли которого выступает все вещество Вселенной. Убедительно показано (теоретически и экспериментально), что для всех четырех известных видов взаимодействий должна наблюдаться только запаздывающая волна. Но из этих же соображений следует, что для излучения с качественно иным механизмом взаимодействия с веществом можно ожидать наличия опережающей компоненты.

Итак, признавая реальность прекогниции, мы склоняемся к тому, что наша Вселенная имеет существенное сходство с моделью Уилера-Фейнмана. Это мир, в котором уже все произошло, даже будущее, которое в известном смысле уже существует.

Здесь все жестко связано, причем "жесткость" такой связи гораздо больше, чем в мире лапласовского детерминизма, поскольку она скреплена двумя причинными потоками - прямым и обратным. В нем нет места ни для слепого случая, ни для свободной воли, но есть лишь иллюзия такой свободы, причем в соответствии с духом теории, мы также должны полагать, что причина этой иллюзии также неодолима, как и все причины в этом предвечно-состоявшемся мире.

Эта особенность модели была осознана уже на первых этапах формирования теории. Один из ее создателей - немецкий физик Тетроде - подчеркивал: "Солнце не излучало бы, если бы оно было одно в пространстве, и никакие другие тела не смогли бы поглотить его радиацию..." [30]. Другой автор, ничего однако не знавший ни о теории дальнодействия, ни о физике вообще, написал в те же годы нечто очень похожее [33]:

Быть может, прежде губ уже родился шепот

И в бездревесности кружилися листы,

И те, кому мы посвящаем опыт,

До опыта приобрели черты.

Между тем психокинез есть влияние волевого усилия оператора на удаленные от него объекты и процессы. Психокинетическое воздействие как-бы вторгается в причинно обусловленный ход событий. Поэтому для объяснения психокинеза предпочтительна такая модель мира, которая больше похожа на квантовомеханическую. В такой модели есть место и для представления о свободе воли. Когда нет жесткой предопределенности, фатальной предрешенности, понятие это не кажется абсурдным.

Итак, разным пси-феноменам соответствуют принципиально отличные по своим качествам модели: предельно детерминистическая - предвидению и индетерминистическая - психокинезу. Получается, что искомая картина мира должна совмещать несовместимое: быть одновременно и достаточно пластичной, допускать возможность зазоров в причинных цепях, но вместе с тем и предельно жесткой, застывшей. (Читатель может напомнить нечто аналогичное: дуализм волновых и корпускулярных свойств микрочастиц. Здесь также приходится говорить о неких "кентаврах". Разница конечно в том, что у нас речь идет о конструкции мира в целом).

Таким образом всякая будущая теория, претендующая на объяснение пси-явлений, должна иметь также и способ разрешения этого серьезного противоречия. Мы будем называть его его "психофизическим парадоксом".

7. Синтетическая модель. Такими ресурсами, по-видимому, обладает рассмотренная нами ранее "синтетическая модель" [34]. Она сочетает два подхода - эвереттовский и развиваемый в современных теориях дальнодействия. Множество возможных состояний Вселенной образует континуум (потенциально) равноценных эвереттовых копий, каждая из которых есть мир Уиллера-Фейнмана. Внутри каждой из копий все события уже предрешены, состоялись. Внутренняя жесткость конструкции реализуется, как мы видели, двойной причинно-следственной связью (два потока причинности).

Что же порождает иллюзию течения событий? Возможны два равноправных и, по сути дела, неотличимых подхода: движение мировой линии мимо "неподвижного" сознания, и движение сознания вдоль мировой линии. (Эти две равноправные точки зрения соответствуют двум сосуществующим в европейской традиции концепциям времени. Первая наиболее ясно сформулирована в специальной теории относительности. Здесь под временем понимают то и только то, что показывают различного рода часы. Другой подход развит, например, в философских системах А.Бергсона [35,36], М.Хайдеггера [37]. Согласно ему переживание времени ("временность") - фундаментальный феномен сознания, одна из важнейших компонент его сущности).

Но тогда и квантовый скачек можно объяснить не только как "предъявление" наблюдателю одной из возможных копий, но и как смещение сознания с одной ветви на другую. Нам остается добавить "очень немного": предположить, что сознание до некоторой степени способно влиять на направление такого смещения и его, так сказать, интенсивность.

Тогда и психокинез можно трактовать не только как воздействие волевого усилия на ход объективных событий, но и как целенаправленное перемещение внутри "каталога возможностей" к тем копиям, которые соответствуют желаемому исходу.

Тогда сознание можно уподобить легкой частице, увлекаемой потоком жидкости: здесь "естественный ход вещей" соответствует движению по ламинарным линиям, а попытки перехода с одной траектории на другую должны сопровождаться импульсом, перпендикулярным потоку. Если такой импульс невелик, будущее более-менее предсказуемо, но и "волевые усилия" не приводят немедленно к заметным изменениям: "каталог возможного" устроен так, что копии образуют непрерывное и достаточно плотное множество, а, значит, лишь продолжительные и однонаправленные усилия могут дать результат.

Авторы хорошо понимают, что рассмотренная здесь модель весьма неортодоксальна, но у нее есть, на наш взгляд, два важных преимущества. Первое мы уже обсудили - возможность разрешения психофизического парадокса. Второе - здесь находит достаточно естественное объяснение так называемый феномен ретроактивности. Его можно рассматривать как разновидность психокинеза, но в данном случае речь идет как бы о влиянии на события, происходившие в прошлом!

