Глава 11. Ларису никак не наказали

Ларису никак не наказали. Да и в чем она была виновата перед законом? Некстати рассказала сюжет кинофильма? Кто ж знал, что Вера решит разыграть комедию, превратившуюся помимо воли девочки в трагедию. Да и не имел следователь никакого права ничего предпринимать, Ларисе только исполнилось одиннадцать лет. После похорон Веры Ларисина мать-завуч набралась наглости и пришла к Зое, упала на колени и взмолилась:

– Очень вас прошу, никому не рассказывайте о случившемся. Ларочке жизнь не ломайте, девочка-то ничего плохого не совершила, а сейчас общественное мнение из нее убийцу сделает.

Зоя ничего не ответила, выслушала педагога и молча вышла из комнаты. Зинаиду на лестничную клетку выталкивали Соня и Игорь.

– Вы с ума сошли, – шипел юноша, – додумались заявиться к нам в дом с подобным разговором.

– Вашу Ларису расстрелять мало, – горячилась Соня. – Она, считайте, двоих на тот свет отправила.

– Кто ж второй? – еле-еле сдерживая рыдания, спросила Зина.

– Я! – заорал Игорь. – Живу с дамокловым мечом над головой, если рак снова голову поднимет, мне полный каюк! Хана! Чтоб вас совесть до гроба ела!

– Пусть век вашей Лариске счастья не видать, – пожелала Соня, – никогда!

– Боитесь, что плохая слава о доченьке пойдет! – вскинулся Игорь.

– Так мы и постараемся, – подхватила Соня.

– Правду всем расскажем!

– Молчать не станем.

– Всем раструбим.

– В школе!

– Во дворе сообщим.

– Убийца!

– Негодяйка.

– Сволочи, – заплакала Зина, – нашли козла отпущения, вытираете ноги о ребенка. Да вы ненавидели Веру! Вот она в петлю и полезла!

Игорь со всей силы толкнул Зинаиду в спину, та упала и сильно ушиблась, больше она с Вяземскими не общалась.

Зинаиду уволили из школы, это Зоя постаралась. Вяземская сбегала в Министерство образования и подняла жуткий шум, пришлось Зинаиде менять место службы.

Ларису мать через некоторое время отправила незнамо куда: то ли в другой город, то ли просто поселила у каких-то своих родственников в другом районе. Девочка испарилась без следа.

– Ну, и как вам эта история? – перевела дух Соня.

– Ужасно! – совершенно искренне воскликнул я. – Бедная Вера!

– Да уж, – покачала головой Соня, – мне всегда казалось, что у девчонки беда с мозгами, ну не походила она на нормальную. Могла во время беседы встать и молча уйти. Бежишь за ней, кричишь: «Веруся, стой! Я тебя обидела?» А она повернется и ляпнет: «Просто надоело тебя слушать, орешь слишком громко».

Ну разве нормальный человек так поступит?

Я опустил подбородок на грудь. От безудержной болтовни Работкиной у меня начало стучать в висках. Если уж кто не совсем нормален, так это Соня. Ну посудите сами: не успел незнакомый ей человек, Иван Павлович Подушкин, войти в квартиру, как она принялась самозабвенно выплескивать на него все чужие семейные тайны. С какой стати? Я не успел даже сообщить о цели своего визита, просто представился, и вот, пожалуйста, завален информацией выше макушки. Хотя медицине известно заболевание под названием «неуправляемая болтливость». Не надо смеяться, это не инфекция, не чума, не холера, не оспа, не грипп и даже не насморк. Просто встречаются люди, категорически не умеющие держать язык на привязи. При обычном стечении обстоятельств они самозабвенно ябедничают начальству и разносят сплетни, причем чаще всего никакой выгоды подобные личности не имеют, их не уважают в коллективе и при первой возможности стараются уволить. Болтливость не лечится, ее считают поведенческим дефектом, не понимая, что проблема намного глубже.

