Глава 11. Дверь комнаты снова отворилась, и слуга в превосходной красно-золотой ливрее, стоя в дверях, объявил:

Дверь комнаты снова отворилась, и слуга в превосходной красно-золотой ливрее, стоя в дверях, объявил:

— Дамы и господа, вас ожидают паланкины, которые доставят вас на свадьбу. Будьте любезны, следуйте за мной. — И поклонился.

— Пусть отдохнувшими они проснутся! — освободил Калиг теранского правителя и его жену от действия своего заклинания.

— Мы, кажется, задремали, — произнес Кадарн. — Ничто так не освежает, как краткий дневной сон.

Его супруга кивнула, выразив свое согласие, и стала разглаживать несуществующие складки на своем прекрасном платье. Она взяла мужа под руку, и они пошли вслед за слугой.

Лара и Калиг последовали за ними и, переглядываясь, лукаво улыбались. Как только они вышли в холл у главного выхода, Лара вспомнила, как попала сюда в первый раз. Как ни странно, сейчас это место не производило такого сильного впечатления, как тогда. Выйдя из дворца, они окунулись в теплый свет позднего утра и увидели два роскошных паланкина, ожидавшие их у крыльца. Достаточно большие, чтобы вместить двух взрослых людей, они были сделаны из резного черного дерева и украшены золотыми узорами. Изнутри они были обиты мягкой золотистой кожей, а окна завешены шторами из газа золотистых тонов, усыпанными блестками.

— Ты только взгляни на кисти на подушках! — послышался восторженный возглас леди Паулины, едва она забралась в паланкин. — Ты думаешь, самоцветы настоящие? Кадди, нам непременно нужно обзавестись таким же паланкином, когда вернемся домой! Наш определенно слишком прост. Что подумает о нас невеста Ваклара, когда увидит наш незатейливый паланкин?

Калиг и Лара уже не услышали ответа Кадарна, забравшегося в паланкин, к тому же Лара была гораздо больше заинтересована молодыми людьми, которые несли паланкины — четверо на каждый. Их лица и фигуры были совершенно одинаковы.

— Вы братья? — спросила она их.

Мужчины кивнули в ответ. Затем они открыли рты и продемонстрировали, что у них нет языков и говорить они поэтому не могут.

Увидев их несчастье, Лара спросила:

— Столь безукоризненными вас сделали посредством магии, не так ли? С ее же помощью вас лишили и языка, и дара речи?

Молодые люди снова дружно закивали.

— Во всем остальном с вами хорошо обращаются? — продолжала расспрашивать Лара.

Они снова кивнули.

— Тогда я верну вам способность общаться, но только так, что никто не будет знать об этом, — сказала она. — Услышьте голос мой сейчас. Услышьте братьев ваших глас. Общайтесь в мыслях — не словах. Пусть волшебство приносит пользу, а не страх. — Изумление вдруг осветило лица восьмерых юношей, и Лара улыбнулась. — А теперь доставьте нас на свадьбу. С этого момента вы сможете мысленно общаться между собой. Те, кто лишил вас голоса, никогда не узнают, что к вам вернулся дар речи, — пообещала она им и поднялась в паланкин.

«Спасибо вам, о волшебница! Мы так вам благодарны!» — безмолвно воскликнул один из мужчин.

«Не за что, друзья мои», — ответила Лара.

Она чуть подвинулась, чтобы освободить место для Калига, который устраивался рядом с ней.

— Какое варварство — лишить их языка, чтобы они не могли рассказать о магии, с помощью которой их сделали одинаковыми. Здесь не обошлось без черной магии. Надеюсь, к этому не имеет отношения никто из нашего лесного народа. Я попрошу маму выяснить это.

— И как истинный хетарианец, Верховный Правитель решил использовать одинаковых привлекательных молодых людей для ношения паланкинов. Интересно, сколько еще таких, — рассуждал Калиг. — Впрочем, это не имеет значения. Я по твоему примеру каждому из них даровал способность общаться мыслями. А эти молодые люди сообщат радостную весть всем остальным.

Принц-тень и фея почувствовали, как носильщики подняли паланкин и быстрым шагом понесли его через благоухающий зеленью парк Золотого района. Взглянув на Лару в ее прелестном зеленом платье, Калиг вдруг ощутил, что его охватывает неудержимое желание, и, поглощенный им, даже чуть вздрогнул от неожиданности, обнаружив на себе взгляд Лары. Закрыв глаза небесно-голубого цвета, он начал представлять, как они занимаются любовью в паланкине. Уловив его мысли, Лара присоединилась к его фантазиям. Они были обнажены, лежали на мягкой золотистой коже, которой паланкин был обит изнутри. Затем Калиг сел, опираясь на подушки, коих было множество, а Лара, пристроившись к нему лицом, обняв за шею и плотно прижавшись грудью к его груди, стала опускаться, пока его огромный член не заполнил ее всю. Они двигались, сливаясь в едином безупречном ритме, так что даже потряхивание паланкина, казалось, вторило ему. Вскоре они одновременно достигли пика страсти. Отдышавшись и открыв глаза, они посмотрели друг на друга, нежно улыбаясь.

— Это было чудесно, — прошептала Лара на ухо Калигу и положила голову ему на плечо.

— Это только аперитив, когда мы наконец вернемся в Шуннар, я смогу часами наслаждаться твоим восхитительным телом, твоими сладкими устами, Лара, любовь моя.

— Если бы смертные знали обо всем, что мы можем, о, как бы они нам завидовали, — хитро усмехнулась Лара. — Их представления о магии слишком примитивны.

Они почувствовали, что носильщики стали двигаться медленнее, и, посмотрев сквозь прозрачную ткань занавесок, увидели, что приближаются к извилистой подъездной дороге. С обеих сторон дорожку обрамляли высокие пышные кусты, усыпанные крупными цветами насыщенного розового цвета. Неожиданно им открылся вид на дом Груджина Агасферуса. Невысокое здание в два этажа было построено из мрамора кремового оттенка. Щедро украшенное колоннадами, оно разделялось на два крыла, в центре между которыми находилось одноэтажное строение. Снаружи дом был почти так же великолепен, как дворец, но Лара готова была поспорить, что внутри он будет несравненно роскошнее. Семейству Агасферус хватало мудрости не демонстрировать своего безмерного богатства слишком широкому кругу, и именно это хранило их от гнева Палбена. Никто, кроме тех немногих, кто бывал в обоих домах, не может сравнить их. А те, кто имел такую возможность, не осмелятся сделать этого, ибо дорожат своей жизнью.

