Обстоятельства и предпосылки

Как сказано выше, при рассмотрении событий в XIII веке особое внимание следует обратить на действия трех людей – Ярослава, Александра и Батыя. Конечно, не заметить их невозможно. Должности у них высокие, деяния известные. Действовали они, безусловно, корпоративно.

За что каждый из них отвечал? Батый, несомненно, контролировал армию. Ярослав и, последовательно за ним и вместе с ним, Александр отвечали за государственное управление. Балансы, дебет‑кредит, налоги, квоты, преференции, «таможня дает добро». В общем, деньги и ресурсы, а также закон и порядок. Посему особое отношение Ярослава и Александра к Новгороду вполне объяснимо, поскольку операции «импорт‑экспорт» приносили в княжескую казну серьезный доход. То, что Александр и Ярослав частенько брались лично за оружие при обороне Пскова и Новгорода, говорит о важности вопроса и о том, что ни Александр, ни Ярослав не хотели передоверять это дело кому бы то ни было, в том числе «родственнику» Батыю. «В 1251 г. Александр приехал в орду Батыя, подружился, а потом побратался с его сыном Сартаком, вследствие чего стал сыном хана и в 1252 г. привел на Русь татарский корпус с опытным нойоном Неврюем». (Л. Н. Гумилев, «Древняя Русь и Великая степь»). Так что все обстояло серьезно. Еще бы. В таких Делах доверие – очень важная вещь.

Почему выдвинулись именно Ярослав и Александр? Все очень просто. Их семья управляла уже известным нам Владимиро‑Суздальским княжеством. Значение этого княжества как в XIII веке, так и впоследствии переоценить трудно. «Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы понять, насколько способствовало развитию Суздальской земли (Владимиро‑Суздальского княжества. – К. П.) положение водных путей. Большинство основных рек текло с запада на восток, а три из них, Клязьма, Москва и Ока, сливались с Волгой в начале ее великого поворота на юг к Каспийскому морю, что обеспечивало купцам удобные речные пути на рынки Востока. В то же время притоки Оки, Москва и Угра, вели на юго‑запад, к Смоленску, и оттуда к Балтийскому и Черному морям, а Новгород, крупный западный торговый центр, был соединен с Тверью реками Мета и Тверица. Кроме того, притоки, равномерно разделяющие территорию между верхним течением Волги и Клязьмой, служили водными путями между большинством основных городов в междуречье, а также давали им выход к главным рекам» (Дж. Феннел, «Кризис средневековой Руси 1200–1304») Возможно, что именно Ярослав и Александр и являлись главными политическими исполнителями проекта «Русь Ордынская», а Батыю отводилась хоть и очень важная, но тем не менее техническая роль. Роль щита и карающего меча.

Однако не находит ли читатель, что в крепкой, почти семейной, корпорации «Ярослав, Батый и сыновья» отсутствует какое – то очень важное звено? Причем звено соединяющее, можно сказать, цементирующее? Есть такое звено. «… С православной церковью в течение всего его правления у него (у Александра Невского. – К. П.) были самые тесные связи.

Сотрудничество с митрополитом Кириллом оставалось непоколебимым – вряд ли Александр смог где‑нибудь найти более преданного союзника. Согда Александр в 1252 году приехал из Орды во Владимир, митрополит Кирилл встречал его со всей церковной свитой, он же венчал его на великое княжение, сопровождал его даже в одном из военных походов, затем похоронил Александра со всеми почестями, произнеся над его телом погребальную речь («заиде [зашло] солнце Суздальской [земли). Кирилл большую часть времени прожил в городе князя Александра Владимире, не в центре епархии Киеве. И что самое важное, он создал в 1261 году епархию в Сарае, столице Золотой Орды, установив таким образом постоянную связь между ханом и православной церковью в Суздальской земле, а также удобный дипломатический канал связи с Византийской империей. В целом русская православная церковь смотрела скорее на Восток, чем на Запад» (Дж. Феннел, «Кризис средневековой Руси 1200–1304»).

