Глава 12. — Начинается, — сказал принц Калиг, проникнув в мысли Верховного Правителя и избавив его тем самым от мучительной миссии

— Начинается, — сказал принц Калиг, проникнув в мысли Верховного Правителя и избавив его тем самым от мучительной миссии.

Свидетели обратили взоры к стеклу, за которым происходило действо. Невеста, уже обнаженная, лежала на большой кровати, застеленной белым шелком, по которой были разложены пышные подушки. Ее нежные тонкие руки были привязаны голубыми шелковыми шнурами к изголовью кровати.

— Почему девушка привязана? — спросила Лара. — Ведь для нее нет ничего неожиданного в том, что вот-вот произойдет. Для чего необходимо это?

— Сам процесс дефлорации должен быть быстрым, — объяснил Палбен. — Сдерживая ее в движениях, мы предупреждаем необдуманные действия, которые она может совершить, поддавшись сиюминутной панике.

Лара с неодобрением и даже пренебрежением покачала головой. В действиях Ниуры не наблюдалось и тени паники.

Двое рабов присоединились к ней в постели. Они по очереди поцеловали ее в губы. Затем стали играть ее грудью. Они целовали ее соски, впивались в них губами, и снова целовали, и нежно покусывали их. Их ладони ласкали ее роскошное чувственное тело. Один из них снова прильнул к губам Ниуры. Его поцелуи были медленными и проникновенными. Было совершенно очевидно, что он мастерски выполнял свое дело, так как тело девушки начало трепетать и робко двигаться ему навстречу. Его поцелуи становились более жадными, а увеличивающийся член прижимался к ее стройному соблазнительному бедру.

Второй раб целовал и ласкал языком ее грудь и живот, спускаясь все ниже, пока не коснулся, наконец, ее сладостного вожделенного холмика. Он несколько раз провел по нему ладонью, и свидетели услышали, как Ниура тихонько вскрикнула от неожиданности. Затем раб развел пальцами ее нижние губы, провел языком по их внутренней стороне, стремясь к крохотному бугорку ее чувствительной плоти, прикосновение к которому принесло такое наслаждение, что у Ниуры вырвался негромкий стон.

Лара перевела взгляд на Колгрима, который стоял в предвкушении. Он был обнажен, рядом с ним была женщина для удовольствий, равных которой по красоте Лара еще не встречала. Колгрим ласкал ее безупречное тело. Ее пропорции были почти идеальны — круглые соблазнительные груди, тонкая талия, которая плавными изгибами переходила в округлые бедра и нежные пухлые ягодицы. Он страстно целовал эту женщину, в то время как ее ладони соблазнительно ласкали его, касаясь именно там, где это вызывало особенное возбуждение.

Наконец она освободилась из объятий Повелителя Сумерек и, опустившись перед ним на колени, взяла в рот его корень. Они видели, как ее губы, щеки двигались медленно, но ритмично, впуская его внутрь и снова обнажая. Она без сомнения старалась довести его до высшей степени возбуждения. Колгрим закрыл глаза в исступленном восторге от наслаждения, которое она доставляла ему. Он запустил свои изящные пальцы в ее темные волосы и, двигая ее головой, управлял движениями женщины.

Негромкие стоны Ниуры, лежащей в постели, становились все более настойчивыми, особенно теперь, когда один из рабов искусно ласкал языком ее маленькое и такое чувствительное сокровище.

Женщина для удовольствий подняла руку и, выпустив изо рта огромный член Повелителя Сумерек, спросила:

— Невеста готова принять своего жениха? Я не могу его больше сдерживать.

— Она готова, — ответил раб, отстраняясь от Ниуры.

Оба раба поднялись с постели, взяли ноги девушки и, широко разведя, подняли их так, чтобы она была полностью доступна своему жениху. Мужчины отлично справились со своей работой. Ниуру обильно орошали соки, они блестели на ее коже, так что даже свидетели в соседней комнате видели это.

Женщина для удовольствий взяла в руку огромный твердый член Повелителя Сумерек и подвела Колгрима к постели. Встав на колени возле невесты, она направила орудие Колгрима к входу во влагалище Ниуры.

— Вознаграждение ожидает вас, мой господин, — сказала она и незаметно покинула постель.

Колгрим посмотрел Ниуре в глаза. В них он увидел, что ее страсть ничуть не уступает его вожделению. Ему хотелось еще немного подразнить ее, но, хотя он и не видел свидетелей, он знал, что они наблюдают; чувствовал их взгляды, их предвкушение и нетерпение. Он думал о том, помнит ли его мать это мгновение с его отцом. Вспоминала ли она ту ночь, когда он был зачат? Или, быть может, тот день, когда на равнине снов его отец насильно овладел ею и зачал его сестру?

Эти мысли возбудили его еще больше. Его член уже буквально болел от напряжения. Он чуть надавил им, проникая в ее вагину. Ниура пронзительно вскрикнула, и он увидел внезапный страх в ее глазах. Он продвинулся чуть глубже и ощутил упругое сопротивление ее девственной плевы. Осознание того, что его член будет единственным, который знал сладость ее плоти, почти лишило его всякого контроля над собой.

— Мне больно, — чуть не плача сказала она.

— Неужели? — Он улыбнулся, глядя ей в лицо, почти вынул свой пульсирующий член и тут же с силой вонзил его.

Он почувствовал, как ее девственная плева поддалась, разрываясь под его давлением. Крик ее был таким громким, что его услышали даже в банкетном зале. Ниура не переставала кричать несколько долгих минут, пока ее жених безжалостно врывался в нее снова, снова и снова. Но затем ее крики стихли, и их сменили стоны, когда Колгрим начал ублажать ее, доставляя то невероятное наслаждение, о котором она слышала бесконечные женские восторженные разговоры с тех пор, как ей исполнилось двенадцать и она стала достаточно взрослой, чтобы хотя бы частично понять, о чем они говорили.

Еще несколько раз он вошел в нее, вталкивая корень еще глубже, а потом его тело вдруг напряглось, и он с дикими стонами и рычанием излил в нее свои соки. Дотянувшись до изголовья кровати, он развязал ей руки и, кивнув, дал знак рабам освободить ноги девушки. Затем, поднимаясь, он улыбнулся, глядя на нее.

