Московскою Духовною Академiею

ПРОТОКОЛЫ СОВѢТА ЗА 1895 ГОДЪ.

БОГОСЛОВСКІЙ ВЪСТНИКЪ, ОТД. V.

ІЮЛЬ 1895

IX. Отзывы ο сочиненіи настоятеля церкви при русской миссіи въ Аѳинахъ, кандидата богословія, Архимандрита Сергія (Страгородскаго) подъ заглавіемъ: „Православное ученіеο спасеніи и ο сочиненіи преподавателя Таврической духовной семинаріи, кандидата богословія, Ивана Андреева, подъ заглавіемъ: „Константинопольскіе патріархи отъ времени Халкидонскаго собора до Фотія (хронологія этихъ патріарховъ и очерки жизни и дѣятельности важнѣйшихъ изъ нихъ)". Оба сочиненія представлены на соисканіе степени магистра богословія.

Α) Ο сочиненіи Архимандрита Сергія (Страгородскаго): а) Ректора Академіи, Архимандрита Антонія:

„Свое прекрасное и выдающееся по талантливости н самостоятельности изслѣдованіе, авторъ начинаетъ обширнымъ введеніемъ, въ коемъ излагаетъ и опровергаетъ латинское и протестантское ученіе объ оправданіи, и указываетъ, хотя и нежелательное, но усиливающееся вліяніе послѣднаго на русскую богословскую литературу по данному вопросу, чѣмъ и приводитъ читателя къ мысли ο настоятельной нуждѣ въ разъясненіи этого предмета чрезъ изученіе самого церковнаго преданія, независимо отъ богословія инославнаго. Такому разъясненію посвящены дальнѣйшія главы диссертаціи, основанныя на непосредственномъ и внимательномъ перечитываніи авторомъ святоотеческихъ твореній въ продолженіи цѣлыхъ шести лѣтъ, какъ въ русскомъ переводѣ, такъ нерѣдко и по греческому подлиннику.

Насколько въ самомъ изслѣдованіи обнаружена начитанность въ отцахъ, настолько по введенію можно видѣть, что авторъ съ большою тщательностью изучалъ литературу инославную, какъ современную, такъ и средневѣковыхъ богословъ, а равно и символическія книги и соборныя постановленія. Обладая замѣчательно тонкимъ логическимъ и психологическимъ анализомъ, авторъ со всею очевидностью раскрываетъ читателю глаза на ту сорную примѣсь, которую внесла латинская схоластика въ христіанство, заимствовавъ ее изъ идей классическаго міра, именно изъ римскаго права. Хотя эта именно раздвоенность между христіанскимъ и языческимъ элементомъ въ понятіи объ оправданіи побудила оскователей протестантства попытаться выработать новые догматы ο спасеніи, но выйти изъ созданныхъ западною мыслію и жизнію религіозныхъ понятій но удалось и имъ: въ ученіи обоихъ исповѣданій осталось стремленіе умалить требованія христіанской добродѣтели до послѣдней степени или покрайней мѣрѣ свести ихъ къ какимъ либо внѣшнииъ практическимъ (у римлянъ) или теоретическимъ (у лютеранъ) условіямъ, оставляя нетронутымъ самое нравственное содержаніе спасающагося. Обращаясь къ богословію русскому, авторъ опредѣляетъ желательное направленіе послѣдняго, а вмѣстѣ съ тѣмъ и свою собственную задачу, въ слѣдующихъ словахъ: „задача православной науки состоитъ не въ томъ, чтобы перенимать отъ западной науки ея Сизифову работу и истощать свои силы надъ рѣшеніемъ неразрѣшимаго вопроса и притомъ совершенно посторонняго для Православной Церкви, а въ томъ, чтобы изслѣдовать православную истину, саму въ себѣ, выяснить ея положительное содержаніе", котороо онъ и возстановляетъ далѣе относительно занимающаго его предмета въ слѣдующихъ главахъ: вѣчная жизнь, возмездіе, спасеніе, вѣра. Здѣсь авторъ мало говоритъ отъ себя, но больше библейскими и святоотеческими изреченіями, которыя онъ соединяетъ въ стройную систему. Изъ современныхъ богослововъ авторъ всего ближе примыкаетъ къ Преосвященному Ѳеофану и охотно на него ссылается. Изъ прочихъ русскихъ писателей богослововъ онъ всего чаще ссылается на творснія Святителя Тихона.

