Жизнь облегчает процесс послушания

Миру трудно повиноваться, также как это было для Израильтян, поскольку у них нет связи с жизнью. Но для тех из нас, кто связан с жизнью, трудно не повиноваться. В нас есть внутреннее единство - одна жизнь и один Дух, когда Дух Святой направляет и контролирует нашу жизнь. Мы исполнены радости и покоем, когда подчинены друг другу. Если мы попытаемся нести все бремя только на своих плечах, то мы придем к изнеможению. Но если бремя распределено среди различных членов, то мы будем находиться в покое. Мы будем принимать исправления от Бога в мире. Мы найдем свободу в том, когда будем подчинены друг другу. Но если мы будем пытаться занять чье-то положение, то нам придется прилагать к этому неимоверные усилия. Естественно повиноваться; не повиноваться очень трудно.

Господь призывает нас к тому, чтобы мы научались послушанию в теле, в церкви, также как дома и в мире. Если мы научимся повиноваться в теле, то нам не будет сложно это делать в других сферах. Церковь - это именно то место, где мы должны учиться послушанию. Это место покоя, также как и испытания. Если мы не научимся послушанию в церкви, то мы уже не научимся ему ни в каком другом месте. Если мы будем хорошими учениками, то тогда могут быть разрешены проблемы царства, мира и всей вселенной.

В прошлом и власть и послушание были объективными процессами, т.е. внешним подчинением внешней силе. Сегодня власть ожила, она стала внутренним процессом. Власть и послушание идут рука об руку в теле Христовом. В одно мгновение оба эти процесса становятся субъективными и сливаются в одно. Именно здесь и находит место высочайшее проявление Божьей власти. Власть и послушание достигают своего совершенства в теле Христовом. Давайте будем созидаться в нем; иначе у нас ничего не получится. Место, где мы встречаемся с властью, - есть тело. Глава (источник власти) и члены (каждый обладающий своей функцией и осуществляющий служение друг другу в качестве делегированной власти и находящийся в свою очередь в послушании власти) - все это есть в теле. Если мы не сможем распознать власть здесь, то нигде больше мы не сможем научиться власти.