— Ты отлично справилась, Ниура.

Ошеломленная, она смотрела на него, будто сквозь туман.

— Я доставила вам удовольствие? — тихо спросила она.

— Тебе еще нужно многому научиться, и я сам буду твоим учителем, — сказал он. — Вставай, Ниура. Доказательство твоей честности должны продемонстрировать гостям, чтобы после этого они могли отправиться по домам. А потом пойдем и мы, радость моя.

Приложив немало усилий, Ниура взяла себя в руки. Она сползла с постели. Увидев большое пятно крови на белом покрывале, она как будто испугалась. Ее бедра тоже были испачканы кровью. Сорвав с кровати шелковое покрывало, она протянула его женщине для удовольствий, которая в ответ почтительно поклонилась. Затем все три помощника покинули комнату.

— На этом наше участие завершено, — сказал Палбен. — Вы все согласны, что утверждение невесты о ее девственности честно и справедливо? И что жених не был обманут?

Все свидетели единодушно закивали.

— Тогда мы можем вернуться к гостям с доказательством, — сказал Верховный Правитель.

Выйдя в коридор из комнаты для наблюдений, они обнаружили, что их ожидали все трое помощников, принимавших участие в церемонии. Женщина для удовольствий поклонилась Ларе и передала ей окровавленное покрывало. Лара поблагодарила и кивнула ей в ответ.

Верховный Повелитель, щелкнув пальцами, подозвал к себе двух рабов для утех.

— Вы принадлежите хозяйке Дома для удовольствий Хелене?

— Да, милорд, — ответил один из них.

— Передайте своей хозяйке, что эта юная леди хочет воспользоваться вашими услугами сегодня ночью. Вы оба должны прибыть во дворец.

— Хорошо, милорд, — последовал единодушный ответ.

— Благодарю вас, племянник, — сказала Марцина, очаровательно улыбаясь ему.

«Веди себя прилично!» — пригрозила Лара дочери, но на устах ее оставалась улыбка.

«Он хочет меня, потому что видит меня молодой и красивой, — ответила Марцина. — Но ему не дает покоя то, что я его двоюродная бабушка». — Она едва сдерживала смех.

Они подошли к залу, где продолжалось торжество. Лара вошла в него и проследовала к пьедесталу, остальные свидетели шли за ней. Лара подошла к возвышению, и четверо мужчин-свидетелей подняли ее на него. Оказавшись наверху, Лара развернула белое шелковое покрывало, пунцовые кровавые следы на котором уже становились коричневыми.

— Невеста была невинна! — воскликнула она.

Зал взорвался восторженными возгласами, а когда Ларе помогли спуститься, она увидела, что все поздравляют Груджина Агасферуса. Лара в недоумении покачала головой. Какие противоречивые люди, эти хетарианцы: они одобряют то, что их дочери начинают вступать в связь с мужчинами в раннем возрасте, так как благодаря этому женами становятся, уже насытившись, они обожают свои Дома удовольствий, и в то же время единственная девушка, сохранившая девственность до самой свадьбы, получает всеобщие поздравления в этот день, хотя многие годы до этого над ней насмехались по той же самой причине.

— Ты вернешься со мной во дворец? — спросила Марцина мать.

— Нет. Я думаю, мы с Калигом вернемся домой, в Шуннар. Ты навестишь нас в ближайшее время, милая? Мне нужно поговорить с тобой.

— Насчет Колгрима? — с легкостью догадалась Марцина.

— Да, — откровенно призналась Лара.

Она больше не хотела лгать дочери. По крайней мере, не сейчас, когда речь шла о деле такой важности. Она хотела содействия Марцины, ее помощи.

— Я обязательно приду, — пообещала Марцина. — Но, мама, тебе не стоит переживать за меня. Я знаю Колгрима. Знаю, каков он на самом деле. Я знаю, что он очень хочет иметь семью и сестренку, но в то же время он убил бы меня не задумываясь, если бы я стояла на пути к его цели. Я понимаю все это.

— Что ж, я верю в истинность твоего суждения, — кивнула Лара.

— Я, пожалуй, пойду. Те двое обольстительных рабов уже ждут меня, я хочу насладиться ими сполна, — сказала юная фея, и в ее фиалковых глазах сверкнул огонек. — Думаешь, они так же хороши в деле, как кажется на вид?

— Ты это расскажешь, когда мы встретимся в Шуннаре, — ответила Лара дочери.

Марцина рассмеялась и поспешила прочь.

— Прабабушка! — Доминус Кадарн подошел к Ларе. — Нам нужна твоя помощь, касательно помолвки моего сына.

— Твой дядя — эксперт во всем, что касается Хетара. Неужели он не может помочь тебе?

— Это он зовет тебя, — сказал Кадарн.

— Хорошо, сейчас подойду. — Лара обернулась к Калигу: — Ты отправишься домой или дождешься меня?

— Я буду ждать тебя в Шуннаре, — ответил он и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

Отойдя на шаг, он взмахнул плащом и, обернувшись им, испарился.

Кадарн открыл рот в изумлении.

— Что с ним произошло?

— Он вернулся домой, и я тоже очень хочу это сделать, так что немедля веди меня к Амрену, чтобы скорее закончить дела со свадьбой Ваклара. Насколько я знаю твоего дядю, могу предположить, что обнаружилось нечто, что не понравится хетарианцам, и он хочет, чтобы я отстояла нашу точку зрения.

Все гости разошлись, и в доме не осталось практически никого, кроме членов семьи и их слуг. Кадарн отвел Лару в большую библиотеку, где их ждали Груджин Агасферус со своим племянником принцем Амреном. Лара поприветствовала их небольшим поклоном и сказала:

— И для чего же я понадобилась вам, господа?

— Присаживайтесь, домина, — пригласил ее Груджин Агасферус. — Кстати, я не успел поблагодарить вас за участие в церемонии дефлорации моей внучки.

Амрен с недоумением слушал любезную речь Груджина. Хетарианский представитель знати таким образом старался хоть немного расположить к себе свою бабушку-фею.

