Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
VIAGGIO 2 page
— И как же ты поступила? — Мне показалось, что она только что сбежала из дурдома, поэтому я не стала отвечать. Сказала, что вместе с группой поехал мой папа, и что если ей нужно передать кому-то какое-нибудь послание, я могу это сделать через тебя. — Ну, вот и правильно, и дело с концом. — А вот и нет! Она отправилась к моему боссу и сказала, что ей нужно срочно связаться с мистером Данном, который уехал с группой из Маунтенвью, босс сообщил ей название вашей гостиницы, а мне устроил взбучку. — Если она знает мое имя, значит, знает и меня? — Нет, она просто прочитала мою фамилию на значке. Послушай, я хотела сказать… — Что ты хотела сказать, Бриджит? — Будь осторожен. — Спасибо тебе, моя дорогая, дорогая Бриджит, — от всего сердца проговорил Эйдан Данн и тут же подумал: как давно он так ее не называл! Путешественники вышли на улицу, чтобы прогуляться по Риму. Стоял теплый вечер. Они прошли мимо церкви Санта Мария Маджоре, но не остановились и не зашли внутрь. — Сегодня у нас вечер отдыха, — сказала Синьора. — Мы пойдем на одну из самых прекрасных площадей мира и выпьем вина. Завтра мы будем осматривать памятники культуры и религии. Это — для тех, кто захочет. А кому интереснее сидеть в тени и пить кофе, так это тоже не возбраняется. Синьора хотела, чтобы ее подопечные поняли: их никто не собирается гонять наподобие бессловесного стада, но в устремленных на нее глазах не читалось и тени подобных чувств. В них горел лишь неподдельный интерес ко всему, что им предстоит увидеть и узнать, начиная с завтрашнего дня. — Как, по-вашему, что мы с вами сможем сказать, когда увидим пьяцца Навона — изумительно красивую, с фонтанами и статуями? — спросила Синьора, оглядываясь вокруг, и тут же раздался хор голосов: — In questa piazza ci sono multi belli edicifi![92] — Benissimo, — сказала Синьора. — Avanti,[93]идем и посмотрим на них. Все сорок два человека мирно расположились за столиками и смотрели, как на Рим опускается ночь. Синьора и Эйдан сидели рядом. — Вам звонили по телефону, — заговорила она. — Что, какие-нибудь проблемы? — Нет, это была Бриджит. Она интересовалась, понравилась ли нам гостиница. Я сказал — вполне. — Что бы мы без нее делали! Она очень болела за вас и всей душой желала вам успеха. Всем нам. — Надеюсь, так и будет. Маленькими глотками они пили горячий кофе. Кто-то из путешественников потягивал граппу,[94]другие остановили свой выбор на пиве. Синьора предупредила их, что цены здесь высокие, поскольку рассчитаны на туристов, и посоветовала ограничиться только одним напитком — для настроения. Ведь нужно оставить хоть какие-то деньги для поездки во Флоренцию и Сиену. Когда она произносила названия этих городов, ее ученики переглядывались и улыбались, словно не веря своим ушам. Свершилось! Они — в Италии, и viaggio началось. Это уже не просто обучающие игры в аудитории по вторникам и четвергам. — Да, у нас все получится, Эйдан! — проговорила Синьора. — Бриджит сказала еще кое-что. Я поначалу не хотел тебя тревожить, рассказывая об этом, но она сообщила, что в агентство заявилась какая-то полоумная женщина и требовала сказать ей, в каком отеле мы остановились. Бриджит опасается, что она способна причинить нам какие-нибудь неприятности. Синьора лишь передернула плечами. — Нас здесь много, мы сумеем за себя постоять, что бы ни произошло. Ты со мной согласен? Учащиеся вечерних курсов тем временем фотографировали друг друга на фоне знаменитого фонтана Четырех Рек. Эйдан взял руки Синьоры в свои ладони. — Мы справимся, — сказал он. Синьора улыбнулась ему. Люди помоложе тоже улыбнулись бы, знай они, как много значит для этих двоих сидеть, держась за руки, и смотреть, как в черном небе над пьяцца Навона появляются мерцающие звезды.