8. Феномен ретроактивности. Возможность ретроактивного, то есть обратного во времени действия дискутируется в связи с работами Г.Шмидта. Теоретические и экспериментальные исследования феномена были начаты свыше двух десятков лет тому назад и продолжаются до настоящего времени [38-47].

В 1971 году Г.Шмидт впервые поставил опыт, исход которого являет дерзкий вызов не только основам всей современной науки, но, казалось бы, и самому здравому смыслу [38]. Вот его схема: генератор случайных событий выдает последовательность бинарных чисел, скажем, из нулей и единиц, которые регистрируются на перфоленте или магнитофоном. Как генерация, так и фиксация числовой последовательности производится автоматически без участия наблюдателя. По условиям эксперимента никто не имеет доступа к данным до тех пор, пока они не будут предъявлены испытуемому в ситуации психокинетического эксперимента. Ранее зафиксированная, но никому не известная случайная последовательность предъявляется оператору, например, в виде слабых/сильных щелчков или же вспышек красного/зеленого света. Задача состоит в том, чтобы "волевым усилием" добиться превышения количества, скажем, сильных щелчков над слабыми.

В контрольном эксперименте половина ранее записанной последовательности предъявляется испытуемому, между тем, вторая, играющая роль фоновой, оценивается только компьютером. Предполагается, что в контрольной половине должны отсутствовать именно те аномальные особенности распределения случайных событий, которые наблюдаются в части, подвергающейся воздействию. Этот контрольный тест и служит доказательством существования эффекта. Он также снимает гипотезу, что свойства случайной последовательности известны испытуемому посредством внечувственного восприятия.

Здравый смысл показывает нам, что усилия испытуемого получить то или иное превышение, например, числа единиц над числом нулей, заранее обречены на провал: ведь события, от которых зависело, каково должно быть превышение и должно ли оно быть вообще, уже состоялись. Это произошло, например, тогда, когда был включен генератор случайных чисел и результаты его работы были зафиксированы. Изменить это уже состоявшееся решение выше человеческих сил...

Между тем, образ физической реальности, рисуемый квантовой физикой, заставляет, как мы уже видели, усомниться в абсолютной истинности вывода, основанного на здравом смысле - проблема измерения в квантовой механике и возможная роль наблюдателя служат источником таких сомнений.

Как мы подчеркивали, до сих пор нет ясного и простого ответа на вопрос, в каком случае результат случайного процесса можно считать состоявшимся: когда он уже зарегистрирован макроскопически или же только тогда, когда наблюдатель сделал его частью своего сознания.

Мы видим, что благодаря работам Г.Шмидта появляется шанс придать этому казалось бы безнадежно-метафизическому вопросу вполне конкретный экспериментальный смысл. Возникает прямой и наглядный способ его решения: попытаться посредством психокинетических воздействий влиять на случайные процессы, исход который, с классической точки зрения, уже определен.

Шмидт понял, что если вигнеровская интерпретация квантовой теории верна, то и результаты психокинетического воздействия на мишень уже после ее объективной фиксации могут быть не менее успешными, чем в традиционном психокинетическом опыте. Поскольку даже на этой стадии природа еще как бы не приняла решения об исходе случайных событий.

Уже в первых предварительных экспериментах, выполненных Г.Шмидтом в 1971 году в Институте парапсихологии (США), были получены результаты, свидетельствующие о возможности психокинетического воздействия на уже зарегистрированные числовые последовательности [40]. Исследования были продолжены в следующем году двумя другими исследователями, которые также получили обнадеживающие результаты [ibid]. В этих опытах генератор случайных чисел выдавал случайную последовательность цифр 1, 2, 3 и 4, фиксирующуюся на перфоленте, к которой никто не имел доступа до момента психокинетического воздействия. Во время эксперимента испытуемый ("наблюдатель") сидел перед панелью с четырьмя лампами, каждой из которых соответствовали цифры 1, 2, 3, 4. Его задача состояла в том, чтобы заставить лампу, соответствующую цифре 4, вспыхивать чаще, чем три другие лампы. Результаты его "попаданий" в мишень, то есть вспыхивания нужной лампы, фиксировались автоматически.

Один из экспериментаторов взял в испытуемые оператора, ранее показавшего хорошие результаты в других пси-тестах. Этот испытуемый и в тестах с психокинетическим воздействием на уже записанные последовательности, сделав 4100 попыток включить нужную лампу, сумел заставить лампу номер 4 включиться на 72 включения больше, чем это следовало бы ожидать по теории вероятности. Между тем группа наугад взятых испытуемых в 4700 аналогичных попытках получила лишь случайные результаты. В обоих случаях мишени поступали с одной и той же перфоленты. Ее неиспользованная в экспериментах часть была затем просчитана на компьютере, но значительного превышения цифры 4 также найдено не было [40].

Еще один экспериментатор, работая по той же схеме, но с использованием другого одаренного испытуемого, также получил заслуживающие внимания результаты: из 8930 попыток зажечь лампу номер 4 успешных оказалось на 158 больше, чем следовало бы по теории вероятности [ibid].

В последующие годы Г.Шмидт развил и углубил свои исследования: сначала в Институте парапсихологии, а с 1975 года в Mind Science Foundation. Основная схема экспериментов оставалась неизменной, варьировались лишь способы предъявления мишени испытуемому, способ фиксации последовательностей и некоторые другие условия.

