Область научных исследований

Естественная философия должна показать, как феномены, со всеми их изменяющимися качествами, могут быть сведены к общей основе факта, поддающегося выражению и коммуникации в словах и знаках. Ученый, отметив процедуры, посредством которых сведение было выполнено, употребляет их как ориентир в своей работе обнаружения регулярностей в феноменах, которые он, в свою очередь, представит как факты. По общему соглашению – может быть, даже практически необходимому – ученый ограничивает поле своего исследования специфицируемыми группами феноменов. Но поскольку феномены соотносимы с частной формой сознания, вся область – включая все группы – не определена точно, и поэтому определение ее пределов условно. Мы не должны упускать из виду этот условный и произвольный характер ограничения поля научного исследования. Религиозный опыт, например, обычно рассматривается как предмет, для научного исследования неподходящий. В качестве причин этого указывают, что к нему нельзя подойти с методами контролируемого эксперимента, измерения, статистического анализа и т.п. Важно то, что подлинный религиозный опыт не является "феноменальным" в узком смысле слова, в котором оно употребляется в этой книге. Это же относится к художественному опыту и вообще ко всем ценностным суждениям. Мы должны также исключить из области феноменов различные формы галлюцинаций и психозов, которые могут возникнуть в субнормальных и ненормальных психологических состояниях.

Феномены, таким образом, это опыт обычного человека в обычных состояниях сознания. С помощью заключений, к которым мы пришли в последней главе, мы можем сказать, что феноменальный мир является присутствующим в пространстве, последовательным во времени, потенциальным в вечности и сводится воедино посредством своего гипархического повторения. Мы расширяем наше знание этого мира, сводя феномены к фактам. Соединяя это знание с нашей интуицией уровней существования и форм воли, можем получить более или менее адекватные схемы для объяснения нашего обычного опыта.

Феномены соотносимы с нашим обычным уровнем сознания, и потому они не имеют фиксированного статуса. Пейзажист и метеоролог, смотрящие на один и тот же закат солнца, воспринимают разные феномены; таксономист-ботаник и фермер, глядя на одно и то же поле, заметят на нем разные растения.

В области феноменов знание как упорядочение функции не может иметь более чем техническкю значимость в смысле более или менее успешной адаптации. Если мы хотим идти дальше знания и понимать мир, в котором мы живем, мы должны отдать должное различениям бытия, от которых зависят ценности. В ранние века люди пытались гармонизировать факт и ценность, втискивая знание в паттерн, удовлетворяющий некоторому предвзятому взгляду на универсальный порядок. В Западной Европе, например, более тысячи лет верили, что всякое истинное представление о природе должно соответствовать христианскому писанному откровению. Такая вера содержит двойную ошибку. С одной стороны, наше знание факта достигается путем устранения различий бытия из феноменов; поскольку сами феномены принадлежат частной форме субъективного опыта, знание факта никогда не может быть более чем представлением нашего обычного человеческого опыта и должно, кроме того, быть подвержено всем неопределенностям, которые мы не можем надеяться преодолеть. С другой стороны, откровения Библии, которые, по предположению происходят из опыта более высоких уровней сознания, передаются нам посредством языка. Однако сам язык соотносим с бытием, и мы видели, что высшие истины могут быть выражены только в уникальном языке жестов. Когда эти истины шаг за шагом переводятся посредством обычной речи, неизбежно проникновение искусственных идей, затемняющих более глубокие значения. Поэтому невозможно свести откровение и знание факта к какому-либо общему знаменателю ни в опыте, ни в языке. Следовательно, если только может появиться гармоничная, единая структура, мы должны стремиться к проникновению в тотальный опыт функции, бытия и воли. Внутри этой данной тотальности мы можем заняться рассмотрением, с помощью категорий, процедур естественной философии и природы откровения.

Мы не можем успешно выполнить ни одно из этих заданий в терминах только функции и, следовательно, должны опираться в поисках интерпретации также и на весь ценностный опыт. Сейчас же мы обратимся к пересмотру оснований естественной философии, используя те выводы, к которым мы пришли относительно системы координат феноменального мира.[99]

Первый шаг состоит в поисках средств группировки феноменов в соответствии с их уровнем существования, то есть интенсивности их внутренней объединенности. Понятие вечности дает нам средства для того, чтобы представить себе стратификацию существования, так что каждый уровень занимают целые различного типа. По определению внутренняя объединенность обладает уникальным внутренним отношением "больше-меньше", следовательно, это интенсивная величина. Мы можем, наверное, узнать о ней кое-что, проводя аналогию с одной из интенсивных величин в физическ науке – температурой. Будучи относительной и требуя для понимания скорее интуиции, чем формулировки, "температура" имеет много сходного с "существованием". Это не удивительно, поскольку как температура, так и существование зависят от энергии, присутствующей в данном целом. Разница состоит в том, что существование включает много различных форм энергии, в то время как температура предполагает только одну, а именно, энергию движения в молекулярном масштабе. Сравнение существования с температурой может помочь нам увидеть, что значит утверждение, что уровень существования есть интенсивная величина, независимая от функции. Воздух и вода могут иметь одну и ту же температуру, хотя функциональное распределение энергии в молекулах может быть совершенно различным. Подобно этому, два целых могут находиться на одном и том же уровне существования, хотя их функции могут внешне не проявлять никакого сходства.

Date: 2015-05-18; view: 758; Нарушение авторских прав