— Приходила ваша подруга, синьор Данн, — сообщила синьора Буона Сера. — Моя подруга? — Да, леди из Ирландии. Она хотела узнать, здесь ли остановились вы и вся группа. — Она сказала, как ее зовут? — спросил Эйдан. — Нет, ее интересовало только одно: все ли приехавшие из Ирландии живут в нашей гостинице. Я сообщила, что завтра утром вы отправляетесь в автобусный тур по городу. Я ничего не напутала? — Нет, все правильно. Скажите, она не выглядела… э-э-э… странной? — Странной, синьор Данн? Не совсем вас понимаю. — Pazza, — пояснил Эйдан. — О нет! Нет, она нисколько не pazza. — Синьора Буона Сера, казалось, была оскорблена одним только предположением, что в гостиницу «Francobollo» может заявиться какая-то сумасшедшая женщина. — Ну что ж, ладно, спасибо.
Обзорный тур по городу предназначался для того, чтобы они ощутили вкус повседневной жизни Рима, а потом, как сказала Синьора, можно приступать к осмотру достопримечательностей. Что касается Ватикана, то тратить несколько часов на экскурсию по этому городу-государству пожелали далеко не все. Синьора предложила ученикам запастись бутербродами с сыром, который им подавали на завтрак, чтобы заморить червячка в течение дня. А вечером, сказала она, состоится ужин в ресторане — где-нибудь неподалеку, чтобы можно было добраться до отеля пешком. Она подчеркнула, что те, кто не хочет, могут, разумеется, не идти в ресторан, но при этом не сомневалась, что пойдут все до единого. Женщина, которая разыскивала их, так и не появилась, а у Синьоры и Эйдана Данна не было времени, чтобы задуматься над этим. Они были слишком заняты, обсуждая предстоящий маршрут с водителем автобуса. Удастся ли им выкроить минутку, чтобы выйти и бросить монетки в фонтан Треви? Сумеет ли автобус припарковаться возле Бокка делла Верита? Каждому из путешественников было бы интересно сунуть ладонь в рот огромному каменному оракулу, который, согласно древнему поверию, откусывал пальцы лжецам. Высадят ли их на вершине или у подножия Испанских Ступеней? Им было некогда думать об искавшей их женщине, кем бы она ни была. В гостиницу все вернулись уставшими донельзя. До ужина оставалось еще два часа, в течение которых можно было перевести дух. Синьора, оставив Конни спящей в их номере, отправилась в ресторан, чтобы проверить меню. Она не хотела никаких кулинарных сюрпризов, за которые потом пришлось бы выложить бешеные деньги. Официанты должны были подавать только заранее оговоренные блюда. На двери ресторана висело объявление в черной траурной рамке: «CHIUSO: morte in famiglia».[95]Она так и закипела от возмущения. Почему «члену семьи» приспичило помирать именно тогда, когда сорок два голодных туриста из Ирландии собрались поужинать? Неужели он или она не мог отдать Богу душу в какое-нибудь другое, более подходящее время? А теперь у Синьоры осталось чуть больше часа, чтобы подыскать другой ресторан. Она не испытывала никакого сочувствия к трагедии незнакомой семьи, одну только злость. И почему они не позвонили в гостиницу? Ведь она просила предупредить в случае каких-либо изменений! Синьора методично обходила улицы, расположенные вокруг Термини. Тут повсюду теснились маленькие дешевые гостиницы, предназначенные для небогатых пассажиров, прибывающих на огромный железнодорожный вокзал, но не было ни одного ресторана, который бы ей подошел. Кусая от волнения губу, она направилась к заведению под названием «Катанья». Наверное, ресторанчик с сицилианской кухней. А может, это хороший знак? Может, упросить хозяев пойти им навстречу и объяснить, что через полтора часа сорок два ирландца должны получить сытный и недорогой ужин? Ей не оставалось ничего другого, кроме как попробовать. — Buona sera, — сказала она. Крепко скроенный молодой человек с черными волосами поднял глаза. — Signora? — сказал он. Потом на секунду зажмурился и, открыв глаза, повторил изумленным тоном: — Signora? — На его лице отражалось смятение, борьба чувств. — Signora… Non