Каннибализм

Оральный эротик заключает в себе комплекс каннибала, бессознательное желание съесть ребенка соседнего племени. Где-то я читал, что умирающая старая индианка перед смертью все мечтала «съесть нежную ручку ребенка племени Таппуи». Да и в нашей цивилизации мы можем наблюдать эту сублимацию. Она выражается в возгласах эдакой тетушки по поводу любимого новорожденного племянника: «Ой, какой мальчик хорошенький! Я его сейчас съем». Да еще и пальчики ему прикусывает. Вот где наш каннибализм! И что реализуется при этом? «Я люблю и не хочу расставаться с ним (ней), и потому я его (ее) съем и он (она) вся будет во мне».

Бродит, бродит в подсознании оральника смутное желание съесть ближнего своего. Но оно уж очень глубоко спрятано, вытеснено культурой. Неудовлетворенный каннибализм прорывается в сублиминальном поведении в виде неуемного обжорства, неуемного аппетита (булимии) этих людей. А самоприкусывания губ, щек, грызение ногтей — это каннибализм оральника, обращенный на себя. Вербальное самопоедание — это кожно-оральный невроз; много и долго ругать себя за каждую мелочь.

Каннибализм, вытесненный в подсознание, сублимируется во все остальное: моральнонравственно «съесть» человека, для оральника — хоть бы что! Он беспринципный людоед. и пока он не понял свои проблемы, так и будет идти по жизни, пожирая других. Если бы у нас не было этого рефлекторного инстинкта, неандертальцы жили бы до сих пор. Но мы их просто съели, хотя они были значительно крепче нас. Их погубили пятисантиметровые клыки: чтобы носить такие клыки, нужно иметь крепкий череп. А у нас эти клыки значительно уменьшены, мы научились перетирать растительную пищу. У нас, кроманьонцев, мягкий череп при рождении, и он растет и увеличивается. А они рождались с крепкими черепами, мозг прирастал медленнее. Мы же стали не сильнее, а умнее. Мы, кроманьонцы, съели неандертальцев. Если я знаю инстинктивно, что самое вкусное — человеческое мясо, то...

Оральные эротики — прекрасные кулинары. И это понятно. Ибо никто не в состоянии приготовить ту пищу, которая отвечает потребностям моих вкусовых сосочков или густорецепторов.

«В гости к оральнику пришел друг, была приготовлена пища. Друг никогда еще не пробовал ничего подобного. Когда он уходил, то сказал: «Я в восторге от еды, никогда еще еда мне так не нравилась. Когда я приду в следующий раз, приготовь то же самое блюдо». Но второй ответил: «Это трудно, так как у меня только одна мать». Такие анекдоты может сочинить только сублимирующий свой комплекс оральный эротик.

Организм человека требует более сложного постоянного набора микроэлементов. Когда рядом бродят готовые «консервы» микроэлементов под названием «другой человек», то каннибализм — это просто «рациональная» форма поведения человека. И сублимируя, люди еще долго будут «поджаривать друг друга» огнеметами.

Следующая формула: «Мышечник-некрофил + оральник = людоед».

Когда Жириновский кричит с экрана: «Этих чеченцев всех нужно зажарить огнеметами», он не о патриотизме говорит. Он говорит о сокровенном бессознательном, о жареном человеческом мясе. Вот и поставьте Жириновского у власти, «жирные жареные» люди на улицах появятся сами собой. Неокультуренный мышечный оральник — это пожиратель всего. В Чечне они не только занимаются некрофилией, но и реализуют свой бессознательный инстинкт — тягу к человеческому мясу.

Хищная сущность «обезволошенной безхвостой обезьяны», каковой человек и является, высвечивается на каждом шагу. Например, мы подогреваем пищу для того, чтобы придать ей температуру тела только что убитой жертвы!

Кстати, Баба-Яга Иванушку тоже хотела запечь.