Паланкин остановился и был аккуратно поставлен на землю. Калиг вышел и подал руку Ларе, помогая ей спуститься. Одному из носильщиков он сказал: «Друг мой, передайте всем, кто претерпел то же, что и вы, на службе у своих хозяев, что отныне вы способны безмолвно обмениваться мыслями, как это делают в мире магии».

«Нам нечем по достоинству отблагодарить вас за этот дар, мой господин», — ответил носильщик со слезами на глазах.

«Боритесь вместе с нами против Тьмы, которая очень скоро начнет свое наступление», — сказал Калиг, и они с Ларой проследовали к огромному особняку Груджина Агасферуса.

Хозяину дома и его жене, госпоже Камилле, уже сообщили о прибытии столь влиятельных гостей, и они ожидали их под куполом при входе в дом. Кадарн предусмотрительно пропустил Лару и Калига вперед, несмотря на то, что жена настаивала на том, чтобы опередить их. Лара одобрительно кивнула внуку, когда они проходили мимо, направляясь к Груджину Агасферусу и его супруге.

— Ваше присутствие здесь большая честь для нас, принц-тень Калиг, — почтительно поклонившись, сказал глава семьи. — И ваше, несомненно, тоже, госпожа Лара. Я помню, как мой дед, Куберт, в детстве рассказывал мне о вас. Позвольте представить мою жену Камиллу, чье происхождение корнями уходит к старшей дочери Руперта Кровавая Секира, отцу вашего зятя, Ионы, — объяснил Груджин Агасферус.

Лара ответила небольшим поклоном в знак признательности за его рассказ.

— Мое волшебное благословение вашему дому, Груджин Агасферус, — сказала она ему.

— Мы все в восторге от вашего сына, миледи, — добавил он.

Лара улыбнулась уголком рта.

— Колгрим интересный молодой человек, хотя на самом деле не такой и молодой, ведь несколько лет назад он перешел рубеж столетнего возраста.

Леди Камилла побледнела:

— Он стар? Но на вид ему не больше тридцати.

— Ваши слова были бы эликсиром для его тщеславия, — сказала Лара. — Повелители Сумерек стареют гораздо медленнее смертных. Но мой сын сделает так, что ваша внучка будет молодой до тех пор, пока не наскучит ему. — Слова Лары были жестоки, и она знала это.

Однако это совсем не огорчило леди Камиллу. Будущее мало заботит хетарианцев. Самое большое значение для них имеют престиж и сегодняшний день, а сегодня ее внучка выходит замуж за могущественное создание магического мира, которое правит собственным Королевством. Больше никто в Хетаре не мог похвастаться чем-то подобным.

Она жеманно улыбнулась принцу Калигу, который поцеловал ей руку. Леди Камилла слышала, что принцы-тени превосходные любовники. Впрочем, это всегда было не более чем легендой, ведь их и никогда не существовало. Так же как и самой магии. По крайней мере, если верить нынешним правителям. И тем не менее вот прямо перед ней стоит принц-тень и целует ей руку. А только что она беседовала с феей, которая, как говорили, существовала лишь в мифах, но опять же — вот она здесь и вполне реальна. Да, предстоящий день обещал быть удивительным и захватывающим. Леди Камилла обратилась с приветствием к домине Теры, на которой было самое прекрасное платье из всех, что она когда-либо видела.

«Калиг, ее мысли настолько преисполнены собственной значимости, самомнения и ложных сведений! Это просто уму непостижимо!»

«Ты слишком сурова в своих суждениях, любовь моя, — ответил принц. — Это лишь потому, что тебя раздражает все происходящее. Успокойся, Лара. Мы сделали для Хетара все, что могли. Мы не в силах предпринять что-то еще, так что теперь мы двинемся навстречу новым землям и новым приключениям».

«Давай уйдем прямо сейчас, Калиг! Я не в силах терпеть этот фальшивый спектакль!»

«Нет, пока мы должны остаться, — урезонил он. — Наша миссия здесь еще не завершена. Сегодня ты дашь Колгриму то, чего он всегда так ждал от тебя: свою любовь и поддержку. Они сделают его слабее и уязвимее, хотя он сам этого не осознает. И это будет означать, что в один прекрасный день Свет сможет вернуться в этот мир. Нам лишь остается надеяться, что, когда это случится, здесь будет гораздо лучше, чем теперь».

«И в конце концов я все же одержу победу над Тьмой», — упрямо добавила Лара.

«Нет, здесь эту победу одержишь уже не ты, Лара, но, дав Колгриму сегодня свою любовь и заботу, ты положишь начало тому, что неизбежно должно произойти».

«И что тогда?» — спросила Лара.

«Тогда, моя родная, мы полетим верхом на Даграсе в бесконечность Вселенной. Конечно, произойдет еще много всего, но лучше тебе пережить все это самой, чем слушать мои рассказы об этом», — ответил принц, улыбаясь. Он смотрел на нее с блеском в глазах, так как уже знал, что она ответит.

«Ты же знаешь, как я ненавижу загадки, Калиг!» — воскликнула Лара, и Калиг, не выдержав, в голос рассмеялся.

— Мама!

— Марцина! Что ты здесь делаешь?

— Колгрим хотел, чтобы я пришла, и, откровенно говоря, я не удержалась. В лесу не осталось почти никого из наших. Бабушка и Танос уйдут последними, так как вся ответственность лежит на них. И мне кажется, что она в какой-то мере скорбит о судьбе Хетара. Диллон предложил им навсегда остаться в Бельтране, если они захотят. Должна признать, там великолепные леса, но бабушка не готова так сразу остановиться в каком-то одном месте, — рассказывала Марцина. — Мне так нравится твое платье, мама! Этот оттенок зеленого прекрасен, он безупречно повторяет цвет весенних листьев белого дуба. Здравствуйте, Калиг!