е possible![96]— проговорил он и шагнул по направлению к ней, вытянув вперед руки. Это был Альфредо, старший сын Марио и Габриэллы. По странному стечению обстоятельств Синьора зашла в принадлежащий ему ресторан. — Е un miracolo,[97]— сказал молодой человек, расцеловав ее в обе щеки и усадив на стул. Синьора села и крепко ухватилась за стол. От неожиданности у нее закружилась голова, и она боялась потерять сознание. — Stock Ottanta Quattro, — сказал Альфредо и налил ей целый стакан крепкого итальянского бренди. — No grazie… — Она поднесла стакан к губам и сделала глоток. — Это твой ресторан, Альфредо? — Нет-нет, Синьора, я здесь только работаю. Мне нужны деньги. — А как же ваша гостиница? Гостиница твоей матери? Почему ты работаешь не там? — Моя мать умерла, Синьора. Уже полгода, как ее нет на свете. А ее братья — мои дядья — во все вмешиваются, решают все за меня, хотя ничего не понимают. Нам там больше нечего делать. Энрико, правда, в Аннунциате, но ведь он еще ребенок, а вот мой брат, который уехал в Америку, написал, что больше не вернется. Я же приехал сюда, в Рим, чтобы чему-нибудь научиться. — Значит, твоя мама умерла… Бедная Габриэлла! Отчего она скончалась? — У нее был рак. Его обнаружили уже через месяц после гибели отца. Она сгорела как свечка. — Я так тебе сочувствую! — проговорила Синьора. — Ты не представляешь, как мне жаль! И вдруг внутри нее прорвалась какая-то плотина. Это было уже чересчур: Габриэлла, которая умерла теперь, вместо того чтобы исчезнуть много лет назад, обжигающий бренди в горле, неудача с ужином для группы, Марио в своей могиле рядом с Аннунциатой… Она рыдала и рыдала, не в силах остановиться, а сын Марио гладил ее по волосам, пытаясь успокоить.
Конни лежала на постели, обернув усталые ступни махровыми салфетками, пропитанными холодной водой. Почему она не взяла в поездку бальзам для ног или хотя бы свои мягкие, словно перчатки, туфли? Наверное, потому, что не хотела демонстрировать далекой от всего этого Синьоре косметичку с роскошными кремами, а товарищам по поездке — обувь, которая стоит больше, чем каждый из них зарабатывает в месяц. Ну вот, а теперь за щепетильность приходится расплачиваться. Завтра она сможет ускользнуть от группы, поехать на Виа-Венетто и в качестве компенсации за свои теперешние мучения купить пару прекрасных итальянских туфель. Никто этого и не заметит, а если даже заметит — пусть! Эти люди не одержимы страстью к шмоткам и не страдают комплексом неполноценности. Они не такие, как Гарри Кейн. Как странно — думать о нем и не испытывать при этом никаких эмоций! В конце года Гарри уже должен выйти на свободу и, как говорил ей старый мистер Мерфи, собирается перебраться в Англию, где у него остались друзья. Интересно, поедет ли с ним Шивон Кейси? Конни думала о них так, как обычно думают о персонажах телевизионных сериалов или о незнакомых людях, которые ничего для тебя не значат. Впрочем, она слышала, что между Гарри и мисс Кейси все кончено. Он отказывался видеть ее, когда она пыталась навестить его в тюрьме. Видимо, во всем случившемся он винил именно свою бывшую любовницу. Услышав об их разрыве, Конни не почувствовала ни радости, ни удовлетворения. В какой-то степени ей было бы даже легче думать, что он начал новую жизнь с женщиной, с которой был связан на протяжении столь длительного времени. Интересно, бывали ли они здесь вместе — Шивон и Гарри? Тронул ли их своей красотой этот изумительный город, как бывало с каждым, кто сюда приезжает — будь он влюблен или нет? Об этом она уже никогда не узнает, да это уже и не важно. В дверь деликатно постучали. Должно быть, вернулась Синьора. Однако нет, это была маленькая, суетливая синьора Буона Сера. — Вам письмо, — сказала она и протянула Конни конверт. Внутри него оказалась обычная почтовая открытка. Надпись на ней гласила: «Ты можешь легко погибнуть в автомобильной катастрофе в Риме, и никто о тебе не заплачет».
