Глава 21. Не успел Леха сесть в гостиной в кресло, как Николетта ринулась к бару вытаскивать бутылку элитного коньяка

Не успел Леха сесть в гостиной в кресло, как Николетта ринулась к бару вытаскивать бутылку элитного коньяка, а Кока бросилась убирать с большого стола вазу с цветами.

– Которая твоя мать? – шепотом спросил Одеялкин. – Во, совсем одинаковые бабы.

– В розовом, – тихо ответил я, – худая блондинка.

– Они обе такие.

– Та, что с бутылкой.

– А вторая кто?

– Ее подружка, Кока, – пояснил я.

– Ваще, блин, – выдохнул Леха, – издали девочки, вблизи жуть!

– Чай, кому чай? – заголосила Тася, вталкивая в гостиную столик на колесиках. – Заварочка свежая, вчерашнюю, хоть она и хорошая, я вылила!

– Оставь нас, – процедила Николетта прислуге, – я лично поухаживаю за дорогими мальчиками.

Тася разинула рот и глянула на меня, я осторожно пожал плечами.

– Че, сами кипяток нальете? – не успокоилась домработница.

– Да, – каменным голосом сообщила маменька.

– Так не сумеете, обваритесь.

– Ступай прочь, – попыталась улыбнуться Кока, – мы похозяйничаем.

– Ладно, ладно, – загудела Тася, – когда лужу подтирать надо будет, кликните. Или сразу швабру принесть?

Кока застонала и прикрыла глаза рукой, Николетта, покраснев, рявкнула:

– Испарись!

Тася не спеша, вразвалочку удалилась.

– Уж извините, Алексей, никак не могу обучить бабу, – затараторила маменька, – столько лет воспитываю, но не прививается интеллигентность к дереву простонародья. Вам чай?

– Спасибочки, – кивнул Одеялкин, – с удовольствием выпью из ваших ручек.

Я отвернулся к буфету. Надеюсь, маменька не поймет фразу буквально и не станет черпать кипяток ладошкой.

– Вам какой? – продолжала ухаживать Николетта. – С лимоном? Или бергамотом?

– Лучше обычный, – пояснил Одеялкин, – мы к изыскам не приучены, простые люди, из провинции.

– Вне Москвы чистая аура, – ожила Кока, – чем дальше от столицы, тем светлее душа.

– Ваша правда, – кивнул Леха, – москвичи грубые, заносчивые и за счет деревни жируют. Не сеют, не пашут, а хлебушек едят.

Николетта с раздражением дернула плечиком, маменьке явно не пришлось по вкусу, что Одеялкин согласился с Кокой.

– А зачем вы прибыли в столицу? – спросила она. – Наверное, хотите что-то продать?

– Нет, – отмахнулся Леха, – во, коробочка, видите!

– Ой, – взвизгнула Кока, – что это?

– Алексей приехал в НИИ, – спешно ответил я, – его там изучают, это аппарат, постоянно снимающий кардиограмму.

Николетта и Кока понимающе переглянулись.

– Ясно, – хором ответили они.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь хлюпаньем. Это Одеялкин, решив проявить воспитанность, пил чай из блюдца.

– А что у вас в банке? – кинулась в атаку Кока.

– Дык…

– Ричард, Мэри, Мартин и их родственники, – быстро сказал я. – Жуки!

– Жуки? – вытаращил глаза Леха.

– Жуки, – твердо повторил я и наступил непонятливому Одеялкину на ногу. – Жуки.

– Ах да, – закивал Леха, – верно, жуки! Правда красивые?

– Очень! – закричала Николетта.

– Потрясающие, – взвизгнула Кока.

– Необычайные.

– Шикарные.

– Восхитительные.

– Сногсшибательные.

– Умопомрачительные.

– Оригинальные.

– Поразительные.

– Волшебные.

– Фантастические.