Ну что тут сказать? А куда ж ей, православной церкви, смотреть – то? Феннел изображает из себя учащегося ПТУ, который и не слышал никогда о принципе «чья власть, того и религия». «Особенно много бед произошло здесь от специфически западной – я сказал бы, „латинской“ – нетерпимости. Протестантизм, в этом отношении, полностью следовал по пути латинства. Один лишь принцип „куйюс региоэйюс религио“ („чья власть, того и религия“. – авт.) чего стоит в этом отношении. Вспомним также жесточайшие преследования православия шведами в захваченных ими в XVII в. Карелии и Ижорской земле. Запад, к сожалению, не прошел „монгольской“ школы терпимости. Перед лицом всех бед, принесенных людям западной нетерпимостью – в первую очередь нетерпимостью латинской, – сожаление это приходится выразить со всею силой…» (Из письма от 13 февраля 1963 г. П. Н. Савицкого Л. Н. Гумилёву, http://www.kilichki.com).

Если бы Запад колонизировал Русь (что он собственно, последнее тысячелетие пытался и пытается сделать), то у Русской Православной церкви была бы одна перспектива: уния при папском верховенстве либо полное уничтожение.

Русский митрополит прекрасно знал, что IV Крестовый поход (1202–1204), организованный по инициативе римского папы Иннокентия III, оказался направлен (главным образом усилиями венецианского купечества) против Византии, на территории которой, после захвата Константинополя, крестоносцами была создана Латинская империя (1204–1261). Константинопольский храм Св. Софии был крестоносцами попросту разграблен и осквернен. Что могла ожидать русская церковь от таких «христиан»?

Итак, о митрополите Кирилле. «Кирилл начинал печатником (канцлером) у галицко‑волынского князя Даниила. В 1246 году Даниил послал его к вселенскому патриарху на посвящение в сан митрополита киевского. От трех до пяти лет провел Кирилл в Никее (Константинополь был все еще занят римлянами) и, в конце концов, вернулся не на юго‑запад, а на север Руси, где и оставался в течение последних тридцати лет своей жизни твердым сторонником Александра во всех его начинаниях» (Дж. Феннел, «Кризис средневековой Руси 1200–1304»). Без сомнения, Кирилл вернулся на Русь, охваченный самыми негативными чувствами к католичеству, и эти чувства ему постарались в Никее должным образом обосновать.

Стоит отметить, что IV Крестовый поход был направлен именно на захват Константинополя, и большую роль в этом сыграло венецианское купечество, которое воспринимало Византию как торгового конкурента. Так что этот поход имел не только религиозные причины (стремление Рима уничтожить Православную церковь), но и экономические цели (захват Венецией торговой гегемонии в Восточном Средиземноморье).

Едва ли митрополит Кирилл мог оставаться в стороне от этого конфликта. Он всеми способами должен был способствовать отражению западной агрессии, как в отношении Руси, так и в отношении Православной церкви.

Историк Д. Песков сообщает: «Именно с помощью монгольских войск Михаил Палеолог освободил Константинополь из‑под власти крестоносцев, он же принял ярлык монгольского хана, признав, таким образом, его старшинство» («Железный век» // http://www.kilichki.com).

Что же мы имеем в наличии? Первое – жесткое религиозное противостояние между католицизмом и Православием. Второе – серьезные экономические противоречия между Русью и Западом из‑за контроля над торговыми путями «Восток – Запад».

В исторической литературе неоднократно встречается версия, что Ярослав умер от яда после посещения столицы моголов Каракорума. Дыма без огня не бывает, во всяком случае, такая живучая версия должна иметь какую – то реальную подоплеку.