— Марцина, — поприветствовал он ее полупоклоном.

Ее бесконечное щебетание забавляло принца-тень.

— Я не уверена, что хотела бы, чтобы вы с Колгримом становились такими уж близкими друзьями, — укорила Лара младшую дочь.

— Но почему? В конце концов, он мой брат. И даже не единокровный, а родной брат, — многозначительно подчеркнула Марцина.

Лара вздохнула.

— Если бы я сумела предотвратить это, вы никогда бы даже не узнали об этом, дочь моя. Колгрим — воплощение зла, как ему и предначертано. Когда твои бабушка с дедом покинут лес, я хочу, чтобы ты отправилась с ними, Марцина.

— Ты не можешь определять мою судьбу, мама, так же как не смогла решить и судьбы других своих детей. Диллон отправился в Бельмаир. Ануш снова примкнула к клану Фиакр, где чувствовала себя по-настоящему счастливой. Загири бросила тебя, сбежала и вышла замуж за любимого мужчину. Тадж прислушивался ко всем, кроме тебя, и в конце концов свершил свой самый страшный грех, лишив тебя твоего положения и значимости среди людей. И у меня своя собственная судьба, мама, и я буду следовать ей.

— И какова же она, твоя судьба?

— Пока я не имею об этом ни малейшего представления. Я просто слушаю свой внутренний голос, который ведет меня, как Этне порой ведет тебя, — беспечно говорила Марцина. — Каким бы ни был мой рок, он меня не пугает. В отличие от тебя я обожаю загадки, — звонко и задорно рассмеялась Марцина.

— Сегодня свадьба твоего брата, — сказала Лара, — так что мы не должны ссориться, Марцина. И тем не менее ты должна покинуть Хетар вместе с остальными феями.

В глубоких фиалковых глазах Марцины плясали огоньки веселья. Она подскочила к матери и чмокнула ее в щеку.

— Ты видела, сколько здесь собралось красавцев? Я бы не отказалась предаться утехам с несколькими из них.

Калиг усмехнулся.

— Ах ты, маленькая озорная фея! — поддразнивал он. — Постарайся сегодня не разбивать слишком много сердец.

— Мама! — вдруг рядом оказался Колгрим. Облаченный в черный шелк, отделанный серебром, он выглядел чрезвычайно привлекательно. Он поцеловал ее в обе щеки. — Спасибо, что пришла.

— Я всегда присутствую на свадьбах своих сыновей, — сказала Лара. — Дочери мои либо сбегают, либо остаются незамужними.

— Марцина слишком красива, чтобы выходить замуж, — заметил Колгрим. — Я построю для нее отдельный Дом удовольствий с рабами-мужчинами для сексуальных утех в Темных Землях, рядом со своим Домом удовольствий. Там будут жить ее любовники.

— Превосходная идея! — воскликнула Марцина, хлопая в ладоши. — Ты лучший брат, о котором только может мечтать девушка!

Она протянула к нему руки, чтобы обнять и поцеловать.

Лара почувствовала, как холодок пробежал по ее спине. Марцина была самой безрассудной из всех ее детей. Это, полагала Лара, было заслугой Колла. Но ее дочь ни в коем случае не должна объединиться с Колгримом. Бесспорно, он обворожителен, но он не должен увлечь Марцину за собой во Тьму. Нет, не должен!

— Могу я попросить тебя об услуге, мама? — спросил Колгрим.

— Что случилось? — спросила Лара.

Ему требуется ее услуга? Любопытно.

— Марцина уже согласилась быть моим свидетелем на свадьбе, но мне бы хотелось, чтобы и ты была со мной.

Поддавшись первому порыву, Лара едва не ответила ему «нет». Но услышала голос Этне, ее духа-хранителя. Только Лара слышала, когда та говорила с ней.

«Скажи ему „да”, дитя мое», — явственно сказала Этне.

«Почему?» — удивилась Лара.

«Потому что это важно для него и очень важно, чтобы ты поступила именно так, — стала уверять Этне. — Доверься мне, дитя мое, как делаешь это всегда». Хрустальная звезда на цепочке Лары сияла золотистым светом.

«Колгрим околдовал тебя, Этне?»

«Нет, дитя мое, он не обладает такой силой. А сейчас ответь ему „да”».

— Я буду рядом с тобой, буду твоим свидетелем, Колгрим, — сказала Лара Повелителю Сумерек.

На его красивом лице отразилась искренняя радость, когда она произнесла это.

— Значит, ты все-таки любишь меня! — восторженно воскликнул он. — Иногда мы с Колбейном разговариваем, несмотря на его заключение. Он говорит, что ты никогда не будешь любить меня, но он не прав. Ты любишь, любишь меня!

— Не испытывай судьбу, Колгрим, — резко прервала его Лара. — Да, я буду твоим свидетелем и с радостью передам тебя Ниуре, но о любви я ничего не говорила.

— Ты бы не приехала сюда сегодня и не повела бы меня к алтарю, если бы не любила меня, — настаивал Повелитель Сумерек.

Лара промолчала. Ей не хотелось спорить и ссориться с ним, тем более что она и сама уже не была уверена, что не испытывает каких-то нежных материнских чувств, когда речь заходит о Колгриме. В конце концов, он ее плоть и кровь. Она была удивлена тем, что ему так важно, любит она его или нет.

— Ты замечательно выглядишь сегодня, мама. Настоящая лесная фея!

— Спасибо, — поблагодарила Лара. Все это было так странно и непривычно. Казалось, это обычный день и обычная свадьба ничем не примечательной пары. Она никогда не могла себе даже представить, что будет стоять рядом с Колгримом, поддерживая его и публично признавая и отвечая любому спросившему, что это ее сын. Однако теперь это уже не имело значения. Те, от кого она скрывала правду, уже давно мертвы, а Хетар оказался перед лицом неминуемой гибели. И скорее всего, когда минует этот день, она уже больше никогда не увидит Колгрима. — Твой отец еще жив? — спросила она его.

