Где бросить якорь.

Простившись с президентом, Райли Аллен первым делом позвонил в Нью‑Йорк. Мария его успокоила. Ей гораздо лучше. И она не одна. Рядом сестра Александра.

Затем он связался с Водсвортом. К телефону подошел Бремхолл.

– Барл, я задержусь в Вашингтоне.

– Когда вас ждать?

– Выеду ночным поездом.

– Уже виделись с президентом?

– Только что из Белого дома. Хорошая встреча. Приеду, расскажу…

Остаток дня он решил провести в штаб‑квартире Красного Креста. Ему захотелось взглянуть на доклад, присланный из Парижа Олдсом, заведующим Европейским отделом. Это он, полковник Олдс, подал идею разместить русских детей во Франции.

Когда Рудольф Тойслер и Райли Аллен готовили пароход в рейс, они никак не думали, что маршрут Владивосток – Нью‑Йорк – Петроград, такой понятный и единственно возможный, будет изменен. И начальник колонии, и русские воспитатели, и сами дети были уверены, что в начале октября «Йоми Мару» бросит якорь в Петрограде. В крайнем случае, в одном из балтийских портов.

Дети считали каждую милю – сколько их осталось за кормой и как много еще впереди. Перед тем как лечь спать, они вычеркивали в календаре прошедшую дату. Радовались каждому наступившему дню, но и были счастливы, что он закончился, приблизив встречу с родными. Даже пребывание в Америке, а это было их мечтой, детям хотелось сократить. И вот неожиданно Франция…

Будь это короткий привал на долгом пути домой, кто бы стал возражать! Каждому хотелось бы увидеть эту страну, услышать ее язык, знакомый по урокам в гимназии. Но, похоже, во Франции их ждет другое – очередной лагерь. Это они уже испытали на острове Русском, проведя там вместо двух‑трех месяцев, как им обещали, целый год. Вот почему дети были единодушны в своем нетерпении – скорей домой! Как можно скорее!.. Никакие увещевания и доводы на них не действовали.

Аллену повезло. Его встретил доктор Кеппель, вице‑президент Американского Красного Креста. Они уже виделись однажды, во время приема, устроенного мэром Нью‑Йорка. Аллен обратил тогда внимание на стоящего рядом человека, еще молодого, но с заметной проседью, чем‑то напоминавшего пастора. Все в нем было строгим: и черты лица, и прическа, и темный костюм. Но только не большие серые глаза.

Незнакомец спросил о чем‑то незначащем. Слово за слово, они разговорились, и Аллен с удивлением узнал, что перед ним второе лицо в организации, с которой он связан вот уже два года.

– Хорошо, что зашли. – Кеппель крепко пожал руку Аллену. – У меня новость. Совсем свежая. Вчера я послал каблограмму[1]полковнику Олдсу. И уже ответ. Хотите прочесть?

– Если возможно, я посмотрю не только эту каблограмму, но и все прежние.

– Не вижу необходимости. Мне жаль вашего времени. В каждом послании одно и то же. Олдс повторяет как заговоренный: Франция, Франция и еще раз Франция!..

– Да здравствует Франция?

– Да.

– Наверно, у него свои аргументы.

– Аргументы? – повторил Кеппель. – Я все больше убеждаюсь, что Олдс упрям и несговорчив. Дайте ему штурвал, и он не обойдет подводную скалу, а врежется в нее. Ладно, хватит об этом. Читайте вслух. Будет интересно послушать еще раз и узнать ваше мнение.

– Но здесь написано: «Конфиденциально. Лично Кеппелю».

– Все равно читайте. Это касается не только нас с вами. Здесь судьба тысячи человек.

– «Полагаю, – начал медленно читать Аллен, – что временная высадка колонии с применением силы скорее ускорит, нежели замедлит передачу детей их родителям и родственникам».

Когда Аллен дошел до слов «с применением силы», он остановился и посмотрел на Кеппеля. Тот кивнул головой:

– Читайте дальше.

– «Дети должны понять, – продолжал Аллен, – что с тех пор, как они покинули родину, там произошли радикальные перемены. Родители многих из них покинули Россию и теперь находятся в Европе. Мы постоянно уточняем списки детей.

Близ Бордо для размещения колонии приготовлены комфортные условия. Однако, учитывая ваши сообщения о настроениях русских детей, я и Фарренд на следующей неделе предполагаем быть в Лондоне, чтобы подготовить запасной вариант высадки колонии в южной части Англии. Думаю, для этой же цели подходит и Финляндия.

Но, пожалуйста, поймите, – интересам детей наиболее соответствует размещение в Бордо.

Полковник Олдс».

– Что вы на это скажете? – спросил, чуть помедлив, Кеппель, давая Аллену время осмыслить прочитанное.

– К сожалению, полковник Олдс не единственный, кто предлагает прибегнуть к силе.

– Кого вы имеете в виду?

– Вчера я посетил французское посольство. И знаете, что они мне там сказали? Они назвали неповиновение детей «выставкой большевизма». И добавили: «Дети должны быть отшлепаны и посажены на судно».

Газета «Новое русское слово».

Нью‑Йорк, 4 сентября 1920 года.

Детей хотят послать во Францию. Оттуда – к Врангелю, к белогвардейцам, на Марс… Только не в свободную Россию!

Если им нужно пушечное мясо, если они хотят одеть на старших детей солдатские шинели, чтобы с ружьем в руках выступить против своих родителей, – возьмите нас вместо них.

Они, не окрепшие еще дети, только вступают в жизнь… А мы прошли огонь, воду и медные трубы.

Если нужны жертвы, возьмите нас! Охотники найдутся. Только их не трогайте!

Дайте молодому поколению вырасти на пользу нашей дорогой родине!

С. Ерлакин.