Настало время отправляться на ужин. Старшие групп пересчитывали своих подопечных. Все были на месте за исключением троих: Конни, Лэдди и Синьоры. Синьора и Конни живут в одном номере и, наверное, появятся с минуты на минуту, но куда запропастился Лэдди? Занятый подготовкой лекций к завтрашним экскурсиям в Колизей и Форум, Эйдан сидел в вестибюле гостиницы, снова и снова просматривая свои записи. Может быть, Лэдди уснул? Эйдан взбежал по лестнице и распахнул дверь гостиничного номера, однако тот оказался пуст. В это время появилась Синьора — бледная, как полотно. Она сообщила, что ужин состоится не в том ресторане, где для них первоначально были заказаны столики, а в другом, но цены на обслуживание остаются приемлемыми. Это сицилианский ресторан под названием «Катанья». Синьора выглядела уставшей и расстроенной, и Эйдан, не желая волновать ее еще больше, не стал рассказывать об исчезновении Лэдди. В этот момент по лестнице сбежала Конни, рассыпаясь в извинениях. У нее тоже было бледное лицо и встревоженный вид. Глядя на двух женщин, Эйдан подумал, что им, возможно, не под силу переутомление, жара и обилие новых впечатлений. Да нет, наверное, ему просто показалось. Сейчас главное — отыскать Лэдди, а уж потом он присоединится ко всем остальным. Не забыть только взять у Синьоры адрес ресторана! Синьора протянула ему визитную карточку «Катаньи». Рука ее заметно дрожала. — Ты в порядке, Нора? — спросил Эйдан. — В полном порядке, — солгала она ему.
Весело болтая, все пошли вниз по улице, а Эйдан бросился на поиски Лэдди. Конечно, синьор Буона Сера знает синьора Лоренцо, тот предложил свои услуги, чтобы протереть окна. Очень приятный господин и, кстати, у себя на родине, в Ирландии, он тоже работает в гостинице. — К нему кто-нибудь приходил? — Приходили, но не к нему. Принесли письмо для кого-то из вашей группы. Жена сказала. Синьор Лоренцо, узнав об этом, очень обрадовался и сказал, что это, наверное, то самое письмо, которого он с таким нетерпением ждал. — Но это письмо действительно было адресовано ему? Он его получил? — Нет, синьор Данн, моя жена сказала, что отдала письмо одной из леди, и тогда синьор Лэдди заявил, что это — ошибка, что оно, без сомнения, адресовано ему. А потом он сказал, что это неважно, что он знает адрес своих друзей и сам отправится к ним. — Боже Всемогущий! — простонал Эйдан. — Стоило мне отлучиться ненадолго, и вот, пожалуйста, — он решил, что его чертовы друзья прислали ему приглашение! Ох, Лэдди, дай мне только до тебя добраться, я тебе шею сверну! Эйдану пришлось отправиться в ресторан, где вся группа, предварительно сфотографировавшись на фоне красочного лозунга с надписью «Привет гостям из Ирландии», уже расселась за столиками. — Мне нужен адрес Гаральди, — прошептал он на ухо Синьоре. — Он что, отправился к ним? Не может быть! — Похоже на то. Синьора в волнении посмотрела на Эйдана. — Лучше, если туда поеду я, — сказала она. — Нет, я сам. А ты оставайся здесь и проследи за тем, чтобы хоть ужин прошел без сюрпризов. — Эйдан, я лучше знаю язык, я писала им! — Тогда поехали вместе. — А кого мы оставим здесь за главного? Констанс? — Не надо, она чем-то расстроена. Дай-ка подумать. Назначим ответственными Франческу и Луиджи. Они объявили о том, что Франческа и Луиджи остаются вместо них, а сами отправились на поиски Лоренцо. — Почему это они назначили старшими этих двоих? — пробормотал кто-то. — Потому что мы сидели к ним ближе других, — как всегда миролюбиво ответила Фрэн. — И потому, что мы — лучшие, — прорычал Луиджи, скроив ужасную гримасу.