Но особенно неприятен становится болтун в момент стресса, вот тут он буквально вывернется наизнанку, рассказывая все, что достигло когда-либо его ушей. Единственные, кто любит болтунов, – это сотрудники правоохранительных органов.

Похоже, Соня принадлежит к породе трепачей, она очень взволнована, смерть Зои выбила Работкину из колеи. Желая слегка успокоиться, Соня и вытряхивает ворох секретов. И сейчас она, скорей всего, ответит откровенно на мои вопросы.

Я кашлянул и тихо спросил:

– Значит, Зоя и Зина конфликтовали?

– Они не общались.

– Совсем?

– Да.

– Зоя не набрасывалась на Зинаиду, встретив ту во дворе?

– Они не сталкивались.

– Жили же рядом!

Соня пожала плечами:

– И что? Бог берег их от контактов. Вот кому повезло, так это Ляле.

– Почему?

– Вы Игоря видели?

– Не довелось.

– Красавец! Все при нем! И рост, и внешность, и ум. Завидный жених, – зачастила Соня, – девчонки по нему сохли. Только Зоя против них была.

– Она не хотела видеть сына женатым?

– Ага, верно, ревновала его дико.

– Почему же с Лялей смирилась?

Соня скривилась:

– Говорю же, повезло! У Ляльки внешность так себе, серая мышь. Только у нее на руке, вот тут, на плече, пять родинок есть, очень приметные, расположены они в виде звезды. Понимаете?

– Простите, нет.

Соня всплеснула руками.

– У Веры имелась точь-в-точь такая отметина. Когда Ляля впервые к Зое в гости пришла, стояло лето…

Я внимательно слушал Соню, да уж, Ляле на самом деле повезло. Будущая свекровь, увидев родинки, воскликнула:

– Господи!

– Меня зовут Ляля, – испуганно представилась девушка.

– Ты москвичка?

– Нет, сейчас живу в общежитии.

– Надо же, как ты похожа на мою покойную дочь, – в растерянности вымолвила Зоя, – цвет волос, глаз и… родинки. Если бы Вера дожила до твоих лет…

Не договорив фразу, Зоя обняла Лялю и заплакала, а девушка, прижавшись к будущей свекрови, воскликнула:

– Я всегда мечтала иметь маму!

– У тебя ее нет? – встрепенулась Зоя.

– Нет, – призналась Ляля, – я сирота. Меня с ранних лет воспитывала тетка.

– Если б не эти родинки, Зоя Лялю бы не приняла, – закончила Соня, – а так буквально поженила пару, Игорь-то сначала не очень в ЗАГС хотел, тормозил, говорил матери: «Зачем расписываться? И так сойдет!»

Но потом под давлением Зои сыграли свадьбу и зажили счастливо. Стоит ли говорить, что невестка обожала свекровь, последняя любила первую, и обе они считали Игоря светом в окошке. Вяземский, кстати, окончательно забыл про болезнь, страшная онкология отступила, к Зое наконец-то пришли радостные дни.

– Они жили счастливо, – всхлипывала Соня, – и вот что вышло! Зоя умерла, а Лялька почти ума лишилась! Ей со вчерашнего дня сильные транквилизаторы колют. Только какой смысл? Она, правда, плакать перестала, просто спит. Все хлопоты на меня упали. Хорошо хоть, у них дома деньги нашлись. Ой, вообще чума! Нормальный гроб дорого стоит, но ведь не хочется же Зою в ящик, обитый ситцем, класть. А сколько всего надо! Покрывало, тапочки, автобус-катафалк, кремация, отпевание, и везде кошелек расстегивать! Сэкономить негде! Без цветов никак!

– Думаю, вам помогут родственники, – подсказал я, – или коллеги по работе Зои и Ляли.

– О господи! – горько вздохнула Соня. – Зоя давно дома сидела, ее НИИ развалился, всех, кого можно, раньше времени на пенсию выперли. Лялька в агентстве работает, театральном. После того как Игорь умер, у нее с деньгами не особо стало. Ну как вам объяснить! Шуба у Ляльки сейчас не из норки, а из нутрии, ясно?