— Разве тебя это волнует? — ответил он вопросом на вопрос.

— Нет, — честно призналась она. — Я спросила из любопытства.

— Да, он еще жив, — ответил Колгрим. — Мне сказать ему, что ты спрашивала о нем?

Лара сдавленно засмеялась.

— Тебе нравится причинять ему боль, не так ли?

— Он бросил нас, так же как и ты, — сказал Колгрим.

— Он не бросал вас. Его заточили в тюрьму за нарушение законов равнины снов, — объяснила Лара. — И ты знаешь это, Колгрим. Альфриг спас тебя и твоего брата, отдав вас в семьи, которые не знали ничего о вашем происхождении и вашем титуле, а потому не могли воспользоваться им. Не мог этого сделать и никто другой. Это очень старая история. Теперь ты Повелитель Сумерек.

— И я собираюсь завоевать мир Хетара, — сказал Колгрим. — Мама, посмотри вокруг, все эти смертные только пьют, развлекаются и смеются и продолжают думать, что все в их мире по-прежнему и что так будет всегда, что никакие перемены им не грозят. Ни Палбен, ни Кадарн не прислушались к тебе, когда ты предостерегала их, не так ли? — зловеще рассмеялся он. — Они сполна заслужили то, что я несу в их мир. Даже вулкан в Багровых горах, который дремал настолько долго, что все давно забыли о его существовании, даже он сейчас бурлит и закипает, готовясь к извержению. И оно начнется сегодня ночью, как только я стану заниматься любовью с моей невестой. Лава нанесет немалый ущерб, так как сметет на своем пути деревни, когда-то принадлежавшие кланам Пиарас и Тормод, и виноградники, которые произрастают на горных склонах. От ее жара загорятся леса, и будет много жертв.

— В твоих силах остановить вулкан? — спросила Лара.

— Честно говоря, нет. Я не сумел полностью подчинить себе природные силы этого мира. Но в конце концов я получу полноправную власть над всем этим.

— Лара, это не он разбудил вулкан, — объяснил Калиг, — даже если он рад этому и собирается использовать его в своих целях.

В этот момент вошел слуга и сообщил, что Колгрим и его семья уже должны стоять на пьедестале в центре ротонды. Вот-вот появится Ниура со своим семейством. Множество гостей уже сидели по обеим сторонам широкого прохода, образованного специально расставленными резными скамьями. Калиг нашел себе место на краю одной из скамей ближе к передним рядам, а Лара с Марциной проследовали за Колгримом и слугой к предназначенным им местам. В зале воцарилась тишина. Стоя на возвышении, оглядывая просторный зал и гостей, Лара думала о том, как здесь красиво. Солнечный свет струился сквозь резной купол ротонды, делая пространство невесомым и золотым. По всей окружности помещения возвышались массивные стойки, на каждой из них красовались большие плетеные корзины, полные ярких цветов. За ротондой располагалась просторная столовая, куда все должны будут перейти после свадебной церемонии. Двое слуг в ливреях стояли у входа, ожидая сигнала, чтобы распахнуть двойные бронзовые двери. Марцина протянула руку Ларе, и та сжала ее своей.

О появлении невесты и ее семьи возвестил торжественный туш. Процессия появилась в дальнем конце длинного прохода и стала медленно двигаться к возвышению в центре. Невеста была сказочно красива. Она была одета в длинное приталенное платье кремового шелка, которое заканчивалось чуть ли не бесконечным шлейфом, отороченным золотой тесьмой. Платье имело круглый вырез, а корсаж его был расшит крошечными прозрачными хрустальными бусинами и жемчужинами. Длинные узкие рукава доходили до ее нежных запястий и плотно обхватывали их возле самой кисти. Ее светлые рыжевато-золотистые волосы свободно струились, а голову венчала изящная невысокая диадема белого золота, инкрустированная бриллиантами.

Свадебной церемонии предшествовало выступление небольшого оркестра, состоявшего из деревянных духовых и ударных инструментов, а также колокольчиков. За ними последовало представление труппы юных стройных танцоров и танцовщиц в костюмах из газовой ткани, не оставлявших места воображению. Они встречали Ниуру и ее семейство, танцуя и буквально порхая рядом, разбрасывали над ними благоухающие лепестки роз и фиалок. Невеста несла в руках корзинку, плетенную из золота, в которой были образцы приданого, что она готова была отдать своему мужу, — золотые и серебряные монеты, жемчуга и драгоценные камни, лоскуты различных материй, кроме того, в ней был пергаментный свиток со списком всех земель, скота и рабов, принадлежащих невесте. Она с гордостью несла это богатство, и Лара заметила, с какой завистью некоторые из гостей провожали ее взглядом.

Невеста была воплощением красоты и неведомой силы, которая была так необходима Колгриму. Помимо прочего, Лара подозревала, что девушка была еще и умна. Иначе и быть не могло, ведь она прислушалась к тени Уллы и хранила свою непорочность для мужа. Невеста-девственница в Хетаре была явлением уникальным, так как жажда удовольствий уже пропитала всех насквозь. В возрасте четырнадцати лет многие хетарианские девушки чувствуют, как желание охватывает их, и начинают активную сексуальную жизнь. И к шестнадцати годам, когда им можно выходить замуж, эти девушки уже достаточно искушены в вопросах страсти. Как ни странно, хетарианские юноши становятся активными лишь с шестнадцати — семнадцати лет.

Дома удовольствий, населенные рабами-мужчинами и предназначенные для молодых женщин, приобрели в городе большую популярность. Многие родители устраивали в таких домах праздники для своих дочерей. На какое-то время один или двое рабов становились вдруг особенно известными и популярными. Быть лишенной девственности одним из таких мужчин было очень престижно для девушки. Следовательно, и оплата их услуг значительно превышала заработок других рабов. Однако и в этом Ниура осталась исключением.

