Глава 30. На место встречи я прибыла загодя, примерно в полтретьего, и спрятала «Жигули» за одним из полуразрушенных домиков

На место встречи я прибыла загодя, примерно в полтретьего, и спрятала «Жигули» за одним из полуразрушенных домиков. Пионерский лагерь, наверное, принадлежал в свое время военной организации, потому что повсюду были натыканы стенды с полустертыми надписями: «Служба в рядах Советской Армии – почетная обязанность» и «Умей защитить свою Родину».

Стояла темнота, самый страшный час суток, между волком и собакой. Говорят, именно в это время большинство людей покидает этот мир, но большинство и рождается около четырех утра.

Стараясь не клацать зубами, я хотела сначала закурить, но потом передумала. Огонек сигареты виден издалека, да и дым можно почуять.

Внезапно раздался грохот и показался свет фар. На площадку между домиками въехал «Рено Меган» Ребекки. Она припарковалась возле полуободранной статуи гипсового пионера с горном в руке и открыла дверь. Послышалась тихая музыка, потом четкий голос:

– В Москве четыре часа утра. На волнах «Русского радио» музыка театра и кино.

«А нам все равно, а нам все равно, твердо верим мы…» – понесся хрипловатый баритон Юрия Никулина.

Я вздохнула, совершенно не понятно, почему эта незатейливая песенка имеет такой сокрушительный, просто обвальный успех!

«Ш-ш-ш» – донеслось из кустов, и на площадку выехал громадный джип, темно-синий или черный, а может, и зеленый. Во всяком случае, цвета было не разобрать в темноте. Хлопнула дверца.

– Привезла? – спросил Николай.

Ребекка протянула ему конверт. Она стояла, облокотившись на «Рено», фары джипа, мощные фонари, ярко освещали ее субтильную фигурку, затянутую в джинсы и светлую кофточку.

– Давай, – велел брат.

– Расскажи хоть какие-нибудь подробности, – попросила Бекки.

– Некогда, – отмахнулся он, шагнул к джипу, потом внезапно повернулся, и я увидела в его руке какое-то странное тупое оружие, похожее на пистолет с большой нашлепкой вместо ствола.

Мои руки действовали быстрее разума. Включив дальний свет, я заорала как ненормальная:

– Бекки, падай, он сейчас тебя убьет!

Ребекка рухнула как подкошенная за «Рено Меган» и быстро-быстро по-пластунски поползла в густые заросли. Через мгновение она пропала с освещенного участка, скрылась в кромешной темноте, обступившей машины со всех сторон.

Свет фар моих «Жигулей» ослепил Николая, он невольно прикрылся рукой, потом начал стрелять. Выстрелы были странно-тихие, словно щелчки. Раз, два, три, четыре… Интересно, сколько у него патронов?

– Виктор, – закричала я в наступившей тишине, – не тронь Ребекку, она ничего не знает! Тебе нужна я! Поймай, если сможешь! Мне-то известно все, Виктор Славин!

С этими словами я поддала газу и пролетела мимо ошарашенного мужика словно фурия. В свете фар проявилось лицо брата Николая, чисто выбритое, слегка растерянное.

Я выскочила на шоссе, вдавила правую педаль до упора. Бедный «жигуленок» никогда не летал с подобной скоростью, хорошо еще, что на шоссе редко попадались машины, оно было почти пустым, и я неслась прямо посередине, замирая от страха. В голове билась только одна мысль: что же теперь делать? Когда я отвлекала Виктора Славина от Ребекки, то действовала инстинктивно, желая ее спасти, еще бы секунда, и этот подонок убил бы сестру. Именно это я и подозревала, кстати, услыхав о странном месте встречи, именно поэтому и решила подстраховать подругу. Да, да, Бекки стала мне подругой, это произошло как-то незаметно. Так случилось, а друга в беде я бросить не могу.

Но теперь-то что делать? Сзади замаячили фары. Виктор недолго находился в растерянности и нагонял мой «жигуленок». Его джип намного мощнее… Господи, помоги!