Эйдан и Синьора взяли такси и вскоре подъехали к особняку, где обитало семейство Гаральди. — Он даже красивее, чем я предполагала, — прошептала Синьора. — Лэдди никогда не бывал в домах, подобных этому. — Эйдан изумленно смотрел на большие мраморные ворота и огромный сад, раскинувшийся за ними. С уверенностью, которой она вовсе не ощущала, Синьора обратилась к величественному швейцару: — Vorrei parlare con la famiglia Garaldi.[98] Он попросил ее представиться и сообщить цель их визита. Эйдан с восхищением слушал, как она объясняется на итальянском языке, и даже немного завидовал. Швейцар в красно-серой ливрее отошел к висевшему на воротах внутреннему телефону, снял трубку и стал что-то торопливо говорить в нее. — Надеюсь, они справятся без нас там, в ресторане, — озабоченно проговорила Синьора. — Конечно, справятся! Какая ты молодец, что так быстро нашла новый ресторан взамен закрывшегося. Мне показалось, что там очень уютно, и обслуга такая доброжелательная. — Да, исключительно. — Казалось, мысли Синьоры витают где-то далеко. — Исключительно? — удивился Эйдан. — Почему? По-моему, здесь к нам вообще все относятся очень доброжелательно. — Я — про официанта. Я знала его отца, представляешь? — Это было на Сицилии? — Да. — А самого парня знала? — С того самого дня, когда он появился на свет. Я наблюдала, как его крестили… Вернулся швейцар. — Синьор Гаральди в недоумении. Он хотел бы поговорить с вами. Не могли бы вы подойти и взять трубку? — Я должна встретиться с ним лично. Дело слишком серьезное, чтобы объясняться по телефону, — объяснила Синьора. Эйдан восхитился ее мужеством, хотя и был несколько смущен тем, как она приоткрыла кусочек своего сицилианского прошлого. Вскоре они миновали ворота, прошли через сад с фонтаном, поднялись по широкой лестнице и оказались перед массивными дверями. Да, видимо, господа Гаральди были и впрямь очень состоятельными людьми. Неужели Лэдди удалось проникнуть в это святилище? Их провели в просторный холл. В следующую секунду из боковой комнаты, словно чертик из коробочки, выскочил разъяренный коротышка в парчовой домашней куртке и потребовал объяснений. Следом за ним, вышла его жена, которая безуспешно пыталась урезонить мужа, а через открывшуюся настежь дверь был виден вконец растерянный и побелевший от страха Лэдди, скрючившийся на вертящейся табуретке возле рояля. Когда он увидел их, его лицо осветилось радостью. — Синьора! — горестно воззвал он. — Мистер Данн! Какое счастье, что вы пришли! Теперь вы сможете им все объяснить. Ни за что не поверите, но с перепугу у меня из головы вылетело все, что я знал по-итальянски. Я только смог перечислить им дни недели, времена года и названия итальянских блюд. Это было ужасно! — Sta calma, Lorenzo,[99]— сказала Синьора. — Они считают, что моя фамилия О'Донохью, и все время пишут мне ее на бумаге. — Никогда еще Лэдди не выглядел таким перепуганным и расстроенным. — Пожалуйста, успокойся, Лэдди, О'Донохью — это я, я так подписала письмо. — Вас зовут не О'Донохью! — заплакал Лэдди. — Вас зовут Синьора! Эйдан обнял его за трясущиеся плечи, предоставив Синьоре объясняться с хозяевами дома, что она и сделала — доходчиво и хладнокровно. Она напомнила им о мужчине, который, работая простым гостиничным портье, год назад в Ирландии нашел и вернул им их деньги. О мужчине, который поверил словам благодарности, принял за чистую монету их приглашение прийти в гости, если он когда-нибудь окажется в Италии. Синьора рассказала, как тяжело Лэдди давалось изучение итальянского языка. Она представилась сама и представила Эйдана, сказав, что они руководят курсами итальянского, на которых учился Лэдди, объяснила, что в результате недоразумения Лэдди