Госпиталь

Первой мыслью было позвонить. Но, подумав, Ханна решила не спешить. Уже вечер. Пусть поздний звонок не потревожит Марию и Райли в их уединении.

Интуиция не обманула миссис Кемпбелл. В эту минуту они были одни и принадлежали друг другу. С потолка свисал кисейный полог, совсем рядом с кроватью. Это ограничивало их и без того маленький мир. Зато еще больше сближало.

– Мария…

– Да, милый…

– Я не перестаю думать о твоих словах.

– О чем ты?

Вместо ответа он нежно погладил ее по животу. Она удержала его руку, положив на нее свою.

– Прошло так мало времени, как ты стала моей.

– А мне кажется, прошла вечность.

– Нашему малышу всего месяц.

– Уже целый месяц.

– Каяхара как‑то рассказывал, что в Японии возраст человека считают с зачатия, а не со дня рождения, – сказал Райли.

– Выходит, японцы старше нас…

– Вот почему они мудрее.

Мария завернулась в простыню.

– Пойду приму душ, – сказала она.

– Я тем временем приготовлю кофе.

– А для меня – чай. Там есть яблочный торт со взбитыми сливками.

Мария повернула кран и дождалась, пока вода станет теплой. Закрыв глаза, она отдалась ощущению покоя. Ей не хотелось думать, что это последний вечер и последняя ночь в этой квартире на девятнадцатом этаже. За две недели она испытала здесь все, что можно узнать за целую жизнь. Любовь, боль, отчаяние, надежду… И даже ожидание материнства.

Боясь проспать, Ханна оставила гореть настольную лампу. Ей хотелось приехать как можно раньше, чтобы встретиться не в приемном покое, а у наружных ворот, где еще улица, а не госпиталь.

Так и получилось.

Госпиталь находился на окраине Нью‑Йорка. Утро выдалось тихим и прохладным, обещая погожий сентябрьский день. Солнце было слабым, но птицы его подбадривали своим дружным пением.

Аллен и Мария шли в обнимку. Так идут не в госпиталь, а возвращаются после свидания, устав от любви. Ханна не стала их отвлекать. Пусть продлятся минуты счастья, которых всегда не хватает.

– Миссис Кемпбелл, – Мария опустила ей голову на плечо. – Вы всегда появляетесь в самое трудное и нужное время. Вы волшебница!

«Вчера меня назвали феей», – вспомнила Ханна.

– Будем молить Бога, чтобы волшебником оказался и врач, с которым мы сейчас встретимся, – сказал Райли. – Хотя я в этом не сомневаюсь. Доктор Фогель – лучший специалист на восточном побережье.

– Через три дня, когда мы, наконец, выйдем в море, все страхи и боли останутся лишь в воспоминаниях, – подбодрила Марию и Ханна.

Аллен предложил сесть на скамейку.

– У нас еще есть время.

– Вы оба правильно делаете, что успокаиваете меня, – сказала Мария. – Я ужасная трусиха. Боюсь всего. Боюсь боли. Еще больше боюсь умереть и оставить одинокой мою сестру Александру. Она и без того сирота. Боюсь остаться без тебя, Райли. Если же суждено умереть, то в твоих объятиях. Боюсь и того, что доктор меня не выпустит из палаты. Пароход уйдет, все покинут меня… И я не увижу Петроград.

Мария вспомнила, как однажды (это было несколько лет назад, когда они с сестрой жили в сиротском доме) старшим девочкам предложили посетить госпиталь. Там находились раненые солдаты. Их привезли из Галиции, где шли особенно ожесточенные сражения.

Санитары были измучены работой. Глаза воспалены от недосыпания. Девочки заявили – они хотят помогать, быть волонтерами, готовы выполнять любую работу, даже самую черную.

Но для Марии все закончилось в первый же день.

Прибирая в палате, она увидела солдата, которого привезли из операционной после ампутации обеих ног. Все закружилось перед глазами – окна, койки, люди… Дальше она ничего не помнила. Те, кому Мария вызвалась помогать, сами бросились ей на помощь. Девочку уложили на свободное место и стали приводить в чувство.

С тех пор Мария боится даже слова «госпиталь».

И вот он рядом, у нее за спиной. Через четверть часа она войдет в это здание и окажется под надзором врачей. Что ей предстоит? Неужели операция? Ожили прежние страхи, и Мария прижалась к Райли.

– Не волнуйся, все будет хорошо, – сказал он и поднялся.

– Ты куда?

– Я ненадолго. Посмотрю, на месте ли доктор.

Миссис Кемпбелл прислушалась, как за Алленом захлопнулась тяжелая дверь.

– Я тоже легла бы в госпиталь, будь свободнее, – сказала она.

– Вам нездоровится?

– Дело в другом. Вы нуждаетесь в участии. Кто‑то должен быть рядом.

– Да, я знаю, в палате мне будет страшно. Но не одиноко.

– Что вы имеете в виду?

Мария замешкалась с ответом:

– Я беременна…

– Но это же замечательно! – всплеснула руками миссис Кемпбелл. – А Райли? Он знает?

– Вот уже два дня, как мы только об этом думаем и говорим. – Мария посмотрела в конец улицы, где поднималось солнце. – Такое утро лучше встречать на берегу, а не у входа в госпиталь, – сказала она.

– Я подумала о том же, – вздохнула миссис Кемпбелл. – Но хватит терпеть боль. Вы должны быть здоровой женой и мамой. В вашей жизни будет еще много рассветов и закатов.

– Давай прощаться, Райли. Тебе пора в офис, – сказала Мария после того, как Аллен представил ее доктору. Она постаралась придать своему лицу спокойное выражение, но сердце трепетало как птица, попавшая в клетку. Протяни Райли ей руку, она, не задумываясь, покинула бы эти безликие стены.

Но голос миссис Кемпбелл все поставил на свои места:

– Мария права. Занимайтесь делами. А мы здесь освоимся.

Аллен кивнул головой. Ему предстоит встреча с Кеппелем. Сегодня вечером они должны объявить детям, в какую страну и в какой порт направится «Йоми Мару».

– Я приеду позже, – вздохнул он. – Что тебе привезти, дорогая? Чего тебе хочется?

– Чтобы ты меня поцеловал. Это самое лучшее лекарство. Ведь верно, доктор?

Доктор Фогель встал из‑за стола и поклонился:

– Святые слова… Любовь лечит и спасает.