Г.Шмидт нашел, что для психокинетического воздействия несущественно, генерируются ли мишени одновременно с воздействием, или такому воздействию подвергается предварительно уже зарегистрированные, но никому не известные мишени [ibid].

Можно ли в таком случае говорить об абсолютной физической реальности, независимой от "наблюдателя"? Согласно вигнеровской интерпретации квантовой теории абсолютной физической реальности, как таковой, не существует, вещи становятся реальными только тогда, когда привлекают к себе внимание человека-наблюдателя.

Тогда и в психокинетическом эксперименте с заранее зарегистрированными мишенями решение о том, быть "орлу" или "решке", выносится не тогда, когда мишень генерируется и эти результаты фиксируются, а лишь тогда, когда испытуемый, получив сигнал о степени успешности своего психокинетического усилия, видит "орла" или "решку".

Что же будет, если на одну и ту же предварительно зафиксированную последовательность мишеней поочередно воздействуют два испытуемых? Эксперимент показал, что психокинетическое воздействие первого испытуемого -"преднаблюдателя"- блокирует такое же усилие второго испытуемого [45].

Обсуждая полученные результаты, сам Г.Шмидт рассматривает две гипотезы: возможность обратного во времени психокинетического воздействия и вигнеровскую концепцию квантового коллапса, склоняясь ко второй точке зрения [44,45].

Ясно, что результаты опытов Г.Шмидта находят и в нашей модели естественное объяснение, поскольку эвереттовский подход можно рассматривать как одну из конкретных реализаций общей идеи Вигнера.

Невозможно изменить содержание уже отснятого фильма. Никто не мешает нам, однако, выбрать кинофильм с заданным содержанием, ведь вариантов их бесчисленное множество. Тогда нет принципиальной разницы, по какому критерию - соответствие прошлых и будущих событий - делается выбор. В рамках одной копии события принципиально не отличаются друг от друга, ведь отличие прошлого от будущего в цепях причинности весьма условно.

9. Проблема соответствия. Фактор времени. Ясно, что рассмотренная здесь модель мира не только открывает перспективу решения каких-то вопросов, но и порождает много новых. В данной статье мы не будем подробно их обсуждать, ограничившись лишь самыми краткими замечаниями.

Читатель прежде всего может сказать, что нарисованная нами картина выглядит слишком фантастической. Ведь не только в научной парадигме, но и с позиции нормального здравого смысла сознание и материя - вполне автономные сущности.

Всем ясно, что сознание - пассивный наблюдатель того, что происходит вне него. Это как бы зритель, сидящий в зале кинотеатра. Здесь наблюдаемое и наблюдающий разделены пространством кинозала, а объединены только потоком фотонов из проекционного аппарата. Лишь когда художественный уровень фильма достаточно высок, может возникнуть иллюзия соучастия. Впрочем это своего рода фокус, мираж. Вот сеанс окончен, в зале зажигается свет и публика направляется к выходу, навстречу, так сказать, объективной реальности...

Для сторонника философского реализма данная схема абсолютно верна. Для авторов - верна, но лишь как первое и, пожалуй, второе приближение. Когда же речь заходит о третьем порядке, то тут уместно вспомнить, что нам известно из области парапсихологии и квантовомеханических аргументов, короче говоря то, о чем написана статья.

Для восточного мудреца - все мы профаны, поскольку весь мир в действительности есть иллюзия, "майя", иными словами, на каком-то фундаментальном (и недоступном нашему разумению) уровне наблюдаемое и наблюдающий совпадают.

Как же нам быть с этой множественностью подходов? Можно, конечно, твердо занять одну из крайних позиций и держать круговую оборону. Но хотелось бы иметь более широкий взгляд, при котором все точки зрения находят свое законное место.

Будем опять рассуждать по аналогии. Свет - волна или частица? - ответ на этот вопрос зависит от конкретных условий проведения эксперимента, то есть от сочетания неких параметров, определяющих, какие свойства доминируют. Значит и для обсуждаемого нами вопроса было бы хорошо понять, какие же факторы существенны для выбора разумной позиции.

Можно предположить, что при прочих равных условиях таким параметром является время. Не существует абсолютно замкнутых систем, но с другой стороны, для двух частей единой системы можно указать такой промежуток времени, в течение которого их допустимо считать автономными. Чем меньше интервал, тем точнее "адиабатическое приближение".

Чем меньше рассматриваемый промежуток времени, тем предпочтительнее позиция философского и физического реализма. Весьма слабая, но экспериментально обнаруживаемая зависимость хода физических процессов от сознания может быть найдена за время, характерным масштабом которого служит, например, продолжительность серии опытов Шмидта или Джана и Дюнне, то есть несколько месяцев. Чем больше рассматриваемый период, тем более верно то, что сознание не только пассивный наблюдатель, но все в большей степени и, так сказать, автор сценария. Здесь, видимо, масштабы заведомо больше времени человеческой жизни. Нетрудно привести много свидетельств в пользу справедливости такого взгляда, но все они потребуют от нас выхода за жанровые рамки статьи. Читатель, знакомый с соответствующей литературой, без труда может сделать это.

10. Коллективное сознание? Если мы предположим, что сознание - активный участник формирования физической реальности, с неизбежностью возникает и вторая проблема. Одно из ее проявлений - известный "парадокс друга Вигнера". Суть его очень проста: почему разные наблюдатели, исходя из разных, так сказать, центров наблюдения имеют дело с общей физической реальностью? Подобный же вопрос возникает в эвереттовской модели мира: можно ли считать, что разные наблюдатели существуют в одной ветви множества возможных исходов? Ясно, что эти и множество подобных вопросов должны возникать как только мы переходим от позиции добротного физического реализма к модели вигнеровского типа.