И вот невеста с родителями, бабушкой и дедом приблизилась к возвышению. Поскольку брак в Хетаре был чем-то вроде делового соглашения, церемонией руководил сам Груджин Агасферус. Облаченный в бордовый шелковый костюм, украшенный бусинами черного дерева и золотой вышивкой, он взошел на возвышение, повернулся лицом к виновникам торжества и гостям и осмотрелся.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить мою внучку Ниуру, дочь моего сына Зенаса, и Колгрима, Повелителя Сумерек, сына Колла, — заговорил он торжественным голосом. — Может ли кто-то из присутствующих назвать причины, по которым этот союз не может состояться? Назовите их теперь или молчите вечно. — Груджин Агасферус обвел взглядом весь зал, хотя, конечно, отнюдь не ожидал никаких возражений. Удовлетворенный тем, что все идет по плану, он продолжил: — Я представляю семью Агасферус. Мы отдаем эту женщину в жены Колгриму.

Он возвел невесту на пьедестал и взял ее за руку, чтобы передать жениху.

Лара и Марцина заговорили в один голос:

— Мы представляем семью Колла. Мы отдаем этого мужчину в мужья Ниуре.

Лара, повторяя обряд, возвела Колгрима на пьедестал и своей рукой вложила его руку в ладонь Ниуры.

Груджин Агасферус кивнул с довольным выражением лица. Он положил свои ладони на руки жениха и невесты, которые уже крепко сжимали друг друга.

— Что ж, дело сделано. Колгрим и Ниура, теперь вы муж и жена.

Гости взорвались аплодисментами и радостными возгласами. Пир и веселье продолжались до самой ночи и завершились, лишь когда настало время церемонии дефлорации. Только к этому моменту день был окончательно завершен. Улицы за пределами Золотого района были сегодня закрыты для всех, кроме паланкинов. Семья Агасферус устроила щедрое празднование, на котором было изобилие мясных блюд, хлеба, вина, десертов и даже рази, популярного в Хетаре наркотического напитка. Все жители города были приглашены на праздник, и все были рады прийти.

Основное свадебное застолье началось только к концу дня. До этого среди гостей разносили вино и легкие закуски. Помимо ротонды, еще в нескольких комнатах проводились забавы и увеселения. Там были музыканты и танцоры, а в саду давал представления небольшой цирк. Одна из комнат предназначалась джентльменам, которые желали воспользоваться услугами женщин для удовольствий. В другой рабы-мужчины для сексуальных утех ожидали дам. Нельзя сказать, что в этих покоях обстановка была достаточно интимной, но гостей это не волновало. Вино лилось рекой, и они могли бесплатно предаваться утехам с самыми искусными в городе женщинами для удовольствий и рабами для утех. Вдруг раздался леденящий душу крик, и гости поспешили к комнате, где началось развлечение с двумя несчастными рабами: избиение их до смерти.

Колгрим и его очаровательная невеста нанесли первые безжалостные удары. Они дразнили друг друга, соревнуясь, чей удар окажется сильнее и кровожаднее. Подойдя к столпившимся гостям, Лара услышала, как сплетничали две женщины.

— Я слышала, слуги в доме отца Ниуры боятся ее, — говорила одна другой. — Говорят, она всегда рада высечь любого, кто не угодил ей, и уже стала профессионалом в этом деле.

Вторая дама увлеченно кивала:

— Груджин во всем ей потакает, так как она его любимица. И говорят, именно она попросила о таком развлечении. Интересно, кто умрет первым. Ты сделала ставку?

— О да! Я думаю, что вот тот лысый продержится дольше.

Лара была в ужасе от того, что считалось в Хетаре развлечением, но еще больше ее потрясло то, что обнаружила в Ниуре такую зловещую и жестокую жилку. Да, она действительно была идеальной невестой для Колгрима, и сейчас она больше чем когда-либо сожалела о том, что была втянута в это злосчастное представление.

«Я хочу уйти отсюда», — сказала она Калигу, который внезапно оказался рядом с ней.

«Ты не можешь, — ответил он. — Это может повлечь за собой дурные последствия».

«Ты видел, что они делают? Они избивают до смерти двух несчастных рабов, и считают это развлечением, Калиг! Я не могу поверить, что они дошли до такого!»

«Я позаботился об этом, любовь моя. — Он попытался успокоить ее. — Я отправил души обоих рабов в безопасное место до тех пор, пока им не придет время отойти в мир иной. Их тела будут висеть между шестов для избиения, истекать кровью и бороться за жизнь из последних сил. Они будут кричать, и гости останутся довольны тем, что рабы страдают достаточно сильно, но сами они уже не будут чувствовать совершенно ничего. Пойдем отсюда, не переживай, не принимай все так близко к сердцу. Здесь великолепные сады, и сейчас в них немноголюдно».

«Да, пожалуй. Мне нехорошо даже от запаха крови, — сказала Лара и прижалась к его руке. Они покинули ротонду и, удаляясь по проходу, вышли в пышные, благоухающие зеленью сады Груджина Агасферуса. — Здесь слишком много злобы, Калиг. Она лишает меня сил».

«В этом виноват не только этот дом, сейчас злоба царит во всем Хетаре, любовь моя», — сказал Калиг.

Они нашли мраморную скамью в отдаленной от дома части сада. Их окружали несколько высоких деревьев и розовых кустов. Они просто молча сидели рядом, вдыхая пряный воздух, а вокруг пели птицы и порхали разноцветные бабочки. Лара вздохнула и положила голову на сильное плечо Калига. Так они сидели какое-то время в этой благоухающей тишине, почти не разбирая звуков шумного пиршества, едва доносившихся из дома.

Но вскоре к ним подбежал лакей и поклонился:

— Господин, госпожа, мой хозяин приглашает вас присоединиться к ним в свадебном праздновании.

— Мы сейчас подойдем, — сказал Калиг и улыбнулся слуге. Он поднялся, увлекая Лару за собой. — Пойдем, милая, скоро этот день закончится, и мы сможем вернуться в Шуннар.

