Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Подарок





 

Улица пахнет дождем. Первые капли, самые крупные, щекочут лицо. Мария спустилась вниз, купить что‑нибудь к ужину. Магазин близко, за углом. В эти послеобеденные часы он полупустой.

Смуглый продавец своими учтивыми манерами напоминает официанта. Он с интересом смотрит на молодую женщину. Бледная кожа ее лица кажется прозрачной. Светлые волосы ниспадают на плечи. Серые, широко открытые глаза излучают мягкий свет. В ее поведении заметна нерешительность и даже растерянность.

– Добрый день, мадам. Кажется, вы уже к нам заходили?

– Да, позавчера. Вместе с мужем.

Сказав это слово, она поймала себя на мысли, что впервые так называет Райли.

– Я к вашим услугам. Что бы вы хотели купить?

– Мой муж любит творог и сметану.

– Вперемешку с изюмом?

– Откуда вы знаете?

– Представьте, я люблю то же самое. У нас с вашим мужем одинаковый вкус, – говорит продавец, а про себя думает, что это касается не только творога с изюмом. Эта хрупкая женщина пришла словно из сказки.

– Все мужчины сластены, – улыбнулась Мария.

– Зато я не курю.

– О моем Райли этого не скажешь. Он не расстается с трубкой.

– И, наверное, носит бороду?

– Напротив, всегда чисто выбрит.

– А хороший у него аппетит?

– Нормальный. А почему вы спрашиваете?

– Думаю, сколько вам положить творога.

– Фунта достаточно.

– Он совсем свежий. Молочное нам привозят прямо с фермы.

– Спасибо.

– Что еще хотите купить?

– Дюжину яиц, несколько яблок и бутылку красного вина. И, конечно, хлеба.

– Все готово, мадам. Вот ваш пакет.

Неожиданно Мария вскрикнула и облокотилась обеими руками о прилавок.

– Что с вами?!

– Последнее время со мной это случается. Не беспокойтесь. Скоро пройдет.

Возможно, она беременна, подумал продавец.

– Я вызову такси.

– Не нужно. Я живу совсем рядом.

– Тогда я вас провожу.

Несмотря на возражения, он довел Марию до лифта.

– Дальше я сама. Спасибо.

– Вот карточка с телефоном. Вам не обязательно приходить в магазин. Достаточно позвонить, и мы все доставим.

– Я вам признательна.

 

Закрылась дверь лифта. Мария прислонилась к стенке кабины. Только бы никто не вошел, не встретился лицом к лицу с ее болью. Скорее домой… Пережить отчаяние и выплакаться…

 

В нее кто‑то вселился. Время от времени этот кто‑то пытается выбраться наружу и упрямо стучит молоточком, твердым и острым, стучит без устали, в одно и то же место, рядом с левым ухом. Не достучавшись, этот кто‑то берется за другой инструмент.

Боль становится нестерпимой. К ней прибавляется запах жженой кости. По крайней мере, так кажется Марии. Ей становится еще и дурно.

Но она никому в этом не признается. Ни Райли, ни сестре, ни миссис Кемпбелл. А то они сочтут, что она помешалась рассудком. Только священнику или врачу может она довериться. И только они могут изгнать то, что мешает смеяться, любить, вместе с другими беззаботно гулять по нью‑йоркским улицам.

 

Мария оставила покупки на кухонном столе и увидела зонтик, забытый Райли. Как там погода?

Над балконом висит туча. Она чернеет на глазах и все больше провисает, почти касаясь крыши.

Дождь поможет уснуть. Надо поскорее спрятаться под одеяло. Там темно. Зато тьма обернется сном и яркими красками. Быстро мелькают страницы книги – не вперед, а назад. И возвращают в счастливые дни ее детства. Мама расчесывает ей волосы. А из открытого рядом окна доносится тонкий аромат цветущей липы, странно смешиваясь с запахом печеного хлеба.