— Они хотят, чтобы свадьба состоялась здесь, в городе, — начал Амрен, и в голосе его слышалось раздражение. — Но она должна проводиться в Тере, во дворце доминуса, ведь Йамке предстоит стать доминой Теры. И ее свадьба должна состояться там, где она будет править.

— Вы никогда не слышали слова «компромисс»? — язвительно спросила Лара.

— Она должна выйти замуж здесь, в окружении своей семьи, — настаивал Груджин Агасферус.

— Нет, свадьба должна проводиться в Тере, — парировал Амрен.

— Можно провести церемонию в обоих государствах, — сказала Лара. — Начнется торжество здесь, в этом доме, и продлится до заката. Затем я с помощью магии перемещу жениха и невесту в Теру, как раз к рассветному часу, когда начнется наша традиционная церемония на восходе солнца.

— А как же праздничный пир? — не унимался Груджин. — Вы хотите выставить на посмешище мою семью, не позволив как следует отпраздновать свадьбу Йамки так, как праздновали замужество двух других моих внучек?

Это было последнее, что Лара готова была сделать для них.

— И в Тере, и в Хетаре будет пир, — сказала она. — В Хетаре он будет проходить в большом зале для торжеств, так как это будет ночью. Но если вы покинете этот зал и пройдете по магическому туннелю, который мы предоставим, то окажетесь на праздновании в Тере, в садах доминуса, расцвеченных первыми лучами восходящего солнца. Ни одна из семей не будет ущемлена и не испытает никаких неудобств. И несомненно, возможностям, что подарила вам магия, будут завидовать в обоих мирах, где вы провозгласили волшебство выдумкой или мифом, — снова съязвила Лара.

Груджин Агасферус нахмурился, задумавшись над ее словами.

— Да, действительно, — наконец, сказал он, — такой свадьбы, как эта, еще не было. И никто никогда не повторит такого. Да! Ваше решение безупречно, домина Лара! — Он посмотрел на принца Амрена: — Милорд, вы согласны?

— О да! — последовал незамедлительный ответ.

— Вам нужно получить разрешение на это у доминуса Кадарна, — подсказала Лара, поняв, что двое стариков забыли поставить в известность правителя Теры.

— Конечно, конечно! — без колебаний согласился Амрен. — Дорогой племянник, вы дадите нам свое официальное разрешение на проведение свадьбы вашего сына и наследника Ваклара и Йамки Агасферус одновременно и в Хетаре и в Тере? — спросил он чрезвычайно почтительным тоном.

Самолюбие доминуса было удовлетворено и, посмотрев на двух джентльменов, он сказал:

— Я согласен, господа. Вы пришли к мудрому решению.

— Это решение нашла госпожа Лара, — возразил Груджин Агасферус, — и я премного благодарен ей. Это будет чудесная свадьба и прекрасный союз, господин доминус. Моя внучка воспитывалась должным образом и, как я уже говорил, знает свое место.

— Да, только благодаря магии моей бабушки все это стало возможным, — тихо сказал принц Амрен и подумал про себя, отчего же Кадарн был так враждебно настроен к Ларе.

— Так когда состоится свадьба? — спросила Лара. — В скором времени? — Она думала о том, что это не терпит отлагательств. Нужно успеть раньше, чем Колгрим окутает этот мир Тьмой. К тому времени Тера должна быть уже вдвойне связана кровными узами с Повелителем Сумерек.

— Через месяц, — сказал Груджин Агасферус. — Невесте нужно время, чтобы подготовить свою долю наследства. К тому же необходимо завершить все приготовления в доме и распланировать само торжество.

— Йамка должна провести это время в уединении, — сказала Лара. — Да, в прошлом у нее были любовники, но сейчас не время предаваться веселью, ей необходимо оставить его, прежде чем вступить в брак. Жизненно важно, чтобы в каждом ее ребенке была и ее кровь, и кровь Ваклара. Я сама позабочусь о ее безопасности.

— Не сомневайтесь, домина Лара, мы сможем обеспечить безопасность Йамки, — напыщенно заверил ее Груджин.

— Я не собираюсь обсуждать это с вами, милорд, — оборвала Агасферуса Лара. — Кроме того, все необходимое уже сделано. Я спящей перенесла ее в безопасное укрытие. Она проснется лишь в день своей свадьбы.

Не в силах побороть порыв, принц Амрен усмехнулся. И даже Кадарн не сдержал улыбки.

Вдруг в дверь библиотеки постучали. Это была леди Камилла. Она пребывала в совершенном смятении.

— Они исчезли, Груджин! — кричала она.

— Кто исчез? — раздраженно спросил тот.

Своевольное и даже властное поведение феи вывело его из себя, хотя он и осознавал, что она поступала правильно и предусмотрительно.

— Ниура и Колгрим! Их нет в свадебных покоях! — сообщила леди Камилла.

— Он забрал ее домой, в Темные Земли, — тихо сказала Лара.

— Но ведь для них подготовлена целая неделя торжеств и празднований, — возразила леди Камилла.

— Колгрим выполнил то, что было нужно ему самому, и то, что от него требовалось. Он женился на вашей внучке и совершил дефлорацию в ходе соответствующей церемонии, — объясняла Лара. — Сделав это, он забрал свою невесту и вернулся в свой замок в Темных Землях.

— Он ведь даже не попрощался! — разочарованно сказала леди Камилла.

— Не я воспитывала его, так что не несу никакой ответственности за его манеры поведения, — ответила Лара. — Однако обычно он более любезен. Подозреваю, что ему просто не терпелось остаться с Ниурой вдвоем в каком-нибудь тихом уединенном месте, где они могли бы предаться чувственным удовольствиям.

* * *

Именно это Колгрим и сделал. Все эти хетарианские церемонии надоели ему, а оттого вызвали раздражение. Через несколько, самое большее десять дней он должен будет зачать Ниуре сына. С того момента, как это случится, она станет для него запретным плодом и будет оставаться таковым, пока ребенок не родится. А в Хетаре им предстояла еще и Церемония Завершения. Но те несколько дней, что остались у них, он хотел провести, наслаждаясь ее прекрасным юным телом, а не торжествами в их честь. Как все же расточительны хетарианцы в отношении времени!