Он провел ее через сады к особняку, впереди них торопился лакей. Они прошли через пустую ротонду, следуя за слугой в главный зал, непосредственно к возвышению в его дальнем конце. Зал, так же как и весь дом, был из мрамора. Расписной потолок поддерживала изящная колоннада, окружавшая его. Окна во всю высоту стен выходили на чудесный парк Золотого района. Стол на пьедестале был укрыт белоснежной скатертью и освещался несколькими золотыми канделябрами. Столовые приборы тоже были из чистого золота, а бокалы — хрустальные с золотым ободком.

— Ах, дорогая моя госпожа Лара, господин Калиг, — приветствовал их хозяин. — Пожалуйста, присаживайтесь рядом с молодой парой, — пригласил он, широко улыбаясь. — Какой счастливый день для всех нас, не так ли?

Не дожидаясь ответа Лары, он повернулся к доминусу Кадарну, который сидел по другую сторону от леди Камиллы.

— Мама, ты чудесно выглядишь сегодня, или я уже говорил тебе об этом? — промурлыкал Колгрим. — Куда вы пропали, нам вас не хватало. Марцина всерьез забеспокоилась, когда не смогла отыскать вас. Она с удовольствием приняла участие в нашем развлечении, нанося рабам удар за ударом. Несколько джентльменов были совершенно очарованы ее способностями, — усмехнулся он.

— Ты гнусный подлец! — едва слышно прошипела Лара. — Как ты мог втянуть свою сестру в это отвратительное представление! Я бы никогда не подумала, что она способна на такое.

— О, сначала Марцина действительно колебалась, но она уже успела полюбить меня и хотела доставить мне радость в особенный для меня день, — ликовал он. — Я понимаю ее, мама, и очень рад тому, что проявления зла и порока, которые таились в ней, нашли выход. Они всегда были в ней, и ты знала это, а потому всегда так старалась оказывать на нее влияние и скрыть от нее ее истинное наследие.

— Она оставит Хетар, Колгрим. Как только ее бабушка и дед будут готовы уйти, она отправится с ними, — жестко сказала Лара.

Колгрим тихо засмеялся:

— Нет, мама, она не покинет Хетар. Она хочет остаться со мной и стать частью того нового мира, что я создам. Она уже почти в моей власти, — язвительно дразнил он Лару. — Более того, и ты сама останешься в Хетаре, ведь ты не бросишь Марцину. Ты любишь ее.

На мгновение Лара закрыла глаза. Когда она снова открыла их, Колгрим был поражен, увидев в них твердую, суровую решимость.

— Марцина покинет Хетар, Колгрим. Так же, как и я. И не пытайся помешать нам сделать это, так как я все равно одержу победу в борьбе за душу моей дочери. Ты же не захочешь идти войной против собственной матери, сын мой. Или будешь горько сожалеть, если сделаешь это.

— Ты не сможешь уничтожить меня, мама.

— Ты прав, Колгрим, не смогу. Но ты даже представить себе не можешь, сколько я могу создать на твоем пути трудностей и преград. Не забывай, что твоего отца и брата-близнеца Колбейна в тюрьме удерживает магическая сила принца-тени. Я вынуждена смириться с фактом, что Хетар обречен быть под властью Тьмы. Но неужели ты ждешь, что я позволю тебе беспрепятственно осуществить это? Оставь Марцину в покое. Предупреждаю тебя в последний раз.

Лара мило улыбнулась, глядя в его удивленные глаза, взяла бокал и залпом осушила его. Колгрим ответил ей улыбкой. Очень натянутой и напряженной.

— Что ж, забирай мою сестру, если сможешь, — сказал он. — У меня есть дела и поважнее этой девчонки. Я должен произвести на свет сына. Ты помнишь, как это было, когда мой отец овладел тобой? Ты кричала от боли?

— Ах ты, негодяй. По крайней мере, я уже не была девственницей, как твоя нежная Ниура. Ты овладеешь ей сегодня? Если так, то тебе нельзя будет больше прикасаться к ней до Церемонии Завершения. Я полагаю, тебе хочется насладиться ею, но у тебя слишком мало времени, не так ли, Колгрим.

Он засмеялся:

— Ты, несомненно, права. Но мой Дом удовольствий полон новых наложниц, и они не дадут мне скучать, пока Ниура будет освобождена от своего супружеского долга.

— Подумать только, как тебе повезло, мой дорогой. Надеюсь, Ниура не слишком ревнива. В противном случае твоя жизнь будет отнюдь не сладкой. Ты должен особенно заботиться о ней, ведь она будет вынашивать твоего единственного сына. Должна признать, твой отец был очень внимателен и обходителен со мной. Однако я не испытывала его терпения.

— Он был чересчур мягок и снисходителен к тебе, мамочка, — снова рассмеялся Колгрим. — Ведь ты разбила его сердце. Я не буду настолько терпимым.

На этот раз рассмеялась Лара.

— Колгрим, тебе предстоит очень многое узнать о женщинах.

— Милорд, — Ниура жестом собственницы положила ладонь на руку Колгрима, — вы совсем не замечаете меня, вы общаетесь лишь со своей матушкой. Что подумают люди?

Лара тихонько усмехнулась и, повернувшись, заговорила с Калигом, который все это время слушал их дискуссию с Колгримом.

— Кажется, мне стало лучше на какое-то время, — сказала Лара.

— Он гораздо опаснее, чем ты думаешь, — негромко сказал Калиг.

— Я знаю, но, пока он не знает, что я понимаю это, наши баталии не будут отличаться чрезмерной жестокостью. Пока он здесь, он будет до конца следовать законам Хетара. Но наступит завтра, и Груджин Агасферус обнаружит, что его внучка с мужем исчезли. У Колгрима всего несколько недель на то, чтобы зачать сына. Если что-то пойдет не так, ему придется ждать до следующего сезона размножения. И в этот промежуток времени ничего не произойдет. Даже Книга Правления может быть недостаточно надежной. Если Ниура не сможет сразу забеременеть, то станет бесполезна для Колгрима. Если ты помнишь, он убил Циарду без всякого сожаления.

— Я рад, что ты не собираешься, по крайней мере, мешать Ниуре забеременеть, — сказал Калиг.