 

Аллен переждал грозу, которая обрушилась на Нью‑Йорк, на борту «Йоми Мару». Ливень освежил пароход. Заодно помыл и автомобиль, стоявший у трапа. Теперь его колеса легко катятся по прохладной мостовой.

– Едем на Стейтен‑Айленд? – спросил шофер.

– Нет, домой, – не сразу ответил Аллен.

Конечно, ему надо бы заглянуть в колонию, увидеть Бремхолла, рассказать о встрече с капитаном.

Но Мария не отзывается ни на один из звонков. Как она? Почему молчит? Кроме того, Аллену не терпится вручить ей подарок, который у него в руках.

 

Когда они беседовали с Каяхарой, постучались в каюту.

– Мистер Аллен, вы меня помните? – спросил высокий человек с курчавой бородой.

– Кажется, да… Вы один из военнопленных. И зовут вас Клаус.

– Все верно, кроме того, что теперь я уже бывший военнопленный.

– Извините за оговорку.

– Она мало что меняет. Все мы, на этом пароходе, в плену обстоятельств. Так распорядились жизнь и история. Но будем надеяться, еще этой осенью пассажиры «Йоми Мару» наконец‑то вернутся домой. Я – в свою Австрию, а дети – в Россию.

– Вы из Вены?

– Да. Это мой город. Я там родился.

– Вы музыкант?

– Играю на клавесине. Но у меня другая профессия. Я художник‑реставратор.

– Теперь вспомнил. Несколько раз видел вас с альбомом в руках.

– Мой альбом уже заполнен. До последней страницы. Хочу его подарить детям.

– Хорошая идея.

– А сейчас я принес другой подарок. Помогите его вручить.

– Кому?

– Одной из воспитательниц. На все деньги, что у меня остались, я накупил здесь, в Нью‑Йорке, кистей и красок. И решил перевести некоторые карандашные зарисовки на холст.

Австриец, все еще продолжавший стоять, нагнулся к сумке и достал картину.

– Вот одна из моих работ маслом.

Аллен, равнодушно следивший за его движениями, увидев, чей это портрет, тоже встал.

– Мария… – выдохнул он.

– Да, – сказал Клаус. – Так зовут эту девушку. Она самая красивая на «Йоми Мару» и из всех, кого мне приходилось когда‑либо рисовать.

– Согласен с вами, – сказал Каяхара. – Когда мы с мисс Марией были в ресторане, мужчины не сводили с нее глаз.

Слушая эти слова капитана, Аллен тоже не сводил глаз с портрета. Художник выбрал для него фоном штормовой океан. Неистовая стихия, пенные гребни и спокойное, безмятежное лицо молодой женщины. Такое знакомое, родное.

– Уважаемый Клаус, назовите цену. Я покупаю портрет, – предложил Аллен.

– Он не продается. Я уже сказал, что хочу его подарить этой девушке.

– Марии Леоновой сейчас нездоровится.

– Что с ней случилось?

– Сильные головные боли.

– Когда она мне позировала, я видел в ее глазах боль. Что‑то мучило ее.

– Господин художник, почему бы вам не встретиться с девушкой чуть позже, когда мы выйдем в море? – предложил капитан.

– Американские друзья хлопочут за меня. И хотят отправить в Европу на пассажирском судне ближайшим рейсом.

– Надеюсь, вы не заберете с собой картину? – спросил Аллен.

Клаус задумался.

– Так и быть. Сделайте это от моего имени, мистер Аллен. Вот мой венский адрес. Напишите, понравился ли ей портрет.

Аллен принял из рук Клауса портрет, и ему показалось, что он обнял Марию.

 

– Как себя чувствуешь, дорогая?

– Гораздо лучше. Меня усыпил дождь, и мне приснился сон. Но я его не досмотрела.

– Это я виноват, что разбудил тебя. Что же ты видела?