Я кивнул и решил продолжить беседу:

– Насколько я понял, Андрей, отец Игоря, ушел из семьи?

– Ага, – подтвердила Соня, – мужчины сволочи, если дома имеется больной ребенок, мигом на сторону бегут. У Зои с мужем разлад начался после того, как у Игорька рак обнаружили. Не захотел отец о сыне беспокоиться, слинял вскорости после рождения Веры.

– И Зоя с ним отношений не поддерживала?

Соня пожала плечами:

– Вот тут ничего не скажу, она о бывшем супруге никогда не упоминала!

– Но, наверное, следует все же ему сообщить о смерти первой жены?

– Зачем?

– Ну… так положено.

– Они давно разбежались, со скандалом.

– Смерть заставляет забыть о разногласиях, – покачал я головой.

– Ага, – презрительно фыркнула Соня, – только не Андрея. Когда умер Игорь, Зоя и Ляля чуть с ума не сошли! Вместо того чтобы похоронами заниматься, сели на диван, обнялись и давай рыдать. Пришлось мне всем рулить.

Я откинулся на спинку кресла, а Работкина вновь затарахтела без умолку.

Увидав, что от ближайших родственниц покойного толка нет, Сонечка решительно взялась за вожжи, первым делом она вызвала агента, тот быстренько пощелкал калькулятором и объявил цену похорон. Работкина пошла в спальню, где, прижавшись друг к другу, сидели мать и жена Игоря, показала им калькуляцию и попыталась вернуть женщин к мрачной действительности.

– Где деньги взять?

– В секретере, – прошелестела Зоя, – вот ключ.

– В коробке лежат, – безучастно добавила Ляля, – в синей.

Соня двинулась было в указанном направлении, но тут мать покойного тряхнула головой и воскликнула:

– Дай посмотреть на квитанцию.

– Пожалуйста, – обрадовалась Работкина, меньше всего желавшая заниматься погребальными процедурами.

Зоя вцепилась в бумагу и застонала:

– О-о-о! Нет!

– Дорого?! – насторожилась Соня. – Я выбирала, что подешевле, только, увы, если…

Но родственница не дала ей закончить фразу. Зоя вскочила на ноги и ринулась к двери.

– Как ты могла, – заголосила она, – решила сунуть Игорька, словно собаку, в дешевый ящик!

Ляля бросилась за свекровью, Соня поспешила за женщинами, а те налетели на агента с криком:

– Нам нужно самое лучшее!

Напрасно Соня пыталась привести разумные доводы типа «покойному все равно» и «зачем же деньги профукивать».

Ляля и Зоя словно с ума сошли, обе в один голос твердили:

– Игорьку самое шикарное.

Кстати говоря, невестка со свекровью частенько раздражали Соню своей манерой говорить хором, а еще Зоя могла начать фразу, а Ляля ее закончить. Только не подумайте, что речь идет о банальных выражениях, ну, типа, мать произносила: «На улице сегодня хорошая… – а Лялечка договаривала: – …погода».

Нет, дело обстояло по-иному. Порой Зоя задумчиво тянула:

– Удивительно, почему…

– …то пятно не отстиралось от скатерти, – подхватывала Ляля, – вроде самый обычный кусок масла уронили.

Соне оставалось лишь удивляться, каким образом невестка сообразила, о чем размышляет свекровь. Похоже, женщины ухитрялись думать в унисон. Но сейчас речь пойдет не об удивительно нежных отношениях, связывающих молодую и пожилую хозяек, а об Андрее.

Когда Соня сообразила, что похороны Игоря влетают в непомерную сумму, она предприняла последнюю попытку урезонить вдову, показала той счет и воскликнула:

– Видишь цифру?

– Да, – тихо ответила Ляля.

– И что скажешь?

– Ничего.

– Так мы заказываем церемонию по высшему разряду?

– Верно.

– Берем гроб за десять тысяч долларов?

