Служба безопасности, кабинет Яльсикара. 7 page

Она всхлипнула, и он снова тяжело вздохнул, прижимая невесту к себе.

- Прости меня. Такая работа. То пусто, то густо. Я тебе обещаю, что когда все успокоится, мы с тобой будем целыми днями разговаривать.

- А сейчас?

- Спрашивай, - сдался он.

- Что сделал Ка Лье?

- Я этого не знаю. Может, и ничего. Но мы его задержали, когда он увел к себе домой девочку-спящую. И есть основания полагать, что он хотел с ней переспать.

- А он что говорит?

- Говорит, что она была похожа на его дочь, по которой он соскучился.

- А почему вы скрываете это?

- Потому что если он не настоящий преступник, то тот, настоящий, поймет, что его ищут.

- А с чего вы взяли, что он вообще существует?

- Случайно узнали. Просканировали одну спящую.

- Меня пугает то, что пишут в прессе.

- Нечего пугаться, любимая. Бояться должны они. Просто кое-кто об этом забыл. Я только немного освобожусь, и напомню.

- Ты собираешься мстить Ягилю? - хлопнула глазами Джара.

Яльсикар улыбнулся:

- Мстить - это слишком сильно сказано. Просто шугану их немного. Совсем от лап отбились, - пожаловался глава СБ.

- Кстати, о лапах. Во втором мире так забавно играть. Ты играл когда-нибудь?

- Да, прикольно. Мы гоняли когда-то с Айи и Альбенкой. Только я уже староват для таких забав.

- Ну, пожалуйста. Когда освободишься.

- Да ты что, - он рассмеялся. - Кто со мной играть-то будет, подумала? Все ж замрут по стойке смирно, и будет не игра, а черт знает, что.

- А мы не скажем, что ты - это ты. Назовешься каким-нибудь левым именем...

- Милая, ну это правда детсад какой-то. Потом кто-нибудь узнает, что я тайком ерундой всякой занимаюсь, вот журналисты-то обрадуются.

- Ну, пожалуйста, - Джара прижалась к нему, поцеловала в шею, коснулась язычком за ухом. Бьякка вздрогнул, собрал ее волосы в ладонь, поцеловал.

- Ладно, я подумаю, - с улыбкой пообещал он, посадил ее на стол и полез руками под платье.

Когда Бьякка через полчаса появился в своем кабинете, его ждал Лей.

- Что-то накопал? - с надеждой спросил Яльсикар.

- Да вот. Не знаю, важно ли это, но мне не нравится. - Лей подал ему распечатку, и Бьякка быстро просмотрел.

- Это кто?

- Это один из тех, кто был в том квартале со светло-серыми крыльями.

- Списание средств со счета на изменение внешности, - прочитал вслух Яльсикар. - И что?

- А то, что новые данные на него не поступали.

- Значит, он кому-то подарил.

- Логично. И я даже узнал, кому. Своей подопечной. На день рождения.

- Ну и? Так разве не бывает? Может, у них хорошие отношения, может, он в нее влюблен или еще что?

- Вы не поняли. Это был ее самый первый день рождения.

Яльсикар вновь уставился в бумагу и нахмурился. Потом почесал подбородок.

- Надо проверить, - наконец, неуверенно сказал он, но потом кивнул еще раз, уже приняв окончательное решение:

- Давай, пригласи ее сюда.

- Ее?

- Да, подопечную. Без него. Я сначала хочу ее увидеть.

- Бегу.

- И досье на нее подберите, - вслед ему крикнул Бьякка, опускаясь за свой стол.

21.

Страшно хотелось есть, но отпрашиваться было боязно. Ксеар был не просто мрачен, он выглядел угрожающе. Вокруг творился сущий ад. Беспрестанно звонили телефоны, журналисты осаждали резиденцию лично и названивали во все управления. А оттуда люди звонили ей, чтобы узнать, как разговаривать с прессой. К Айи дважды заходила Шейла, глава юридического управления, раз пять он требовал кофе, очень сухо благодарил, не глядя на нее. В очередной раз обновив сайт "политики", Дестина замерла.