Итак, когда свидетели покинули их, он обнял свою невесту и волшебным образом перенес их в свой замок в Темных Землях, в спальню, которая вскоре должна была стать спальней его жены.

Все еще ошеломленная своим первым опытом, Ниура смущенно посмотрела на него.

— Где мы? — спросила она.

— Мы дома, в моем дворце.

— Но еще рано покидать Хетар, — запротестовала Ниура. — В нашу честь запланировано множество мероприятий, милорд. Было бы невежливо вот так просто взять и исчезнуть.

— Я не просил никаких мероприятий в нашу честь, Ниура, — сказал Колгрим. — Ты знаешь, по какой причине состоялся наш союз. Я уже говорил тебе, что тебя выбрала Книга Правления. Возможно, ты не до конца осознаешь свое положение. Для меня сейчас начинается сезон размножения. Сейчас и только сейчас мое семя в твоей утробе может положить начало жизни моего сына. В каждом поколении Повелителей Сумерек может быть только один сын. Ты та единственная, избранная для этой огромной чести — стать матерью моего сына. Через несколько дней от моего семени в тебе зародится его жизнь. И с этого момента мы не сможем принадлежать друг другу как муж и жена до тех пор, пока не родится мой сын. Ничто не должно угрожать тебе, пока ты носишь этого ребенка. По обеим линиям корни его будут восходить к колдуну Юси. Это будет особенное, необыкновенное дитя, Ниура!

— Но почему ты должен зачать его так скоро? — с недовольной гримасой спросила Ниура. — Я шестнадцать лет ждала возможности вкусить этих сладострастных удовольствий! И теперь я хочу их еще и еще!

— Это время предписано Книгой Правления, — ответил Колгрим.

— Не могли бы мы сделать это в следующем месяце или в следующем году, — умоляла она.

— Нет, это должно произойти в ближайшие десять дней, Ниура, — ответил Колгрим. — И в ту ночь, когда будет зачат мой сын, ты передашь мне дар Уллы, который укрепит мои силы.

— Нет, — неожиданно для него сказала Ниура. — Нет какого-то специально установленного времени для того, чтобы передать вам мои силы, милорд. Я сделаю это, только когда ребенок родится, а не до того.

— Ты смеешь противостоять мне и чинить мне преграды, Ниура?

— Нет, милорд, никогда, — поклялась она. — Но накануне нашей свадьбы ко мне явилась тень Уллы и посоветовала мне отсрочить это, — с легкостью солгала Ниура. — Ты должен подчиняться Книге Правления, но точно так же я должна следовать тому, что велит мне тень Уллы. Если я ослушаюсь, мой дар станет абсолютно бесполезен для тебя. Никто из нас не хочет этого, не так ли, милорд?

Колгрим рассмеялся.

— Я уверен, ты лжешь мне, — сказал он, — но ты знаешь, что я не рискну проверять, правда ли то, что ты говоришь. Ты затеяла хитроумную игру, Ниура. Скажи лучше, тебе нравятся твои покои? Когда-то здесь жила моя дорогая матушка.

Ниура осмотрелась. Это была просторная комната. Напротив широкой кровати, укрытой роскошными мехами, располагался огромный камин. В дальнем конце комнаты была открытая колоннада, но, так как на дворе была уже ночь, за ней ничего разглядеть не удалось. Мебели было немного, и она была довольно аскетична. Кровать, шкаф, стол и два стула.

— Я удивлена, что твоя мать могла жить в столь строгой обстановке, — сказала Ниура. — Мне не будет здесь по-настоящему уютно, пока я не обзаведусь всей необходимой мне мебелью, милорд.

— Ты вольна делать здесь все, что захочешь, — ответил Колгрим.

— Нужно перевезти сюда всю мою мебель из Хетара, — настаивала Ниура. — Я не смогу быть счастлива, если меня не будут окружать мои собственные, привычные мне вещи и предметы.

— Через день-другой я лично сопровожу тебя в город, и ты сможешь выбрать все, что тебе понравится.

Колгрим вспомнил, как в их первую встречу она сказала, что сможет быть счастлива в Темных Землях, и готов был рассмеяться.

— Но чтобы перевезти все это, может понадобиться не один месяц, — с возмущением сказала Ниура.

— Ах да, я забыл, тебе ведь с самого детства внушали, что магии не существует. Мои магические силы доставят тебя, куда бы ты ни пожелала, в тот же день, Ниура. Теперь ты счастлива?

— О да! — хитро засмеялась она. — Муж, владеющий магией, — это, оказывается, очень удобно. Дивша и Йамка просто умрут от зависти. — Она прильнула к Колгриму. — Вы так добры ко мне, милорд. Мы можем сегодня заняться любовью?

— Мы будем делать это и только это ближайшие несколько дней, Ниура. Я хочу открыть тебе все те возможности, что ты упустила, когда лишала себя удовольствия в ожидании меня. И тебе самой еще предстоит многому научиться. Лишиться девственности было приятно, но болезненно. Но теперь я продемонстрирую тебе все, чем ты сможешь насладиться вместе со мной. У твоих кузин были и другие любовники. Но я твой единственный любовник на всю жизнь, Ниура. Ты ведь понимаешь, о чем я, не так ли? — Он запустил руку в ее длинные золотистые волосы и с силой потянул за них, откидывая ее голову назад, чтобы видеть ее прекрасное лицо.

— Зачем мне другой любовник? — с невинным выражением лица спросила она.

— У каждого свои таланты и способности в этом, красавица моя. Однако я настоящий мастер в искусстве страсти. Ты всегда будешь счастлива со мной, так что, когда твои кузины будут навещать тебя и хвастаться своими любовниками, я не хочу, чтобы ты завидовала им, — сказал Колгрим.

— Ни у одной из них не будет любовников, пока у них не родятся дети от мужей, — сказала Ниура. — Мы представляем определенную ценность для наших мужей, так же как и они для нас.

