Глава 28. Утром я проснулась ни свет ни заря от звенящей тишины

Утром я проснулась ни свет ни заря от звенящей тишины. Первый раз я осталась на ночь совершенно одна. Вчера вечером Ребекка увезла Фросю с собой. Лиза, Кирюшка и Костя поехали с ними, детей разбирало любопытство. Где-то около одиннадцати Бекки позвонила мне и сообщила:

– Вся компания остается у нас, а Костя просит тебя сообщить его дедушке.

– Сам позвонить не может?

Ребекка рассмеялась:

– Боится, что генерал рассердится.

– Вам дети не помешают?

– Ни минуты, – ответила Бекки, – мама просто счастлива, ожила и перестала плакать. Они слопали ее пирог с вареньем, который я не ем из-за фигуры. Так что теперь мамуля стоит у плиты и выпекает оладьи с яблоками. А все толпятся вокруг и хватают горячие со сковородки. Ты знаешь, что Рейчел обожает блинчики? Впрочем, Рамик, Муля и Ада тоже.

– Они и собак прихватили?!!

– Ну когда песики еще в гостях побывают? – процитировала Ребекка Кирюшку, захохотала и отсоединилась.

Я подошла к аквариуму, где тихо сидела пучеглазая Гертруда, постучала ногтем по стеклу и сказала:

– Бедная ты жаба! Никуда-то тебя не взяли – ни на «Мерседесе» покататься, ни в «Три кита», ни в гости.

Гертруда не пошевелилась, только затрясла складчатым подбородком.

Ровно в десять утра раздался звонок.

– Лампа! – прогремел Володя Костин.

– Не сюда попали! – рявкнула я и швырнула трубку.

Но телефон затарахтел вновь:

– Лампудель…

– Здесь такая не проживает.

– Заканчивай придуриваться, – вышел из себя приятель, – жди, сейчас приеду, поговорить надо.

Я засунула трубку в диванные подушки и ринулась к шкафу. Спасибо за предупреждение, мне с тобой болтать не о чем, и искренне надеюсь, что успею удрать до твоего приезда.

Сегодня я доехала до Киевского вокзала вполне быстро и, лихо повернув на стрелку, припарковалась во дворе жилого дома. Дальнейший путь вел к метро, нужно было добраться ни больше ни меньше как до Зябликова, именно там был расположен институт, в который столь удачно пристроился соискателем Виктор Славин.

Профессор Ираклий Лукьянович Глаголев преспокойненько сидел над горой отпечатанных листочков.

– Вы ко мне, душенька? – ласково осведомился старик.

Несмотря на имя, в математике не было ничего грузинского, может, только слегка крупноватый нос выдавал предков с Кавказских гор.

– К вам.

– Садитесь, ангел, и показывайте.

– Что?

– Ну не знаю, что у вас. Реферат?

– Нет.

– Я вам должен зачет?

– Скажите, Виктор Славин ваш аспирант?

– Славин? Ах, Витюша! Нет.

– Как нет? А он говорил всем, что диссертацию у вас пишет.

– Ох, душечка, не аспирант, а соискатель.

Господи, какая разница, важно, что я попала по нужному адресу.

– Не знаете, где его можно отыскать?

– Собственно говоря, а что случилось? – насторожился профессор.

– Я его бывшая жена, мы разъехались, но развод не оформляли, теперь я собралась замуж и не могу нигде найти Витю.

Глаголев вытащил из кармана очки, водрузил их на нос, осмотрел меня с ног до головы, вздохнул и произнес:

– Жену Виктора Славина зовут Зоя Родионовна, она хирург.

– Ну и что? Это я и есть, Зоя.

– Видите ли, душенька, – спокойно, словно растолковывая непонятный новый материал, начал Глаголев, – Зоя Родионовна уже несколько лет лечит меня от заболеваний суставов, и я могу со всей определенностью заявить: вы – не она.

От неожиданности я поперхнулась. Да уж, ситуация глупее не придумаешь. Пришлось вытаскивать из сумочки удостоверение ФСБ и перестраиваться на ходу:

– Служба безопасности, агент Романова.

– Дайте-ка на секундочку, – попросил старичок.

Я протянула бордовую книжечку.

Пусть полюбуется, все на месте: фотография, печать и личная подпись.

Профессор повертел ксиву и, вернув, со вздохом заявил:

– Мой внук похожую купил, только сверху написано: «Удостоверение Терминатора».

У меня просто отвисла челюсть, до сих пор все люди при виде трех горевших золотом букв моментально пугались и вываливали информацию.

– Но как вы догадались?

– Понимаете, дружочек, у меня за плечами в сумме почти десять лет отсидки в советское время за диссидентство. За столь долгий срок я научился определять сотрудников КГБ в лицо. Печать у них на лбу, каинова, мне видна, но это эмоции, а если разбирать логично, вы совершили роковую ошибку.

– Какую?

– Дали в руки постороннему человеку служебное удостоверение, а это строжайше запрещено должностной инструкцией. Ни один сотрудник из этих органов никогда не совершит такого неправильного, даже опрометчивого шага. Так кто вы, голубушка, и зачем понадобился Виктор?

– Я работаю частным детективом, сразу предупреждаю, что никакой лицензии и, соответственно, документов я не имею, разыскиваю убийцу одного человека. След привел к Славину, мне просто надо задать ему пару вопросов.

Ираклий Лукьянович кивнул:

– Ну это больше похоже на правду, только, боюсь, я ничем не помогу. Где живет Виктор, не знаю. У нас заседания кафедры по вторникам, в 16.00. Естественно, сотрудники и аспиранты-очники обязаны присутствовать. На соискателей это требование не распространяется. Они ведь работают в других местах.

Но Виктор приходил регулярно. Он как раз успевал попасть на кафедру после уроков. И вообще, все отмечали его редкостное трудолюбие. Он упорно грыз гранит науки, за первый год сделал работу и представил ее на обсуждение коллектива.

– Что тут необычного?

– Душенька, – улыбнулся профессор, – аспирантура длится три года, и тот же срок дается соискателям. Абсолютное большинство людей семь восьмых срока ничего не делают. А за последние месяцы сляпывают диссертацию.

Витя же невероятно увлеченный человек. Все педагоги им очень довольны. Глаголев даже ходил к ректору и просил выделить на кафедре ставку младшего научного сотрудника, такие кадры на дороге не валяются. Впрочем, Ираклия Лукьяновича привлекала еще интеллигентность и мягкость Славина, даже, если хотите, беззащитность.

– Всем хорош парень, – донеслось из-за большого шкафа, – только соли под хвостом не хватает.

– Лариса Константиновна, – заметил Глаголев, – ну зачем вы так.

– Правду говорю, – произнесла женщина, тяжелым шагом подходя к нам, – отличный юноша, умный, начитанный, подающий надежды, но…

– Но? – переспросила я.

– Вялый, аморфный, абсолютно пластилиновый, гни его в разные стороны, – хмыкнула Лариса Константиновна, – и на девок совсем не глядел, а у нас есть на кого посмотреть. Одна Машенька Шаповалова дорогого стоит! Между прочим, она ему явно симпатизирует. А он… Может, импотент?

– Лариса Константиновна! – повысил голос профессор. – По-вашему, если мужчина не гоняется за всеми юбками…

– По-моему, – перебила его дама, – если молодой человек, не связанный узами, всем ведь известно, что Виктор с женой не живет, так вот, если холостяк, молодой человек абсолютно спокойно проходит мимо роскошных ног Маши Шаповаловой, то у него явно половые проблемы.

Выпалив последнюю фразу, она вышла в коридор.

– Да, – протянул Ираклий Лукьянович, – Лариса Константиновна великолепный лектор, но ее иногда заносит. Так о чем мы говорили?

– Где можно найти Славина?

Глаголев развел руками:

– Он два раза пропустил кафедру и вообще не показывается. Адреса я не знаю. Решил, что он заболел или занят очень на основной работе, сейчас ведь экзамены в школах.

Я приуныла. Да, зря моталась в такую даль.

– Только телефон, – закончил математик.

– Чей?

– Как чей? Виктора.

– Давайте скорей!

– Сейчас, сейчас, – забормотал старик, роясь в ящиках письменного стола, – где же моя записная книжка? Ага, вот она.

Он вытащил пухлый, растрепанный еженедельник и стал листать странички.

– Куда я его записал. На «с»? Нет. Может, на «в»? Тоже нет.

– Посмотрите на Зою Родионовну.

– Ваша правда, – забубнил профессор, – а она где? На «з» нету, на «к» отсутствует.

– На «в», врач?

– Нет.

– На «х», хирург?

Глаголев качал головой.

– Может, у вас его не было?

– Есть где-то, точно есть. Он еще, когда давал, сказал, что в его квартире телефона нет, а этот номер принадлежит знакомым. А, нашел, на «н».

– Почему на «н»? – удивилась я.

– «Н» – ноги, у меня колени болят, вот, Зоя Родионовна и Виктор, пишите, голубушка.

Взяв бумажку, я попросила:

– Можно от вас позвонить?

– Естественно, душенька.

Но никакого ответа я не дождалась, правда, часы показывали только три, наверное, друзья Славина на работе.

Купив в метро телефонную карточку, я отправилась шататься по городу, через каждые полчаса заскакивая в будки автоматов. Но без всякого результата. Каждый раз раздавались редкие гудки, никто не собирался снимать трубку. Совсем расстроенная, я около восьми села в машину. Что ж, придется побеспокоить этих незнакомых людей вечером.

«Жигули» плавно покатили по Кутузовскому проспекту, выбрались на Минское шоссе… Я тихо радовалась тому, что на магистрали не так много машин.

Внезапно автомобиль чихнул и задергался. Не понимая, что происходит, я поднажала на газ. «Жигуленок» раскашлялся и замер.

Выбравшись наружу, я пощупала с умным видом скаты и уставилась на верного конягу. И что делать?

Машины с шорохом проносились мимо, я размахивала руками, подпрыгивала, потом открыла капот, но никто не собирался оказывать помощь бедной женщине.

Наконец притормозила «Волга».

– Что случилось? – спросила дама примерно моих лет.

– Не знаю, – растерянно сказала я, – сначала она дергалась, потом встала.

– Ага, – усмехнулась женщина, – у тебя бензин есть?

– Не знаю.

– А на датчик ты не смотришь?

– Ну, у меня права только неделю…

– А голова на плечах тоже семь дней? – ехидно поинтересовалась добрая самаритянка и велела: – Давай трос, до заправки дотащу. Трос есть?

– Не знаю, может, в багажнике?

– Так посмотри.

Я порылась между запаской и ящиком с инструментом и вытащила белый, тонкий канат.

– Это?

– На это белье вешают, – вздохнула дама и открыла свою «Волгу», достала трос, явно фирменный, с ярко-желтыми креплениями на концах.

– Давай, надевай.

– Куда?

Женщина расхохоталась, быстро наклонилась, зацепила за что-то трос, потом пошла к «Волге», но по дороге обернулась и крикнула:

– Смотри, не разбей мой зад!

– Для этого придется вытащить тебя из автомобиля, – не утерпела я.

Дама залилась звонким смехом.

– Давай считать, что два – один, но в мою пользу. Ты не догадалась про бензин и не знала, куда присобачить буксир!

Заправка оказалась в двух шагах. Ловко отцепив трос, женщина села в «Волгу» и помахала из окна:

– Привет, все-таки смотри иногда на панель у руля, там полно интересных вещей – датчики бензина и масла, температуры воды, а еще там есть кнопка включения «дворников» и рычажок мигалки, опять же фары, а пониже – радио. Знаешь, что такое радиоприемник?

– Можно подумать, что ты прямо сразу научилась управлять машиной, – слабо отбивалась я, пока заправщик гремел «пистолетом».

– Я появилась на свет с баранкой в руках, – широко улыбнулась дама, – рожденный ездить, ходить не может. Прощай!

С этими словами она газанула и влетела в поворот, распугав остальные автомобили.

– Вот ведьма, – вздохнул заправщик.

Я включила мотор, «жигуленок» сыто заурчал. Интересные, однако, люди встречаются на свете, и странно завязываются отношения. Я даже не узнала имени тетки, пришедшей мне на помощь, но отчего-то кажется, что мы могли бы стать с ней лучшими подружками.

На даче стояла пронзительная тишина. Закрытые двери украшала записка:

«Лампа, не смей завтра никуда ездить, приказываю сидеть дома, приду в полдень, если обнаружу, что сбежала, плохо будет. Володя».

Скажите, пожалуйста, какой злобный и неучтивый. «Не смей, приказываю. Плохо будет…» Да назло тебе исчезну прямо с раннего утра, можешь лопнуть от досады!

– Лампуша! – раздалось со двора.

Игорь Серафимович махал из «Мерседеса»:

– Где Ребекка?

Я удивленно посмотрела на него.

– У себя дома.