"МАРИН КА ЛЬЕ ОБВИНЯЕТСЯ В ПЕДОФИЛИИ - ИСТОЧНИК В СБ" - гласил новый заголовок. Очень короткая заметка сообщала о том, что изданию удалось узнать от неназванного источника причину ареста Марина - ту, о которой сообщал заголовок. Дестина вздохнула, соображая, стоит ли беспокоить из-за этого Ксеара, потом решила, что все-таки сообщит ему и заодно отпросится поесть. Однако, когда она зашла в кабинет Айи, там оказалось пусто. Она вздохнула, положила на его стол листочек с распечатанной заметкой и вышла.

Вновь завибрировал коммуникатор - наверное, в сотый раз за последний час. Дестина ответила, и сначала ничего не услышала, только какие-то всхлипы и булькающие звуки. Девушка даже не поняла, что это плач. Пока не услышала жалобный голос Каи.

- Ты не могла поговорить со мной?

Покосившись на приоткрытую дверь в кабинет Ксеара, где все еще никого не было, Дестина спросила:

- Что случилось?

- Мне очень плохо. Пожалуйста, залети ко мне, если можешь.

- Хорошо, где ты живешь?

Кая объяснила.

Очень торопясь, Дестина перенеслась на ближайшую площадку и полетела к Кае. По дороге к ее дому вспомнила о свидании, по поводу которого та с ней советовалась. Неужели Данко ее обидел? А она еще уверяла, что ничего подобного не произойдет.

Войдя в дом Каи - дверь была открыта - Дестина сначала не заметила ее. А потом увидела. Девушка сидела в уголке дивана, свернувшись комочком, обхватив колени руками, опустив голову.

- Кая...

Когда подруга подняла лицо, Дестина невольно вздрогнула. Вся в слезах и опухшая, как будто плакала уже давно.

- Что случилось? - она села рядом и обняла девушку. - Тебя кто-то обидел?

- Нет... то есть да... я должна кому-то рассказать. Пообещай, что никому-никому не расскажешь.

- Обещаю.

- Поклянись.

- Клянусь. Кая, да что случилось?

22.

Вернувшись на работу, Дестина все еще была в легком трансе. Обычно она всегда знала, что делать. Но это была такая редкая ситуация, когда невозможно было понять. То, что рассказала ей Кая, было так чудовищно несправедливо, что ситуация казалась неразрешимой. Но она знала, что необходимо попытаться помочь Кае. Она не должна была стать жертвой чужих пороков. Как и никто другой. Ее мог спасти только Ксеар. Но согласится ли он?

- Айи, - обрадовалась она, увидев его на пороге кабинета.

- Дестина, ты можешь пока передохнуть, - прохладно сообщил он. - Я в седьмой на пару часов.

- Я хотела поговорить...

- Позже.

Дверь закрылась, и Дестина опустила глаза, облизнув губы. Ладно. У нее будет время все обдумать. Она перенеслась домой и пообедала, потом позвонила Джаре. Ей почему-то хотелось поддержать ее, потому что та ситуация в баре, когда она ушла, обиженная, выглядела неприятной.

- Привет, не хочешь куда-нибудь сходить? - спросила она.

- Привет, да я вот как раз собиралась по магазинам. Составишь компанию?

- Запросто.

- Да нет, тебе это очень идет, правда, - хохоча, выговорила Дестина, глядя на совершенно нелепый наряд, который по недоразумению примерила Джара. - Твой жених будет в восторге.

- Ага, отпад, - оценила Джара, глядя в зеркало, и быстро сняла платье. - Ты это берешь? - кивнула она на ворох шмоток в руках девушки.

- Да, почти все.

- Ладно, пойдем отсюда тогда. У меня уже голова кругом от примерок.

- Но ты же почти ничего не выбрала.

- Да ладно, в следующий раз, - улыбнулась девушка.

- Может, выпьем по коктейлю? - предложила Дестина.

- Давай, - согласилась Джара.

