Безопасная зона «Янки», караван 104

— Джо, эй, Джо!

Человек, которого назвали Джо, молодой, одетый в форму американского летного технического персонала, оторвался от большой кружки кока-колы, которая в баре в порту Умм-Каср стоила ровно два доллара и восемьдесят центов. Для Америки цена дикая, для Ирака, вернее, не Ирака — а суннитской независимой территории, находящейся фактически в состоянии американской военной оккупации, — цена более чем нормальная.

— Какого хрена ты пьешь этот бабский напиток. Ты что, педик?

— Он хорошенький… — писклявым голосом проговорил еще один американский морской пехотинец, — я его хочу…

Человек, которого назвали Джо, хладнокровно улыбнулся, переминая в пальцах стальной шар чуть ли не в килограмм весом — хороший такой шарик, гладкий, отполированный пальцами до зеркального блеска. Его отец, один из лучших пистолетчиков армии из Кэмп-Перри, подарил первый шар маленькому Джо, которого вовсе и не Джо тогда звали. Постоянное ношение и перебирание в пальцах тяжелого шара увеличивает цепкость рук и силу пальцев, увеличивает и крепость запястья, а жонглирование им развивает реакцию и точность. И опять же силу — чтобы поймать килограммовый шар одними пальцами, нужна настоящая сила. Джо мог жонглировать четырьмя такими шарами — один у него был в пальцах, три лежали в кармане. Джо мог выпустить восемь пуль из пистолета «Кольт-1911» по террористу, находящемуся в пятидесяти ярдах за четыре секунды, и все попадания будут смертельными. Джо мог… еще он мог кинуть этот шар так, что он окажется у этого невежливого ниггера в черепной коробке, где с успехом заменит недостающие мозги. Джо мог… да, Джо много что мог. Вот только ему идти сегодня с караваном, и поэтому он пил колу, а не пиво.

— Эй, парни, а что это он там делает?

Ниггер присмотрелся и заржал как лошадь:

— Он там дрочит…

Это было уже слишком — главный старшина Том Перри, который до настоящего времени не вмешивался в происходящее — ему кружку пива сегодня было можно, он сегодня должен был командовать, а не стрелять, — отодвинул стул, встал и типичной морской походкой, вразвалочку, подошел к разошедшимся американским морским пехотинцам.

— У вас проблемы, парни?

— Никак нет, сэр! — Один из сержантов морской пехоты отсалютовал ему полупустой кружкой пива.

— Да нет, парни, у вас проблемы… — задумчиво сказал Пери.

Обманчиво спокойный тон Перри мог ввести в заблуждение кого угодно — только не Джо, который видел своего главстаршину в деле. Поэтому он тоже встал со своего места, сместился влево, чтобы главстаршина не перекрывал ему линию броска, и незаметно достал из кармана еще один шар. Он мог бросать их, равно как и стрелять, с обеих рук. Мог бросить так, что они и в самом деле окажутся в черепной коробке вместо мозгов, мог и пожалеть. Перед ним были не муджики, простые кувшиноголовые, которым больше подходило определение «дубинноголовые», поэтому, если придется, он бросит так, чтобы не насмерть, но хорошая черепно-мозговая травма была гарантирована. В попадании он был уверен — с ним уже несколько лет никто не соглашался играть в бейсбол…

— Какого хрена здесь происходит?

Спорщики, готовые вот-вот вцепиться друг в друга — повернулись к выходу. На пороге бара стоял офицер с повязкой MP[72]на руке, в кобуре у него был пистолет, на боку, в специальном креплении — короткий «Mossberg-500» с пистолетной рукояткой, а за спиной — автомат Калашникова, которым обзаводился каждый американский военнослужащий, которому по штату не полагалась штурмовая винтовка. Без автомата в этих местах ты был обедом, не более чем обедом для стай хищников, а вот с автоматом ты мог быть и хищником, если очко крепкое. Судя по виду офицера военной полиции — этот точно был хищником.

— Ничего, сэр, — нейтральным тоном ответил главстаршина, — господа, кажется, нам пора на базу….

Офицер военной полиции перевел взгляд на морских пехотинцев.

— Все о’кей, сэр! — ответил кто-то.

Офицер отступил в сторону, давая понять, что кому-то стоит выйти из бара. На выход двинулись морские спецназовцы, у них сегодня и впрямь было много работы.

Допив колу и спрятав в карманы свои шары, на выход двинулся и Джо…

Американские морские спецназовцы передвигались по Умм-Касру не на бронированном MRAP, как некоторые, а на так называемом SV — специальном транспортном средстве. Если рейнджеры использовали специально для них закупленный «Лендровер-110», то американский морской спецназ передвигался по Умм-Касру и тому подобным местам на бронированном тяжелом внедорожнике «Fennek» германского производства, который специально для американского спецназа доработали, оснастив двумя не предусмотренными первоначальной конструкцией пулеметами вдобавок к тому, что уже был. Германский внедорожник был бронированным, низким (сложно заметить и легко спрятать), и самое главное — он мог плавать. В болотах Басры и Аль-Фао, кишащих смертельно опасными хищниками, двуногими и четвероногими, это было как нельзя кстати.