Вдруг впереди показался магазин, правда, закрытый. Я заехала за здание и затаилась. Дорога в этом месте делает крутой поворот, авось Виктор подумает, что… «жигуленок» свернул, и кинется в погоню.

Так и вышло. С диким ревом джип ушел влево. Я понеслась вперед и, едва живая от пережитого, влетела в ворота дачи.

Дом встретил меня полной темнотой, что абсолютно неудивительно. Готовясь к ночному рейду, мы с Ребеккой, чтобы избавиться от излишне болтливых детей, отправили Лизу и Кирилла к Норе, якобы для того, чтобы полакомиться пирогом с ягодами, а потом переночевать там. Радостные подростки подхватили собак и убежали. Дача была пуста.

Чтобы прогнать страх, я зажгла свет во всех комнатах. Несмотря на то что на улице уже рассвело и ласковое солнце, обещавшее жаркий день, начало свой путь по небосклону, в доме еще царил полумрак.

Так, теперь нужно позвонить Володе и рассказать, что Виктор собирается покинуть Россию, пусть пришлет в Шереметьево ОМОН… Понятно, почему он сказал, что в Бутырской тюрьме его не хватятся. В сизо сидит несчастный Николай, а Виктор, пользуясь редким, почти фотографическим сходством с братом, собирается преспокойненько использовать его паспорт…

Ну где же эта трубка! У нас крохотный радиотелефончик «Филипс». Лиза частенько путает его с пультом от телевизора и оставляет где попало: в кресле, на диване, на столике, между книгами. Я металась по гостиной и вдруг услышала тихие шаги на террасе.

Чувствуя, как желудок превращается в ледяной ком, а горло перехватывает железная рука, я глянула в окно. Во дворе сверкал глянцевыми боками джип. Как он узнал, где я живу? Куда деваться? Где телефон?

Шаги тихо звучали на веранде. Понимая, что бежать мне некуда, я ринулась к окнам. Но нет! Выпрыгнуть нельзя, убийца увидит меня и мгновенно выстрелит. Надо спрятаться, но где? Чердак!

Быстрее ветра я взлетела на самый верх, подтащила к двери чердака старый стол и забаррикадировалась. В дырку в полу я увидела, как Виктор очень тихо, держа в руках пистолет, ходит по комнате. Ну и глупость же я сделала! Телефона нет, сообщить никому о том, что в доме убийца, я теперь не могу. Рано или поздно Виктор догадается о наличии чердака, и тогда… нет, лучше не думать… Эх, надо было вылезти через окно спальни и бежать к генералу Рябову. Генерал! «Военно-полевая» связь!!! Я схватила трубку и бешено закрутила ручку. Ну, проснись же, Олег Константинович, проснись!

– Да, – рявкнул генерал, – Кирюшка, Лиза, с ума посходили! Ночь на дворе, семь утра!

– Олег Константинович, – зашипела я, – слышите?

– Великолепно, – отозвался генерал, – что случилось, Евлампия Андреевна, вы не спите?

– Меня хотят убить, по дому бродит киллер с оружием, скорей сообщите в милицию, я спряталась на чердаке, но он меня сейчас найдет.

– Есть! – ответил генерал и отсоединился.

Вот это военная выучка, никаких вопросов или ненужных оханий, моментальная, четкая реакция. Только бы милиция поскорей приехала…

На лестнице, ведущей на чердак, послышались осторожные шаги. Я юркнула в старый, рассохшийся гардероб, выбросить который рука не поднималась ни у кого из домашних, и закрыла глаза.

– А ну бросай оружие, подонок! – загремел внизу голос.

Послышался выстрел, сначала тихий, потом еще один, оглушительно громкий, крик, следом звук, глухой, такой, словно на пол упал мешок с мукой…

Дверь на чердак, несмотря на тяжелый стол, подпиравший ее, легко отворилась.

– Евлампия Андреевна, – бодро крикнул Рябов, – выходите!