Воцарилось молчание, у дам иссяк запас эпитетов. В наступившей тишине послышался скрип, в гостиную заглянула Тася, явно подслушивавшая под дверью. Слегка прищурившись, моя бывшая няня, а нынче горничная, повариха и домработница в одном лице, обозрела банку и, вымолвив: «Ну и страшилища, прости господи», вновь исчезла.

– Нам очень нравятся ваши жучки, – дрожащим голоском произнесла Николетта.

– Это Мэри, – пояснил Леха, – та, что с золотой отметиной.

– Продайте ее мне, – жадно воскликнула маменька, – вместе вон с тем, который с красным пятном.

– Мартином, – улыбнулся Одеялкин.

– Да, да, – затрясла кудрями Николетта.

– Почему их тебе? – возмутилась Кока. – Мне тоже надо. Хочу Мэри и Мартина.

– Я первая сказала, – уперлась маменька, – бери других.

– Хочу Мэри и Мартина!

– Они мои.

– Еще нет, – обозлилась Кока и повернулась к Лехе: – Вот что, любезный, я человек простой, без особых экивоков…

– Без чего? – выпучил глаза Одеялкин.

– …поэтому выскажусь прямо! Забираю Мэри и Мартина за двести долларов!

– Даю триста, – мигом сориентировалась Николетта.

– Четыреста.

– Пятьсот.

– Шестьсот.

– Семьсот.

– ТЫСЯЧА, – заорала Кока, – штука баксов! Так как?

Одеялкин прижал к груди банку, в которой копошились тараканы.

– Не понял, – пробасил он, – за что деньги?

– За жучков, – сладко пропела Кока, – Мэри и Мартина! Ах вы мои кусеньки-пусеньки!

Леха повернул голову в мою сторону.

– Они сумасшедшие? – растерянно спросил он у меня. – Хотят, чтобы я отдал им насекомых за ТАКИЕ деньги?

Я моргнул, ясное дело, что Леха, взявший мерзких тварей в зоомагазине по цене две копейки армия, сейчас находится в шоке.

Дамы, не знавшие истинного положения вещей, напряглись.

– У меня наличными только тысяча, – засуетилась Кока, – впрочем, сейчас я отправлю шофера в банк, а пока считайте.

Леха уставился на ворох зеленых бумажек.

– Этта чего?

– Скоро еще привезут ассигнаций! – закричала Кока.

– Вава, – зарыдала Николетта, – ты позволишь ограбить мать? Отнять у нее Мэри и Мартина?

– У меня еще Ричард есть! – мигом сориентировался Одеялкин.

Я посильнее пнул мужика под столом, но Леха, сообразивший, что судьба занесла его в удивительное место, к странным теткам, способным отвалить дикие деньги за тараканов, никак не отреагировал на пинок.

– Берите Мартина, – не смутился он.

– Одного?! – ужаснулась маменька.

– Их вон еще сколько!

– Без отметин, – заныла маменька, – Мэри-то с золотым пятном.

– Хотите таких? – насторожился Леха.

– Да, – завопила маменька.

– Говно вопрос, сделаем, – пообещал Одеялкин.

Мне стало нехорошо, ситуация начала развиваться явно не в том направлении, на которое рассчитывал я.

– А чем тут торгуют? – пропищали сзади.

Присутствующие обернулись, у порога замаячила еще одна тощая фигурка в розовом. Зюка!

– Мне Тася сказала, тут молодильных жуков принесли, – заявила некстати пришедшая гостья. – Я о них слышала, когда в Париж ездила! Там есть клиника, где ими лечат, прикладывают к лицу, жучки кусают кожу, и морщины исчезают.

Я схватил чашку и залпом опустошил ее. Зюка сейчас ведет речь о пиявках! Очень некстати она заявилась в гости.

– Немного больно, – размахивала костлявыми ручонками Зюка, – но какой эффект! Потрясающий! Дайте я гляну.

Одним прыжком преодолев пространство от двери до журнального столика, на который Леха поставил банку, Зюка уставилась в стеклянную емкость.