Американцы оказались здесь, в южном Ираке, после того, как турецкая армия перешла в наступление и захватила весь северный и центральный Ирак, включая Багдад. Американцы, для которых действия Турции были полной неожиданностью, оказались перед выбором. Либо задним числом санкционировать то, что сделала Турция, благословив появление региональной сверхдержавы, либо — идти против Турции. Ежу понятно, что при американском ударе по Турции выиграет Иран, который после авиационного удара 2014 года фактически вел войну против США и против государств залива — все, что будет в таком случае, Иран сам оккупирует Ирак. Американцы подумали-подумали — и согласились с тем, что сделала Турция. Турки, выделив американцам издевательски малую зону ответственности на юге Ирака (в то же время это было смертельно опасное место, порт Умм-Каср, прямо под боком у Ирана, простреливается насквозь), договорились с американцами о каких-то поставках нефти со своих месторождений и пока свои обещания выполняли. Заодно турки преподавали американцам урок, как надо оккупировать враждебную территорию: за сопротивление турецкой армии полагалась смертная казнь, за террористический акт с гибелью турецких военнослужащих — смертная казнь для всей семьи террориста и уничтожение всего имущества. Жестокостью турки не уступали айнзац-командам СС: в одной деревне, где рота турецкой армии попала в засаду и понесла тяжелые потери, турки расстреляли всех жителей деревни, от мала до велика. Возможно, поэтому уровень террористической активности в Ираке уже сейчас был вдвое меньше, чем в самые тяжелые для американцев 2007–2008 годы.

Американцам порт Умм-Каср был критически важен, равно как и судоходство по Персидскому заливу в целом, — ведь по этому каналу американцы получали тридцать процентов от всей необходимой для них нефти. Поэтому после первых же атак иранских сил на идущие по заливу танкеры американцы активизировали план Bright Star,[73]направленный на обеспечение беспрепятственного судоходства в Персидском заливе. План был не нов и состоял из двух частей — конвоирование и свободная охота. Свободная охота — уничтожение всех опасных для судоходства объектов, принадлежащих Ирану, путем нанесения воздушных ударов с пилотируемых и беспилотных (в основном) летательных аппаратов, взлетавших с аэродромов в ОАЭ, Саудовской Аравии, Кувейта, Катара, Омана и бывшего Ирака, а также путем нанесения воздушных ударов по прибрежной полосе Ирана, которая после первых же нападений на танкеры была объявлена мировым сообществом «демилитаризованной зоной» и в которой уничтожалась вся военная инфраструктура, вся боевая техника, все вооруженные люди — эту задачу выполняли пилоты палубной авиации США с находящихся в Персидском заливе авианосцев. Их было целых два, назывались они, как во вьетнамские времена, «Янки Стейшн» у берегов Кувейта и «Дикси-Стейшн» в Оманском заливе. Иранцы неоднократно пытались атаковать авианосные группировки всеми видами средств поражения — от боевых пловцов, до крылатых ракет, — но ни один авианосец до сих пор не получил повреждений, а ответными ударами береговая инфраструктура Ирана методично разрушалась. В ходе блестящей операции американские (а возможно, и не только американские) боевые пловцы уничтожили иранские прибрежные укрытия для малых подводных лодок, а последующие воздушные и морские патрули установили параллельно берегу полосу из тысяч датчиков, способных отследить движение любого подводного объекта — от малой подводной лодки до одиночного боевого пловца-смертника. Пловцы-смертники здесь были не редкостью: «Янки-Стейшн» пару месяцев назад атаковали восемнадцать боевых пловцов-смертников с зарядами, оскорбленные, униженные, фанатичные в своей вере иранцы готовы были бросаться под танки, как и двадцать лет назад. В ходе жестокого подводного боя с отрядом американских боевых пловцов все иранские пловцы были уничтожены — но у них оказались американские подводные автоматы, и одиннадцать американских морских львов так же отправились на родину в покрытых американским флагом гробах. Данные об этом бое строго засекретили…

Все это напоминало последствия пацанского хулиганства, сунувшего палку в осиное гнездо. Вот только убежать было некуда.

Погрузившись в свое транспортное средство, американские боевые пловцы начали свое неспешное движение по улицам портового Умм-Касра в сторону порта. Два пулемета сторожко смотрели по секторам — все-таки это была не суннитская зона, шиитская, и нарваться можно было без дураков.