— Как прагматично, — сухо заметил Колгрим.

Он склонился, чтобы поцеловать ее спелые уста, а его рука заскользила вниз по ее телу, и наконец два его пальца проникли в ее тесную вагину. Ниура вздрогнула, но Повелитель Сумерек крепко держал ее за волосы, пока его пальцы имитировали движения члена. Очень скоро по его руке начали стекать ее соки, и он с жадностью впился поцелуем в ее губы. Как и все женщины Хетара, его жена была созданием сладострастным, но он хотел, чтобы ее похоть не уступала его собственной. Он резко прервал поцелуй и поставил Ниуру на колени.

— Открой глаза, Ниура. Я хочу, чтобы ты видела мое мужское достоинство. У меня есть то, чего нет ни у одного создания мужского пола, даже у принца-тени Калига. У Повелителя Сумерек два члена. Основной, тот, что сейчас у тебя перед глазами, и второй, меньше, он появляется по моему требованию.

Не отрывая глаз, Ниура смотрела на длинный массивный кусок плоти перед ней.

— Раньше он был больше, — заметила она. — Он может увеличиваться и уменьшаться?

— О да! — усмехнулся он.

— Как выглядит этот второй член и зачем тебе два?

— Второй расположен так, что я могу овладеть тобой, войдя одновременно с двух сторон, — объяснил он. — А как он выглядит, ты очень скоро увидишь сама. А теперь возьми мой главный стержень в рот и соси его, — приказал Колгрим.

Точно зачарованная, Ниура подчинилась, слушая его указания. Обе кузины рассказывали, что мужчины любят, когда их член ласкают ртом, губами, языком.

— Поосторожнее с зубками, моя красавица. Используй язык. Ласкай им головку, вокруг, по краю, под ней. О да, вот так! — Колгрим был поражен ее врожденными способностями. Он точно знал, что, храня свою девственность, она никогда не предавалась никаким сексуальным утехам, даже самым невинным. Ниура была далеко не глупа и знала всю опасность таких игр. Он уже почти стонал, когда его член погрузился еще глубже в ее рот, в ее горло. Она действовала решительно, и Колгрим закрыл глаза, на мгновение предаваясь искреннему, неподдельному и всеобъемлющему наслаждению. Но как только его основной ствол стал длинным и твердым, он ощутил, что желание наполняет и второй.

— Остановись, — велел он. — Сядь и смотри, моя прекрасная Ниура.

Девушка подчинилась. Его основной член, длинный и прямой, почти касался ее лица. Он слегка дернулся, и чуть ниже, под ним стал появляться меньший член. Он был гораздо длиннее и тоньше основного. Коснувшись его — а Ниура не смогла удержаться и не дотронуться до него, — она ощутила, какой он твердый. Его конец был заострен и формой напоминал наконечник стрелы.

При виде его Ниуру охватила дрожь. Она почти чувствовала, как этот тонкий, острый стержень вонзается ей между ягодиц. Струйка ее соков сбежала по бедру.

— Я никогда и представить себе не могла такое — два члена одновременно, — медленно проговорила она.

— Ты ощутишь это сегодня ночью, — сказал ей Колгрим. — Он уже не спрячется туда, откуда появился, пока не будет удовлетворен, красавица моя.

— И что же нам с этим делать? — с искренним любопытством спросила Ниура.

Мысль о том, что ее заполнят сразу два члена, приводила в безумное возбуждение.

— Пойдем в постель, — сказал Колгрим, поднимая ее с колен и увлекая за собой. — Есть особый способ, чтобы достичь того, чего ты так жаждешь.

Они вместе забрались на кровать, укрытую пушистыми шкурами. Все происходящее казалось Ниуре диким и варварским, и на этом фоне прикосновение меха к обнаженной коже распаляло еще сильнее. Она лежала на спине, с нетерпением ожидая, когда он начнет. Его малый член переливался серебристым блеском, острие его ярко сияло. Это было нечто совершенно необыкновенное и такое живое!

Колгрим хлопнул в ладоши, и вдруг появились две тонких серебряных цепи с кандалами на концах. Кандалы были отделаны шелком и овечьей шерстью.

— Это поможет тебе занять нужное положение, — объяснял он, пристегивая ее лодыжки.

— О боже! — воскликнула Ниура, когда он защелкнул крепеж.

Ее ноги были широко разведены и подняты почти до самых плеч, так что оба ее сладострастных отверстия открывались ему. Колгрим хлопнул в ладоши еще раз, и сверху свесились еще две серебряных цепи с наручниками. На этот раз он пристегнул их к ее запястьям.

— Вот так, — сказал он. — Теперь ты в верной позиции и готова к тому, чтобы я овладел тобой, моя девочка.

— Кузины рассказывали мне о чем-то, что называли бандажом, — сказала Ниура. — Это и есть бандаж, мой господин?

— Один из его видов, — сказал он. — А теперь замолчи. Оба моих члена жаждут тебя.

Колгрим расположился между ее поднятыми и широко разведенными ногами. Ниура, завороженная, смотрела, как малый член, гораздо более длинный, чем основной, подкрался к ее анусу и вонзился в него.

— А-а-ах, — простонала она, когда корешок проник в нее. Ее серо-зеленые глаза становились все шире, по мере того как он заполнял ее. Когда он погрузился в нее полностью, Ниура почувствовала, как тот пульсирует внутри. Ощущение показалось ей восхитительным, возбуждающим. Йамка и Дивша будут безумно завидовать, когда она им расскажет. — О д-а-а-а! — почти задыхаясь, простонала девушка, когда основной корень мужа резким движением вошел глубоко в ее лоно.

Голова Ниуры металась из стороны в сторону, пока он остервенело вталкивал член, по которому стекали ее обильные пряные соки. Ниура уже кричала от наслаждения. Она отчаянно пыталась высвободить руки, ей так хотелось прижаться к нему, царапать его кожу. Приподняв голову, она впилась зубами в его плечо.