— Мое волшебное сердце стало тверже. — Лара отрицательно покачала головой. — Меня больше не беспокоит судьба Хетара, особенно после того, что я видела сегодня. Такая дикая безнравственность и жестокость, которые стали даже частью свадебных празднований, — это переходит все границы моего терпения. Как я могу даровать свою магию этим смертным, Калиг?! Теперь меня заботит лишь наша собственная участь, судьба Марцины и нашей семьи. Мы должны срочно увезти Марцину из Хетара. Колгрим сказал, что оставит ее мне, но я вижу насквозь его темное сердце. Он намерен сделать все, чтобы она осталась с ним. Он уверен, что если удержит ее, то и я останусь с ней. И таким образом, я полагаю, хотя Колгрим и не говорил об этом, он собирается заполучить мои магические силы.

— Да, он сделает это, — медленно произнес Калиг. — Боюсь, для него не существует никаких границ. И все же незримая частичка смертного в нем ослабляет его, любовь моя, хотя он этого не осознает.

— Тост! Тост за жениха и невесту! — поднялся Груджин Агасферус, держа в руке бокал.

Все гости встали и подняли кубки за Колгрима и Ниуру, теряя счет выпитому за щедрым столом и непринужденными беседами. Среди прочих яств подавались креветки, обжаренные в масле, вино и бесподобная рыба, уложенная на водяной кресс и украшенная резными ломтиками лимона. Эта рыба была выловлена в море Сагитта этим утром и доставлена волшебной почтой на кухни Груджина Агасферуса. На столе была оленина, мясо дикой свиньи и всевозможная дичь: утки, гуси, фазаны, перепела и крошечные птички-овсянки. Изобиловали разные виды зеленого салата и свежеиспеченный хлеб любых форм и размеров, масло и сыры. Затем гостям вынесли огромный пирог, пропитанный вином и украшенный щедрым слоем взбитых сливок со свежими ягодами. Бокалы постоянно наполнялись, тихая музыка, доносившаяся от оркестра, не смолкала. Однако трапеза постепенно подходила к концу. Танцоры начинали кружиться между массивных столов, за которыми сидели гости, а теперь были уже возле самого возвышения, где выступали для всех. На торжестве пел хор, состоящий из евнухов и мальчиков.

Тем временем наступила ночь. Приближалось время церемонии дефлорации. Мать Ниуры и госпожа Камилла поднялись со своих мест и едва заметно кивнули Ниуре. Не сказав ни слова, она послушно встала и последовала за ними из зала.

— Не забудьте, что вы трое моих свидетелей, — сказал Колгрим Ларе, Калигу и Марцине, склонившись над ними.

— А кто остальные свидетели? — с любопытством спросил принц Калиг.

— Верховный Повелитель, доминус Кадарн и принц Ваклар, — ответил Колгрим. — Домина просила ее извинить, и муж уступил ей. Конечно, если традиция это позволит, ее родители и бабушка с дедушкой тоже будут присутствовать, хотя они должны находиться в зале с остальными гостями. Свидетели должны быть беспристрастны, и шестерых вполне достаточно.

— Мне кажется, это просто варварство, — заметила Марцина. — Бедная девочка, должно быть, в ужасе. Потеря девственности не должна быть болезненной ни физически, ни психически.

— Ты говоришь с точки зрения собственного опыта, я полагаю. — Колгрим был рад возможности подразнить сестру.

Марцина засмеялась.

— Моим первым любовником был друг моего дяди Сирило. Он был необычайно очарователен и нежен. Я наслаждалась его обществом несколько месяцев, но затем не устояла перед собственным любопытством и впервые попробовала это со смертным.

— А ты проказница, Марцина, — сказал Колгрим, но при этом леденящим душу взглядом смотрел на Лару.

— Я фея, Колгрим, а все феи большие проказницы, — смело ответила Марцина.

— Ты фея только наполовину, сестренка. Твоя вторая половина принадлежит Темным Землям, но и мы здесь отличаемся весьма дерзким нравом.

По милому личику Марцины пробежала тень.

— Я никогда не считала это частью своего происхождения, — сказала она.

— А быть может, следовало бы, — тихонько промурлыкал Колгрим.

— Может, следовало бы прекратить мучить свою сестру, — сдержанно сказала Лара и обняла Марцину. — Похоже, твоя угроза ничего не стоит, Колгрим.

Он засмеялся над ней с пренебрежением.

— Когда я рос, со мной рядом не было тебя в качестве положительного примера, мамочка, иначе, возможно, я был бы теперь совсем другим.

— Нет, ты был бы точно таким же, Колгрим, — теперь смеялась Лара. — Ты сын своего отца. А Марцина прежде всего моя дочь. — Она еще крепче прижала к себе девушку.

— О чем вы спорите? — с любопытством воскликнула Марцина. — Да, вы улыбаетесь, смеетесь, но я-то вижу, что вы ссоритесь.

— Наша матушка хочет распоряжаться твоей судьбой, — быстро ответил Колгрим, зная, что Лара чрезмерно опекает дочь, чем порой вызывает у Марцины негодование.

— Это не так, — ответила Лара, опередив Марцину. — Я хочу, чтобы ты сама контролировала свою судьбу, но вот твой братец, судя по всему, уверен, что может говорить и решать за тебя, что и вызвало у меня возражения. Ты вполне способна сама распоряжаться своей жизнью, Марцина, хотя признаю, меня это удивляет, — подытожила Лара, едва сдерживая смех при виде изумленного выражения лица Колгрима, так ловко и быстро ей удалось повернуть все это в свою пользу.

Неистовый гнев Марцины, предназначавшийся матери, внезапно достался Колгриму.

— Как ты посмел говорить за меня?

— Я лишь подумал… — начал Колгрим.

— Так ты еще и думаешь за меня, — холодно отрезала Марцина. — В самом деле! Что происходит с мужчинами, кем бы они ни были, почему они уверены, что во всем превосходят женщин? Я бы ушла отсюда прямо сейчас, но, поскольку я человек слова и пообещала быть твоим свидетелем, Колгрим, я останусь. Я не поставлю тебя в неловкое положение перед этими смертными, хотя ты и заслуживаешь этого.