Есть несколько возможностей решения этой проблемы - укажем две, в известном смысле, предельно различных. Первая может состоять, например в том, что поставленный в парадоксе Вигнера вопрос трактуется в духе квантовой идеологии, не имеющий прямого экспериментального смысла и, следовательно, метафизический. Вторая - принять в качестве гипотезы, что отдельные, кажущиеся автономными сознания, автономны лишь в известных пределах, но составляют части некого единого поля сознания. Ясно, что такой подход обещает объяснить многое, хотя и выходит далеко за пределы не только физической теории, но и философствования, опирающегося на естественнонаучный материал. Этот не вполне приемлемый в рамках научной статьи ход мыслей интересен тем, что здесь видны точки наибольшего естественного сближения подходов, вырастающих из европейской научной традиции и восточных метафизических концепций. Сделаем еще несколько осторожных шагов в этом направлении...

Мир Эверетта - это мир, в котором есть все. Но там, где есть все, по сути нет ничего. Определенность, уникальность мира, требует существования какого-то выбирающего или конструирующего принципа, рассекающего весь мир на тот, который "есть", и тот, который лишь мог бы быть. Это соразмерное "всему миру" сознание и есть тогда действительный источник времени мира и его законов. Движение мира есть движение этого глобального сознания (см. также [13]).

Бесконечный скачек от него к отдельным индивидуальным сознаниям кажется не столь непреодолимым, если допустить, что пропасть отнюдь не пуста, а заполнена нисходящим током сознания.

Такое внутреннее родство индивидуальных сознаний позволяет нам понять, почему же миры, в которых находят себя отдельные индивидуальные сознания, оказываются частями одного большого мира.

Тогда Мир, в котором мы себя обнаруживаем со всем комплексом физических, астрономических, геометрических и т.д. и т.п. законов, "начальных и граничных условий" - это не только результат эволюции этого мира, но итог движения по некой траектории коллективного сознания в фазовом пространстве возможных миров.

11. Три программы. Становится ясно, что парапсихология - это не столько учение о "резервных возможностях человеческой психики", сколько своего рода экспериментальная метафизика, источник уникальной информации о свойствах мира в целом.

В последние годы усилия выдающихся теоретиков направлены на создание такой всеобъемлющей модели мира, в которой все многообразие законов природы выводилось бы из минимального числа универсальных постулатов. Эмпирической основой здесь служат, главным образом, данные астрофизики и физики элементарных частиц. Закономерен вопрос - может ли будущий "Великий Синтез" быть успешен при игнорировании психофизической проблемы?

Сейчас мало кто сомневается в этом - ведь вся история, причем не только физики, но и науки в целом, может служить предельно ясной демонстрацией того, что такой подход не только допустим, но и плодотворен. Однако, ясно и другое: рано или поздно должна обнаружиться его ограниченность.

Изолированная система, абсолютно твердое тело, плоское пространство - понятия вполне законные, но лишь в пределах определенного круга проблем. Вселенная, в которой нет того, что мы называем сознанием - такая же теоретическая абстракция, как и все перечисленные.

Нетрудно понять, почему тогда не кажется абсурдной задача построения естественнонаучной картины мира, в которой материя и сознание образовали бы такое же органическое единство, как поля в электродинамике. В настоящее время сформулированы идейные основы трех относительно независимых научно-исследовательских программ, для которых решение этой задачи, если не главная, то одна из перспективных целей.

Первая связана с направлением, реализуемым в международном Университете Махариши. Вторая представлена циклом теоретических и экспериментальных работ, проведенных в Принстонском университете под руководством Р.Джана. И, наконец, третья развивается как существенная часть исследований спин-торсионных взаимодействий.

12. Программа MIU. Весьма обширная научно-исследовательская программа разрабатывается группой сотрудников международного университета Махариши (MIU). В ней присутствуют как теоретические, так и экспериментальные аспекты, причем каждый из них весьма интересен.

Ее идеологическое обоснование наиболее полно представлено в многочисленных публикациях Д.Хегелина. Следуя ведической традиции, он исходит из тезиса: подобно тому, как все материальные объекты есть части единой физической субстанции, так и различные индивидуальные сознания следует рассматривать как проявления единого универсального сознания [48].

На феноменальном уровне материя и сознание контрастно различны по своим свойствам, однако ничто не мешает нам постулировать, что на каком-то достаточно фундаментальном уровне они составляют единство. Конечно, этот ход мысли apriori может не вызвать особых возражений уже хотя бы потому, что был не раз разработан в многочисленных философских системах.

Неординарность развиваемого Хегелином подхода состоит в утверждении, что развитие физики достигло такого этапа, когда объектом ее исследования становится онтологические структуры, общие как для проявленного, физического мира, так и для плана сознания. Согласно [48], успех в построении теории сознания может быть обеспечен благодаря выделению простейших и наиболее фундаментальных структур сознания, которые, как считает Д.Хегелин, имеют весьма точное соответствие физическим структурам законов природы.

Сотрудники MIU полагают, что такой подход может служить серьезной идеологической и теоретической базой для целой серии разработок, причем не только в области физики, но и в весьма широком спектре научных и социальных программ. Мы отметим лишь одно из таких направлений - попытки воздействия на ход социальных процессов с помощью целенаправленной коллективной медитации (эффект Махариши).

Первые такие исследования были проведены в 70-ые годы, и в них изучалась динамика преступности в 22 городах Соединенных Штатов (с населением порядка 25 тыс. человек). Согласно опубликованным отчетам, уровень преступности уменьшался в тех 11 городах, где достаточное количество (не менее 1%) жителей практиковали трансцедентальную медитацию. Между тем в других городах (взятых в качестве контрольных) она продолжала расти. В дальнейшем аналогичные исследования были предприняты с большим размахом, причем "объектами воздействия" служили уже не отдельные города, но целые страны и даже группы стран, причем и здесь сообщается о наличии положительного эффекта.

Читатель вправе удивиться, что действия столь небольшой группы практикующих медитацию может оказывать заметное влияние. Даже если мы поверим, что такое действие в принципе возможно, не окажется ли оно подобным слабому радиосигналу на фоне многократно превышающих его шумовых помех?

Неожиданный выход из тупика предложил К.Дрюл (также сотрудник MIU). Он напомнил об известном в физике феномене сверхрадиации, при котором интенсивность, излучаемая когерентными источниками, оказывается пропорциональной не первой степени, но квадрату числа отдельных излучателей. Таким образом, эффект Махариши можно трактовать как особого рода полевой эффект сознания [49].

Здесь слово когерентность - ключевое. Уже из школьной оптики известно, что характер излучения двух подобных источников принципиально отличается от наложения излучателей, фазы которых меняются хаотически. Чем больше число таких источников, тем более разителен контраст, и наглядный пример тому - излучение лазера с целым спектром свойств, невозможных для обычных источников. Видимо и при коллективной медитации происходит нечто вроде "лазерной фокусировки", острота и эффективность которой быстро (как N2) растет с увеличением числа ее участников.

13. Экология сознания. Развивая эти представления можно высказать гипотезу, что качественные особенности коллективного сознания (в частности, степень его когерентности, или же, напротив, хаотичности) есть не только социальный, но и особого рода физический фактор, влияющий на ход стихийных процессов. Свидетельством этого может быть заметное увеличение сейсмической активности в зонах острых межнациональных конфликтов.

В этом смысле само общество выбирает (осознанно или нет) тот мир, в котором ему затем приходится существовать. Так весьма естественно возникает понятие экология сознания со всем комплексом соответствующих экологическому подходу тем. Становится также ясной и ограниченность существующего экологического подхода, который нуждается в существенном дополнении списка рассматриваемых им факторов: наряду с такими традиционными, как воздух, вода и т.д., состояние коллективного сознания оказывается одним из ключевых.

14. Квантовая механика как метаязык. В известной статье [4] Джан и Дюнне исходят из того, что "реальность возникает только в результате взаимодействия сознания со своим окружением", поэтому как концептуальный аппарат, так и формализм квантовой механики, который первоначально был предназначен для описания чисто физических феноменов, оказывается пригодным для представления общих характеристик сознания, взаимодействующего с окружением. Общая теоретическая схема выглядит таким образом: сознание моделируется квантовомеханической функцией Шредингера, его окружение - соответствующей формой потенциала. Тогда уравнение Шредингера задает собственные функции и собственные значения, которые затем и интерпретируются как представления эмоционального и когнитивного опыта индивидуального сознания в данной конкретной ситуации. Как считают авторы, в таком контексте целый ряд традиционных тем квантовой механики (дуализм волна-частица, принцип неопределенности и т.д.) получают неожиданный и интересный смысл, описывая опыт коллективного и индивидуального сознания.

Основой предложенной модели служили два внушительных по объему и итогам цикла экспериментов, проведенных авторами в течении многих лет. Первый цикл составлял исследование низкоуровнего психокинеза с использованием разнообразных механических и электронных устройств. Весьма характерно, что для весьма различных физических объектов результаты весьма схожи, что может служить серьезным свидетельством их фундаментальности.

Второй массив представлен опытами по ясновидению, причем значительная часть их осуществлена в так называемом прекогнитивном варианте, когда перцепиент регистрирует свои впечатления о мишени до того, как она предъявлена агенту, а во многих случаях даже и до выбора мишени. Отмечается, что в пределах точности эксперимента не обнаружено заметной зависимости от расстояния (вплоть до межконтинентальных, в несколько тысяч миль), которая должна была бы наблюдаться при механизме передачи информации, связанном с распространением волн. Авторы подчеркивают также, что нет какой-либо ощутимой зависимости точности перцепции от временного интервала.

По мнению Джана и Дюнне прямое использование современной физической теории не имеет особых шансов на успех в объяснении пси-феноменов, хотя попытки сделать это неоднократно предпринимались. Необходима основательная смена исследовательской парадигмы. Но такой концептуальный сдвиг нуждается в принципиально новом понятийном аппарате, который еще не создан. Есть ли выход из этого тупика?

Один из возможных способов - расширение смысла уже умеющихся понятий. Из истории науки можно привести много примеров, когда такой, вроде бы чисто семантический ход, оказывался весьма плодотворным (ближайший к обсуждаемой теме - "волна вероятности"). Но ведь использование слова в необычном расширительном значении есть метафора. Джан и Дюнне и предлагают рассматривать квантовую механику как комплекс метафор, с помощью которых можно попытаться дать системное описание феномена сознания.

Почему же не психология и биология, а именно квантовая механика, столь далекая по своему исходному предмету, может служить основой для построения моделей пси-явлений? Было бы неверно думать, что дело здесь только в богатстве и универсальности ее математического аппарата - это обстоятельство, конечно, существенно, но не главное.