Второе пришествие — так здесь называли высадку экспедиционного корпуса морской пехоты США с целью обеспечения южного сектора ответственности — было в чем-то проще, чем первое, хотя и потери были солидными. В первый раз им противостояли части Саддама, уже деморализованные, зачастую и подкупленные, — сейчас против них была армия. Самая настоящая иранская армия, разъяренная до предела операцией по уничтожению иранского ядерного потенциала и готовая бить куда угодно. На севере приняли удар турки, и приняли его достойно — их дальнобойные 155-миллиметровые орудия, бьющие с максимальной дальности, и израильские системы залпового огня LAR смешали с землей не меньше двух дивизий персов. Но основное наступление, как и много лет назад, иранцы предприняли на юге. Задача была простая — вызвать третью мировую войну. Как? Да очень просто. Север Персидского залива — тут находятся крупные нефтеналивные терминалы, и тут же находится едва ли не стык границ четырех государств — Ирана, Ирака, Кувейта и Саудовской Аравии. Пробить его можно одним точным ударом — если напасть на Кувейт, в войну вступают Соединенные Штаты Америки, если добраться до Саудовской Аравии — то вступает в войну Саудовская Аравия, после чего активизируется шиитское террористическое подполье по всему региону. Деморализованные иракские войска, хоть и вооруженные современными танками «Абрамс», серьезного сопротивления иранской военной машине оказать не смогли. Хорошо, что к такому крайнему развитию событий американцы были готовы — палубная авиация, перелетев на аэродромы Саудовской Аравии, начала методичное уничтожение наступающих иранцев в болотах при Фао, примерно так же, как и Саддам тридцать лет назад. И снова центральную роль сыграли болота — местность непроходимая не только для танков, но и вообще для любой боевой техники. Иранцы наступали людскими волнами — а американцы засыпали их с воздуха кассетными бомбами, запрещенными ООН, и напалмом, работало все, даже тяжелые бомбардировщики с Диего-Гарсия. Ирак удалось отстоять и удалось не допустить прямого удара Саудовской Аравии по Ирану — после того как американцы направили Ирану ультиматум, угрожая ударом со стороны Афганистана и массированной бомбежкой Тегерана, иранцы, потеряв значительную часть личного состава кадровой армии и больше трех четвертей имеющихся самолетов, отступили. С тех пор началась другая война, уже привычная американцам, война террористических групп, мятежей, смертников и фугасов на дороге. Под Умм-Касром американские морские пехотинцы устроили лагерь и огневую базу с гаубицами «М777», которых местные называли «Драконами пустыни». Эти адские штуки работали по территории Ирана на тридцать километров вглубь днем и ночью, не давая подвести ближе к границе технику и ракетно-артиллерийское вооружение. Морская пехота держала сектор, а они, американские военные моряки, держали Персидский залив.

Сейчас Умм-Каср чем-то напоминал печально знаменитую базу Кхе-Сань, расположенную на самой границе демилитаризованной зоны и на самой границе с Лаосом. Крупная база морских пехотинцев, подготовленная к тяжелой и долговременной обороне — вертолетные площадки на месте разрушенных обстрелами зданий, окопы полного профиля и ходы сообщения, заботливо отрытые морскими пчелами[74]и перекрытые бетонными плитами, маскировочные сети, вооруженные люди на внедорожниках с пулеметами на каждом шагу, техника целая и разбитая, восстановленные пристани. Это была целая империя армии и морской пехоты Соединенных Штатов Америки, страшная, грязная, уродливая, опасная — но в то же время понятная и для своих — бесконечно своя…

Плавающая бронемашина, попыхивая дизельным мотором, выбралась в зону порта, прошла первый чек-пойнт, виляя между контейнерами, частично использовавшимися под хранение грузов, частично — как укрытие. Судов на рейде было немного, все они были военными, танкеров не было ни одного — надо было быть полным идиотом, чтобы загружать танкер под прицелом иранцев. Все деловые грузы из Ирака и в Ирак шли теперь через саудовские и кувейтские порты, сюда разгружали только военные суда снабжения, и тут же стояли боевые корабли Шестого флота США. Новенький нефтеналивной терминал, построенный иракским правительством перед самой войной, был сильно поврежден во время иранского наступления и так и не восстанавливался. Все — что морские пехотинцы, что моряки, что летчики палубной авиации, курсирующие с авианосцев на береговые аэродромы по западному побережью Персидского залива, нанося между этими двумя пунктами удары по Ирану, и, наверное, даже сами иранцы отлично понимали, что долго так продолжаться не может. В операции «Меч Господа» никто не получил желаемого… кроме разве что Израиля. Израиль получил разрушение опаснейшего противника с ракетами, способными достичь Израиля, и теперь разбирался с исламистами у себя под боком. Американцы получили новую ситуацию шаткого равновесия в регионе с отсутствием явных лидеров с глобальными геополитическими амбициями — но при этом они получили на свою голову новый вялотекущий конфликт и опасную, смертельно ненавидящую их страну. Удивительно, но когда американцы просчитали эту ситуацию, по их расчетам должно было получиться, что после удара волна народного недовольства сметет правительство исламских экстремистов и к власти придут умеренные, готовые договариваться с Западом. Это сильно напоминало сетования одной весьма уважаемой в западном мире газеты — в Афганистане все так плохо, в том числе и потому, что никто не рассказал афганцам, что произошло 9/11 и почему мы вторглись туда.[75]Наконец, Иран лишился кропотливо, годами и даже десятилетиями нарабатываемого национального ядерного комплекса, почти всех достижений по ядерному проекту — но при этом приобрел невиданное сплочение общества, десятки и сотни тысяч фанатиков, готовых на любое безумие, и тайную поддержку некоторых держав, которые имели собственные планы насчет будущего мироустройства, и которым ослабление Ирана одновременно с дальнейшим ослаблением США были весьма кстати.