решил, будто Гаральди прислали ему в гостиницу письмо и пригласили к себе. Синьора пообещала, что они все сейчас же уйдут, но попросила синьора Гаральди проявить сердечную теплоту и сделать какой-нибудь символический жест в знак того, что он не забыл удивительной честности и порядочности этого человека, вернувшего им тугой бумажник. Ведь так поступил бы далеко не каждый. Ощущая, как вздрагивают плечи Лэдди, Эйдан размышлял о странном течении жизни. А что, если он все же стал бы директором Маунтенвью? Ведь еще совсем недавно ему так сильно этого хотелось! И только теперь Эйдан понял, что, случись такое, он возненавидел бы свою новую должность уже через три дня, и что лучшей кандидатурой на пост директора действительно был Тони О'Брайен. И этого человека он совсем недавно считал воплощением зла, а он оказался настоящим трудягой, который надорвал свое сердце работой. Вскоре Тони станет его зятем. Если бы не он, Эйдан никогда не стоял бы здесь, в роскошном римском особняке, комкая в кармане записи лекции, которую завтра он будет читать своим ученикам на развалинах Форума, успокаивая рыдающего ирландского портье и с гордостью глядя на необыкновенную женщину, благодаря которой его жизнь так сильно изменилась. Благодаря ее словам лицо хозяина дома, еще недавно искаженное яростью и тщетными усилиями хоть что-нибудь понять, смягчилось и разгладилось. — Лоренцо! — проговорил синьор Гаральди, подходя к Лэдди. Тот при его приближении съежился и затрясся от страха. — Lorenzo, mio amico![100]— Он поцеловал Лэдди в обе щеки. — Синьор Гаральди, — протяжно застонал Лэдди и схватил коротышку за плечи. — Mio amico! Синьор Гаральди затарахтел, объясняя жене суть происходящего. Через пару минут на столе появилось вино и маленькие итальянские пирожные. Лэдди уже сиял, улыбаясь от уха до уха и повторяя со счастливым видом: — Giovedi. — Почему он твердит это слово? — Синьор Гаральди поднял свой бокал и был готов выпить за следующий четверг, но ему хотелось знать, чем знаменателен этот день. — Для того чтобы он не заявился сюда самостоятельно, я сказала ему, что мы встретимся с вами в четверг. Я ведь писала вам, что, возможно, в четверг мы заедем к вам минут на десять. Разве вы не получили мое письмо? Коротышка выглядел пристыженным. — Видите ли, у меня постоянно просят денег, и каждый день почта приносит множество писем с просьбами о пожертвованиях. Вот я и подумал, что ваше письмо — из той же серии. Должен признаться, что я даже не прочитал его как следует. Теперь мне очень стыдно… — Не стоит, синьор Гаральди. Но скажите, как, по-вашему, можем мы с Лэдди навестить вас в четверг? Он так давно мечтал об этом. Я хотела бы сфотографировать вас вместе, и тогда он показывал бы этот снимок всем своим знакомым в Ирландии. Супруги Гаральди переглянулись. — А почему бы вам не прийти сюда всем вместе? Я имею в виду всю вашу группу. Выпьем вина, отпразднуем… Глаза Синьоры расширились. — Но ведь нас — сорок два человека! — сказала она. — Поверьте, этот дом рассчитан на то, чтобы принимать гораздо большее число гостей, — с легким поклоном и немного кокетливо ответил Гаральди. Был вызван лимузин с шофером, и вскоре они уже ехали по вечернему Риму, направляясь к «Катанье». Улица, на которой был расположен ресторан, наверное, еще никогда не видела подобных машин. Синьора и Эйдан обменивались взглядами, как родители, которым чудом удалось выручить своего неопытного ребенка из крайне опасной ситуации. — Как бы я хотел, чтобы меня сейчас видела моя сестра! — вздохнул Лэдди. — Ей было бы приятно? — ласково спросила Синьора. — Она знала, что так будет. Однажды мы ходили к гадалке. Та предсказала, что сестра выйдет замуж, родит ребенка и умрет от болезни, а я достигну больших успехов в спорте и совершу путешествие. Так что сестра не удивилась бы. Жаль только, что она не дожила до этого дня. — Действительно жаль. Но, может быть, она сейчас все же видит вас? — Эйдану хотелось приободрить этого простодушного добряка. — Я вовсе не уверен в том, что люди могут жить на небесах, мистер Данн, — ответил Лэдди. — Правда? А вот я с каждым днем верю в это все сильнее, — тихо проговорил Эйдан.
