Английский эмпиризм

Три автора, о которых пойдет речь, отнюдь не образу­ют единой школы. Они жили в разное время, у них раз­личная специализация. Неодинакова и та степень внима-

ния, которое они уделяют праву, и степень социологично-сти в их взглядах на право. Однако подход этих авторов к праву был всегда скорее эмпирическим, чем теоретиче­ским. Во многом потому, что они были англичанами.

Бентам. Он известен как философ утилитаризма. При­менив эту философию к гражданскому и уголовному зако­нодательству, он встретился с проблематикой социологии права. И действительно, отождествить справедливое и по­лезное, как требуют утилитаристские доктрины, — это значит, по существу, наметить переход от факта к праву, от констатации к норме. Именно к этому и стремится прийти социология законодательства (подробнее об этом ниже). Концепция права, исповедовавшаяся Бентамом, была весьма оптимистичной, и это облегчало ему такой переход. Право, утверждал Бентам, представляет собой не что иное, как идеи удовольствия, удовлетворенности и

безопасности.

Бентам может привлечь внимание социологов права еще и соображениями о способах законодательствования. Именно в этой связи он затронул проблему юридической аккультурации. Им была сформулирована гипотеза о том, как приспособить к условиям Бенгалии право, сложивше­еся в Англии. (Попутно отметим, что ситуация в Индии способствовала развитию социологической мысли у ан­глийских юристов.) Затем он разработал комплекс утили­тарных правил, которыми следовало руководствоваться при такого рода трансплантации. Уже после смерти Бен-тама их использовал Маколей, издавая законы для Индии. Польза измерима, а соответственно измеримо и законода­тельное искусство, основанное на критерии пользы. Для этого нужно изучить, какие последствия в социальной среде имеет введение нового закона. Из предполагаемого позитивного результата реформы следует вычесть те недо­вольства, которые она может вызвать. Эта вторая часть проблемы не привлекает внимания большинства законода­телей. Эти потенциальные недовольства могут быть изме­рены с помощью различных показателей: число недоволь­ных, степень их влиятельности, размеры недовольства и (далеко не малосущественный фактор) его длительность. Перед нами вся арифметика законодательной психосоцио­логии²⁴.

Мэн. Сэр Генри Мэн представлял собой удачное соче­тание историка английского права и знатока индусского права, которое он изучал, будучи колониальным чиновни-

ком. Это двойное знание вооружило его сравнительным методом, и он по достоинству считается основателем срав­нительного права. Но этого мало. Проводя исследования и во времени (в историческом плане), и в пространстве (сравнивая сосуществующие правовые системы), Мэн не­избежно должен был встретиться с понятием живое про­шлое. Так он оказался у истоков юридической этноло-

гии

Социологи права особенно охотно считают Г. Мэна од­ним из своих предшественников потому, что он был откро­венным эволюционистом. В его представлении эволюция юридических институтов — это медленное, постепенное развитие на базе обычая. Другими словами, это эволюция по-англосаксонски, и эволюционизм Мэна, как это ни ка­жется странным, вел к консервативной политике. Хотя, в глазах Мэна, человеческая природа, бесспорно, постоянна (что, по его мнению, недооценивал Монтескье), это не мо­жет воспрепятствовать развитию общества, а следователь­но, и права. Вместе с тем постоянство человеческой приро­ды сопротивляется развитию, и это сопротивление не менее важный феномен, чем само развитие.

Профессия историка, изучение архаических правовых систем — всего этого было бы вполне достаточно, чтобы привести автора к эволюционизму. Но он был еще и совре­менником Дарвина, и в его эволюционизме под влиянием дарвинизма оказались элементы материализма и детерми­низма. Он полагал, что развитие правовых систем управ­ляется некоторыми общими тенденциями, если не строги­ми научными законами. Одну из этих тенденций он выразил в формуле «от статута к договору», и впоследствии эта формула получила название Закон Мэна (о чем будет сказано ниже).

Трудам Мэна был уготован длительный успех как у социологов, так и у юристов не только в Англии, но и во Франции. Все его книги тотчас же переводились на фран­цузский язык, и благодаря ему в нашей юридической док­трине утвердилось понимание относительности права. Это представление возникло не из прямого сопоставления современных институтов и совершенно отличных от них правовых институтов прошлого, но из чувства, что совре­менные институты как бы мало-помалу вышли из старых путем длительной трансформации. Это была хорошая под­готовка для понимания того, что дал позднее Дюркгейм.

Спенсер. Он был утилитарист, как Бентам, эволюцпо-

нист, как Мэн, но при этом больший социолог, чем каждый из них. С другой стороны, его отношение к праву выраже­но значительно менее отчетливо. Проводя вслед за Аристо­телем и другими авторами аналогию между обществом и организмом, он отводил при этом немалое место судьям и армии как защитникам общества от возможных опаснос­тей. В трудах Спенсера затронуты лишь отдельные вопро­сы юридической социологии» Такова его типология зако­нов или его достаточно тонкий психологический анализ, позволивший еще до Мосса выдвинуть гипотезу о том, что дарение (бесплатная передача) — это примитивная форма обмена.