Они расплатились за покупки и перенеслись в знакомый бар, взяли по коктейлю и пирожному, сели за столик.

- Ты не обижаешься на ребят? - спросила Дестина.

- Не знаю, - вздохнула Джара, и стало понятно, что обижается. - А ты сама что думаешь?

- Я думаю..., - начала она, но тут коммуникатор ее собеседницы зазвонил.

- Да, - ответила она. - Да, конечно. В баре, да.

Отключившись, Джара посмотрела на дверь. Дестина обернулась, увидев на пороге Касиана. С таким встревоженным лицом, что у нее даже сердце заколотилось сильнее. Неужели Кая ему тоже все рассказала? Или случилось что-то... еще худшее?

- Джара, - Касиан опустился за столик и обеими руками взял руки девушки. - Мне очень надо поговорить с Яльсикаром. Пожалуйста, ты не могла меня связать с ним?

- А что случилось? - удивилась она.

- Я не знаю. Только мне в службе безопасности сказали, что Кая арестована.

- Что-о? - хором вопросили обе девушки, и Джара, не отрывая изумленного взгляда от капитана полиции, наощупь схватила свой коммуникатор.

23.

- Почему вы мне не верите? - всхлипнула Кая, размазывая слезы по лицу. Она смотрела на мужчину, сидящего напротив, и в ее мозгу билась только одна мысль. Она должна, обязана его перехитрить. Иначе ей конец.

- Потому ты не говоришь мне правды, - невозмутимо ответил ее собеседник.

- Я все вам рассказала, - она снова всхлипнула. Плач был настоящим, ей и впрямь было страшно. Вживую Яльсикар Бьякка выглядел не таким ужасным, как она его себе представляла, но все равно было не по себе. Касиан утверждал, что этот человек - не чудовище, каким его описывают в газетах, но Данко говорил ей обратное. И кто же из них прав?

Пока глава СБ разговаривал с ней очень спокойно, но Кая видела, что он теряет терпение. Она знала, что он прав, во всем прав. Она не говорила ему правды. Но ей также было понятно, что он не может быть до конца уверен в своих догадках.

- Почему бы тебе тогда не сообщить о себе реальную информацию, чтобы мы могли проверить? - он, не мигая, уставился на нее.

Кая опустила глаза:

- Я знаю, что не обязана этого делать.

- Это так, - согласился Яльсикар, - но тогда выходит, что ты скрываешь от нас что-то.

- Я не преступница, - взмолилась Кая, не зная, как найти аргументы в свою защиту.

- Конечно, нет, - с готовностью согласился Яльсикар и встал, подходя к ней. Кая со страхом посмотрела на его высокую фигуру, но он лишь присел на корточки и взял ее руки в свои:

- Послушай, Кая, тебя никто ни в чем не обвиняет. Пока, - он полоснул взглядом в глаза, и она вздрогнула. Длинные мужские пальцы немного сжались на ее белых ладонях:

- Однако, у меня есть основания полагать, что ты знаешь о преступлении и скрываешь преступника.

- Нет, нет, я ничего не знаю, - Кая замотала головой.

- Кая, не глупи. Скажи мне, почему тебе меняли внешность?

- Потому что у меня были родимые пятна на лице... мой опекун просто одолжил мне деньги.

- Сколько тебе лет?

- Шестнадцать.

Яльсикар вздохнул, выпрямился и кивнул Лею, чтобы он увел девчонку. Он был почти уверен, что она врет. Это читалось на ее лице большими буквами. Но не было полной уверенности насчет причин ее вранья. Может, там что-то другое? Мало ли, зачем ей могло потребоваться изменение внешности? Возможно, было что-то такое, о чем ей неудобно говорить.

Проще всего было, конечно, надавить на нее посильнее, рассказать ей о том, как все было, и тогда у нее сдадут нервы, и она расколется. Но если он ошибается, то все это попадет в газеты, и опять будет скандал. А этого Бьякке страшно не хотелось. Он допрашивал девушку почти час, снова и снова спрашивая о дате рождения, о ее внешности, о том, как она появилась в семи мирах. Но она ни разу не ошиблась, не сбилась, не дала ему ни одной зацепки.