Я высунулась из шкафа. Посреди чердака стоял генерал с огромной «пушкой» в руках.

– Олег Константинович!!! – взвыла я. – А где Виктор?

– Этот тот, который хотел убить вас? – спокойно спросил генерал. – Под лестницей валяется, без сознания. Я ему правую ногу и правую руку прострелил. Нет, есть еще порох в пороховницах! Метко вложил, впрочем, оружие у меня всегда в порядке, наградное. Мне его Георгий Константинович Жуков лично вручил, стоящая вещь, «наган», не пукалка какая-нибудь! Ну что за молодежь слабая пошла! У меня сколько ранений, ни разу в обморок, как баба, не падал, с простреленной рукой сам в санбат дотопал, а этот. Тьфу!

Он замолк и поинтересовался:

– Евлампия Андреевна, вам плохо?

– Нет, – прошептала я, – мне очень хорошо.

В наступившей тишине вдруг возник высокий, воющий звук, и во двор влетели машины. Ну не идиоты ли! Зачем носиться с сиреной по спящему поселку? А уж народу прикатило. Из микроавтобуса горохом посыпались люди. Вот они зашагали по дорожке, и первым со злым, нервным выражением на лице двигался Володя Костин. Я перевела взгляд. Из «Волги» вылезла женщина, та самая, что дотащила мои «Жигули» до бензозаправки.

– Лампа, – прогремел майор, – а ну поди сюда, немедленно!!!

Став ниже ростом, я сползла по лестнице и, стараясь не смотреть на стонущего Виктора Славина, над которым склонился врач, спросила:

– Чего тебе?

– «Чего тебе», – передразнил майор, – ну погоди, ну погоди, ну погоди…

Что это с ним, как заело, никак не договорит до конца.

Лихая автомобилистка вошла в комнату. Сегодня она опять была в джинсах и светлой футболке.

– Привет, – сказала женщина, – рада найти тебя живой, ты мне понравилась, ну что, больше не забываешь на датчик бензина поглядывать?

Я разинула рот и бесцеремонно поинтересовалась:

– Слышь, Володя, а это кто?

Костин, пробормотав последний раз «ну, погоди», неожиданно спокойно ответил:

– Майор Мартынова.

– Разрешите представиться, – хмыкнула дама, – Ксения Михайловна, впрочем, можно без отчества. Для тебя я Ксюша.

– Лампа, – пробормотала я, – просто Лампа.

– Знаю, наслышана, – улыбнулась она, в ее голубых глазах запрыгали чертики, – ты мне понравилась, ей-богу.

– Ты мне тоже!

– Ведьма ведьму видит издалека, – сообщил входящий Слава Самоненко, – привет, Лампец-молодец, опять отличилась? Молоток, у Костина чуть инфаркт не приключился. Давай, говорю, возьмем Лампуделя в отдел, отличный работник выйдет, ну глуповата чуток, ну лезет, куда не надо, ну мешает всем, зато какой энтузиазм, какая работоспособность. Какая смелость…

– Заткнись! – рявкнул Володя и велел: – Всем за работу, Лампа, иди на веранду!

– Но… – попыталась вякнуть я.

– Молчать! – завопил приятель так, что рюмка, стоявшая на буфете, жалобно тренькнув, распалась на две части.

– Иди, иди, – шепнула Ксюша, – видишь, начальство озверело, сейчас всем мало не покажется.

– Идиоты, – бушевал Володя, – кретины, ну погодите, ну погодите, ну погодите!

Не понимая, отчего он так взбесился, я прошла на веранду и села в кресло. С места не сдвинусь, пока он не извинится. Вдруг с улицы послышалось шуршание, в ворота влетел «Рено Меган» с помятыми крыльями. Не говоря ни слова, Ребекка ворвалась на террасу, схватила меня в охапку и прижала к своей груди. Я уткнулась носом в ее дивно пахнущие французскими духами волосы и ощутила, что наши сердца бьются в унисон. Странно, однако, складывается судьба, вот уж не думала, что встречу такую подругу.