Хоть и Лог тот! До него уж.,. 350

Чуждых. Плачь, плачь, Украина.., И вот так-то все здесь... Сердце!..'

Если это стихи, то что же такое еловые палки? И какой напряженный, тугой, неестественный синтак­сис!

Вместо свободного дыхания на каждой странице стиховая икота, стиховое удушье.

Попробуйте, например, прочтите такие стихи:

Вот разбойник, плетью сечен, — Зуб о зуб он точит. (!) Недобитка из своих же Он зарезать хочет².

Шатко, неряшливо и абсолютно неверно. Точить себе зуб о зуб — безнадежное и вздорное занятие. За­чем разбойнику точить себе зуб, если он собирается пустить в дело нож? Точил бы нож, а не зуб!

И что значит по-русски:

Недобитка (!) из своих же?

А главное — какое презрение к шевченковскому стиховому звучанию и к смыслу. Это презрение и есть доминанта переводов Сологуба. Не то что ему не хва­тает умелости — ему не хватает минимального уваже­ния к тексту.

Шевченко, например, в одном беглом стихотворном наброске говорит о красавице девушке, которую ка­кие-то пьянчуги (должно быть, помещики) посылают босую за пивом. В конце этого стихотворения поэт вопрошает:

Кому ж воно пиво носить?

Переводчик, не дочитав до конца, перевел начало этого стихотворения так:

¹ Ф. Сологуб, стр. 288, 193, 227, 194, 180, 170.

² Там же, стр. 173.

Черноброва и красива С погреба нам (!) пиво Девушка несла...'

Не дочитав до конца, он не знал, что дальше Шев­ченко задает вопрос, — и сам заранее ответил на этот вопрос. И ответил неверно: вышло, что девушка носит пиво самому же Шевченко — ему и его собутыльни­кам — и что за это он обличает самого же себя! Подоб­ной бессмыслицы не было бы, если бы переводчик не переводил этих стихов механически, строка за строкой, а хотя бы прочитал до конца то, что ему предстоит пе­ревести.

Дальше. У Шевченко есть образ могучего дуба, который подтачивается шашелями (то есть червями). По словам поэта, эти черви

Жеруть и тлять старого дуба. Сологуб переводит:

И жадно жрут и точат деда ².

Не то чтобы он назвал дедом — дуб. Нет, из его текста вполне очевидно, что он и сам не знает, о чем идет речь. И нисколько не интересуется этим. Что дуб, что дед — ему все равно.

В этом же стихотворении появляется какой-то «бес­кровный (?) казак». Но какое имеет он отношение к дубу и почему он бескровный — переводчику нет до этого ни малейшего дела. Казак, в сущности, не «бес­кровный», а «безверхий» (лишенный вершины). Но Сологубу что «безверхий», что «бескровный» — все равно. Ведь заставил же он «наймичку» («батрачку») разговаривать вместо тумана — с курганом] У Шев­ченко: «з туманом говорила». У Сологуба: «и с курга­ном говорила»³. И опять получилась бессмыслица, потому что в дальнейших строках Сологуба жен-

¹ Ф. Сологуб, стр. 281.

² Там же, стр. 302.

³ Там же, стр. 305.

щнна, обращаясь к кургану, говорит ему: «ой, туман».

Казалось бы, как можно переводить, не понимая смысла того, что переводишь! Но Сологуба смысл не интересует нисколько. У Шевченко, например, гово­рится о приютских девочках, которых гонят на покло­нение гробу умершей царицы. Эту царицу Шевченко иронически называет «матерью байстрят» (внебрач­ных детей и подкидышей). Сологуб же, не имея ни ма­лейшей охоты дознаться, о чем идет речь, сделал из одной-единственной умершей царицы целую толпу ма­терей и написал, не смущаясь:

Гонят («последний долг отдать»), Не к матерям ли их гонят! '

К каким матерям — неизвестно.

Я уже не говорю об этом диком ударении «гонят», ни об этой наплевательской рифме «отдать» и «го­нят», — здесь сказалось все то же пренебрежение к тексту.

Со всяким переводчиком случается, что он не впол­не понимает то или иное место переводимого текста. Но Сологуб и не хочет понять. Он переводит механи­чески, с равнодушием машины, — строка за строкой, как подстрочник, совершенно не вникая в общий смысл того, что переводит.

Стиль этих переводов такой же машинный, обли­чающий полное равнодушие к живым оттенкам и тональности слов: «у байстренка... — лик бар­чонка» ².

Такое сочетание слов может создать лишь машина. Оно чуждо живой человеческой речи. Лик — величавое, благоговейное слово, байстренок — презрительно-злоб­ное. Объединять их в одной фразе нельзя. Навязывать Шевченко столь чудовищный нигилизм стиля — значит

¹ Ф. Сологуб, стр. 300.

² Там же, стр. 397.