Ярлык хана Узбека митрополиту Петру 1313 год

«А се Ярлык Язбяка Царя, Петру Митрополиту, всея Руссии чюдотворцу.

Вышняго и безсмертнаго Бога силою и волею и величеством и милостию его многою. Язбяково слово. Всем нашим Князем великим и средним и нижним, и сильным Воеводам и Вельможам, и Князем нашим удельным, и Дорогам славным, и Польским Князем высоким и нижним, и Книжником, Уставодержальником, и учительным людским Повестником, и Сбирателем и Баскаком, и Послом нашим и Гонцом, и Данщиком, и Писцом, и мимоездящим Послом, и Ловцом нашим, и Сокольником, и Пардусником, и всем людям, высоким и нижним, малым и великим, нашего царства, по всем нашим странам, по всем нашим улусам, где наша, Бога безсмертнаго силою, власть держит и слово наше владеет. Да никто же обидит на Руси соборную церковь Митрополита Петра, и его людей и церковных его; да никто же взимает ни стяжаний, ни имений, ни людей. А знает Петр Митрополит в правду, и право судит, и управляет люди своя в правду, в чем ни будь: и в разбои, и в поличном, и в татьбе, и во всяких делах ведает сам Петр Митрополит един, или кому прикажет. Да вси покоряются и повинуются Митрополиту, вся его церковныя причты, по первым изначала законом их, и по первым грамотам нашим, первых Царей великих грамот и Дефтерем. Да не вступаются в церковное и Митрополиче никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступится, а наш ярлык и наше слово преслушает, тот есть Богу повинен, и гнев на себя от него приимет, а от нас казнь ему будет смертная. А Митрополит правым путем ходит, да правым путем пребывает и спешится, да правым сердцем и правою мыслию вся своя церковная управляет и судит и ведает, или кому повелит таковая деяши и управляти. А нам в то не вступатися ни во что, ни детям нашим, ни всем нашим Князем нашего царства и всех наших стран, и всех наших улусов; да не вступаются никто же, ни чем., в церковныя и в Митрополичи, ни в волости их, ни в села их, ни во всякия ловли их, ни в борти их, ни в земли их, ни в улусы их, ни в лесы их, ни во ограды, ни в волостныя места их, ни винограды их, ни в мельницы их, ни в зимовища их, ни в стада их конныя, ни во всякия скотские стада, но вся стяжания и имения их церковныя, и люди их, и вся причты их, и вся законы их уложенные старые от начала их – то все ведает Митрополит, или кому прикажет; да не будет ничто же перечинено, или порушено, или кем изобижено; да пребывает Митрополит в тихом и кротком житии безо всякия толки; да правым сердцем и правою мыслию молит Бога за нас, и за наши жены, и за наши дети, и за наши племя. И мы бо такоже управляем и жалуем, якоже и прежние Цари Ярлыки им давали и жаловали их; а мы, по томуж пути, темиж Ярлыки жалуем их, да Бог нас пожалует, заступит; а мы Божия брежем, и даннаго Богу не взимаем: а кто взимает Божия, и тот будет Богу повинен; а гнев Божий на него же будет, а от нас будет казнен смертною казнью; да то видя, и иныя в боязни будут. А поедут наши Баскаки, и Таможники, Данщики, Поборщики, Писцы, – по сим нашим грамотам, как наше слово молвило и уставило, да все будут целы соборные церкви Митрополичи, ни кем, ни от кого не изобижены вся его люди и вся его стяжания, как ярлык имеет: Архимандриты, и Игумены, и Попы и вся причты церковныя, ни чем ни кто да не будет изобижен. Дань ли на нас емлют, или иное что ни буди: тамга ли, поплужское ли, ям ли, мыт ли, мостовщина ли, война ли, ловитва ли коя ни буди наша; или егда на службу нашу с наших улусов повелим рать сбираши, где восхотим воеваши, а от соборныя церкви и от Петра Митрополита ни кто же да не взимает, и от их людей и от всего его причта: те бо за нас Бога молят, и нас блюдут, и наше воинство укрепляют; кто бо того и преж нас не ведает, что Бога безсмертнаго силою и волею живут все и воюют? то все ведают. И мы, Богу моляся, по первым же Царей грамотам, грамоты им давали жалованныя, а не изыначивали ни в чем. Как то было преж нас, так молвя, и наше слово уставило. По первому пути которая дань наша будет, ни запросы наши накинем, или поплужное, или Послы наши будут, или кормы наши и коней наших, или подводы, или корм Послов наших, или наших Цариц, или наших детей, и кто ни есть, и кто ни будь, да не взимают, да не просят ничто же; а что возмут, и они отдадут назад третицею, аще будет взяли за нужду великую; а от нас им будет не кротко, а наше око тихо на них не смотрит. А что будут церковныя люди, ремесленицы кои, или Писцы, или каменные здатели, или древянные, или иные мастеры каковы ни буди, или Ловцы какова лова ни буди, или Сокольницы, а в то наши никто не вступаются и на наше дело да не емлют их; и Пардусницы наши, и Ловцы наши, и Сокольницы наши, и Побережницы наши да не вступаются в них, и да не взимают у них их дельных орудий, да не отнимают ничего же. А что закон их, и в законе их церкви, и монастыри, и часовни их, ничем да не вредят их, ни хулят; а кто учнет веру хулити или осуждати, и тот человек не извинится ни чим же и умрет злою смертию. А что Попы и Дьяконы их, един хлеб ядят, и во едином дому живут, у кого брат или сын, и тем, по томуж пути, наше жалованье; ож кто будет от них не выступил, а Митрополиту не служит, а живет тот себе именем поповским, да отыимается, но дает дань. А Попы, и Дьяконы, и причты церковные пожалованы от нас по перьвой нашей грамоте, и стоят молящеся за нас Богу правым сердцем и правою мыслию; а кто учнет не правым сердцем о нас молитися Богу, то грех на нем будет. А кто будет Поп, или Диакон, или Причетник церковный, или Людин, кто ни буде, откуду ни есть, Митрополиту похотят служити и о нас Бога молити, что будет о них у Митрополита в мысли, то ведает Митрополит. Так слово наше учинило, и дали есмя Петру Митрополиту грамоту сию крепости ему для, да сию грамоту видяще и слышаще вси людие, и все церкви, и все монастыри, и все причты церковные, да не преслушают его ни в чем, но послушни ему будут, по их закону и по старине, как у них исстари идет. Да пребывает Митрополит правым сердцем, без всякия скорби и без печали, Бога моля о нас и о нашем царстве. А кто вступится в церковное и в Митрополичье, и на того гнев будет Божий, а по нашему великому истязанию не извинится ничим же, и умрет злою казнью. Так ярлык дан. Так молвя, слово наше учинило. Таковой крепостию утвердило Заечьего лета, осеньняго перваго месяца 4 Ветха. На полних писан и дан» (Ярлык приведен по изданию: Цепков А. И. «Воскресенская летопись» (http://www.hronos.km.ru)).