– Да.

– С кондиционером?

– Да.

– С телефоном?

– Да.

– Ляля, – взвыла Соня, – ну приди в себя! Игорь не сумеет никогда воспользоваться трубкой. Это раз! И второе, где деньги найти?

– В серванте.

– Там и четверти нужного нет!

Ляля захлопала глазами.

– Да?

– Да! – рявкнула Работкина.

– Возьми в долг, – не дрогнула Ляля.

– У кого?

– Не знаю, – равнодушно отвернулась Ляля, – у Игоря должно быть все самое лучшее. Не мое дело, где деньги достанешь.

И тут у Сони кончилось терпение.

– Смею напомнить, что усопший – твой муж, – буркнула Работкина, – поэтому кое-какие проблемы придется все же решать тебе, не мне.

Ляля растерянно взглянула на родственницу, потом схватила телефонную книжку и сунула Соне:

– Вот, обзвони народ, пусть дадут, кто сколько сможет, я потом верну.

– Лучше не взваливать на себя невыполнимые обязательства, – снова стала сопротивляться Соня.

Но Ляля словно не слышала Работкину, пальцы вдовы лихорадочно листали странички.

– Нашла! – воскликнула она. – Вяземский Андрей. Это отец Игоря, конечно, они с Зоей расстались, но ведь речь идет о кончине его единственного сына! Андрей непременно даст недостающую сумму. Обратись к нему.

Меньше всего Соне хотелось беседовать с бывшим супругом Зои, поэтому Работкина промямлила:

– Ну откуда бы ему ее взять?

Ляля объяснила:

– Месяца два до смерти Игоря мы с Зоей смотрели телевизор, ток-шоу «Пусть говорят». Гостем студии был Андрей, он сейчас богатый человек. Я еще удивилась, когда Зоя, ткнув пальцем в экран, воскликнула: «Ну надо же! Был настоящей рохлей, а теперь почти олигарх, вон как людей время меняет».

Пришлось Соне браться за трубку. В конце концов она нашла Вяземского и объяснила тому суть вопроса. Честно говоря, Работкина ждала неоднозначной реакции. Богач мог скорбным голосом воскликнуть: «Какое горе! Но, простите, свободных денег у меня нет!» – или, заплакав, заявить: «Да, да, конечно, сейчас же привезу чемодан рублей».

Но Вяземский поступил неожиданно: он выслушал Соню молча, а потом из трубки понеслось: ту-ту-ту….

Решив, что разговор прервался по вине телефонной компании, Соня снова соединилась с Андреем и сказала:

– Похоже, нас разъединили.

– Нет, – равнодушно пояснил Андрей, – нам с вами не о чем беседовать.

– Но ваша жена, Зоя…

– Она мне не супруга!

– Ладно, бывшая… неужели вы не поможете?

– Кому? Зойке? Убить ее мало за все. Пусть скажет спасибо, что я тихо ушел.

– Я про сына.

– Какого?

– Умершего, – окончательно растерялась Соня.

– У меня нет детей, – последовал ответ.

– А Игорь!

– Не знаю его.

– С ума сойти! – заорала Соня. – Игорек утонул, а вы идиотничаете! Между прочим, я очень хорошо вас помню, уже в школу ходила, когда вы с Зоей развелись! Если вы чего с женой не поделили, так при чем тут ребенок? И потом, у гроба забывают распри!

Из трубки послышался смешок, потом Андрей заявил:

– Ты меня не стыди, мала еще, да и не знаешь ничего. Зойка-падла, ясное дело, правды никому не сообщила, меня виноватым выставила. Знаю, знаю, всем болтала: алкоголик я. Что ж! Каждый день люди умирают! Мне теперь прикажешь всем лавэ отсыпать?

– Игорь ваш сын, – пробормотала Соня, – Зоя просит помочь, ей плохо, она страдает.

– И очень хорошо! – заорал Андрей. – Мало ей! Я еще так сделаю, что корчиться станет, сука!