Колгрим громко рассмеялся. Его малый корешок, объятый ее горячей тесной плотью, пульсирующий внутри, постепенно стал двигаться в том же ритме, что и основной стержень. Они синхронно двигались, заполняя, пронзая ее. Почти задыхаясь, Ниура хватала ртом воздух. И вдруг оба органа достигли той крошечной точки в ее теле, прикосновение к которой приносит женщине несравненное, непревзойденное блаженство. Они коснулись этой точки одновременно с двух сторон. Ниура пронзительно закричала, потом еще и еще, когда очередная волна наслаждения охватывала ее тело.

Повелитель Сумерек снова рассмеялся и, окончательно отдавшись сладострастному желанию, заполнил ее своими соками, в то время как она уже теряла сознание в его руках. Удовлетворенный на какое-то время, он лег на спину. Похотники освободили Ниуру от оков, и обоих, Колгрима и его жену, тщательно обмыли. Затем Колгрим приподнялся, опершись на локти, и посмотрел на девушку, что лежала рядом. Он был весьма доволен ею. Ни разу он не заметил в ней и намека на страх, кроме того момента, когда он лишил ее девственности. И уже теперь, когда они делали это всего второй раз, она без малейших жалоб или протестов приняла оба его члена. Неужели эта девушка, которая только сегодня стала его женой, идеально подходит ему и в постели? Как жаль, что ему нужно так скоро зачать ей ребенка, но он двигался к этому так быстро, как только мог.

Книга Правления поведала ему лишь о том, кто его невеста и где ее искать. Стоит ли она того, чтобы остаться с ним, он должен был узнать только после рождения сына. Если это так, то он наградит ее даром вечной молодости. Когда их силы будут объединены, он сможет сделать это. Несмотря на то что она знает о том, что обладает силами Уллы, она даже не представляет, каковы они и как ими пользоваться. Но это знает он. Его скорее позабавило, чем разозлило то, что она отказалась передать ему силы до рождения сына. Он полагал, это позволило ей думать, что у нее есть перед ним какое-то преимущество. Глупая смертная девочка.

Колгрим вдруг ощутил, как им овладела усталость, и на некоторое время предался сну. Когда он проснулся, Ниура все еще спала. «Пусть спит», — подумал он, поднимаясь с постели. У него было много планов, далеко не последним среди которых было стремление переманить его сестру, Марцину, на свою сторону. Казалось, его энергия приобретает новую, огромную силу. Никто не сможет остановить его на пути к достижению целей. И сейчас его целью была Марцина. Она была умна, особенно для женщины, с восхитительной зловещей жилкой, которая так радовала его. А мысль о том, чтобы объединить ее и его магические силы, приводила его в восторг.

Она была его семьей. Не их отец, беспомощный, медленно и мучительно умирающий в неволе. Не его брат-близнец, который все еще ищет способ выбраться из своей крохотной камеры, чтобы в конце концов спиться, бездумно предаваясь удовольствиям, разоряя и приводя в упадок Темные Земли и все вокруг. И не его прекрасная и могущественная мать, которая никогда не любила его. Нет, не они, а Марцина — вот его настоящая семья. И он хотел заполучить ее. Ниура была бы рада ее компании и дружбе, потому что служанка для этого вряд ли подойдет. К тому же Марцина могла бы помогать им растить наследника. Она бы так мило и без всякой оглядки обожала бы своего племянника, так, как и должно любить! Так, как никто никогда не любил его.

А что же делать с обещанием оставить Марцину матери, которое он так неосмотрительно дал ей? Колгрим рассмеялся в голос. Его матушка наверняка должна знать по собственному опыту, что Повелители Сумерек поступают так, как нравится им, а не так, как хотят другие. Так что ему не стоило недооценивать Лару. Она, несомненно, будет начеку. Он улыбнулся. Но он завоюет Марцину и ее силы, а когда придет время, и силы своей матери! Никто не сможет победить его. Только не теперь! И он снова громко и зловеще рассмеялся.

Внезапно Лару стала бить дрожь. Все ее тело стало ледяным, и она побледнела.

— Что с тобой? — встревоженно спросил Калиг, лежавший рядом в их постели.

— Не знаю, — ответила Лара. — Такое ощущение, будто что-то темное и холодное вдруг накрыло меня. Колгрим не намерен сдержать своего обещания, Калиг, насчет Марцины. Я точно знаю, он хочет, чтобы она оставалась здесь, с ним, когда он принесет Тьму в этот мир. И я не знаю, смогу ли остановить его. — Казалось, она сама удивилась собственным словам. — Ах, Калиг, я и правда не уверена, что в состоянии помешать Колгриму заполучить Марцину!

— Теперь уже не тебе решать это, любовь моя. Марцина, несмотря на внешность совсем юной девушки, уже взрослая женщина. Она живет в собственном дворце и распоряжается жизнью по своему усмотрению, — успокаивающим тоном объяснял Калиг, словно уговаривая Лару. — Ты сделала для нее все, что могла, так же как и твоя мать, и я. У нее своя судьба и свое собственное назначение. Ты не можешь помочь ей или спасти ее от того, что ей предстоит. Тебе следует сосредоточиться на том, что ты действительно должна сделать. В мире Хетара больше нечего делать магии.

— Ануш, Загири, Тадж — все трое моих смертных детей уже давно умерли для меня, Калиг. Диллон правит Бельмаиром вместе с Синнией. Меня нет в их жизни. Все, что у меня осталось, — это Марцина, — сказала Лара.

— И Колгрим, — напомнил Калиг.

— Колгрим сын своего отца, — холодно и с горечью в голосе возразила Лара. — И Колл безусловно гордился бы им, ведь он — само зло, как и его отец. Так же очарователен, как Колл, но даже еще более хладнокровен и жесток.

— Не в твоих силах изменить или спасти его, — терпеливо повторил Калиг. — Он таков, каким должен был стать, но у него есть уязвимое место.

— Колгрим? Уязвим? — с недоверием переспросила Лара.

— Его мать — фея, любовь моя, с капелькой смертной крови в жилах. Вот в этом его слабость. Да, он сделает так, что в Хетаре воцарится Тьма, но гораздо опаснее будет его сын, так как кровь Юси приобретет в нем двойную силу, ибо передастся и от отца, и от матери, произошедших от Юси, — объяснил Калиг.

— Но если бы мы смогли предотвратить зачатие этого ребенка, — с надеждой произнесла Лара, — возможно, нам удалось бы расстроить планы Колгрима.

— Ниура предначертана ему Книгой Правления. Сначала считалось, что его избранницей должна быть Циарда, но ей не удалось исполнить свою миссию благодаря магии принцев-теней. Мы выиграли для Хетара столько времени, сколько было возможно после правления Иерарха. У жителей Хетара был шанс и время на развитие, однако они не только нисколько не продвинулись вперед, но и напротив, вернулись к своему прежнему образу жизни. Если Хетару и суждено когда-нибудь возродиться, то сначала он должен полностью погрузиться во Тьму и пережить все последствия своих неудач и проступков, — рассказывал Ларе Калиг. — Пока смертные не станут учиться на своих ошибках, они всегда будут обречены на неизбежную Тьму. Они разумные создания, но их эгоизм затмевает рассудок. И все же я верю, что они небезнадежны. Этот мир не единственный, где живут смертные. Их род распространен по всей Вселенной, любовь моя.

— А какие они в других мирах? Там они лучше? — спросила Лара.

Калиг кивнул:

— Да, в некоторых мирах они достигли прогресса, а в некоторых нет. А есть и такие миры, где смертные, как рассказывали мои соплеменники, еще хуже тех, что населяют Хетар, — сказал принц-тень. — Я не хочу, чтобы ты горевала по Хетару, Лара. Так же как и у тебя, у него своя судьба. Какое-то время ваши дороги пересекались. Теперь они разделились, и ты должна уйти вместе со мной.

— Когда? — спросила она его.

— У нас осталось совсем мало времени. Долг принцев-теней проследить и позаботиться об эвакуации всех представителей мира магии из Хетара. Колгрим не станет останавливать нас, так как в отсутствие прочей магии его собственная волшебная сила приобретает самый высокий статус.

— Марцина должна покинуть Хетар, Калиг. Прошу тебя, помоги мне осуществить это. Я не хочу контролировать жизнь своей дочери, но вместе с тем, ты же знаешь, как безрассудна, импульсивна и неосмотрительна она бывает. А Колгрим намерен оставить ее здесь. Ему нужна ее магия. Я знаю это! — Казалось, говоря это, Лара впадает в безумное отчаяние.

— Позволь мне поговорить с ней, любовь моя. Ты ведь знаешь, она любит тебя, а потому ты давишь на нее, — осторожно, но ласково сказал принц-тень.

Лара засмеялась:

— Нет нужды говорить мне то, что я и так знаю.

Калиг усмехнулся.

— Тебе нужно увидеться с матерью прежде, чем все феи покинут лес, — предложил он. — Не исключено, что это твоя последняя возможность и другой уже не будет.

— Я отправлюсь туда сегодня. — Лара кивнула.

Калиг обнял ее, привлек к себе, и чувственный любовный порыв охватил их. Ощущение разгорающейся страсти было знакомо и вселяло спокойствие. Они ласкали тела друг друга. От долгих сладострастных поцелуев шла кругом голова. Когда они, наконец, вместе достигли пика удовольствия, наслаждение их было непревзойденным. Еще какое-то время они лежали в сладком оцепенении, охваченные негой, пока Лара не взяла себя в руки и не встала с постели.

Калиг лежал, наблюдая, как Лара омывает свое тело. Как он любил его безупречные линии и изгибы! Она всегда была для него самым прекрасным созданием из всех, что ему приходилось видеть. Она надела простое свободное платье приятного зеленого цвета и подпоясала его витым серебряным шнуром. Свои золотистые волосы она заплела в одну великолепную косу.

Закончив туалет, Лара подошла к постели, склонилась к Калигу и поцеловала его чувственные губы.

— Ты уже не спишь? — нежно спросила она.

— Я смотрел, как ты купалась и одевалась. Как я мог проспать такое чудесное утреннее представление, любовь моя! — ответил Калиг.

— Я вернусь через несколько дней, но, если понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать, милорд. — Лара еще раз поцеловала принца-тень, затем повернулась и, открыв Золотой туннель, заторопилась в него. Туннель тотчас закрылся за ней.

Калигу будет не хватать ее, но в то же время ее отсутствие даст ему возможность поговорить с Марциной наедине. Он собирался нанести ей визит в ее собственном доме, в укрытых лесами горах. В привычной, знакомой ей обстановке было больше шансов, что Марцина не почувствует давления, которое он собирался оказать на нее. Он мог обеспечить тот исход ситуации с Марциной, которого так хотела Лара, и мог сделать это, не вмешиваясь в судьбу прекрасной юной феи. Поднявшись из теплой постели, он прошел через сад из покоев Лары в свои, где его уже ожидали слуги, готовые помочь принять ванну и переодеться. Через некоторое время для него накрыли завтрак в саду, в тени открытой галереи. Ему не нравилось есть одному, так как в последнее время он очень привык, что Лара повсюду сопровождала его. Он задумался о том, как пройдет ее визит к Илоне.

Выйдя из Золотого туннеля, Лара оказалась в покоях своей матери. Илона сидела в уютном мягком кресле возле окна и вглядывалась в свои леса. Лара подошла к ней, поцеловала ее румяную щеку и села рядом. Несколько минут никто из них не нарушал молчания. Затем королева лесных фей заговорила:

— Ты знаешь, сколько веков я смотрела на свой лес через это окно? Четыре с половиной. — Она сама ответила на свой вопрос. — Мне больно сознавать, что придется уйти отсюда, но выбора нет. Мы не сможем выжить во тьме. Нам нужен свет луны, и сияние звезд, и долгие дни, полные солнечного света и тепла.

— Прости, что я не смогла предотвратить это, — сказала Лара.

— Нет, нет, что ты, — возразила Илона. — Если бы Хетар был способен на перемены, никакой Повелитель Сумерек не смог бы навлечь на нас все эти беды. Во всем вина лишь этих проклятых смертных!

Лара улыбнулась.