Слѣдующія два главныя положенія выводитъ авторъ изъ святоотеческихъ разсужденій, и они то являются у него яснымъ противопоставленіемъ православнаго пониманія спасенія или оправданія отъ лжетолкованій латинянъ и протестантовъ. Богословскія разсужденія послѣднихъ основаны на разрозненіи понятія блага или наслажденія отъ добродѣланія. Первое является внѣшнею мздой по отношенію къ послѣднему; споръ между инославными лишь ο томъ, какой подвигъ служитъ къ достиженію сей мзды: вѣра или практическія заслуги. Собранныя авторомъ слова Отцевъ раскрываютъ мысль ο тожествѣ добродѣланія, какъ причины благодатнаго настроенія любви, съ тою духовною радостью, которую во всей полнотѣ вкушаютъ избавленные за гробомъ. Но это добродѣтельное настроеніе не есть нѣчто, отдѣльное отъ Бога,—оно возможно лишь при богообщеніи, при ссединеніи человѣка съ Богомъ, которое достигается вѣрою. Такимъ образомъ и добродѣланіе и вѣра суть необходимыя условія или средства спасенія. Эту простую, но не достаточно ясную саму по себѣ мысль православныхъ учебниковъ, авторъ раскрылъ во всей ея психологической правдѣ, при чемъ не только свои выводы, но и самое описаніе переживаемыхъ христіаниномъ настроеній, изложены словами Отцевъ. Въ виду указанныхъ свойствъ и достоинствъ сочиненія мы признаемъ его выдающимся трудомъ въ отечественномъ богословіи, которому суждено занять очень почетное мѣсто въ исторіи раскрытія важнѣйшаго предмета духовной жизни и считаемъ диссертацію отца архимандрита вполнѣ заслуживающею степени магистра богословія".

б) Экстра-ординарнаго профессора по каѳедрѣ исторіи и разбора западныхъ исповѣданій Β. Α. Соколова:

„Не разъ намъ приходилось слышать рѣчи ο томъ, что наши русскіе богословы слишкомъ много обращаютъ вниманія на жизнь и воззрѣнія чуждаго намъ инославнаго запада, а вслѣдствіе того въ нашей русской наукѣ и въ частности въ нашей православной догматикѣ нѣкоторые вопросы остаются недостаточно выясненными, опредѣленными и раскрытыми. Не считая въ данномъ случаѣ нужнымъ и умѣстнымъ объяснять, почему при своихъ ученыхъ трудахъ православные богословы нерѣдко обращаютъ взоръ на западъ, и находя съ своей стороны такое обращеніе въ извѣстной степени вполнѣ понятнымъ и законнымъ, мы тѣмъ не менѣе согласны съ тѣмъ,что дѣйствительно въ нашей русской наукѣ и въ частности въ нашей православной догматикѣ есть не мало вонросовъ, требующихъ разъясненія, а по тому и готовы съ радостію привѣтствовать всякую попытку въ этомъ направленіи. Чѣмъ болѣе будетъ появляться серьезныхъ попытокъ къ положительному раскрытію и уя-сненію православнаго вѣроученія, тѣмъ лучше.

Изслѣдованіе о. архимандрита Сергія представляетъ собою одну изъ такихъ именно желанныхъ попытокъ и имѣетъ своею задачей послужить, по мѣрѣ силъ, выясненію одного изъглавнѣйшихъ пунктовъ христіанскаго ученія,—вопроса оличномъ спасеніи.—Въ виду того, что въ этомъ вопросѣ западныя христіанскія исповѣданія далеко уклонились отъ истипы православія, авторъ, для болѣе отчетливаго ея уясненія, вноситъ въ свое изслѣдоваяіе не только положительное раскрытіе православнаго ученія, но и критическій разборъ ученій инославныхъ.