Все понимали, что рано или поздно будет новая война. И в ней несколькими турами бомбардировочных вылетов уже не обойдешься…

Сидевший за рулем бронемашины «тюлень» ловко свернул в проезд, огражденный поставленными в три ряда контейнерами и накрытый сверху крупноячеистой сеткой из стальных тросов в два слоя — и затормозил. Из одного из контейнеров, где была прорезано что-то вроде люка, на него смотрело дуло короткоствольной крупнокалиберной снайперской винтовки.

Водитель поднял люк — стекла здесь были бронированные, не опускались, помахал рукой:

— Это всего лишь я! Хочу встать на якорь.

С позиции, прикрывавшей вход в пещеру Аладдина, отсигналили фонариком — проезжай…

Поворот, резкий, на девяносто градусов — и они на месте. В лабиринте, где и обитали американские морские спецназовцы в то время, когда они были не на задании и не на кораблях. Называлось все это — объект «Минотавр». Это и впрямь было похоже на лабиринт, однако выходы из него были, и не один, и морские спецназовцы знали все их так хорошо, что могли найти и с закрытыми глазами…

Припарковав свое транспортное средство на импровизированной стоянке, морские спецназовцы направились по своим делам: кто-то в оперативный центр, кто-то в кубрик, представляющий собой один или несколько морских контейнеров. Каждый выполнял свою программу подготовки к этому походу.

Главный старшина Перри зашел в командный центр, представлявший собой дикое сочетание проржавленных от старости стенок морских сорокафутовых контейнеров и электронного великолепия голографического планшета, на котором отражалась обстановка в секторе. Одного взгляда хватило понять, что пока ничего серьезного.

— Сэр! — молодой моряк на входе вытянулся, отдавая честь. Главного старшину здесь очень уважали…

— Коммандер…

Коммандер Нут, старший оперативный дежурный сектора на эту смену, оторвался от разглядывания планшета, пожал руку:

— Главстаршина Перри….

— Есть что-то новенькое?

— Пока нет. Есть какая-то активность в районе Джей-Харка, я послал туда беспилотник. Если эти ублюдки что-то задумали — он поджарит им задницы.

Главстаршина нахмурился. Неприятности на острове Джазирех-и-Харк, который склонные к сокращению сложных слов американцы называли просто Джей-Харк, сулили неприятности на всем маршруте. Это могли быть просто наблюдатели, которые хотели проследить за составом каравана, но могли быть и ракетчики с ПЗРК, готовящиеся сбить зазевавшийся флотский вертолет. То, что им самим уже не уйти, чертовых персов волнует в самой минимальной степени: просто удивительно, сколько ублюдков готовы отдать свою жизнь в обмен на жизнь даже одного американца. И даже жизни десяти персов за жизнь одного американца…

— А говорите, нет активности, коммандер.

— К тому времени, когда вы ляжете на курс, я уже буду знать, что там происходит. При необходимости — «Молоты» там основательно все проутюжат.

— Идем на «Индепенденсе»?

— Да, чертово корыто уже заждалось вас на рейде.

— Самое время…

* * *

В это же время морские спецназовцы, которых учили вообще-то совершать диверсии на суше и схватываться с советскими диверсантами в водной толще где-нибудь у Ньюпорт-Бич, готовились совершенно к другому.