– Ну, – разочарованно протянула она, – те не такие! Длинные и без ног.

– Мои жуки не кусаются! – взвизгнула Кока. – На них просто смотреть надо.

– И что? – насторожилась Зюка. – Как они действуют?

Кока хмыкнула:

– Испускают лучи! Ты, Зюка, как в колхозе живешь, газет не читаешь, телевизор не смотришь.

– И помогает? – продолжала интересоваться только что пришедшая гостья.

Кока схватила банку.

– Необыкновенно! Я уже ощущаю такой прилив сил! О-о-о! Пятно.

– Какое? – завертела головой Николетта.

– Где? – засуетилась Зюка.

– Вот тут, – торжественно объявила Кока, – на руке! Еще утром здесь была противная родинка, а сейчас она пропала.

Маменька и Зюка бросились к Коке, я со стоном скрючился в кресле. Все, это катастрофа!

– Любезнейший, – заголосила Зюка, – я забираю жучков. Вот вам… э… семьсот баксов.

– Они мои, – напомнила Кока, – я тысячу заплатила. За Мэри и Мартина.

– Ладно, – мигом согласилась Зюка, – мои оставшиеся.

– «Золотой» лучше всего помогает, – мгновенно напомнила о своей удаче Кока.

– Уважаемый, – нахмурилась Зюка, – больше «золотых» нет?

– Сделаем, – бодро пообещал Леха, – сколько хотите?

– Мне, мне, мне, – стала подпрыгивать Николетта, – прямо завтра! Десять штук! Вава! Быстро давай деньги, заплачу аванс! Ну, не тормози!

Пришлось мне вынуть портмоне и, пересчитав наличность, сказать:

– Извини, Николетта, у меня на руках лишь семь тысяч.

– Этого хватит! – ажитированно взвизгнула маменька и, выхватив у меня кошелек, разочарованно констатировала: – Но здесь семь тысяч рублей!

– Не думала же ты, что я ношу при себе такое количество долларов, – покачал я головой.

– Вава стеснен в средствах, – ехидно отметила Кока и, демонстративно потыкав пальцем в кнопки мобильного, пропела: – Это отдел обслуживания VIP-клиентов? Милочка, вас беспокоит… О, конечно, вы меня узнали! Приготовьте к утру пять тысяч евро. С какого счета? Думаю, с текущего, нехорошо залезать в сберегательный, да и смысла нет, из-за копеек! Пришлю шофера! Естественно, с подписанным поручением.

Пообщавшись с банкиром, Кока торжествующе посмотрела на притихшую Николетту, потом обратила взор на Леху:

– Завтра доставьте мне «золотых», да побольше.

– Не вопрос, – кивнул Одеялкин.

– А кто будет ухаживать за жуками? – проявила активность Зюка. – Я, милейший, не доверяю сберкассам, у меня в советские времена на книжке сто двадцать тысяч рублей имелось, не нынешних конфетных фантиков, а настоящих денег, брежневских. И что? Сгорели в перестройку. Поэтому, наученная горьким опытом, теперь я вкладываю средства в золото и камни. Готова поменять кольца на жучков. Но не хочу, чтобы молодильные букашки погибли. О-о-о!

– Что? – подскочила Николетта.

– Они действуют, – загробным голосом заявила Зюка, – я ощущаю поток энергии, светлый шар катится из головы в желудок, у меня выравнивается поле и чистятся чакры.

– Могу взять жуков на абонементное обслуживание, – вдруг заявил Леха, – сам оборудую аквариум и буду его регулярно чистить. Пятьсот баксов в месяц!

Я с огромным изумлением взглянул на Одеялкина. Однако наш провинциал весьма быстро сориентировался в создавшейся ситуации и решил не упускать удачу.

– Согласны, – хором отозвались красавицы, жаждущие вечной молодости.

Оказавшись в «Жигулях», я сердито сказал Лехе:

– Надеюсь, ты не станешь заниматься продажей молодильных жуков!