- Как ее оформлять? - спросил Лей, вернувшись.

- Как задержание до предъявления обвинения на трое суток, - ответил Яльсикар. Его коммуникатор зазвенел, и он улыбнулся, поглядев на экран. Дождавшись, когда его помощник выйдет, нажал на кнопку:

- Да, милая.

Через пару минут Яльсикар принял в своем кабинете опекуна Каи, капитана полиции. Он немного знал его, ему даже нравился этот человек, но сейчас он не мог быть с ним откровенен.

- Иди домой, пожалуйста, - сказал он невесте, которая перенесла полицейского в его кабинет и все никак не исчезала.

- Мне надо с тобой поговорить, - сердито заявила она. Яльсикар покосился на посетителя и сделал каменное лицо. Он внезапно разозлился. Скоро подчиненные будут анекдоты складывать о том, как невеста из него веревки вьет.

- Джара! - взревел он. - Я сказал, иди домой. Мы поговорим позже.

Девушка распахнула глаза, и в них появилась злость, смешанная с обидой. Бьякка отвернулся.

- Мне жаль, я пока ничего не могу вам сообщить, - сразу сказал он, когда Джара, наконец, испарилась, страшно обиженная.

- Почему? - спросил полицейский, явно переживая.

- Потому что пока ничего не понятно. Ваша подопечная... ей пока не предъявлено обвинение. Мы еще будем с ней разговаривать.

- Я бы сам поговорил с ней, если бы знал, в чем дело, - начал осторожно Касиан, но Бьякка покачал головой:

- Извините. Мы будем держать вас в курсе. Это пока все.

Лицо капитана окаменело, он коротко поклонился и вышел.

Бьякка посмотрел ему вслед и устало вздохнул, перемещаясь домой, чтобы поговорить с Джарой.

24.

- Айи, можно поговорить? - спросила Дестина, принеся ему очередную, наверное, уже десятую за день чашку кофе. Ксеар поглощал этот напиток ведрами, зато ничего не ел по полдня. В реальности он бы уже заработал язву, подумала девушка. Она хотела поговорить как только он вернулся, но все не удавалось. То он говорил по телефону, то к нему забежал министр, то Ксеар опять куда-то переносился. И вот, наконец, он оказался в кабинете один.

- Опять по поводу увольнения?

Ксеар принимал из ее рук чашку и неодобрительно посмотрел.

- Нет.

- Говори, - он глянул на часы и повернулся к ней.

- Я хотела спросить...

- Дестина, не тяни, - поторопил Айи, сделав глоток кофе, - у меня мало времени.

- Прости.

Она даже испугалась, услышав необычный холодок в его голосе, но это помогло ей собраться. Конечно, он, должно быть, сильно занят и не настроен слушать, как она мямлит.

- Ты мог бы пойти на сделку с человеком, который выдаст преступника?

- Не понял.

Айи поставил чашку и пронзил ее внимательным, настороженным взглядом.

- Один человек, который нарушил закон, мог бы выдать преступника. Но он боится это делать, потому что тогда будет наказан сам, - пояснила Дестина.

- Я не могу тебе ответить на этот вопрос, потому что не знаю, ни о каком преступлении идет речь, ни о каком проступке, - ровным голосом ответил Айи, но его глаза подернулись ледком.

- Речь идет о тяжком преступлении и о проступке, который никому не опасен, - немного подумав, добавила она.

- А более конкретно? - он поднял бровь и поднялся из-за стола. Дестина тоже встала, увидев, что он идет к ней. И глаза его потемнели так, что радужка слилась со зрачками.

- Айи, я не могу тебе сказать. Я обещала этому человеку, что не выдам...

- Неужели?

Он наступал, Дестина пятилась. Увидев, что в двух шагах уже стена, она подняла подбородок и максимально уверенно посмотрела в глаза Ксеару:

- Я больше ничего не скажу, пока ты не пообещаешь мне...

- Ты меня шантажируешь?

- Нет!

Ее сердце заколотилось очень часто. Дестина понятия не имела, что он в гневе так страшен. Она даже не ожидала, что Ксеар так разозлится. Возможно, не стоило начинать этот разговор сегодня, когда Айи и без того взбешен из-за тех публикаций.

- Дестина, если ты знаешь о преступлении и не сообщаешь о нем, ты тоже совершаешь преступление, - вкрадчиво начал Ксеар.

Тут она перепугалась так, что ей стало дурно. С чего она взяла, что Айи не станет давить на нее? Зачем она вообще затеяла этот разговор? Какие с ним возможны сделки? Она дура. Он может сделать с ней что угодно. Может, тот журналист прав? Сейчас начнет ее бить или душить. Не зря же он подошел так близко и нависает над ней, используя древний, как мир психологический прием? А если он не подействует, в ход пойдут еще менее джентльменские средства воздействия.

От страха она решила использовать тактику нападения. Позади стена, отступать уже некуда.

- И что ты мне сделаешь? - громко спросила она, вздернув подбородок. - За горло схватишь? Или позовешь для этого Яльсикара?

Глаза Ксеара потемнели так, что Дестина подумала - черт, а вот сейчас он и правда будет ее душить. И не для того, чтобы вынудить говорить, а просто, чтобы прикончить за то, что она уже сказала. Но Айи, посверлив ее взглядом несколько секунд, отвернулся и отошел.

- Я думал, ты умнее, Дестина, - очень тихо сказал он, покачав головой. Она смотрела на его профиль, тайком вытирая о юбку влажные ладони. Ее начало потряхивать от нервного напряжения.

- Пожалуйста, пойми, - умоляюще начала она, поняв, что снова сглупила. Нельзя было наезжать на него.

Айи, не размахиваясь, шарахнул ладонью по столу, и она вздрогнула всем телом.

- Что я должен понимать? Что? - он резко повернулся к ней, повышая голос. Теперь он почти орал. - Что на меня льются помои в благодарность за то, что я отстаиваю свободу прессы? Что меня обвиняют в том, что я не позволяю расхаживать по мирам убийцам и прочим уродам? Ты тоже с этим согласна, да? - он кивнул на свой коммуникатор.

Дестина испуганно посмотрела на него, а потом опустила голову. Она не знала, где правда. В статье все было изложено как-то так, что выглядело очень правдоподобно. Но в то же время, она понимала, что автор перебарщивает. В уголовном процессе миров все не могло быть так, как обычно. В частности, какие доказательства убийства, совершенного тридцать лет назад в другом мире, мог представить Яльсикар на суде? Мьелле достаточно было бы отказаться от своих слов - и все. Доказательств нет. Один мотив, и тот сомнительный. А если он и правда признался в этом преступлении, то Ксеар поступил абсолютно правильно. И, по правде говоря, она верила, что так и было. Ну, какой смысл в противном случае Айи изгонять этого человека? И почему Мьелле покончил с собой, если не был психом? Дестина не верила, что здоровый, ни в чем не повинный человек, может ни с того, ни с сего сигануть из окна. Даже если его выгнали из миров. Он же был молод, ему еще в восьмом бы жить и жить.

- Я с этим не согласна, - тихо сказала она. - Прости меня. Ты просто меня напугал, и я сдуру ляпнула.

- Дестина, я не буйно-помешанный. Я никогда бы не ударил тебя, если ты об этом, - он внезапно стал очень мягким, как обычно. Подошел к ней и взял за плечи. Она подняла глаза и встретила его спокойный взгляд.

- Скажи мне, в чем дело. О каком преступлении ты говоришь?

- Айи, я обещала, что не выдам этого человека. Прости, я не могу тебе сказать.

- Это шантаж, Дестина.

Его пальцы на ее плечах сжались чуть крепче.

- В реальности бывают сделки с правосудием. Ты мог бы сделать одно исключение. Этот человек пострадал от преступника и заслуживает этого.

- Я не могу быть в этом уверен. Ты продаешь мне кота в мешке. Я не стану ничего обещать вслепую. Но если все действительно так, как ты говоришь, этому человеку нечего бояться.

Его голос снова стал холодным, когда он отпустил ее и сложил руки на груди. У нее устала шея: он стоял слишком близко, и приходилось задирать голову, чтобы заглянуть в лицо. Шестьдесят сантиметров разницы в росте, охренеть можно. Даже ее восьмисантиметровые каблуки существенно не сокращали это расстояние. Все-таки он своевольный диктатор. Чего только Айи не навязывал своему миру: и своеобразные законы, и ограничения во внешности, и вегетарианскую диету, и довольно жесткую форму одежды.

Он запретил даже курение, хотя здесь оно было абсолютно безвредным. Ксеар вмешивался даже в отношения между людьми. Казалось бы, безобидный запрет на драки. Но почему надо наказывать людей, которые, выяснив между собой отношения, не злятся друг на друга? Тем не менее, Ксеар осуждал и за это, удаляя на 20 дней. Конечно, это было не такое строгое наказание, как за побои, но тоже неприятно. Нет уж, как бы ни были приятны его поцелуи, такой мужчина не для нее. Пусть говорит, что хочет, но им никогда не быть вместе.

- Я не могу тебе все точно объяснить, - вновь начала она.

- Как раз можешь, но не хочешь, - резко сказал он. - Ладно, я даю тебе день на размышления, Дестина. Подумай хорошенько.

- И что ты сделаешь потом? - она потрясенно посмотрела на него.

- Тебе не понравится, - надменно заявил Ксеар, возвращаясь за свой стол. Он отхлебнул кофе и поморщился. Посмотрел на чашку, и напиток вновь задымился. Дестина развернулась и быстро вышла из его кабинета.

Посмотрев на закрывшуюся за девушкой дверь, Айи с досадой сжал ладонь, чтобы почувствовать, как ногти впиваются в кожу. "День на размышления", подумать только. Он и сам не представлял, что может сказать такую глупость. Это от неожиданности и от ее напора. Ксеар опустился в кресло и расслабился, перенося себя в седьмой мир. Время подумать нужно было, конечно, не Дестине, а ему самому. Этим он и собирался сейчас заняться.

Его взгляду сейчас же открылся привычный, любимый пейзаж. Пустыня до горизонта, скала, синее небо, плато. Облаков почти не было, площадка сегодня выглядела уютно - на камне вспыхивали язычки пламени и рассыпались искорки.

- Привет, - сказала ему Зарайа, разгораясь сильнее от его прикосновения.

- Привет, - мысленно улыбнулся он.

- А еще можно? - попросила она.

Ветер подул сильнее, и огонь благодарно засиял, занимая большое пространство на плато, распространяясь причудливыми кольцами и завитушками, формируя затейливый узор. Айи снова улыбнулся. В седьмом у всех складывались особые взаимоотношения, которые диктовала их форма. Зарайа всегда больше других радовалась Ксеару, поскольку нуждалась в воздухе сильнее прочих стихий. В его присутствии она могла развернуться во всю ширь. Аквинсар-скала был к нему равнодушен, но жаждал прикосновений Зарайи-огня, получая от нее тепло. С братом-водой у него тоже возникало взаимодействие, Яльсикар периодически омывал его своими касаниями, щекотал капельками и струйками, когда они болтали. Ксеар тоже радовался ему, наполняясь его влажностью и насыщая взамен кислородом.

Зато Зарайа от Бьякки держалась подальше, как и тот - от нее. Им не дано было когда-нибудь соприкоснуться здесь. С Альбуменой Ксеар вместе летал по пустыне, почти сливаясь, хоть это и не было соединением. Просто общение, к какому они давно привыкли. Здесь, в седьмом, все между ними было по-прежнему. Эта близость не имела отношение к супружеской и была похожа на братские соприкосновения Яльсикара и Аквинсара. Седьмой вообще не различал полов, и физические контакты не имели эротического смысла, кроме соединения. Но и оно было здесь скорее духовным. Айи коснулся скалы. Он чувствовал, что Аквинсар здесь. Может, он прервал их беседу своим появлением?

- Привет, - сухо сказал Аквинсар.

- Привет.

- Я был бы признателен, если бы ты меня не теребил, - пробурчала скала.

Айи пораженно взметнулся ввысь. Чтобы Аквинсар прокомментировал его прикосновения? Сроду такого не было. До этого дня он вообще не был уверен, чувствует ли он его. И тут же он понял, в чем дело, хмыкнув. Камушек слишком любил пламень.

- Аквинсар, никогда не думал, что ты способен на ревность.

- Это не только твоя прерогатива, Айи, - невозмутимо ответствовала скала. Ксеар мысленно поперхнулся. Он знал про себя, что ревнив, но не думал, что об этом уже складывают легенды.

- Хочешь владеть огоньком безраздельно - соединяйся, - поддразнил он.

- А я так и сделаю. Только сначала хочу жениться, - ответил Аквинсар.

- Ты серьезно? - ошеломленно спросил Ксеар.

- Мы обручены, Айи, ты не знал? - спросил огонь.

- Не знал. Поздравляю. Надо же, я оказывается, все пропустил.

Огонь, тем временем, перебрался на скалу, из глубины которой немедленно донесся то ли вздох, то ли удовлетворенный рокот, и Айи вновь улыбнулся:

- Тогда не мешаю, голубки.

Он улетел в пустыню и некоторое время думал только о Зарайе и Аквинсаре, искренне радуясь за них. С тех пор, как выяснилось, что соединение не опасно, дело было лишь за временем. Но Ксеар был уверен, что первой парой в седьмом станут Яльсикар и Джара. Он и понятия не имел о помолвке двух других повелителей стихий. Похоже, он малость заработался, раз не видит, что происходит у него под носом.

Его мысли обратились к женщине, которую он хотел бы сделать своей, и Айи погрустнел. Он сглупил, слишком рано начал ухаживать за ней. Этого делать было нельзя, и он помнил об этом... пока она не начала ему рассказывать о своих приключениях в городе спящих. Ксеар с досадой понял, что Аквинсар не зря намекнул на его ревнивую натуру. Едва узнав о том, что ее привлек какой-то агент, он забыл о рассудке и стал флиртовать с ней, даже поцеловал. Как будто он не знал, дурак, что она все равно будет принадлежать ему. Какой-то мальчишка ему не соперник, даже если она и увлечется ненадолго. Но при одной только мысли, что Дестина окажется в постели с другим, да еще и не спящим, а обычным местным, его скрутило так, что он готов был действовать по-настоящему жестко, лишь бы она поняла то же, что и он. Безумной фантазией пару раз мелькала мысль просто утащить ее в спальню без разрешения, и целовать, пока она сама не попросит продолжить.

Прохладный ветерок взлетел высоко-высоко, чувствуя последние мягкие лучи солнца на закате, пронзавшие его насквозь. Здесь, в седьмом мире, сутки длились всего шесть часов. Два часа ночи, четыре - дня. Рассветы и закаты, которые любили все стихии, следовали один за другим через максимально короткие промежутки времени. Закат и рассвет, Минор и мажор. Заходящее солнце всегда слегка навевает грусть, и Ксеар позволил себе поддаться ей на несколько мгновений. Сейчас, когда она находилась так близко, он остро ощущал свое одиночество так, как не чувствовал его все последние тридцать лет с тех пор, как от него ушла Альбумена. Он чувствовал боль и злость, но не эту ужасную тоску. Впрочем, ему все равно придется через это пройти. Потому что ей нужно время, чтобы почувствовать в себе уверенность, чтобы узнать, кто она. Только тогда Дестина поймет, что они равны. И что им суждено любить друг друга.