Первым делом все, на ком было что-то гражданское, переоделись в форму летных техников, простую и удобную, как раз подходящую для их миссии. Потом — надели специальные жилеты, они были сделаны так хитро, что совмещали в себе функции спасательного жилета, жилета разгрузочного и легкого бронежилета, такие жилеты производятся только для морской пехоты и для ВМФ. Потом начали проверять свое оружие…

То, чем они занимались, называлось «ближний воздушный патруль» и отрабатывалось еще в те благословенные времена, когда пираты водились южнее и представляли собой алюминиевые лодки, переполненные неграми с ржавыми автоматами и гранатометами. Охотились за ними с вертолетов, причем тяжелые снайперские винтовки использовались для того, чтобы стрелять не по неграм, а по двигателям этих проклятых лодок. Сейчас времена пришли совершенно другие — и потому воздушный патруль представлял собой вертолет «HH-70», специально переделанный для этих целей. Столкнувшись с «москитным» флотом иранцев, американцы поняли, что любимые ими «Миниганы» «М134» не могут на равных противодействовать пулеметам «ДШК», «КПВТ» и тем более двадцатитрехмиллиметровым русским зениткам, которые устанавливались и на земле, и на легких катерах. Просто не хватало ни мощности, ни веса залпа в секунду, каким огневая мощь мерилась раньше, — а именно мощности выстрела. Поэтому сейчас на части вертолетов воздушного патруля в качестве основного оружия была установлена французская двадцатимиллиметровая пушка Nexter, представлявшая собой модернизированную авиационную пушку, разработанную в Третьем рейхе, а на другой части в качестве основного использовался трехствольный пулемет «GAU-19» калибра 12,7. Этого тоже не хватало, поэтому спешно проходила испытания устанавливаемая на вертолет тридцатимиллиметровая пушка Bushmaster, которая была разработана еще в восьмидесятые для установки на треногу пулемета «М2» чтобы бороться с советскими БМП. Советские БМП давно уже не были угрозой — но новая пушка, способная на равных противостоять советским пушкам и пулеметам, нужна была конвойным силам флота как воздух.

Помимо пулеметчика — канонира по флотской терминологии и хэвиганнера по армейской — в состав патруля входили два снайпера. Один из них был вооружен винтовкой «Мк11mod1»[76]с глушителем и в основном работал по живой силе противника. Второй был вооружен SASR, special application sniper rifle, то есть той же «Barrett M107A1», и работал по легким катерам, по одиночным целям на островах и тому подобным целям. Помимо этого, каждый вертолет нес по четыре противотанковые ракеты Hellfire на внешних подвесках там, где раньше должны были подвешиваться торпеды и легкие противокорабельные ракеты. Нормальная вместимость этих подвесок, взятых от «AH64 Apache», была восемь ракет, но брали только четыре по причине перегруза. Восемь брали только тогда, когда твердо знали, что для них будут цели, в остальных случаях обходились четырьмя. Еще на вертолете была подвешена лазерная станция наведения ракет, потому что иначе подсвечивать было некому и большой короб тепловых ловушек на случай, если вертолет начнут обстреливать ракетами, наводимыми по тепловому следу. Вроде как то ли агенты ЦРУ, то ли морские пехотинцы грохнули в Иране фабрику, где производят эти дьявольские штуки, — но у иранцев они почему-то не переводились, на последних захваченных образцах указания на производителя не было вообще.

Джо достал из контейнера, в который он никогда не ленился убирать винтовку, когда она была не нужна, свою подругу калибра 50, начал ее разбирать, чтобы еще раз почистить, — настоящий стрелок никогда не упустит возможность почистить и обслужить свое оружие, тем более, когда рядом — зловонный, загаженный нефтью Персидский залив. Доведенные до отчаяния иранцы один раз попытались остановить караван, сбрасывая в Персидский залив сырую нефть и поджигая ее. Варвары, что с них взять. Варварам как следует вломила ударная авиагруппа с «Рональда Рейгана», но экологическая катастрофа уже произошла, плюс еще раздолбанные хранилища в Бендер-Аббасе. Точно так же, как проходившие службу во Вьетнаме до конца дней помнят запах сжигаемых фекалий — так проходившие службу здесь, наверное, до конца жизни будут помнить гнилой запах болот и разлитой нефти…

Винтовка, из которой стрелял Джо, была последней, самой усовершенствованной версии — «А1», да еще и в антипиратском исполнении. Антипиратское исполнение заключалось в том, что вместо стандартного прицела BORS на винтовку был установлен большой, чуть ли не в полтора раза больше обычного коллиматор в стальном корпусе, который давал возможность вести быструю стрельбу по движущимся целям как из автомата калибра 5,56. Рядом с ним был установлен поворотный кронштейн, на который можно было быстро закрепить либо пятикратную увеличивающую насадку к коллиматору, либо другой необходимый для данной миссии прицел, причем кронштейн давал возможность быстро отвести ненужный прицел в сторону и стрелять с одного коллиматора при необходимости. Увеличивающая насадка у Джо была — но никаких других прицелов он сюда не крепил. Если миссия предполагалась ночной — у него для нее была вторая, точно такая же винтовка, но с жестко закрепленным универсальным прицелом фирмы Texas Instruments с дневным и ночным каналом и лазерным целеуказателем. Эта винтовка больше подходила под категорию снайперской, в то время как винтовка, которую чистил сейчас Джо, была «антиматериальной» и хорошо подходила для борьбы с легкими катерами и пулеметными гнездами противника. Как-то раз он несколькими выстрелами из нее загасил даже «ЗУ».