Историк А. Г. Кузьмин, в книге «История России с древнейших времен до 1618 года» (http://www.voskres.ru), пишет об учреждении в Сарае в 1261 году православной епархии следующее: «В Орде было немало христиан самого разного толка. Достижением русской дипломатии явилось то, что епископа Митрофана на новую епархию посвящал митрополит Кирилл. Приверженец ислама Берке шел на это, видимо, чтобы ослабить влияние в самой Орде Каракорума, забиравшего значительную часть дани. Новая епархия, конечно, оставалась под надзором ханской ставки, но отныне на Русь стали поступать более свежие и достоверные сведения о положении в Орде».

По мнению А. Г. Кузьмина, Берке дал согласие на учреждение в Сарае епархии, «чтобы ослабить влияние в самой Орде Каракорума». Что понимать под словами А. Г. Кузьмина? Конкретно – под словом «влияние». Представьте себе, приезжают из Каракорума дюжие молодцы за деньгами, а Берке им, вместо денег, начинает рассказывать о том, что вот, дескать, эти русские построили в Сарае церковь и всех охмурили своим православным христианством, а посему езжайте, добры молодцы, назад, денег вам не видать.

Вообще – то, можно было бы придумать и другую версию, дабы каракорумские инкассаторы не заподозрили, что Берке не в ладах с рассудком. Просто, без всяких затей, предложить им вернуться восвояси, несолоно хлебавши. Хорошее слово «влияние». Внушает. Если бы моголы являлись завоевателями, то освобождение Русской Православной церкви от всех налогов и вообще всякая ей поддержка могли закончиться для них очень печально. Кто есть князья? По‑современному это губернаторы. В чем их сила? Да нет никакой у них силы, сидит каждый в своей губернии, крестьян обдирает, козни против соседей чинит да Орду с податями обжуливает. А вот церковь – это сила. Это единая структура на всем ордынском пространстве, плюс к тому – крепкие связи за границей, например, в Византии. Я уверен, что в распоряжении Русской Православной церкви были достаточные материальные ресурсы и влияние на людей, чтобы, если бы она захотела расправиться с Ордой, вооружить и вдохновить такое войско, которое стерло бы Орду в порошок. Даже если бы это войско было ополчением. Что на Куликовом поле и было наглядно продемонстрировано.