— Если тебе хватит мудрости, то не скажешь больше ни слова, — прошептал Колгриму принц Калиг так, что никто кроме него не слышал этих слов.

Колгрим промолчал. Гости продолжали пить, наблюдать за представлениями и предаваться веселью. По окончании церемонии дефлорации они покинут дом Груджина Агасферуса, и день свадьбы и торжеств будет официально завершен. Но до этого момента они были в ожидании, пили, смотрели по сторонам, говорили между собой. Госпожа Камилла и ее невестка вернулись в зал и направлялись к Колгриму.

— Ваша невеста-девственница ждет вас, милорд, — сказала она. — Свидетели, следуйте за мной в комнату для наблюдения.

Те встали, леди Камилла повернулась и повела их в дальний конец крыла здания, где пригласила в небольшую комнату. Перед задрапированной стеной стояли два ряда стульев. Леди Камилла отдернула драпировки, и за ними обнаружилось прозрачное стекло, сквозь которое открывался обзор на комнату, находящуюся по ту сторону.

— Вы будете видеть и слышать все, что там происходит, — пояснила она, — в то время как они вас не слышат и не видят. Как вы знаете, девственницы в Хетаре большая редкость, однако мы при этом остаемся цивилизованными людьми. У пары будет полное ощущение, что они только вдвоем. После того как невеста лишится девственности, слуга соберет доказательства ее непорочности и принесет сюда. — Она посмотрела на свидетелей. — Госпожа Лара, могу я просить, чтобы вы собственноручно внесли доказательство в столовую? Ваша история тесно связана с Хетаром, и вы, я не хочу обидеть никого из присутствующих, но именно вы самый благонадежный свидетель для нас.

— Я польщена, — сказала Лара, почтительно склонив голову перед леди Камиллой.

У нее больше не было поводов для раздора с Хетаром, к тому же это была элементарная вежливость, которая никогда еще не приносила вреда.

— Благодарю вас, — сказала леди Камилла. — А теперь я должна привести жениха в покои для первой брачной ночи.

И она поспешно вышла из маленькой комнатки. Свидетели стали устраиваться на местах.

— Дав это представление, — сказал доминус Кадарн, — семья Агасферус не должна возражать против проведения традиционной теранской свадебной церемонии.

— В чем же ее принципиальное отличие? — с любопытством поинтересовался Палбен.

— Нареченные жених и невеста женятся в присутствии гостей на восходе солнца обнаженными, — ответил Кадарн своему кузену. — Дав друг другу клятву, они облачаются в свадебные одежды, но нагота демонстрирует, что они лишены каких-либо изъянов. Это очень древняя традиция, и свадьбу Ваклара будет проводить епископ Храма Великого Создателя. И Йамка, по крайней мере, сможет остаться наедине со своим мужем в первую брачную ночь.

— Так и происходит с большинством невест, за исключением тех, что с таким инфантильным рвением хранили свою невинность, — ответил Палбен. — Но уж если они утверждают, что девственны, им приходится доказывать это при свидетелях. То, что они жертвовали собой, отказываясь от удовольствий, в то время как прочие девушки давно наслаждались ими, делает большую честь семьям таких невест. — Он вдруг подался вперед, сидя на своем месте. — Смотрите! Туда вошли помощники!

— Помощники? — удивился принц Ваклар.

— Дефлорация осуществляется по возможности быстро, — начал Палбен. — Возлюбленные вряд ли хотят демонстрировать публике свою страсть, свои чувства. Цель происходящего — лишить Ниуру девственности, чтобы они могли вместе предаваться чувственным удовольствиям. Но Колгрим вряд ли может прямо здесь наброситься на невесту и грубо овладеть ею. В этой церемонии участвуют трое помощников. Двое из них — рабы-мужчины для сексуальных утех. Их задача подготовить невесту, удостовериться, что у нее выступили соки и жених сможет легко войти в нее. Третий помощник — женщина для удовольствий. Ее работа заключается в том, чтобы убедиться, что член Колгрима тверд и готов выполнить свой долг быстро и наверняка. Как только эти приготовления будут закончены, пару проводят в отдельные покои на всю оставшуюся ночь, — объяснил Палбен.

Марцина слегка вздрогнула.

— Не важно, что вы там рассказываете, — заметила она. — В любом случае все это настоящее варварство.

— Я склонен согласиться, — сказал принц Ваклар, и доминус Кадарн закивал, вторя ему.

— И тем не менее таков обычай здесь, в Хетаре, такой же как обнаженные жених и невеста у вас, в Тере, — с некоторым раздражением парировал Палбен.

«Как смеют эти иностранцы критиковать Хетар? Хетар всегда был более цивилизованным миром и остается таковым. А Тера? Что она представляет собой? Только фьорды да фермы. Страна простых ремесленников и мастеров. У них никогда не было того, что имел Хетар! Нет, они наверняка не дикий народ, но и изысканными их не назовешь».

— Бог мой, эти двое рабов весьма искусны, — отметила Марцина. — Пожалуй, я воспользуюсь их услугами, когда все это будет позади. Интересно, кому они принадлежат?

— Они из Дома для удовольствий госпожи Хелены, — сказал ей Палбен. — Они известны своим мастерством. Когда мы покончим с этим, я организую для вас встречу, миледи Марцина.

— Вообще-то я прихожусь вам двоюродной бабушкой, — озорно заметила она, зная, как расстроит его упоминание о магии. — Благодарю вас за помощь. Пожалуй, это будет замечательный день, благодаря вам, племянник.

Палбен залился румянцем, когда она произнесла слово «племянник», обращаясь к нему. Она была юна и прекрасна. И чрезвычайно далека от образа человека, которого он мог бы считать своей двоюродной бабкой. Он уже даже подумывал о том, чтобы соблазнить ее. В конце концов, она уже не ребенок. Но при этом она сестра его бабушки. Все это было слишком запутанно, так что не хотелось даже думать об этом.