— Ты примешь предложение Диллона расположиться в Бельмаире, мама? Покидать привычное и удобное место тяжело, но Бельтран — невероятно красивая провинция с большим количеством лесов. Я уверена, что ты смогла бы обрести там счастье.

— Да, мы примем предложение Диллона, но в конце концов хотим все же найти для себя новый мир, где никто не смог бы отыскать нас. Ты же знаешь, что мы, феи, и наш волшебный народ не любим вторжений в частную жизнь и предпочитаем уединение. Лучше было бы, если бы смертные вовсе не знали о нас. Гвенер уже разместила свой народ, луговых фей, в Бельдане. Аннан выбрал для своих водяных фей Бельбуой с его пятью реками и множеством ручьев. Король Ласло счел горы Белии отличным местом для своих горных фей. Ах, Лара, от всех этих перемещений столько неудобств и беспокойства, но рано или поздно это должно было произойти. Свадьба уже состоялась? Возможно ли подобрать слова, чтобы описать свадьбу Повелителя Сумерек, которая повлечет за собой повсеместную Тьму и вездесущее зло. — Илона сдавленно усмехнулась.

— Калиг сказал, что ты следишь за эвакуацией всех волшебных народов, — сказала Лара.

— Да, это так, и надо признаться, это непростая задача. Найти пристанище, пусть и временное, для эльфов, гномов, великанов и так далее до бесконечности — это очень и очень непросто. Горные гномы решили, что они не покинут свои Изумрудные горы. Галтоп отвечает за гномов — покровителей руд и драгоценных камней. Он говорит, что их осталось совсем мало и все они стары. Они привыкли к темноте, но все же скроются за горными склонами до тех пор, пока не вернется Свет. Они не станут работать на Повелителя Сумерек.

— Скажи, мама, вернется ли когда-нибудь Свет?

— Ах, Лара, Свет не может погаснуть полностью, навсегда. Даже в полной темноте всегда найдется хотя бы крошечный проблеск света. И однажды этот проблеск начнет расти и становиться все больше и больше, пока не оттеснит Тьму обратно в Темные Земли. И тогда Свет снова восторжествует, — сказала Илона дочери.

— Тогда почему мы не можем остаться? Неужели мы не смогли бы спрятаться, как это собираются сделать гномы Изумрудных гор?

— Ах, милая, пройдут столетия, прежде чем это случится. Если Тьма завоюет мир, преодолеть ее будет чрезвычайно трудно. Гномы, привыкшие обитать в своих туннелях, могут пережить это время. Мы, представители других волшебных народов, нет. Нам для благополучной жизни нужен свет. Все без исключения магические жители должны оставить Хетар.

— Калиг сказал, что знает, в чем мое предназначение, какова моя судьба, но не расскажет мне об этом.

Илона рассмеялась.

— Возможно, он действительно знает, — сказала она.

— Он говорит, что отныне мы должны быть вместе, что наша судьба едина, — продолжала Лара.

— Он так сказал? — Но Илона ничуть не удивилась. Калиг всегда любил ее дочь и вне всякого сомнения разделил бы с ней любой рок. — Тебе очень повезло с твоим спутником жизни, дочь моя. Он величайший из принцев-теней после старого Кронана.

Дверь в комнату отворилась, и вошла изящная юная девушка.

— Тетушка Лара! Как чудесно вновь увидеть вас! Вы отправитесь с нами в Бельмаир?

— Полагаю, да, — ответила Лара. — Уверена, твоя мама счастлива, что ты возвращаешься домой, Парвана.

— Наверное, — сказала девушка, пожимая плечами.

Парвана была дочерью брата Лары, принца Сирило, и его жены, великого Дракона Бельмаира Нидхуг. Она должна была стать следующей наследницей своей бабушки, после своего отца.

Более века тому назад Сирило и Нидхуг оставили яйцо в горной пещере в провинции Белия. Дракон, который вылупится из этого яйца, однажды займет место своей матери и станет Великим Драконом Бельмаира. Королева лесных фей в конце концов скрепя сердце смирилась с тем, что ее единственный сын и наследник полюбил дракониху. Однако она просто обезумела от горя, узнав, что он не собирается заводить отношений с феей, чтобы та родила ему наследника, который стал бы следующим правителем лесных фей, после ее и его смерти. Но в один прекрасный день Нидхуг сообщила своему возлюбленному, что собирается отложить еще одно яйцо. Они оба были очень удивлены, так как то яйцо, что уже дожидалось своего часа в горах, было колыбелью существа, которое продолжит род Нидхуг. И других не должно было быть.

Но дракониха уже не могла ничего изменить и отложила это новое яйцо прямо в их постели. Оно было бледно-розовым, с красными розочками на скорлупе. Кроме того, оно было гораздо меньше первого яйца. И Нидхуг, и Сирило, завороженные, наблюдали, как скорлупа вдруг треснула и открылась, а внутри оказалась крошечная девочка. Прелестная фея лежала, шевеля своими маленькими кулачками, и тихонько гулила. Они незамедлительно послали за Илоной. Та тщательно осмотрела девочку и подвела итог:

— Она чистокровная фея, хотя я представления не имею, как такое возможно. Взгляните на ее спинку. Видите зачатки крыльев?

И Илона нарекла свою внучку Парваной, сообщив Сирило, что «она последует за тобой и однажды станет королевой лесных фей».

Сейчас, в свои четырнадцать лет, Парвана во всем была настоящей безукоризненной лесной феей, во всем, кроме ее глаз, которые точь-в-точь повторяли глаза ее матери-драконихи — темные, с золотисто-серебряными завитками и густыми пурпурными ресницами. Девочка поклонилась Илоне.

— Эвакуация луговых, водяных и горных фей полностью завершена, бабушка. Я отправила в те районы наших воинов удостовериться, что никто не отстал. Теперь районы совершенно пусты. А вернувшиеся воины сказали, что там остро ощущается одиночество. Это печально, не правда ли?

— Да, — тихо сказала Илона. — Это и в самом деле очень печально. Похоже, дочь моя, ты прибыла в наш лес как раз вовремя. Завтра и наш народ начнет постепенно уходить отсюда. С Хетаром покончено.