Обширное введеніе къ своему сочиненію авторъ посвящаетъ подробному раскрытію римско-католическаго и протестантскаго ученія объ оправданіи, указывая нѣкоторые слѣды вліянія этихъ ученій и на нашу православную богословскую науку. Самое изслѣдованіе начинается основательнымъ критическимъ разборомъ такъ называемой юридической теоріи и затѣмъ представляетъ стройное раскрытіе въ послѣдовательной строго-логической связи православныхъ понятій ο вѣчной жизни, блаженствѣ, возмездіи и спасеніи и объ условіяхъ послѣдняго.— Въ основу изслѣдованія положена идея тожества блага и нравственнаго добра, спасенія и нравственнаго совершенства.

Сочиненіе Архимандрита Сергія имѣетъ вполнѣ научный характеръ Во всѣхъ своихъ частяхъ оно утверждается на основательномъ изученіи достаточнаго и въ каждомъ случаѣ наиболѣе потребнаго научнаго матеріала. При характеристикѣ и изложеніи инославныхъ ученій авторъ руководится символическими книгами западныхъ христіанскихъ исповѣданій и произведеніями лучшихъ, какъ древнихъ такъ и новыхъ, римско-католическихъ и протестантскихъ богослововъ, каковы наприм.: Ѳома Аквинскій, Шенкель, Бретшнейдеръ, Бадерманъ, Шееле, Перроне, Мартенсенъ, Клее и др.. При критическомъ разборѣ инославныхъ заблужденій и при положительномъ раскрытіи православнаго ученія авторъ опирается на многочисленныхъ свидѣтельствахъ священнаго писанія Ветхаго и Поваго Завѣта и въ особенности на твореніяхъ отцевъ и учителей Церкви, начиная съ мужей Апостольскихъ и окаячивая новѣйшими и даже современными православными богословами, какъ напр.: св. Димитрій Ростовскій, св. Тихонъ Задонскій и преосвященный Ѳеофанъ. Неоднократно и изъ богослужебныхъ книгъ авторъ заимствуетъ нѣкоторыя черты, служащія къ уясненію православной истины.

Вниманіе читателя съ особеннымъ интересомъ и признательностію останавливается на свидѣтельствахъ, извлеченныхъ авторомъ изъ твореній отцевъ и учителей Церкви. Отеческія свидѣтельства авторъ собралъ въ такомъ обиліи, что онѣ занимаютъ собою, думается намъ, до половины разсматриваемаго сочиненія. Это обстоятельство составляетъ одну изъ выдающихся характеристическихъ особенностей сочиненія о. Сергія и можетъ быть поставлено ему въ особенную заслугу. Не изъ готовыхъ системъ и изслѣдованій заимствовалъ онъ приводимыя имъ свидѣтельства, но извлекъ ихъ изъ непосредственнаго, иногда даже неоднократнаго, чтенія многочисленныхъ, относящихся къ предмету, отеческихъ твореній. Вотъ почему въ его сочиненіи упоминаются творенія такихъ отцевъ и учителей, которые очень мало употребительны при обычныхъ богословскихъ изслѣдованіяхъ, и изъ наиболѣе извѣстныхъ отцевъ приводятся такія выдержки, которыхъ нигдѣ доселѣ встрѣтить не приходилось. Если для православнаго бегослова обращеніе къ отеческой литературѣ составляетъ наилучшій путь при изслѣдованіи Богооткровенной истины, то сочиненіе о. Сергія служитъ въ этомъ отношеніи однимъ изъ отрадныхъ образцовъ.