Гарик заметно расстроился, но постарался не подать вида.

– Очень хорошо, давай спокойно чай попьем.

Мы сели на веранде, я вытащила вишневое варенье. Гарик набил кружку до половины сладкими ягодами и пробормотал:

– Красивая баба эта Ребекка.

– Точно, – ухмыльнулась я, – как картинка.

– И умная.

– Опять угадал.

– Похоже, что не злая, – бубнила «нефтяная труба», старательно дуя на чай, – девчонку пожалела, Фросю.

– Очень тебе подходит, – серьезно ответила я, пытаясь скрыть улыбку, – у вас вкусы одинаковые, еще в «Трех китах» я внимание обратила, вам одинаковая мебель нравилась.

– Она мне сама понравилась, – с тяжелым вздохом сообщил Гарик.

– Так в чем дело? Начинай атаку по всем флангам: цветы, конфеты, билеты…

– А ты как к этому отнесешься?

– В качестве друга ты меня устраиваешь целиком и полностью, замуж за тебя я никогда не собиралась. Бекки – хорошая партия.

– Да, – прогудел олигарх, – только…

– Что?

– Не слишком я умею ухаживать.

– Не идиотничай.

– Правда. Занят под завязку. Сначала в институте учился, не до жениховства было, затем карьеру делал, потом перестройка, в бизнес подался.

– Ты что, без женщин жил, монахом?

– Ну нет, конечно. Все просто в последние годы устраивалось. Сначала Романа к понравившейся даме отправлял, если та не прочь, подарок куплю – и вперед. Правда, мне они через две недели надоедают, в карман глядят, а в глазках, как в окошке калькулятора, цифры скачут. Что-то другие не попадались. По молодости, правда, бегал в кино, потом перестал.

– Ты не в том кругу спутницу жизни искал. Только не вздумай к Бекки Романа подсылать!

– Ну что я, совсем идиот?

Я промолчала, на мой взгляд, несмотря на крайнюю удачливость в бизнесе и миллионы, Гарик – сущий кретин.

Телефон, по которому я надеялась разузнать хоть что-нибудь о Викторе, молчал, там не работал даже автоответчик. Отчаявшись дозвониться, я решила отыскать адрес этих людей, сделать это можно было через телефонную станцию.

Утром я решительно набрала 09.

– У меня сломался телефон, куда обратиться?

– На телефонный узел, – приветливо ответила служащая.

– Не знаю, какой у меня…

– Назовите первые три цифры.

– 151.

Девушка помолчала и сообщила:

– Записывайте.

Обрадовавшись, что начальная часть операции прошла успешно, я, потратив почти целый час, дозвонилась до телефонного узла, узнала адрес и отправилась в Москву.

Прикинувшись злостной должницей, в которой проснулась совесть, я уточнила, где находится отдел расчетов, и поднялась на третий этаж. Довольно пожилая женщина, одетая в простую кофту из марлевки, устало спросила:

– В чем проблема?

В комнате стояла дикая духота, и я почувствовала, как по спине потекла струйка пота.

– Понимаете, я разыскиваю одного человека, знаю его телефон, а адрес нет.

– Ну и при чем тут я? – вздохнула служащая.

– У вас есть адреса абонентов?

– Ступайте в Мосгорсправку.

– Так он Иванов Николай Петрович…

– Идите в милицию!

– Меня оттуда уже выгнали, – грустно сказала я.

– Ничем помочь не могу, – отрезала женщина, – тут не адресное бюро, и потом, я не имею права давать такую информацию. Представляете, что начнется, если каждый сотрудник телефонного узла…

Я повернулась к двери и пробормотала:

– Все, теперь только из окна осталось прыгнуть!

– Подождите, – испугалась телефонистка, – что случилось?

Старательно удерживая на лице выражение измученного кролика, я начала сочинять историю.

Познакомилась с мужчиной в метро, то да се, возник роман. Целых два месяца не расставались, а вчера любовник прибежал ко мне на работу и попросил до вечера шестьдесят тысяч рублей, я сижу на кассе в ГУМе. Ну я и дала ему, что просил, а он к концу смены не явился. Спасибо, заведующая, добрая тетка, не стала поднимать шума. Недостачу покрыли всем коллективом, просто сложились, но я должна до понедельника вернуть деньги. Любимый мужчина как в воду канул, наверное, попал под машину или заболел… Адреса я не знаю, только телефон, встречались мы всегда исключительно на моей территории… Последняя надежда была у меня на телефонный узел, ну попробуйте найти в Москве Иванова Николая Петровича без информации о годе рождения и примерном месте проживания? Дадут список из двухсот человек, жизни не хватит всех объехать!