Приехав в «Катанью», Эйдан и Синьора застали своих учеников распевающими народную ирландскую песню «Равнины Атенри». Рядом кучкой собрались официанты, и когда пение закончилось, они разразились восторженными аплодисментами. Все остальные посетители, которые отважились в этот вечер остаться на ужин в «Катанье», уже давно присоединились к ирландцам, и когда троица — Синьора, Эйдан и Лэдди — вошла в зал, их встретили приветственным ревом. Альфредо осведомился, какой суп им принести. — Brodo,[101]— ответил Лэдди. — Если хочешь, тебе принесут сразу второе блюдо, — сказал Эйдан, но тут вмешался Луиджи. — Извините, мистер Данн, но вы сами назначили меня старшим, поэтому я настаиваю, чтобы Лоренцо сначала непременно съел свой brodo. — Вид у Луиджи был еще более свирепый, чем обычно. Посмотрев на него, Эйдан поспешил уступить. — Ну вот, так-то лучше, — пробурчал Луиджи. Фрэн сообщила Синьоре, что молоденький официант уговаривает Кэти погулять с ним после ужина. Эти прогулки под луной да еще в незнакомой стране смущали Фрэн, и она попросила Синьору как-нибудь поделикатнее оградить девочку от ухаживаний пылкого итальянца. — Конечно, Франческа, — пообещала Синьора, мысленно удивляясь тому, что никто даже не поинтересовался, что стряслось с Лэдди. Видимо, все полагали, что ей и Эйдану не составит труда отыскать его в огромном Риме. — В четверг Лоренцо приглашает всех нас в гости к своим друзьям, — громко объявила она. — У них такой огромный и красивый дом!.. — Giovedi, — сказал Лэдди на тот случай, если кто-то не расслышал день недели. Группа и это известие восприняла как нечто само собой разумеющееся. Быстро покончив с супом, Синьора оглянулась, ища глазами Констанс. Непривычно тихая, та сидела в отдалении и смотрела в пространство отсутствующим взглядом. Видно, что-то случилось. Но Констанс настолько замкнутая женщина, что нипочем не захочет раскрывать душу перед посторонним человеком. Синьора и сама была такой же и поэтому не стала приставать к ней с расспросами. Альфредо сообщил, что они приготовили для своих дорогих гостей приятный сюрприз. Сюрпризом оказался огромный торт, покрытый глазурью трех цветов — зеленого, белого и оранжевого. Это были цвета национального флага Ирландии, который итальянцы помнили еще со времен Чемпионата мира по футболу, проходившего в их стране в 1990 году. — Даже не знаю, как тебя благодарить, Альфредо, за столь замечательный вечер! — взволнованно воскликнула Синьора. — Скажите, Синьора, смогли бы вы прийти сюда завтра? Мне очень нужно поговорить с вами. — Только не завтра, Альфредо! Синьор Данн устраивает для нас экскурсию на Форум. — С синьором Данном вы еще успеете наговориться, а мне с вами пообщаться уже не удастся. Я умоляю вас, Синьора! — Хорошо, надеюсь, он поймет, — сказала она, бросив быстрый взгляд на Эйдана. Ей очень не хотелось подводить этого человека, поскольку она знала, как много значит для него эта лекция. Эйдан хотел, чтобы его ученики хотя бы мысленно увидели Рим таким, каким выглядел этот город в те далекие времена, когда на его площадях устраивались гонки колесниц. Однако у молодого итальянца был такой возбужденный вид, что Синьора поняла: он хочет сказать ей что-то очень важное. В память о прошлом она обязана выслушать его.