Другую выдающуюся особенность разсматриваемаго изслѣдованія составляетъ обнаруживающаяся въ немъ глубина и искренность убѣжденія. Въ началѣ своего труда авторъ говоритъ: „вопросъ ο личномъ спасеніи не можитъ быть лишь теоретической задачей; это вопросъ самоопредѣленія. Сказать себѣ серьезно, что нужно дѣлать, чтобы спастись, значитъ произнесть судъ надъ всѣмъ своимъ душевнымъ содержаніемъ". Читая изслѣдованіе о. Сергія постоянно чувствуешь, что онъ именно рѣшаетъ не теоретическую только задачу, а жизненный вопросъ самоопредѣленія. Видно, что авторъ глубоко продумалъ и прочувствовалъ все то, что высказываетъ на страницахъ своего сочиненія; много наблюдалъ надъ душевными настроеніями человѣка и сообщаетъ иногда весьма серьезные и мѣткіе результаты своего психологическаго опыта и наблюденія. Эти свойства сочиненія въ связи съ его убѣжденнымъ, подъчасъ даже горячимъ, тономъ имѣютъ своимъ прямымъ послѣдствіемъ то, что трудъ его не только читается съ интересомъ, какъ умная книга, но и назидаетъ, оставляетъ по себѣ слѣдъ на душѣ читателя.

Задачей своего труда, какъ показываетъ и его заглавіе, авторъ поставилъ изслѣдованіе вопроса ο спасеніи, т. е. такъ называемую субъективную сторону искупленія. Къ такой постановкѣ дѣла онъ побуждался, между прочимъ, тѣмъ, что именно эта сторона православнаго догмата, не смотря на ея великую важность, обыкновенно всего менѣе является раскрытою въ богословскихъ системахъ и изслѣдованіяхъ. Свою задачу авторъ выполнилъ съ достаточною широтою и основательностію, съ успѣхомъ восполняя такимъ образомъ въ православной богословской наукѣ иногда замѣтно дающей себя чувствовать пробѣлъ. Но намъ думается, что благодаря усиленной борьбѣ противъ такъ называемой юридической теоріи и нѣкоторому увлеченію въ принятомъ на-правленіи, трудъ автора является одностороннимъ и потому производитъ на читателя нѣсколько своеобразное впечатлѣніе. Авторъ такъ мало касается объективной стороны искупленія, что читатель совсѣмъ забываетъ ο ней и иногда склоненъ думать, что какъ будто, при ходѣ мыслей автора, ей совсѣмъ не остается мѣста. Въ православно богословскихъ курсахъ принято выраженіе, что Господь Іисусъ Христосъ есть нашъ Искупитель, принесъ Себя Богу въ жертву за грѣхи всѣхъ людей и тѣмъ пріобрѣлъ имъ помилованіе и прощеніе, принесъ удовлетвореніе оскорбленной Правдѣ Божіей. Господь совершилъ наше спасеніе....

какъ Первосвященникъ, принесши Самого Себя въ жертву за грѣхи міра, и такимъ образомъ удовлетворилъ за насъ Правдѣ Божіей... (Сильвостръ IV, 159, 164; Макарій III, 152, 192 и др.)· Между тѣмъ, въ разсматриваемомъ изслѣдованіи не только не раскрывается эта сторона предмета, но иногда встрѣчаются такія выраженія, которыя нетвердымъ въ догматикѣ читателямъ могутъ подать поводъ къ недоумѣніямъ. Авторъ говоритъ напримѣръ: „правда Божія не въ томъ, чтобы требовать удовлетворенія за грѣхи, а въ томъ, чтобы каждому предоставить ту участь, какая естественно слѣдуетъ изъ принятаго каждымъ направленія жизни (стр. 92). Конечно, подобныя выраженія въ ходѣ мыслей автора имѣютъ свой совершенно православный смыслъ; но при недостаточномъ проникновеніи въ ихъ истинное значеніе, благодаря одностороннему развитію, онѣ могутъ дать поводъ къ недоумѣніямъ.—Для устраненія этого автору, намъ кажется, слѣдовало бы, прежде осуществлонія главной задачи своего труда, остановиться въ краткихъ чертахъ на объективной сторонѣ догмата искупленія и затѣмъ уже, выяснивъ значеніе въ общей системѣ догмата частнаго вопроса ο личномъ спасеніи каждаго человѣка, перейти къ тому, что теперь составляетъ исключительное содержаніе его изслѣдованія...