Хорошо, что она сейчас этого не понимает, вдруг подумал он, вспомнив их спор. Не осознает, что ему нечем угрожать ей. Что у нее там еще за тайны появились? И о каком тяжком преступлении идет речь? Ему это очень не нравилось. Он внезапно понял, что перепуган до смерти. Если преступник узнает, что она - свидетель, ей может грозить опасность. Тогда он скорее арестует ее, чем позволит подвергать себя какому-то риску. Решив поговорить с Яльсикаром, Айи вернулся в свой кабинет и взял в руку коммуникатор.

- Айи, я надеюсь, у тебя что-то серьезное, потому что если так пойдет дальше, то мне придется учредить должность своего двойника, - начал Яльсикар. На этот раз он перенесся прямо в кабинет Ксеара, потому что не желал тратить ни одной лишней секунды. Впрочем, он подозревал, что в любом случае не успеет вернуться домой до того времени, как Джара улетит на работу. Ксеар позвонил ему на этот раз как раз тогда, когда его невеста заканчивала пламенную речь о том, что его никогда не бывает дома, а, едва появившись, он исчезает.

- Сколько тяжких преступлений сейчас расследует СБ? - спросил Ксеар без предисловий.

Бьякка поднял бровь.

- Айи, ты о чем? Первый - это не Москва эпохи девяностых. У нас криминальная обстановка, слава Богу, спокойная. Воруют, конечно. Но это я бы к тяжким не относил.

- Сколько?

- Да нисколько, - Яльсикар пожал плечами. - Одно. Мы с тобой говорили об этом пару дней назад, ты не запамятовал? Пресс-конференцию давали.

Ксеар просветлел лицом, не обращая внимания на сарказм, но тут же нахмурился. Бьякка подозрительно посмотрел на него и плюхнулся в кресло.

- А в чем дело-то?

Айи вздохнул и коротко пояснил.

- Ну, дела, - Яльсикар изумленно обернулся на дверь, ведущую в приемную, как будто мог видеть Дестину сквозь нее.

- Меня в последнее время все кому не лень шантажируют, - пожаловался Айи, прошелся до встроенного в стену бара и достал бутылку коньяка.

- Да, ты вызываешь у девушек какие-то нездоровые наклонности, - криво усмехнулся Бьякка. - Мне тоже плесни.

Ксеар достал два широких стакана, налил в оба грамм по пятьдесят, и они выпили.

- Ну, давай я ее заберу.

- Нет.

- Почему? Полчаса допроса, максимум - час, она все расскажет.

- Я сказал нет.

- Я это слышал, но не понял, - прищурился Бьякка. Он изучил лицо Айи, потом снова недоуменно посмотрел на закрытую дверь.

- Яльсикар, я не хочу ее пугать.

- Она тебе нравится, что ли? - наконец, сообразил он, изумляясь, и, увидев по лицу Ксеара, что угадал, тихо рассмеялся. - Бог ты мой, Айи, ну я же не предлагаю ее пытать. Или ты думаешь, я решил воплотить в жизнь давешнюю писанину?

- Я видел, как ты ведешь допросы. И я не позволю ее унижать.

Бьякка окаменел лицом.

- А других - ничего, позволяешь, да? - внезапно спросил он, очень вкрадчиво. - Айи, ты как-то странно себя ведешь. Уже определись, на чьей ты стороне. А то, может, все правильно про меня пишут? Может, я кровожадное чудовище, так сказать, питаюсь чужим страхом? Может, я на допросах людей избиваю и, как ты говоришь - унижаю, а ты просто еще не разглядел мою гнилую натуру. За двести пятьдесят лет, а, Айи?

Ксеар прикрыл глаза и взмахнул рукой:

- Извини меня. Я не это хотел сказать.

Яльсикар шумно выдохнул и налил себе еще коньяка.

- Я не понимаю тебя, честное слово. У нас тут педофил детей мучает, а ты оберегаешь свою девчонку, которой, в общем, ничего не угрожает.

- Ладно, я объясню тебе. Она не просто девчонка. Она очень скоро будет в седьмом. И еще, она будет моей женой. Она не должна тебя бояться. И уж точно я бы не хотел, чтобы она боялась меня.

Date: 2015-06-08; view: 488; Нарушение авторских прав