На спине у Джо был контейнер со «стандартным набором выживания», включающим в себя пистолет-пулемет[77]Colt CCW калибра 5,56, а на бедре, в пластиковой кобуре ждал своего часа пистолет «М1911А1» от Springfield, модель Tactical Operator. Наличие у солдата армии США старого доброго «Кольт-1911» в наши времена показывало, что перед нами боец спецподразделения, даже куда более современный «Мк23» не мог поколебать любовь американцев к старому доброму «Кольту», который и в сто четыре года еще крепко держался на гарцующем жеребце.[78]

Нанеся на всякий случай повторно тонкий слой смазки, который был больше призван защитить детали от воздействия сырого и соленого воздуха, Джи собрал винтовку, включил прицел, прицелился в стену. Батарейки… да, батарейки. Без батареек нынче не повоюешь.

Джо нашел упаковку батареек, сунул в карман на разгрузке. Один раз, еще очень давно, у него вышел из строя прицел прямо на маршруте из-за того, что кончился заряд батареек — и теперь он брал с сбой батарейки вне зависимости от того, нужны они были или нет.

Пистолет… четыре запасных магазина на месте. Сигнальные ракеты… спасательный мешок — больше для оружия, нежели для себя, это если вертолет упадет в воду. Мешок надувается газом из пиропатрона… кажется, все.

Рядом машинист первого класса Митч Уоллес закончил со своей винтовкой и сейчас проверял пулемет «М240», который они всегда брали с собой на всякий случай — если, к примеру, откажет пушка у канонира. Пулемет был нештатным… впрочем, здесь было много всего нештатного, моряки относились к делу серьезно и тащили к себе в норы — норами были те же контейнеры — все, что казалось им хоть немного пригодным для чего-то.

— Джентльмены…

Услышав голос главного старшины, командира воздушного патруля на сегодня, моряки мгновенно выстроились в нечто наподобие строя. Картина казалась несколько инфернальной — дело в том, что свет в этих норах был исключительно красным, чтобы не засвечивать приборы ночного в и дения и зрение стрелков перед выходом на ночные операции. Выстроившиеся в своей тесной норе моряки больше похожи были на чертей, готовых к тому, чтобы попытаться прорваться в нормальный мир из адских глубин и дать там шороху…

— Готовность?

— Мы готовы, сэр! — за всех ответил Джо.

— Тогда по коням, вертолет через двадцать минут. Идем на «Индепенденсе», головными. Берите все, что у нас есть, в том числе памперсы. Почему-то у меня такое ощущение, что они пригодятся.

* * *

Вертолет и в самом деле прибыл через два-ноль-майк — или двадцать минут, если выражаться нормальным человеческим языком, это был «НН-70», переоборудованный для заброски морских диверсантов и возврата их на базу, а теперь нашедший свое применение в качестве вертолета для борьбы с пиратами. В вертолете было тесно, в патруле в кабине располагалось пять человек, сейчас в него втиснулись одиннадцать, да еще и с большим количеством оружия и снаряжения — всем им нужно было попасть на «Индепенденс». Вертолетчик оглянулся, присвистнул — но ничего не сказал. Вертолет раскрутил лопасти и начал подниматься вверх…

Джо сидел на краю десантной кабины, свесив вниз ноги — в боевой обстановке так летать было нельзя, что бы там ни показывали в боевиках и компьютерных играх. Но сейчас была не боевая обстановка, был перелет до отстаивающегося на рейде «Индепенденса», и Джо сел так, потому что был снайпером и очень нервничал, когда не имел нормального обзора. Вертолет сегодня поднялся достаточно высоко, и Джо увидел, в который раз уже увидел с высоты птичьего полета уходящий за горизонт порт Умм-Каср, страшное, грязное царство исполняющих свой долг перед Родиной жестких и непреклонных мужчин, ни один из которых не смог бы ответить на элементарный вопрос — какого хрена он тут делает.

Ах да… Свободу и демократию защищает. Как-то так…

«Индепенденс», оказывается, уже не отстаивался на траверзе Умм-Касра. Он шел курсом зюйд-ост, и шел довольно ходко, едва ли не на крейсерской, вспарывая острым тонким носом застоявшуюся, покрытую разноцветными разводами, мертвую воду. Его носовое пятидесятисемимиллиметровое автоматическое орудие, единственное артиллерийское орудие на этом корабле двадцать первого века, настороженно уставилось влево, туда, где выжженным лунным пейзажем серел враждебный иранский берег.

«Индепенденс», корабль двадцать первого века, был создан компанией «Дженерал Дайнэмикс» в ответ на объявленный флотом конкурс, пожелавший получить многофункциональный корабль для действий в районе литорали, то есть в прибрежной полосе. Корабль предполагался модульным и универсальным — то есть сменные модули, вставляемые в него как контейнеры, должны были превращать его то в корабль, атакующий берег, то в корабль поддержки БПЛА и разведки, то в корабль поддержки боевых пловцов, то в корабль противолодочной обороны, то в универсальный, как сейчас. Флот так и не смог сделать окончательный выбор, и поэтому заказ разделили между двумя фирмами, головной корабль конкурирующего проекта назывался «Freedom», «Свобода», и был построен с классическим корпусом — а вот «Independence», «Независимость», был первым в мире судном — боевым тримараном. Компоновка, немного непривычная для флотских капитанов, несколько проигрывала в маневренности классической, но давала возможность разместить на корме ангар для двух средних вертолетов и вертолетную площадку для них же и в том же ангаре разместить четыре легких БПЛА вертолетного типа. Для корабля такого водоизмещения это была более чем мощная вертолетная группа, и поэтому все корабли класса LCS сейчас участвовали в обеспечении проводки конвоев по Персидскому заливу. Ибо если в сороковых основной угрозой конвою были подводные лодки, а основным оружием радар, так называемый «Асдик», и бомбомет, то сейчас основной угрозой был… да со всех сторон могли напасть. И в основном нападали заведомые смертники, вот почему корабль превратился лишь в плавучий штаб и площадку для взлета вертолетов воздушного патруля. Основную работу делали именно они…

Вертолет догнал «Индепенденс», когда они уже вышли в залив и резко отклонились западнее — находиться рядом с иранскими берегами лишнюю минуту никто не хотел. Приземлились с ходу, корабль даже не снизил скорость. Техники принайтовили вертолет к палубе — но загонять его в ангар не стали, стали дозаправлять — ему предстояло скоро подняться в воздух снова. На время заправки, как и полагается по инструкции, пилотов и десант попросили покинуть машину — но Джо и четверо других морских спецназовцев остались на верхней палубе. Все равно скоро снова в воздух…

Они шли параллельно берегу, и везде, буквально везде, были следы экологической катастрофы, которые никто не пытался как-то убрать, устранить. Прибрежная полоса Ирака — это сплошные болота, а вот в Кувейте когда-то были и пляжи, американским боевым пловцам пришлось в девяносто первом уничтожать там мины, чтобы обеспечить отвлекающую от направления основного удара высадку морской пехоты. Сейчас эти пляжи были черны от разлитой нефти и омерзительно воняли от разлагающейся рыбы и гниющих водорослей, которые несмотря ни на что, когда-то были в заливе. Говорили, что иранцы тайком все-таки сливают нефть в залив, возможно, даже по каким-то подземным трубопроводам. Типичная черта психованных фанатичных ублюдков с Кораном в руках и криком «Аллах акбар!» на устах — погибая, они готовы забрать на тот свет остальных, изгадить все, чтобы никому не было больше житья. Иранцы были персами, считали себя арийцами, ненавидели арабов, и если арабы не смогут жить по берегам Персидского залива — так и лучше.

Ублюдки…

Конвой формировался у острова Джазирех-Файлака, или Джей-Фэй, на котором была установлена станция разведки и полевой аэродром подскока для вертолетов-охотников, сам конвой формировался между портами Эль-Кувейт и Мина аль Ахмади, сейчас он не достигал и половины от того каравана, который подойдет к самой опасной точке маршрута — Ормузскому проливу. Здоровенные туши танкеров, контейнеровозы — на их фоне боевые корабли Шестого флота США, обеспечивающие эскорт, казались незначительными, а вертолеты воздушного патруля и вовсе игрушечными — все они, как будет дан сигнал к отправлению, пойдут так называемым «западным маршрутом» — протраленным, обвехованным, постоянно охраняемым и проверяемым маршрутом, жмущимся к западному, «мирному» берегу, по дороге принимая в свои ряды новые суда из расположенных на побережье портов. Их будут прикрывать корабли ВМФ США, и б о льшая часть маршрута будет относительно спокойной, но вот Ормузский пролив… Море островов, мели, иранский берег виден невооруженным глазом — пробка Персидского залива. Даже несмотря на то, что американцы обладали подавляющим превосходством в воздухе, а над этим местом постоянно дежурили БПЛА и боевые вертолеты, взлетающие с аэродромов в Омане, — все равно какие-то неприятности, но происходили…

Как всегда неожиданно появился главстаршина Перри, что-то дожевывая на ходу. Хлопнул одного из спецназовцев по плечу.

