Второй фронт

Подробно разбирать войну здесь не получится. Это тема отдельной книги, желательно многотомной. Но некоторых деталей коснусь.

Сейчас я выскажу мысль, за которую историки меня убьют. По крайней мере, некоторые. Мысль такая: Холодная война началась с открытия Второго фронта.

Обычно считают, что ее запустила «фултоновская речь» Черчилля 5 марта 1946 года ‑ ноя думаю иначе.

Чуть позже поясню.

В первом же личном письме Черчиллю военных лет (18 июля 1941 г.) Сталин намекнул: «Мне кажется, что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)».

Он возвращался к этой теме многократно:

Черчиллю (23 июля 1942 г.): «Что касается. второго фронта в Европе, то я боюсь, что этот вопрос начинает принимать несерьезный характер. Советское Правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 год».

Черчиллю (16 февраля 1943 г.): «Открытие второго фронта. как видно из Вашего сообщения, намечается только на август‑сентябрь. Мне кажется, однако, что нынешняя ситуация требует того, чтобы эти сроки были максимально сокращены».

Черчиллю (15 марта 1943 г.): «По‑прежнему я считаю главным вопросом ‑ускорение открытия второго фронта во Франции. Неопределенность Ваших заявлений относительно намеченного англо‑американского наступления по ту сторону Канала вызывает у меня тревогу».

Рузвельту (11 июня 1943 г.): «г. Черчилль от своего и Вашего имени сообщил. что Великобританией и Соединенными Штатами энергично ведутся приготовления к операции форсирования Канала в августе 1943 года. Теперь. открытие второго фронта в Западной Европе, уже отложенное с 1942 года на 1943 год, вновь откладывается, на этот раз на весну 1944 года» [277 ‑ Переписка Председателя Совета министров СССР с президентами США и премьер‑министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны, 1941‑1945 гг. М., 1986. Т. 1. С. 19, 68, 112, 124, 155.].

«Союзники» постоянно тянули: обещали второй фронт ‑ а потом выискивали причины, почему не могут его открыть. Выглядело это очень дружелюбно и вежливо, но суть не менялась. Слова Трумэна («пусть они убивают друг друга») по‑прежнему работали.

Почему же 6 июня 1944 года «союзники» все же высадились в Нормандии?

Чтобы ответить, перескочим на три года назад.

10 мая 1941 года в Англию прилетел третий человек Рейха, заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс. Его полет казался скаутской выходкой: угнал истребитель во вражескую страну, прыгнул с парашютом. Черчилль «проделкой» это и назвал, заверяя, что перелет ничего не значил. А Гитлер оповестил нацию, что его зам свихнулся.

Однако документы, касающиеся Гесса, англичане засекретили до. 2017 года! И наверняка все равно не раскроют.

Что же они прячут, настолько позорящее Великобританию? Уверенно сказать нельзя: тайна. Но ясно, что столь крупный политик просто так ничего не делает.

Прилетел он в момент, когда Германия вобрала все силы Запада, чтобы громить Россию. Англичане с американцами для того ее и вооружали, так что тут разногласий не было. Однако при покорении Европы могли возникнуть некоторые англо‑германские недоразумения, даже несмотря на подарок фюрера под Дюнкерком. Все‑таки они друг друга изрядно побомбили.

Кстати, совпадение: в последний раз немцы жестко бомбили Лондон именно 10 мая, в день визита Гесса. После этого крупные налеты прекратились. Скажете, случайность?

Недоразумения следовало сгладить и получить гарантию, что англичане не ударят немцам в спину, пока те будут возиться в России. И такую гарантию Гесс получил. Доказать бумажками я это не могу (до 2017 г.?), однако факт: немцам в спину не ударили.

Формально Британия была союзником нашим, а по факту ‑ немецким. Потому и не открывала второй фронт, а лишь бомбила иногда германскую территорию. Неловко все‑таки числиться в состоянии войны и совсем ничего не делать.

Грамотный читатель напомнит:

‑ А Роммель?! Монтгомери? Египет?

Да, англичане бились с немцами в Африке. Но это совершенно другая война! Там решался вопрос контроля над Средиземным морем ‑ для свободного доступа к британским колониям. И это открыто признает Черчилль [278 ‑ Черчилль У. Вторая мировая война. М., 1991. Книга вторая. С. 297.].

Африканский фронт никак не помогал Красной армии, потому что немцев там воевало мизерное количество. Даже в крупнейшем сражении при Эль‑Аламейне (конец октября 1942 г.) итальянских и немецких солдат дралось всего 80 тысяч. Для сравнения: почти тогда же шла Сталинградская битва, в которой немцев участвовало больше миллиона [279 ‑ Кожинов В.В. Россия. Век XX. (1939‑1964). Опыт беспристрастного исследования. М., 2002. С. 67.]!