Отвадить молодого официанта от Катерины не составило труда: Синьора просто попросила Альфредо, чтобы тот дал парню какое-нибудь поручение, и это было тут же исполнено. Горящие немой страстью глаза юноши с тоской провожали девушку. На прощание он подарил Катерине великолепную красную розу и поцеловал ей руку. Конни так и не сумела разгадать тайну загадочного послания. Не смогли в этом помочь ни синьора, ни синьор Буона Сера. Ни один из супругов не знал, кем было оставлено письмо для госпожи Кейн — мужчиной или женщиной. Наверное, предположила синьора Буона Сера, это навсегда останется тайной. Всю ночь Конни лежала без сна и мучилась сомнениями. Только загадок ей и не хватало! Ей хотелось поделиться своими тревогами с Синьорой, но она не осмеливалась беспокоить эту мягкую женщину, жизнь которой тоже явно хранила какую-то тайну.
— Конечно, ты можешь не ходить, если у тебя появились какие-то свои дела, тем более — связанные с твоей прошлой жизнью на Сицилии, — сказал Эйдан на следующее утро. — Мне ужасно жаль, что так получилось, Эйдан! Я так ждала этой экскурсии! — Да. — Он отвернулся, чтобы Синьора не заметила горькой обиды в его глазах, но сделал это недостаточно быстро. Синьора все поняла. — Нам вовсе не обязательно отправляться на эту лекцию, — говорил тем временем Лу, пытаясь затащить Сьюзи обратно в кровать. — А я хочу! — заявила она, пытаясь освободиться от его цепкой хватки. — Латынь, римские боги, древние храмы… Что там может быть интересного! — Мистер Данн неделями готовился к этим лекциям, да и Синьора хотела, чтобы мы на них присутствовали. — Она и сама туда не едет! — доверительно сообщил Лу. — Откуда ты знаешь? — Я слышал, как она сообщила мистеру Данну об этом вчера вечером. Ну и кислая же у него была физиономия! — Это на нее не похоже. — Похоже — не похоже… Какая разница! Это означает, что и мы можем не ехать. — Вот уж нет! Теперь мы тем более должны поехать, чтобы поддержать мистера Данна. Сьюзи выпрыгнула из постели, и прежде чем Лу успел ее схватить, оказалась у стенного шкафа и стала натягивать на себя одежду. Через секунду она уже выскочила в коридор, направляясь к ванной комнате, и окончательно оказалась вне досягаемости Лу.
Билл и Лиззи старательно делали сандвичи. — Отличная идея, правда? — оживленно проговорил Билл, думая, что такой способ питания может быть вполне применим и в их жизни в Ирландии. Он молил небеса, чтобы до сознания Лиззи тоже дошло, что деньги им необходимо экономить любыми доступными способами, и, похоже, его молитвы были услышаны. В этой поездке она вела себя образцово и пока что не бросила ни единого взгляда на витрины обувных магазинов, а когда Билл предложил угостить ее мороженым, перевела его стоимость в фунты, покачала головой и сказала, что это не самая лучшая мысль. Date: 2015-11-13; view: 262; Нарушение авторских прав |