Иррационализм и мистика в XX веке

В рамках открытого иррационализма в центре внимания также
стоит нерациональное. Но оно неоправданно отождествляется с
иррациональным: считается, что нерациональное не только отлич-
но от разума, но в принципе недоступно какому-либо разумному,
тем более научному, постижению. Не случайно, что сторонники
подобных взглядов более всего интересуются особыми нерацио-
нальными формами — необычными (так называемыми парапсихо-
логическими, телепатическими, «экстрасенсорными») духовно-
психическими явлениями и способностями, а также такими «край-
ними» состояниями, как экстаз, одержимость, психопатология
и т. д. Эти явления и способности, как и все необычное, вызывают
живой интерес. Они изучены очень мало, хотя в наши дни наука
в немалой степени продвинулась в их исследовании. Но скорее
осмыслены доступные фиксированию сопутствующие процессы
(деятельность мозга, например), чем их механизмы и причины,
что облегчает распространение иррационалистических, мисти-
ческих псевдообъяснений иррационального в психике. В XX веке
последние, по существу, не сходили со сцены духовной жизни,
причем вовсе не случайно, что их наибольшее распространение
приходилось на переломные этапы исторического развития. Нака-
нуне первой мировой войны и после нее в Европе и Америке широ-
ко распространились умонастроения духовной растерянности и
опустошения, ярко описанные в произведениях Т. Манна, Б. Брех-
та, Ф. Кафки, Э. Хемингуэя, С. Фитцджеральда, Г. Гессе, В. Набо-
кова, Б. Пастернака и других выдающихся писателей XX века.
Кризис, с одной стороны, классического культа разума и науки,
а с другой стороны, резкое падение авторитета традиционных
христианских ценностей («бог умер», констатировал Ф. Ницше)
создали своеобразный духовный вакуум, в который без промедле-
ния стали «всасываться» самые разные мистико-иррационали-
стические идеи и концепции.

В 10—30-х годах в число наиболее влиятельных из крайних
иррационалистических, мистико-оккультных концепций входила
так называемая «теория психотрансмутации» Г. И. Гюрджиева
(1877 — 1949) и его последователей.

Г. И. Гюрджиев родился в Армении; в 1910—1918 годах
он проповедовал в Москве и Петербурге, в 30—40-е годы основал
группы в Европе и Америке. Гюрджиев разработал систему физи-
ческих и психологических упражнений, а также построил весьма
сложную и запутанную «космическую» картину мира, в центре
которой поместил материальное и в то же время предельно мисти-
фицированное «вибрирующее» Абсолютное, от которого якобы
исходит некий «луч творения», лишь с трудом пробивающийся в
наш мир, где чрезвычайно велика «плотность материи» и где
для человека особо затруднены возможности его эволюции. Поэтому
человек «космически» предрасположен, согласно Гюрджиеву,
стать своего рода машиной, «спящим автоматом». «Пробудить»
его не под силу рационализму, напротив, последний способствует
еще большей машинизации человека. И лишь мистический опыт
«психотрансмутации», которому учит сам Гюрджиев, якобы
только и способен сделать из «машины» подлинно человеческое
существо. На русской почве — в обстановке духовного кризиса,
распространения «нового» богоискательства, апокалипсических
умонастроений — родились в начале века, потом также перекоче-
вавшие на Запад, теософская концепция «мистического космизма»
Е. П. Блаватской; «неохристианство» Д. С. Мережковского; осно-
ванная на восточной мистике концепция «духовного возрождения»,
разработанная выходцем из Прибалтики графом Кейзерлингом.
Значительный след в истории иррационализма и мистики в
XX веке оставили также кружок «мюнхенских космистов» и
Антропософское общество Р. Штейнера (1861 — 1925). Два послед-
них объединения своими идеями и умонастроениями в немалой
степени подготавливали почву, на которой вырастала идеология
фашизма.

В «мюнхенский кружок» (корни его идеологии уходят в
XIX век, но формировался он на рубеже столетий) сначала вхо-
дили последователи известного немецкого поэта Стефана Георге.
Потом первую скрипку стал играть Людвиг Клагес (1870—1956),
которого метко назвали «философом почвы». Толкуя кризис циви-
лизации как кризис рационалистического духа, Л. Клагес пропо-
ведовал возврат к «темной древности», «силам экстаза», поклоне-
нию древним божествам (в частности, богу любви Эросу). Он
призывал отдаться «откровению крови», пробуждать «расовое
самосознание» и т. д. Другие «мюнхенцы» еще определеннее,
чем Л. Клагес, развивали расистские мотивы, которые в Германии
и других странах были тесно связаны с национализмом, шови-
низмом, антисемитизмом.

Рудольф Штейнер основал Антропософское общество и создал
антропософское учение, идеи которого распространенны и в наши
дни. Популярность учения Р. Штейнера в немалой степени свя-
зана с его критикой противоречий современной цивилизации,
с попытками утвердить — в противовес официальным медицине,

агрономии, фармацевтике и т. д.— нестандартные антропософские
способы лечения болезней, методы возделывания почвы, ориенти-
рующиеся на лунные фазы и исключающие злоупотребление
химией, и т. д. Свою «новую универсальную науку», антропософию,
он по всем основным линиям противопоставлял рационалистскому
идеалу научности. Целью антропософской «науки», по Штейнеру,
является не объективное, проверяемое и безличное знание,
а некая «сверхчувственная истина», уловить которую и «владеть»
которой могут лишь немногие, наделенные даром «духовного вос-
приятия». А эти люди, в свою очередь, являются, по Штейнеру,
мистическими продолжателями дела древнейших погибших циви-
лизаций Атлантиды и Лемурии, а также жрецов-царей из рода
ариев. Р. Штейнер считал, что антропософски ориентированная
интеллигенция должна выполнять политическую функцию по
руководству «духовным обновлением» общества.

Рвавшиеся к власти и затем завоевавшие ее фашисты, разу-
меется, не собирались делиться ею ни с какими кружками
мистиков-интеллигентов, но вот носившиеся в воздухе идейной
жизни Германии реакционно-мистические идеи — прославление
«ариев», расизм, «откровение земли и крови» — достаточно ловко
включили в идеологический арсенал национал-социализма (даже
свастику — индоевропейский символ — они избрали в качестве
своей эмблемы под влиянием «почвенников» — националистов
10—20-х годов). Идеологи фашизма «прошли школу» в упомя-
нутых и им подобных мистических сообществах. Так, нацистский
деятель Р. Гесс отдал дань штейнеровской антропософии. В окру-
жении Гитлера были широко распространены оккультно-мисти-
ческие верования и занятия.

А. Розенберг, автор книги «Миф XX века», одного из важ-
нейших для нацистской идеологии трудов, широко использовал
разглагольствования об исчезнувшей цивилизации Атлантиды и
«оккультной истории арийцев». «Мистический спиритуализм» —
это слова, которыми сам А. Розенберг обозначил «расовую тео-
рию». Обоснованию последней он и посвятил свой «труд», желая
вдохновить «героев нордической философии», «мучеников свобод-
ного искания» в их-борьбе с «удушающей властью христианства»,
с «расслабляющими» идеалами традиционного европейского ра-
ционализма. В отличие от фашиствующих философов А. Боймлера,
Э. Крика и др., пытавшихся «выудить» из немецкой классической
философии удобные для нацизма идеи, А. Розенберг отверг
эти идейные заигрывания, откровенно указав и причину: немец-
кая философия, в частности гегелевская, основана на принципах
разума и свободы, а национал-социализм есть идеология «то-
тальной мобилизации», апеллирующая к инстинктам, к «мистиче-
скому» ощущению «общности крови». Правда, после завоевания
и упрочения своей власти нацисты стали меньше прибегать
к мистике, оккультизму, хотя сохранили в своей идеологии

расистско-националистические, в особенности антисемитские,
элементы. Более того, антропософов, теософов, астрологов в 40-х
годах в фашистской Германии даже стали подвергать преследо-
ваниям. Причина состояла не в идейном отрезвлении лидеров и
идеологов нацизма, а в том, что судьба войны все больше за-
висела от науки и ученых; необходимость заигрывания с ними
заставляла маскировать антинаучность, мракобесие фашистской
идеологии.

Вторая большая вспышка иррационализма — в виде мистики,
оккультизма, «экзотических» религий и т. д.— приходится на
60-е годы. Она связана с молодежной контркультурой — явлением
сложным, противоречивым и не исчерпывающимся только «ирра-
ционалистической волной». Молодежная контркультура несла в
себе мощный заряд социального критицизма, направленного протии
милитаризма, тоталитаризма, потребительства, отчуждения, фаль-
шивости· и лицемерия официальных идеологических систем. Идеи
критиков устремились в два основных русла. Одно направление —
социальный критицизм, переходящий в активные действия, в
частности действия антивоенные, которые в США способствовали
прекращению американской агрессии во Вьетнаме и знаменовали
усиление антимилитаристского движения во всем мире. Другое
направление — в высшей степени противоречивое — в определен-
ной мере связано с оправданным подчеркиванием важности и
целостности духовного опыта индивида, искренности и глубины
человеческих чувств, с преодолением фальши в мыслях, идеях
людей и их общении. Однако многих сторонников подобных идей-
ных подходов захлестывают умонастроения отчаяния, выливающи-
еся в мистико-иррационалистические идейные формы. Мистиче-
ские идеи 60-х годов и современности — в еще большей степени,
чем в первых десятилетиях нашего века,— связаны с распростра-
нением европеизированных и американизированных вариантов
восточных учений, в особенности дзен-буддизма. Оживлены и взя-
ты на вооружение также учения Гюрджиева, Блаватской, Штей-
нера и др. Так, вожди битников Дж. Керуак и Алан Уотте в
60-х годах создали для подражания образ анархиста, нигилиста,
отчужденного от «общества сытых» и не приемлющсго никаких
устоявшихся ценностей, нацеленного на собственную «внутрен-
нюю революцию»,— образ бродяги, скитающегося по свету, особен-
но по странам Востока, в поисках мистического «опыта озарения».
Весьма опасным элементом «новой мистики» стала практика
применения препаратов, вызывающих галлюцинации, прежде всего
ЛСД.

Волна «новой мистики» и «экзотических» религий не схлы-
нула и сегодня. Учреждаются новые секты и религиозные общи-
ны. Плодятся «мистические утопии». Создаются — и, впрочем,
быстро распадаются — поселения, «коммуны» людей, стремящих-
ся к «коллективному мистическому опыту».

Итак, можно говорить о достаточно широкой распространенно-
сти мистико-иррационалистичсских умонастроений среди некото-
рых групп и слоев населения развитых капиталистических стран, о
«новом богоискательстве» как заметном явлении духовной жизни.
Столкнулись с этим явлением, хотя и в несравненно меньших
масштабах, и некоторые социалистические страны.

Иррационализм подобной — крайней — формы образует один
из полюсов упомянутой ранее дихотомии, характерной для не-
марксистской мысли XX века. На другом полюсе — рационализм
в его форме культа разума, который в нашем столетии также
существовал, хотя и принимал новые формы.

3.