Одеялкин почесал корявым пальцем голову.

– Ну… э… да!

– В смысле «нет»? – уточнил я.

– Да! Да! Да! – восторженно закричал Леха. – Высади меня у метро! Ща в зоомагазин рвану, потом за «золотым» лаком.

– Ночь на дворе, – грозно напомнил я, – а еще в Уголовном кодексе есть статья о мошенничестве.

– Верно, – закивал Одеялкин, – ты, Ваня, умный человек. Спасибо за подсказку. Не надо торопиться. И всех «золотом» мазать тоже не след. Иначе их ценность упадет. Лучше поступить так: одну часть красным, вторую зеленым, третью, допустим, синим. И объяснить: алый молодит только лицо, травяной тело… Ну а «золотой» все сразу, поэтому и стоит дорого, не каждому по карману. Ой, мама! Сколько заработать можно! Я свою почту брошу, стану аквариумы чистить! Ну-ка, ща посчитаю, сколько в месяц получится. Если «золотых» по пятьсот отдавать, да еще сказать, что от чужого ухода они передохнут… Хотя можно и дороже запросить!

– Думаю, Норе не понравится держать у себя мошенника, – решил я припугнуть Одеялкина.

Но Леха отнюдь не взволновался.

– Иди в задницу, Ваньша! – воскликнул он. – Во сколько я сейчас получил. Штуку баксов от одной, кольцо от другой и семь тысяч рублей от третьей. Сыму жилплощадь, а если бизнес попрет, свою фатерку в вашей мерзопакостной Москве куплю!

Мое возмущение достигло точки кипения:

– Алексей! Твое поведение непорядочно. И потом, если ты считаешь мой родной город мерзопакостным, то отчего решил тут поселиться?

– А в Москве идиотов полно! – возбужденно воскликнул Леха. – У нас никто тараканов не купит и денег у людей нет. Ну, классно.

– Тебя посадят за обман! И поступят правильно!!! Я сейчас же расскажу о гениальной идее Норе, и она сумеет упрятать господина Одеялкина в каталажку!

Леха прищурился:

– Ни фига не выйдет. Я им ничего не обещал! Про молодильных жучков ты рассказал! И потом, они сами деньги давали.

Я прикусил язык! Верно, я неудачно пошутил с Николеттой, кто ж знал, какие далеко идущие последствия будет иметь мое неосторожное заявление. Думал, маменька забудет об обиде, получив таракана, посадит его в аквариум и пару деньков позабавляется с новой игрушкой. На моей памяти Николетта неоднократно кидалась на всякие рекламные штучки. В свое время она приобрела лампу, самую обычную, правда, измазанную синей краской, пронырливый купец пообещал Николетте, что после месяца пользования новинкой у нее пропадет седина. Еще у Николетты имелась минеральная вода, восстанавливавшая кислотно-щелочной баланс в организме; платок, который, чтобы устранить целлюлит на попе, следовало носить на шее; пленка, препятствовавшая смертоносному излучению земли; мазь от ускорения течения времени… В этот ряд легко помещались и молодильные жуки. Но присутствие Коки и появление Зюки превратило невинную шутку в серьезную проблему. Теперь мне придется покупать у слишком хитрого Одеялкина «золотых» насекомых, аквариум и платить ловкому мужичонке плату за абонементное обслуживание!

– Давай, Ваньша, не будем ссориться, – примирительно прогудел Леха, – вот, держи!

– Это что? – спросил я, глядя на протянутые Одеялкиным купюры.

– Дык деньги.

– За какую работу?

Леха прищурился:

– Ваньша, мы одной веревочкой повязаны, а раз так, то твоей маме скидка пятьдесят процентов. Видишь, какой я благородный человек и хороший друг. Ни один бизнесмен половину стоимости товара даже самым близким не скостит! А я исключение! Твоя бабулька получит жучков почти даром!