«В эти же годы вспыхнул конфликт русской церкви с Мамаем. В Нижнем Новгороде по инициативе Дионисия Суздальского были убиты послы Мамая. Возникла война, шедшая с переменным успехом, закончившаяся Куликовской битвой и возвращением в Орду Чингисида Тохтамыша. В этой войне, которую навязала церковь, участвовали две коалиции: химерная держава Мамая, Генуя и Великое княжество Литовское, т. е. Запад, и блок Москвы с Белой ордой – традиционный союз, начало которому положил еще Александр Невский» (Л. Н. Гумилев «Древняя Русь и Великая степь»).

Слова Гумилева есть передача ситуации, возникшей в 70‑е годы XIV века. Такая ситуация явилась следствием «решения» Орды о выделении Русской Православной церкви экономических льгот. Да вот Орда ли «решила»? Может, ей порекомендовали «решить»?

Многим историкам трудно понять, в чем сила Русской Православной церкви. А в том ее сила, что она всегда с народом. Церковь не может быть не с народом, потому что иначе в церковь не пойдут молиться. И никакой надзиратель туда не загонит и не заставит жертвовать на храм.

А государство не всегда с народом, и потому государство в России всегда находится в опасности. Александр Невский сказал: «Не в силе Бог, а в правде». Надо очень внимательно отнестись к этим словам. Они есть признание великого политического деятеля той эпохи, что истинным хозяином жизни на Руси являлась Русская Православная церковь.

Если, к примеру, взглянуть на те времена, когда «татарское иго» рассеялось как дым, то можно увидеть, что положение церкви в русском государстве, не угнетаемом «пришлыми монголами», значительно ухудшилось. «Церковь в Московском государстве оставалась носителем духовных ценностей и национальной идеологии. Но к XVI в. церковь превратилась и в крупнейшего земельного собственника, чьи богатства, несмотря на политику террора по отношению к ней Ивана IV, ещё возросли в XVI веке…

Церковь имела некоторую независимость в сфере управления и суда. Это было как бы государство в государстве, возглавляемое высшими иерархами. Патриарх, митрополиты, архиепископы имели своих дворян и детей боярских, свою поместную систему, белые слободы (не облагаемые налогами) в городах, свой суд, а патриарх – высшие учреждения – приказы.

Соборное Уложение пошло в наступление на эти права. Оно установило светский суд для духовенства, лишив церковь одной из важных статей дохода в виде судебных пошлин. В городах были конфискованы белые слободы и промыслово‑торговые заведения. Это сильно подорвало могущество церкви, ибо ей принадлежало ранее не менее 60 % всех свободных от налогов городских имуществ.

Но ещё более сильный удар по экономическому могуществу русской церкви был нанесен запретом передачи ей земельных вотчин, как родовых, так выслуженных и купленных. Запрет касался всех форм отчуждения (покупки, заклада, поминка и пр.). На помин можно было дать деньги – цену вотчины, проданной на сторону или родичам. Нарушение закона влекло за собой конфискацию вотчины в государственный фонд («безденежно») и раздачу её челобитчикам‑доносчикам.

Действия правительства вызвали недовольство духовенства. Патриарх Никон, добивавшийся сделать свое положение выше царского, называл Соборное Уложение «бесовской книгой». Но эти меры уже в XVII в. разрешили в пользу государственной власти начавшийся было спор ее с церковью о приоритетах, о верховенстве. Реформы Петра I и секуляризация церковных земель, проведенные в XVIII в., разрушив могущество церкви, поставили в этом споре последнюю точку» (Л. П. Белковец, В. В. Белковец «История государства и права России», http://www.i‑u.ru).

Вот так. Владели Русью завоеватели – и церковь процветала, а как пришли к власти русские, так давай ее угнетать и всячески в правах урезать. Есть о чем задуматься. А может, дело обстоит гораздо проще? В Ордынской Руси церковь занимала господствующее положение, а уже в Московской Руси и в Романовской империи ее значение стало снижаться, причем стало снижаться именно вследствие возвышения государства, которое при Орде было еще слабым.