Отрасли социологии. Социология религии

Юридическая социология связана не только с общей социологией, но и почти со всеми отраслями разветвлен­ной социологической науки, ибо сферы общественной жиз­ни, изучаемые этими отраслями, имеют правовой аспект. Особенно важными являются взаимосвязи юридической социологии с двумя частными социологиями — религии я политики.

Контакт социологии права и социологии религии пред­ставляется естественным уже потому, что религия, как и право, — это нормативная система и, сверх того, норматив­ная система, наделенная такой же пластичностью, как и право, такой же способностью выражать разнообразные социальные требования (тем, что применительно к праву юристы называют нейтральностью правовой нормы) ¹².

Не следует, ориентируясь на современные модели, от­носить религию только к сфере духовного, сводить религи­озную норму лишь к духовным императивам. Многие социологические данные свидетельствуют о почти неогра­ниченной возможности абсорбации, продемонстрированной религией. Она может сакрализовать любой вид норм, трансформировать обычаи в освященные стереотипы пове­дения ¹³.

Сходство религии и права объясняет, почему границы между ними нередко недостаточно четки: бывают лега­листские религии и существуют религиозные правовые системы.

2. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ ^:

Трудность начинается уже при попытке отграничить право от политики (разумеется, политики в положитель­ном смысле этого слова). Здесь невозможно различие но субъектам: одни и те же парламентарии издают законы и определяют политику страны; тот же самый судья, кото­рый применяет право, одновременно стремится наделить приговоры превентивным эффектом и проводит тем самым определенную уголовную политику.

Из авторов, строящих параллель между этими двумя понятиями, одни ставят право выше политики, а другие — ниже. Первые думают, очевидно, о естественном праве, а вторые — о праве позитивном.

Очевидно, анализ должен идти по другому пути. Поли­тика и право — это два способа деятельности власти. В пра­ве власть выражает себя, устанавливая нормы длительно­го действия, за соблюдением которых она постоянно •следит. В политике же власть выражает себя периодиче­скими решениями, которые она принимает на основе выработанной ею программы действий. Это различие мож­но проиллюстрировать следующим весьма банальным сравнением: право — это строительство корабля, его ос-настка и спуск на воду; политика — это курс корабля.с£Х^<

Различение юридического и политического затрудня­ется и тем, что политика допускает по меньшей мере два •толкования. Под политикой может пониматься любое дей­ствие, подчиненное достижению определенной цели, и в этом плане можно говорить о юридической политике (за­конодательная политика, политика борьбы с преступно­стью — криминологическая политика ¹⁴). Но политика пре-

жде всего и главным образом — сочетание тактики и стра­тегии для Достижения победы в конфликтах интересов, партий, наций. Право может служить инструментом (сре­ди других) понимаемой таким образом политики. Как писал Иеринг, право — это политика силы. Марксизм — и не он один — придерживается этого второго понимания политики и утверждает, что право никогда не может быть независимым от политики, даже тогда, когда оно претен­дует на аполитичность или выступает лишь как техника. Действительно, влияние политики на законодательство — это очевидный, многократно повторенный факт. Оно про­слеживается и в судебной практике. Тем не менее нельзя отрицать, что существуют законы и судебная практика не политического, а юридическо-технического характера.

Трудность разграничения права и политики с необхо­димостью сказывается и тогда, когда нужно разграничить две отрасли социологии, каждая из которых занимается одним из этих объектов. И действительно, социология конституционного права может оказаться весьма похожей на политическую социологию. И тем не менее к ведению-последней могут быть отнесены свойственные только ей сферы, если при их изучении она будет держаться вне-юридических структур. Таковы выборы — объект социоло­гии выборов (дисциплины, ставшей в свою очередь уже-почти автономной), группы давления, партии, бюрокра­тия, революции, общественное мнение. Это все — темы по­литической социологии. Однако в нашу задачу не входит определение путем сопоставления этих двух социологии, их компетенций. Мы хотим подчеркнуть два вывода, кото­рые юридическая социология должна сделать для себя и» соседства ее предмета с политикой.

Первый вывод — это важность политического факта. Социологи права уже давно отдают дань политическим доктринам. Теоретическая социология была по преимуще­ству философией государства, доктринальными размышле­ниями о законах и правах. Отсюда до сферы фактов дале­ко. Юридические явления соотносили с нравами, с эконо­микой, но значительно реже — с политическими перемен­ными величинами, хотя можно предположить, что право«более чувствительно именно к ним, особенно в таком об­ществе, как наше, — одновременно легалистском и поли­тизированном. Можно, например, представить себе (даже исключив экономические моменты) связи между количе­ством случаев выселения нанимателей и сменой партий

у власти, между налогообложением свободной (внебрачной) семьи и поведением избирателей. Говоря более общим об­разом, подчеркнем, что в поисках социологического объяс­нения какого-либо правового института следует обращать­ся не только к социологическим факторам, связанным с теми, для кого этот институт предназначен, но и к социо­логическим факторам, значимым для тех, кто создавал этот институт, то есть для политических сил, которые и созда­ют право.

Второй вывод — это важность политической воли. По­литическая социология практикует такой подход, который позволяет ей отказаться от изучения общей социологи­ческой детерминации явлений и ограничиться показом лишь их исторического своеобразия. Действительно, по­литика страны, включая законодательную политику, от­нюдь не всегда является обезличенным результатом дейст­вия общественных сил. Возможны решения, принятые единолично. В той мере, в какой юридическая социология подчинена требованиям политического анализа, она, как следствие этого, подчинена и требованиям исторического анализа, и логике тех специфических связей, которые он может выявить. Мы знаем немало юридических явлений, связанных с политической волей одного лица: во Франции это кодификация 1804 г., закон об ассоциациях 1901 г.; в Германии —так называемые «нюрнбергские законы». Со­циология пытается умалить роль личности, утверждая, что она лишь выражает общественные условия своего време­ни. Но такое объяснение далеко не всегда выглядит убеди-

тельным