«В 1246 г. в Каракоруме проходили торжества по случаю избрания нового хана. На этот раз был избран Гуюк, сын Угэдэя и меркитки Туракины, злейший враг Батыя…

И вот Гуюк стал ханом, вождем 130 тыс. воинов, а у Батыя и его братьев было всего 4 тыс. всадников. Ярослав стал выбирать сюзерена и союзника. С ним заигрывали, на пиру он занимал первое место. Гуюк был друг православия и враг папизма. Казалось бы, все складывалось хорошо для Ярослава, а значит, и для Руси. Но вдруг оказалось, что великий князь умер от яда, будто бы данного ему вдовствующей ханшей Туракиной, получившей донос от боярина Федора Яруновича, сообщившего, что Ярослав вступил в контакт с папой Иннокентием IV и Лионским собором.

Туракина была сибирячка, т. е. она была доверчива и импульсивна. Но даже при этом обвинение ее в отравлении гостя не было подтверждено. Сообщил об этой версии Плано Карпини, папский агент, т. е. лицо заинтересованное. Но так или иначе, князь умер, а его дети Александр и Андрей убили доносчика» (Л. Н. Гумилев, «Древняя Русь и Великая степь»).

С чего вдруг такие страсти? Меркитка Туракина, вдова Угедея, была христианкой, о чем выше по тексту уже упоминалось. Правда, она была христианкой несторианского толка, как о том сообщают исторические исследования. Несторианство осуждено как ересь на Эфесском соборе] 431 года. Но гораздо более интересным является тот факт, что основателем несторианства являлся сам константинопольский патриарх Несторий. И, кроме того, несторианство не угрожало православию крестовыми походами. Т. е. определенные точки для соприкосновения у Русской Православной церкви и каракорумских несториан существовали, а значит, существовала и агентура Русской Православной церкви при каракорумском дворе. Люди лучше всего сходятся даже не при наличии общих интересов, а при наличии общего врага. Римский папа являлся общим врагом и для каракорумских несториан, и для русских православных. А они для него являлись «лжехристианами» и «еретиками». А римские папы имели традицию решать религиозные разногласия грубой силой. Можно, конечно, утверждать, что политика здесь была важнее, и речь, прежде всего, шла о политическом предательстве со стороны Ярослава. Да, но в таком случае, почему подозрение пало именно на христианку Туракину, а не на ханских подручных? Дело в том, что, по идее, исходя из официальной версии истории, по которой халха‑монголы завоевали весь мир, травить Ярослава втихую не составляло нужды. Чего, собственно, стесняться? Зарезали, да и дело с концом. Будет пример для колеблющихся. У повелителя есть право казнить своих подданных даже по подозрению в измене. На то он и повелитель и прочее.

Стоит, пожалуй, в связи с версией об отравлении Ярослава ханшей Туракиной, привести прелюбопытнейшее послание папы Иннокентия IV князю Александру Ярославичу Невскому, сыну Ярослава.

«Благородному мужу Александру, герцогу Суздальскому Иннокентий епископ, раб рабов Божиих. Отец грядущего века, князь мира, сеятель благочестивых помыслов, Спаситель наш Господь Иисус Христос окропил росою своего благословения дух родителя твоего, светлой памяти Ярослава, и, с дивной щедростью явив ему милость познать себя, уготовил ему дорогу в пустыне, которая привела его к яслям господним, подобно овце, долго блуждавшей в пустыне. Ибо, как стало нам известно из сообщения возлюбленного сына, брата Иоанна де Плано Карпини из Ордена миноритов, поверенного нашего, отправленного к народу татарскому, отец твой, страстно вожделев обратиться в нового человека, смиренно и благочестиво отдал себя послушанию Римской церкви, матери своей, через этого брата, в присутствии Емера, военного советника. И вскоре бы о том проведали все люди, если бы смерть столь неожиданно и счастливо не вырвала его из жизни.

Поелику он столь счастливо завершил свой жизненный путь, то надобно благочестиво и твердо уверовать в то, что, причисленный к сонму праведников, он покоится в вечном блаженстве там, где сияет немеркнущий свет бесконечный, где разливается благоухание, не исчезающее от дуновения ветра, и где постоянно пребывает он в объятиях любви, в которой несть пресыщения.

Итак, желая, чтобы ты, как законный наследник отца своего, подобно ему обрел блаженство, мы, вроде той женщины из Евангелия, зажегшей светильник, дабы разыскать утерянную драхму, разведываем путь, прилагая усердие и тщание, чтобы мудро привести тебя к тому же, чтобы ты смог последовать спасительной стезей по стопам своего отца, достойного подражания во все времена, и с такой же чистотою в сердце и правдивостью в уме предаться исполнению заветов и поучений Римской церкви, чтобы ты, покинув путь греха, ведущего к вечному проклятию, смиренно воссоединился с той церковью, которая тех, кто ее чтит, несомненно ведет к спасению прямой стезей своих наставлений.

Да не будет тобою разом отвергнута просьба наша (с которой обращаемся к тебе), исполняя наш долг, которая служит твоей же пользе; ибо весь спрос с тебя: чтобы убоялся ты Бога и всем сердцем своим его любил, соблюдая заветы его. Но, конечно, не останется сокрытым, что ты смысла здравого лишен, коль скоро откажешь в своем повиновении нам, мало того – Богу, чье место мы, недостойные, занимаем на земле. При повиновении же этом никто, каким бы могущественным он ни был, не поступится своею честью, напротив, всяческая мощь и независимость со временем умножаются, ибо во главе государств стоят те достойные, кто не только других превосходить желает, но и величию служить стремится.

Вот о чем светлость твою просим, напоминаем и ревностно увещеваем, дабы ты матерь Римскую Церковь признал и ее папе повиновался, а также со рвением поощрял твоих подданных к повиновению апостольскому престолу, чтобы вкусить тебе от неувядаемых плодов вечного блаженства. Да будет тебе ведомо, что, коль скоро пристанешь ты к людям, угодным нам, более того – Богу, тебя среди других католиков первым почитать, а о возвеличении славы твоей неусыпно радеть будем.

Ведомо, что от опасностей легче бежать, прикрывшись щитом мудрости. Потому просим тебя об особой услуге: как только проведаешь, что татарское войско на христиан поднялось, чтоб не преминул ты немедля известить об этом братьев Тевтонского ордена, в Ливонии пребывающих, дабы, как только это (известие) через братьев оных дойдет до нашего сведения, мы смогли безотлагательно поразмыслить, каким образом, с помощью Божией, сим татарам мужественное сопротивление оказать.

За то же, что не пожелал ты подставить выю твою под ярмо татарских дикарей, мы будем воздавать хвалу мудрости твоей к вящей славе Господней. Писано в Лионе X дня февральских Календ, в год V (В. И. Матузова, Е. Л. Назарова. «Крестоносцы и Русь», http://www.hrono.ru).

Ничего удивительного, в принципе, в письме римского папы нет. Вполне возможно, что Ярослав и перешел в католичество.

Между прочим, Плано Карпини сообщает: «… все верили, что его (Ярослава. – К. П.) там опоили, чтобы свободнее и окончательнее завладеть его землею. И доказательством этому служит то, что мать императора, без ведома бывших там его людей, поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что, если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену».

Все может быть…

Если принять версию Карпини, то получается, что ханы несвободно и неокончательно владели Русью, а уж Владимиро‑Суздальским княжеством не владели вовсе. Безусловно, это чистая правда, поскольку во Владимиро‑Суздальском княжестве не стояли монгольские гарнизоны. Напомню слова Г. В. Вернадского: «На Юго‑Западной Руси (Украине) – в Переяславской и Киевской землях и в Подолии – монголы полностью убрали княжескую администрацию, заменив ее своим прямым управлением. В Галицкой, Волынской, Смоленской и Чернигов‑Северской землях, как и в Восточной Руси, монголы установили собственное управление наряду с княжеской администрацией» («Монголы и Русь»). Северо‑Восточная Русь была полностью свободна.

Вернемся к выборам хана в 1246 году. Посмотрите на расклад военной силы. Гуюк стал ханом и вождем 130 тыс. воинов. У Батыя – 4 тысячи. Это в 1246 году. По завещанию Чингисхана, в 1227 году Батый, поскольку его отец Джучи умер в том же 1227 году, «получил урало‑каспийскую степь с Хорезмом в придачу» (Л. Н. Гумилев, «В поисках вымышленного царства»). По тому же завещанию из 129 тыс. воинов Толуй (младший сын Чингисхана) получил 101 тыс. воинов и «ядро владений рода Борджигинов – центральную и западную часть Монголии. Чагатай получил территорию бывшего царства Кара‑Кидан, имеющую центром бассейн реки Или. Джунгарии, включая и район верхнего Иртыша, стала владением третьего сына – Угэдэя» (Г. В. Вернадский, «Монголы и Русь»). То есть оставшиеся 28 тыс. были распределены между Джучи, Джагатаем и Угедеем. Что же получил Джучи из этих 28 тыс.? «По завещанию Чингисхана, его старший сын, Джучи, получил 4 тыс. монгольских воинов с разрешением пополнять армию за счет населения покоренных стран. Старший сын Джучи‑хана (после смерти Джучи в 1227 году сыновья Джучи разделили отцовское наследство. – К. П.), Орда‑Ичэн, имел ставку на берегах Иртыша и по закону получил одну тысячу воинов. Это была Белая, т. е. старшая, орда. От власти Орда‑Ичэн отказался (и многие бы отказались. – К. П.). Третий сын – Шейбан – кочевал от Тюмени до Аральского моря с Синей ордой, в его распоряжении была еще одна тысяча. На долю Батыя, главы Большой, или Золотой, орды пришлось всего 2 тыс.: хины (мобилизованные чжурчжэни), артиллерия, т. е. обслуга военных машин, и мангуты» (Л. Н. Гумилев, «Древняя Русь и Великая степь»).

В 1229 году Толуй отказался от власти в пользу Угедея. Резюме – Угедей получил практически все наследство Чингисхана. Что получили остальные? Да ничего, и благие пожелания в придачу. Видимо, следует признать: Чингисхан поступил так же, как поступали все разумные монархи. Он не стал дробить монгольское государство и все отдал в одни руки. В руки Толуя. Тот, в свою очередь отдал все Угедею. А как же остальные? Да никак. Хотите быть повелителями, пожалуйста, завоюйте себе землю и повелевайте. Мудрый! Чингисхан даже разрешил им набирать воинов I из покоренных стран. Если они захотят набираться, конечно. Поскольку с четырьмя тысячами бойцов вы вряд ли кого покорите.

Таким образом, реальная, а не виртуальная империя Чингисхана составляла к концу его жизни конкретно центральную и западную части Монголии. И все. А как же Китай, Иран? Завоевательные походы?…

Завоевательные походы разумеется, были. Никто с этим не спорит. А все остальное, на тот момент, – в большей степени игра воображения. Для полномасштабной оккупации и управления территориями Китая и Ирана у Чингизидов просто‑напросто не хватало ресурсов, в первую очередь – человеческих. «Конфликт монголов с хорезмшахом Мухаммедом повел к войне 1219 г., закончившейся полным разгромом хорезмских войск. Монгольские войска проникли в Индию, на Кавказ и в южнорусские степи, но оккупировать удалось лишь Среднюю Азию до Амударьи, и силы хорезмийцев были в некоторой части восстановлены сыном Мухаммеда Джалял ад‑Дином, пытавшимся объединить владения мусульманских султанов и эмиров Переднего Востока для борьбы против монгольского вторжения. Однако ему пришлось потратить время и силы на войну с Грузией, вследствие чего он потерял темп наступления, что позволило монголам закрепиться в Средней Азии. К 1227 г. положение Фронтов здесь стало угрожающе напряженным» (Л. Н. Гумилев «В поисках вымышленного царства»), В Китае же «…война затянулась до 1234 г. и удачное завершение ее в некоторой степени обязано тому, что Южная Сун (собственно китайская империя) ударила по тылам чжурчжэней и сковала те силы, которые были нужны для отражения монголов». То есть, в 1234 году монголам удалось все же разгромить конкурирующих с ними за политическое господство в Северном Китае чжурчженей, однако до того, чтобы овладеть всем Китаем (включая Южную Сун), было еще далеко.