Почему же Британия не стала открытым союзником Рейха? В 1941 году у них был шанс совместно нас разбить!

Да все потому же: англичанам не нужна сильная Германия. Главным врагом была Россия, но и немцев чрезмерно усиливать в британские планы не входило. «Пусть они как можно больше убивают друг друга».

Однако в июне 1944 года второй фронт в Европе все же возник. Англоамериканский десант высадился во французской Нормандии (Омаха‑бич, Том Хэнкс, рядовой Райан.) и ударил по немцам.

Зачем?

Затем, что в марте этого года наши войска вышли к границе СССР. И стало ясно, что мы разобьем нацистов сами, безо всякой помощи.

Какая связь?

Все просто. Второй фронт «союзники» открыли против нас, а не против немцев. Подтвердит это ни больше, ни меньше как Уинстон Черчилль:

«Решающие практические вопросы стратегии и политики. сводились к тому, что:

‑ во‑первых, Советская Россия стала смертельной угрозой;

‑ во‑вторых, надо немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения;

‑ в‑третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на Восток» [280 ‑ Там же. С. 73.].

Нужны еще доказательства?

С «союзниками» нацисты воевали примерно так (описывает солдат, который командовал обороной немецкого города): «Наше боевое охранение заметило передвигавшуюся по шоссе в направлении Шифферштадта колонну американцев. Появились первые признаки всенародной сдачи в плен ‑ в открытых окнах белели спущенные простыни. Разумеется, ни о чем, вроде „сражаться“, речи и быть не могло» [281 ‑ Метельман Г. Сквозь ад за Гитлера. М., 2008. С. 339‑340.].

А пленных немцев англичане держали в полном боевом порядке, не расформировывая частей. Трофейное оружие хранилось неподалеку. И наши «союзники» всерьез планировали ударить‑таки по нам совместно с вермахтом (это факт!) ‑ но, даже имея атомную бомбу, не решились. Победоносная Советская армия разгромила бы их всех, вместе взятых.

//__ * * * __//

Приведу еще один любопытный кусочек переписки ‑ о подготовке Тегеранской конференции, то есть личной встречи лидеров трех стран.

Черчилль ‑ Сталину (19 июня 1943 г.): «Я отправлюсь при любом риске в любое место. Скапа‑Флоу, наш основной военно‑морской порт на севере Шотландии, был бы наиболее удобным местом».

Сталин ‑ Черчиллю (9 августа 1943 г.): «При данной обстановке на советско‑германском фронте я, к сожалению. не могу в данное время направиться. в Скапа‑Флоу».

Рузвельт и Черчилль ‑ Сталину (19 августа 1943 г.): «Мы снова желаем обратить

Ваше внимание на важность встречи всех нас троих. Мы вполне готовы отправиться. в Фербенкс на Аляске».

Сталин ‑ Черчиллю и Рузвельту (24 августа 1943 г.): «Я не могу без ущерба для наших военных операций, уехать от фронта в столь отдаленный пункт, как Фербенкс».

Сталин ‑ Черчиллю (8 сентября 1943 г.): «Местом встречи было бы целесообразно назначить. например, Иран».

Черчилль ‑ Сталину (10 сентября 1943 г.): «Я готов отправиться в Тегеран».

Рузвельт ‑ Сталину (14 октября 1943 г.): «Будет происходить сессия Конгресса. Я должен буду принимать решения в отношении новых законов. Поэтому я осмеливаюсь сделать другие предложения. Каир во многих отношениях привлекателен.»

Сталин ‑ Рузвельту (19 октября 1943 г.): «К сожалению, я не могу принять какое‑либо из предлагаемых Вами взамен Тегерана мест».

Рузвельт ‑ Сталину (21 октября 1943 г.): «Давайте отправимся все втроем в Басру. Если и это предложение Вас не привлекает, то могу ли я искренне надеяться, что Вы еще раз подумаете о Багдаде или Асмаре или даже об Анкаре?»

Сталин ‑ Рузвельту (5 ноября 1943 г.): «Я не могу не считаться с приведенными Вами аргументами относительно обстоятельств, мешающих Вам приехать в Тегеран. Вот почему у меня возникла мысль: меня мог бы вполне заменить на этой встрече мой первый заместитель в Правительстве В.М. Молотов».

Рузвельт ‑ Сталину (8 ноября 1943 г.): «Я выработал метод, при помощи которого могу отправиться в Тегеран» [282 ‑ Переписка Председателя Совета министров СССР с президентами США и премьер‑министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны, 1941‑1945 гг. М., 1986.].

Вот так должен разговаривать Русский Царь со всякими там президентами и премьерами!

//__ * * * __//

Ну, и приведу знаменитую речь Сталина в мае 1945 года.

«Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост.

Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа.

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он ‑руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941‑42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело‑Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!

За здоровье русского народа!» [283 _ Газета «Правда», 25 мая 1945 г.]