— Парни, десять минут. Можете пока выпить кофе, вы первыми дежурите…

* * *

Вертолет покачивало в воздушных потоках, они шли как раз на уровне рубок супертанкеров, облетая конвой перед отправлением. На танкерах тоже была охрана, частная — последний рубеж обороны, если прорвется смертник на заминированной лодке, свои места занимали и бойцы «морского патруля». Тяжелая лодка RHIB, три или четыре двухсотсильных подвесных мотора, которые дают возможность этой неуклюжей с виду лодке развивать до сорока пяти морских миль в час, кевларовые шторы, прикрывающие экипаж и стрелков, и два крупнокалиберных пулемета Браунинга на носу и на корме. Эти ребята назывались: отряд Naval Special Warfare Rigid Inflatable Boat (NSW RIB), а был еще и отряд Special Operations Craft Riverine (SOCR). У SOCR, которые со времен Вьетнама воевали на реках, лодки были алюминиевые, и на них было аж пять пулеметов, в том числе два «Минигана». Вообще-то лодки были совсем не мореходные, чисто речные — но использование их в Черном море доказало эффективность их действий в прибрежной полосе, при каботажном плавании и сейчас их перебросили в Персидский залив. Больших судов было только три — упомянутый «Индепенденс» и два фрегата типа «Оливер Хазард Перри». Сейчас как нельзя кстати был бы разрабатывавшийся на базе эсминца класса «Эрли Берк» легкий вертолетоносец, способный поддерживать действия одновременно четырех противолодочных (и противопиратских) вертолетов и десятка БПЛА вертолетного типа — но единственный такой вертолетоносец заложили несколько месяцев назад и строили ни шатко ни валко — не было денег. У супердержавы, единственной в мире, не было денег!

Моряки с танкеров и контейнеровозов махали им руками, как единственным защитникам в долгом и опасном плавании, наемники относились более сдержанно, кроме тех, кто раньше служил в спецназе ВМФ. Когда только начинали конвоирование — как-то раз один придурок-частник шутки ради выстрелил в вертолет фальшфейером. Ответный выстрел снайпера из тяжелой винтовки едва не сбрил ему волосы на голове, он полетел с ног, и больше никто и никогда не пытался шутить со спецназом. Оно и правильно — себе дороже, нервы у всех на взводе.

Хэвиганнер пока держал оружие на предохранителе и слушал рэп. Снайперы тоже отдыхали, вернее, один отдыхал, а один дежурил, инструкцией это разрешалось. Совершив облет каравана, вертолет развернулся, пролетел в обратную сторону другим бортом и, убедившись, что все в порядке, занял позицию лидера — в голове каравана, в пределах прямой видимости с «Индепенденса». Дежурный вертолет был только один в голове и один в хвосте, то есть два, еще два были в готовности номер один — заправленные, с десантом на площадке, готовые взлететь на замену или на поддержку.

— Я Морской конь-один, исходную позицию занял, все о’кей — отрапортовал пилот на «Индепенденс», где работал штаб проводки каравана.

— Индия-один, Морскому коню — принял, командую отправление. О’кей.

* * *

Так получилось, что во время проводки таких караванов опасность всегда грозила слева, или с направления ост, если говорить морским языком. Поэтому и вертолеты всегда держались левее каравана, то есть мористее, и вооружение на вертолетах (то есть пушки) смотрели влево, и лодки с готовыми к бою спецназовцами — тоже шли левее, справа конвой почти никто не охранял. Но это не значило, что на конвой так просто напасть, ударив в «правую скулу», — в конце концов, над конвоем постоянно дежурили один-два беспилотника, которые сканировали ситуацию по обе стороны. А сместиться вправо для вертолетов — пара пустяков, да и лодочники спать не будут. Короче говоря — караван мог считаться прикрытым…

Все это дерьмо началось в Катаре, на траверзе Дохи, где конвой чуть притормозил, чтобы принять в свои ряды несколько танкеров и других судов — Персидский залив здесь был шире всего, а южнее находилось несколько действующих аэродромов, с которых постоянно взлетали на патрулирование боевые и разведывательные вертолеты, самолеты и беспилотники. Поэтому охрана здесь несколько расслаблялась — и об этом наверняка знали те, кто спланировал нападение.

На этот раз в воздухе был Морской конь-два, Морской конь-один дозаправлялся топливом, а спецназовцы дозаправлялись кофе, этим подлинным топливом моряков. Кофе здесь был настоящий, хороший, сваренный по местным рецептам и из йеменских, лучших в мире зерен, которые здесь стоили недорого — варили его так, что ложка стояла. Джо как раз проглотил положенную ему чашку и не пошел за второй — снайперу противопоказан кофе в больших дозах, от него дрожат руки. Джо ел салат, не самый свежий, но вполне съедобный, и думал, что он будет делать на отдыхе — как вдруг мигнуло освещение и включился колокол громкого боя, призывающий моряков занять места согласно боевому расписанию.

Тревога!