Современные "науки о живом" до сих пор находятся под сильнейшим влиянием редукционистского подхода, как бы продолжая (и постепенно преодолевая) идеологическую инерцию прошлого века. Между тем холистический подход впервые наиболее последовательно и плодотворно реализован именно в квантовой механике, а, следовательно, из всего множества современных научных теорий она оказалась наиболее подготовленной к восприятию пси-проблемы. Можно указать много признаков этого - как весьма конкретные аналогии между некоторыми пси-феноменами и так называемой квантовой нелокальностью, так и более широкий круг тем: параллели между восточным мистицизмом и квантовой картиной мира. Поэтому квантовая идеология начинает играть роль как своего рода мета-язык, широко применяемый и за пределами исходного круга физических задач.

15. Поля кручения и пси-феномены. Впервые представление о кручении как объекте физической теории возникло в известной работе Э.Картана [50]. В конце пятидесятых годов были предприняты попытки построить теорию гравитации с кручением. Т.Киббл [51] и Д.Шима [52] указали на возможную взаимосвязь кручения пространства-времени с собственным моментом импульса. Взрывной рост числа публикаций последовал после статей Копчинского [53] и Траутмана [54], рассмотревших космологические следствия теории (устранение сингулярности). К настоящему времени опубликованы многие сотни работ, посвящены этой теме, и несколько конкурирующих подходов активно развиваются в литературе [55,56]. Экспериментальный статус концепции основан как на прямых опытах, свидетельствующих о макроскопическом проявлении полей кручения, так и весьма обширном и разнообразном массиве данных, который может быть осмыслен как иллюстрация фундаментальной роли кручения в физических процессах [56].

Есть основания полагать, что данная концепция может оказаться ключевой и для решения психофизической проблемы. Впервые эта идея была высказана А.Е.Акимовым в работе [56]. Более детально гипотеза развита в статье А.Е.Акимова и В.Н.Бинги [57]. По их мнению, индивидуальное сознание способно производить изменение структуры пространства-времени. В силу эффектов нелинейности такие изменения могут создавать устойчивые образования, то есть существовать как особого рода торсионный фантом.

Простые рассуждения помогут понять принципиальную особенность поля кручения, важную для обсуждаемого вопроса. Сумма линейных векторов есть также линейный вектор. Созерцая вектор, мы не можем сказать, какая пара его составила и была ли эта пара вообще. Для вращения дела обстоят иначе. Сумма двух вращений не есть третье вращение. Образно говоря, вращения не умирают в своей сумме, но сохраняются как индивидуальности, а при некоторых обстоятельствах информация об исходных компонентах может быть восстановлена. Это весьма важное обстоятельство отличает спин-торсионное поле от векторных полей.

Тогда открывается возможность физического объяснения не только передачи мысли на расстояние, ясновидения, но и таких, казалось бы, безнадежно "оккультных" феноменов, как полтергейст, прижизненные призраки и т.д..

Согласно Г.И.Шипову, разрабатываемая им версия вакуума имеет своим объектом такой онтологический уровень, на котором физическое и психическое в значительной степени совпадают [58]. Постулируется, что основу всех известных квантовых полей составляет некоторое первичное торсионное поле, которое есть совокупность элементарных пространственно - временных вихрей, не имеющих энергии, но переносящих информацию.

В известной статье Г.Шмидт предложил гипотезу, согласно которой пси-явления связаны с коллапсом волновой функции [43]. Впоследствии эта идея была развита О.К.деБорегаром в контексте представлений о роли опережающих потенциалов в явлении эйнштейновской корреляции [59]. Возможная роль явления квантовой нелокальности в пси-феноменах обсуждалась нами ранее в [34]. Сравнительно недавно было выдвинуто предположение, что по крайней мере некоторые проявления квантовой нелокальности могут быть рассмотрены в контексте спин-торсионных представлений и, в частности, были предложены схемы экспериментов для проверки предположения о том, что J-коллапс сопровождается торсионным возмущением [60]. Таким образом появляется еще один аспект, в котором гипотеза о спин-торсионной природе пси-явлений может быть конкретно разработана.

Как мы видели, существенным элементом предложенной нами в п.7, модели мира служит представление о реальности опережающих волн. В формальный аппарат теории обе компоненты входят симметрично. Если излучение данного типа поглощается достаточно сильно, то благодаря взаимодействию с веществом Вселенной опережающая компонента исчезает. Критерий достаточности можно сформулировать, например, так: если излучение, испущенное из некоторой точки, не имеет никаких шансов выйти за пределы Вселенной, то в данном месте будут наблюдаться только запаздывающие волны. В ином случае наблюдается и опережающая компонента. Таким образом, существование феномена прекогниции может означать, что существует некоторый физический агент, имеющий опережающую компоненту и, следовательно, поглощающийся веществом Вселенной существенно слабее, чем поля, ответственные за четыре рода фундаментальных сил.

Есть серьезные теоретические и экспериментальные основания полагать, что таким посредником является поле кручения, поскольку механизм его взаимодействия с веществом существенно отличается от, например, электромагнитного. Результаты проведенных ранее экспериментов тоже можно трактовать как наличие такой компоненты [61,62]. Но это означает, что если рассмотренная нами модель мира в общих чертах соответствует действительности, его причинновременная ткань имеет торсионную основу.

Заключая этот краткий обзор, который не ставил своей целью сравнительный анализ особенностей рассмотренных нами программ, отметим лишь, что нет никаких идейных препятствий их дальнейшему сближению и взаимовлиянию. (В частности разработка темы "зкологии сознания" может послужить общей целью такого сближения).

Укажем также, что когда в физике появляются новые взаимодействия или, как говорили в прошлом веке, новый род сил, то поначалу это воспринимается только как добавление к уже сложившейся картине мира. Однако в конце концов оказывается, что это не только появление еще одного персонажа на сцене физических взаимодействий, но в конечном итоге радикальное изменение самого места действия. Можно поэтому высказать осторожный оптимизм, что развитие спин-торсионных представлений приведет к такому новому пониманию устройства мира, в рамках которого и психофизическая проблема получит более глубокое понимание.

16. Заключение. Значит ли все сказанное, что проблема сознание и физический мир уже в ближайшие годы имеет шанс перестать быть темой только философских спекуляций и станет одним из разделом нормальной (в смысле Т.Куна) науки? Как мы видели, для оптимистической перспективы есть определенные основания, но, с другой стороны, было бы важно понять, почему парапсихология и нормальная наука представляют собой как бы две несмешивающиеся жидкости, существуют как бы в двух разных измерениях.

Наиболее часто встречающееся объяснение - невысокая достоверность, сомнительная ценность парапсихологического материала. Спору нет - можно привести много примеров грубых методических ошибок, самообмана. Но нельзя видеть и другого: к настоящему времени выполнено значительное количество работ, удовлетворяющих самым высоким методическим научным критериям. Таким образом, расхожее мнение об отсутствии у парапсихологии серьезной экспериментальной базы - своего рода предрассудок. Дело тут скорее в проявлении очень простого объективного закона, назовем его условно "правилом порядка сборки". Подобно тому, как всякий сложный механизм, состоящий из большого числа деталей, допускает лишь ограниченное число способов его монтажа, так и процесс обретения "Великого Синтеза" имеет критические точки, этапы, последовательность которых не может быть нарушена. Сначала объединение электричества и магнетизма, затем оптика как часть электродинамики, после этого теория электрослабых взаимодействий и т.д. - последовательность детерминирована не исторически сложившимися обстоятельствами, но устройством мира как целого. Заметный прогресс психофизики как некого аналога электромагнетизма следует ожидать только после того, когда сама физика окажется готовой к такому синтезу. Что же касается, так сказать, субъективных проявлений этого закона, то у нас пока нет оснований ожидать каких-то заметных изменений. Нормальное свойство нормальной науки - это слепота к тем фактам, которые она не может адаптировать. Здесь поле деятельности давно известных и хорошо отработанных механизмов вытеснения чужеродной информации вместе с ее носителями. Лишь когда появляется возможность адаптации, необходимость запрета исчезает и виноград перестает быть зеленым.

Если же говорить о более отдаленной и предпочтительной перспективе, то авторы не находят ничего лучшего, как привести цитату из книги Л.Н.Толстого:

"Только правильное разумение жизни дает должное значение и направление науке вообще и каждой науке в особенности, распределяя их по важности их значения относительно жизни. Если же разумение жизни не таково, каким оно вложено во всех нас, то и сама наука будет ложная.

Не то, что мы назовем наукой, определит жизнь, а наше понятие о жизни определит то, что следует признать наукой. И потому для того, чтобы наука была наукой, должен быть прежде решен вопрос о том, что есть наука и что не есть наука, а для этого должно быть уяснено понятие о жизни" [63].

Литература

1. "The Role of Conciousness in the Physical World". R.G.Jahn (ed). - Boulder, Colorado: AAAS., Westview Press. 1981.

2. "Quantum Physics and Parapsychology." L.Oteri (ed). - N.Y.: Parapsychol. Found., INC, 1975.

3. Jahn R.G., Dunne B.J. "Margings of Reality." - Oriando, Florida: Harcourt Brace Jovanovich, 1987.

4. Jahn R.G., Dunne B.J. //Found. of Phys. - 1986,vol.16, N 8, p.721

5. "Consciousness and the Physical World." B.D.Josephson, V.S.Ramachandren (eds). - Oxford etc.: Pergamon, 1980.

6. Stapp H.P. //Found. of Phys. - 1982,vol.12, N 4, p.363

7. Woo C.H. //Found. of Phys. - 1981,vol.11, N 11/12, p.933

8. Schlegel R.S. //Spec. in Sci. and Thechnol.-1982,vol.5, N 4, p.383

9. Walker E.H. //Phys. Today. - 1971,vol.39, p.39

10. Wigner E.P. //Am. J. Phys. - 1963,vol.31, p.6

11. Wigner E.P. in: "The Scientist Speculates", I.J.Good (ed), - N.Y.: Basic Books Inc, 1962, p.284

12. d'Espagnat B."Conceptual Foundations of Quantum Mechanics". Reading MA: Benjamin Inc., 1976.

13. Wheeler J.A., in: "Problems in the Foundations of Physics", G. Toraldo di Francia (ed). - Amsterdam: Ital. Phys. Soc. North-Holland, 1979. p.395

14. de Beauregard O. Costa //Phys. Lett. - 1978,vol.67A, p.171

15. von Neuman J. Mathematical Foundation of Quantum Mechanics. - Princ.: Princ. Univer. Press., 1955.

16. London F., Bauer E. La theorie de observation en mechanique quantique. - Paris: Hermann, 1939.

17. Ballentin L.E. //Phys. Rev. A. - 1991,vol.43, N 1, p.9

18. Everett H. III //Rev. Mod. Phys. - 1957,vol.29, p.454

19. The Many-Worlds Interpretation of Quantum Mechanics. B.S. de Witt, N.Graham (eds). - Princ., N.Y.: Princenton Univ. Press, 1973.

20. Everett H. III, in: "The Many-Worlds Interpretation of Quantum Mechanics." B.S. de Witt, N.Graham (eds). - Princ., N.Y.: Princenton Univ. Press, 1973, p.3.

21. Broughton R.S. Parapsychology: The Controversial Science. - N.Y.: Ballantine Books, 1991 (см.гл.IV). Там же читатель может найти обширную библиографию по критике парапсихологии.

22. Honorton C. et al. //J. of Parapsychol. - 1990,vol.54, p.99

23. Honorton C., Ferrari D.C. //J. of Parapsychol. - 1989,vol.53, p.281

24. Radin D.I., Ferrari D.C. //J. of Scientific Exploration. - 1991,vol.5, p.61

25. Radin D.I., Nelson R.D. //Found. of Phys. - 1989,vol.19, p.1499

26. Braud W.G. //Subtle Energie. - 1991,vol.2, p.1

27. Utts I. //Statistical Science. - 1991,vol.6, N 4, p.363

28. Wheeler J.A., Feynman R.P. //Rev. Mod. Phys. - 1945,vol.17, N 1, p.157

29. Wheeler J.A., Feynman R.P. //Rev. Mod. Phys. - 1949,vol.21, N 3, p.425

30. Tetrode H. //Zeit. fur Phys. - 1922,vol.10, s.317

31. Cramer J.G. //Rev. Mod. Phys. - 1986,vol.58, N 3, p.647

32. Davies P.C.W. The Physics of Time Assymetry. - Berkley and Los Angel.: Univ. Calif. Press, 1977

33. Мандельштам О.Э. Собрание сочинений в 4-х томах. - М.: "Терра"-"Terra", 1991, т.1, c.200.

34. Московский А.В., Мирзалис И.В. //"Философские исследования современных проблем квантовой теории". Ю.В.Сачков, А.В. Тягло (ред.). - М.: 1991, - c.100

35. Бергсон А. Творческая эволюция. - М.-СПб., 1914.

36. Бергсон А. Длительность и одновременность. - СПб., 1923.

37. Heidegger M. Sein und Zeit. - Tubingen, 1929.

38. Schmidt H. //New Scientist. - 1971,vol.50, p.757

39. Schmidt H. // J. of Am. Soc. for Psych. Res. - 1975,vol.69, p.301

40. Schmidt H. // J. of Am. Soc. for Psych. Res. - 1976,vol.70, p.267

41. Schmidt H. // Found. of Phys. - 1978,vol.8, p.463

42. Schmidt H. // J. of Parapsychol. - 1981,vol.45, p.87

43. Schmidt H. // Found. of Phys. - 1982,vol.12, p.565

44. Schmidt H. // J. of Parapsychology. - 1984,vol.48, p.261

45. Schmidt H. // J. of Parapsychology. - 1985,vol.49, p.229

46. Schmidt H. // J. of Parapsychology. - 1986,vol.50, p.1

47. Schmidt H. // J. of the Am. Soc. for Psych. - 1991,vol.85, p.109

48. Hagelin I.S. Achieving World Peace through a New Science and Technology. - Fairfield: Maharishi Internat. Univ. Press, 1922.

49. Bulletin of the Maharishi International Assotiation of Unified Field Scientists. - 1991, p.1.

50. Cartan E. //Comptes Rendus. - 1922,vol.174, p.539

51. Kibble T.W.T. //J. Math. Phys. - 1961,vol.2, p.212

52. Sciama D.W. //Rev. Mod. Phys. - 1961,vol.36, p.463

53. Korczynscki W. //Phys. Lett.-1972,vol.39 A, p.219; Ibidem.-1973,vol.43 A, p.63

54. Trautman A. //Bull. Acad. Polon. Sci., ser. sci. math., astr., phys. - 1972,vol.20, p.185; Ibidem. - 1973,vol.21, p.343

55. Ефремов А.П. Кручение пространства-времени и эффекты торсионного поля. - М.: МНТЦ ВЕНТ, 1991.

56. Акимов А.Е. Эвристическое обсуждение проблемы поиска новых дальнодействий. EGS-концепции. - М.: МНТЦ ВЕНТ, 1991.

57. Акимов А.Е., Бинги В.Н. О физике и психофизике. - М.: МНТЦ ВЕНТ (в печати).

58. Шипов Г.И. Явления психофизики и теория физического вакуума. - М.: МНТЦ ВЕНТ (в печати).

59. de Beauregard O.K. //Found. of Phys. - 1985,vol.15, N 8, p.671

60. Акимов А.Е., Московский А.В. Квантовая нелокальность и торсионные поля. - М.: МНТЦ ВЕНТ, 1992.

61. Лаврентьев М.М., Еганова И.А., Луцет М.К., Фоминых С.Ф. //Докл. АН СССР.-1990,т.315, N 2, с.368

62. Акимов А.Е., Пугач А.Ф. К вопросу о возможности обнаружения торсионных волн астрономическими методами. - М.: МНТЦ ВЕНТ, 1992.

63. Толстой Л.Н. О жизни. Мысли о новом жизнепонимании. - М.: Посредник, 1911. - с 14.

Date: 2015-06-05; view: 316; Нарушение авторских прав