«В 1235 г. оказалось, что для продолжения завоевательной политики людские ресурсы Монголии недостаточны. Возник проект использовать мусульманские войска в Китае, а китайские на западе. Елюй Чуцай добился отмены этого проекта, аргументируя тем, что в чужих и непривычных условиях эти войска принесут мало пользы при огромных потерях и что переброски этих войск будут слишком затруднительны» (Гумилев Л. Н. «В поисках вымышленного царства»). Проект был, конечно, неприемлемый во всех смыслах, а Елюй Чуцай просто дипломатично указал на некоторые организационные сложности.

Что значит могучая сила в 129 тыс. воинов? По сути, ничего. Реальные мобилизационные способности монголов составляли от силы 40 тысяч бойцов, при мобилизации каждого пятого мужчины. 129 тысяч – это те, кто вообще может носить оружие, т. е. являются воинами по статусу и возможностям. Они же являются работниками. Если Монголия бы выставила «под ружье» 129 тысяч человек и отправила их в поход, то в тылу начались бы очень тяжелые времена. Кто бы ухаживал за скотом, кто его забивал для еды?

А кушать надо. И причем – каждый день. 1291 тыс. – это, говоря сегодняшним языком, военнообязанные. Военнообязанных, тех, кто способен воевать, всегда и в любом государстве гораздо больше, чем тех, кого можно действительно мобилизовать. В СССР военнообязанными являлись несколько десятков миллионов человек, но это же не значит, что СССР мог выставить армию в несколько десятков миллионов бойцов. Максимальная численность Красной Армии во время Великой Отечественной войны составляла около 11 млн. человек.

Итак. Батый получил в 1227 году 2 тысячи воинов, милостивое разрешение комплектовать свою армию за счет иностранцев, урало‑каспийскую степь и наилучшие пожелания добиться успеха в жизни. Очевидно, именно после этой «раздачи слонов» его и взяли в разработку некоторые лица при каракорумском великоханском дворе, представлявшие интересы православной церкви. А о том, что при великоханском дворе находились представители Русской Православной церкви, упоминает и Плано Карпини: «И, если бы Господь не предуготовал нам некоего Русского по имени Коему, бывшего золотых дел мастером у императора и очень им любимого, который оказал нам кое в чем поддержку, мы, как полагаем, умерли бы, если бы Господь не оказал нам помощи через кого‑нибудь другого. Косна показал нам и трон императора, который сделан был им раньше, чем тот воссел на престоле, и печать его, изготовленную им, а также Разъяснил нам надпись на этой печати. И также Много других тайн вышеупомянутого императора мы узнали через тех, кто прибыл с другими вождями, через многих Русских и Венгров, знающих по‑латыни и по‑французски, через русских клириков и других, бывших с ними, причем некоторые пребывали тридцать лет на войне и при других деяниях Татар и знали все их деяния, так как знали язык и неотлучно пребывали с ними некоторые двадцать, некоторые десять лет, некоторые больше, некоторые меньше; от них мы могли все разведать, и они сами излагали нам все охотно, иногда даже без вопросов, так как знали наше желание» (Джиованни дель Плано Карпини. «История монгалов». М., 1957).

Из рассказа Плано Карпини следует, что в Каракоруме, при дворце могольского императора, находились русские клирики (священнослужители) и другие, бывшие с ними, некоторые с 1236, некоторые с 1226, а некоторые с 1216 (!) года. Последняя дата вызывает особый интерес, не правда ли?

Date: 2015-11-13; view: 340; Нарушение авторских прав