Честно говоря, история хромала на обе ноги и была не слишком логична, но служащая тяжело вздохнула и включила компьютер.

– Дуры мы, бабы, – пробормотала она, открывая нужный файл. – Учит нас, учит жизнь, а все зря! Шестьдесят тысяч! Зарплата-то у тебя сколько?

– Две с половиной!

– Охо-хо, – вздохнула тетка, – ну пиши: «Ратниковский проезд, д. 24, кв. 129». Только, сдается, твоя любовь немного правды рассказала. Телефончик-то зарегистрирован на владелицу квартиры Комарову Маргариту Семеновну, 1970 года рождения. Уж извини, коли расстроила.

– Спасибо, большое спасибо, – бормотала я, пятясь в коридор, – мне бы только денежки назад получить, а потом выгоню гада взашей.

– Правильно мыслишь, – отозвалась служащая. – Да в другой раз соображение имей, на улице не знакомься.

– Не буду, – пообещала я и, перепрыгивая через ступеньки, понеслась вниз.

Ратниковский проезд оказался в двух шагах, надо было лишь пересечь большую площадь, на которой вольготно раскинулся оптовый рынок.

Проходя между рядами, я с тоской оглядывала горы продуктов, лежащих на самом солнцепеке. К сожалению, я не принадлежу к самым обеспеченным слоям общества. Я – так называемый российский средний класс, то есть человек, живущий в месяц на фиксированную сумму и собирающий деньги на отдых и ремонт квартиры. Вроде бы для таких людей и созданы оптушки, дающие возможность купить продукты на пару рублей дешевле.

Но сколько раз я сталкивалась с обманом! Килограмм сыра, купленный у бойкой хохлушки, всегда весил восемьсот граммов, свеженькие, приятно пахнущие сосисочки угрожающе зеленели, лишь только я вытаскивала их на кухонный стол, в пачке чая обнаруживалась мелкая коричневая труха, менее всего напоминавшая благородный лист, а собачий корм неаппетитной кучкой лежал в мисках. Животные – не люди и есть пакость никогда не станут. Поэтому теперь я делаю покупки только в супермаркетах и, хотя переплачиваю за товар, все равно оказываюсь в выигрыше.

Но людей, посещающих оптушку, много, и я пробиралась сквозь густую толпу, старательно отворачиваясь от рыбных палаток, издававших нестерпимую вонь.

Дом 24 стоял последним – большая кирпичная башня с огромными лоджиями. Здание резко выделялось на фоне других: серых, блочных, унылых.

Подъезд щетинился домофоном. Я набрала сначала 29, потом 029, затем 129, но никакого ответа не последовало. По счастью, дверь вдруг открылась, и из нее вышел приятный молодой человек. Обрадовавшись, я проскользнула внутрь и налетела на лифтершу.

– Минуточку, – грозно рявкнула она, – вы к кому?

– В 129-ю.

– И кто нужен?

– Комарова Маргарита Семеновна.

– Адрес где взяли?

– Послушай, – вышла я из себя, – тебе анализ крови не нужен? Не стесняйся, проси. Схожу в поликлинику и принесу.

– Я выполняю постановление общего собрания жильцов, – рявкнула консьержка, – никто не хочет, чтобы по этажам бомжи шлялись и коробейники!

– Интересное дело, я же сказала, в 129-ю, к Комаровой!

– Рита вместе с мужем уже два месяца как уехали на работу в Африку, – спокойно объяснила дежурная, – муж у нее шофером при посольстве служит, а она медсестрой. Квартиру сдали иностранцам, супружеской паре из Германии, очень приятные, аккуратные люди, но по-нашему ни бельмеса. Я им «Здравствуйте», а они мне «Гутен морген», вот и весь разговор. Так что опоздала ты, милая, в гости!

– Надо же, – пробормотала я, – давно не созванивались, а тут шла мимо, дай, думаю, загляну.

– Придется тебе идти дальше, – заявила вредная бабка и, увидев, что в подъезд проникает группа парней, сразу потеряла ко мне интерес.

– Эй, эй, вы куда?

Я вышла на улицу и в растерянности села на скамейку. Все. Конец.