– Много чего видела. Видела маму, склонившуюся над швейной машинкой… Потом бегала по лужам… Видела каток во дворе… Мужика в тулупе, который меня однажды испугал до смерти… Золотую паутину на нашем чердаке, а в ней – зеленую‑презеленую муху… Видела папу, он читал нам с сестрой Евангелие… Соседского мальчика Митю, грызущего яблоко… Видела бабушку перед иконкой, ее сгорбленную спину… И дедушку видела, как он закуривает трубку от свечи… А перед тем, как ты разбудил меня, пыталась залезть на дерево. И не удержалась… Видишь, шрам на локте…

Она приподняла рукав.

– Ты хотела бы вернуться назад, в свой сон?

– Нет. Потому что там не было тебя.

Аллен взял ее руки в свои:

– Скажи откровенно. Тебе и в самом деле стало лучше?

– Когда ты рядом, боль отступает. Но когда уходишь, когда тебя нет…

– Давай договоримся… Нам осталось быть в Нью‑Йорке три или четыре дня. Это время ты проведешь в палате. Запомни, для тебя я еще и начальник колонии.

– И в ответе за своих подчиненных, – досказала Мария и обняла его за плечи.

– Да, отвечаю. За их здоровье и жизнь.

– Раз так, я согласна. Отвези меня утром в госпиталь. А сейчас налей нам вина.

– Тебе нельзя.

– Я только пригублю.

– За нас с тобой!

– За нашу любовь!

– У меня для тебя подарок.

– Еще один? Ты ведь недавно подарил мне браслет.

– Угадай, что я принес на этот раз.

Началась игра, такая знакомая и любимая ими.

– Что‑то маленькое? Что можно сжать в кулаке? – предположила Мария.

– Не угадала!

– Могу я его поднять?

– О да! Совсем легкий.

– Коврик или гобелен?

– Ты близка к истине. Но совсем другое.

– Я нетерпеливая. Больше угадывать не буду.

– Тогда отвернись и закрой глаза.

Райли разрезал тесьму и освободил картину от бумаги.

В первую минуту она не узнала себя. Потом взяла портрет в руки, подошла к зеркалу и стала переводить поочередно взгляд со своего отображения в стекле на холст.

– Неужели это я?

– А кто же еще?

– Эта девушка не от мира сего. Будто ее вынесло на палубу волной.

– Афродита тоже появилась из пены.

– Все женщины на «Йоми Мару» знают, что вы великий мастер комплимента, мистер Аллен!

– Завтра же закажу золоченую раму, и мы повесим портрет.

– Его незачем вешать. Завтра меня уже здесь не будет. Но ты не сказал главного – откуда портрет? Я не помню, чтобы кому‑то позировала.

– Здесь приложено небольшое письмо от художника. Это Клаус, один из бывших военнопленных. Кто бы подумал, что рядом с нами на пароходе такой мастер!

– Который моет посуду и драит палубу…

 

Дождь за окном прекратился. Мария принялась готовить ужин.

– Я помогу, – сказал Райли.

– Нет, я сама. Хочешь, сделаю коктейль? А ты посиди рядом и полистай свою любимую «Нью‑Йорк таймс».

Райли засмеялся.

– Чему ты смеешься?

– Мы как типичная американская семья. С одной разницей – за мамин передник не держится маленькая золотоволосая девочка, похожая на тебя.

– Или малыш – копия папы. Маленький Райли.

– Ах, если бы это стало правдой!

Райли отложил в сторону газету и подошел к Марии. Она улыбалась, и глаза ее были полны любви. Уже несколько дней Мария собиралась сказать об этом, но все не могла выбрать время. Райли уезжал рано, а возвращался поздно и уставшим. Да и она себя чувствовала скверно.

– Райли, ты сказал, что нам кое‑чего не хватает, чтобы вполне походить на типичную семью.

– Это так. К сожалению…

Она взяла его руку и осторожно приложила к своему животу.

– Нас уже трое…

 

Date: 2015-11-14; view: 350; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию