Лекция № 7. Международные режимы контроля над оружием массового уничтожения (ОМУ)

1.Понятие «оружия массового уничтожения» – ОМУ Функции и типология образования

2.Разграничение понятий «разоружение» и «контроль над вооружениями».

3.Понятие международных режимов контроля над ОМУ как совокупности международных договоренностей

Цель лекции: Раскрыть понятие «оружия массового уничтожения» – ОМУ.

Ключевые слова: ДНЯО, МАГАТЭ, ОМУ.

Оружие массового поражения (оружие массового уничтожения) — оружие, способное нанести массовые потери или разрушения на относительно больших пространствах (площадях)^[1].

Такими возможностями обладают, и, следовательно, могут считаться оружием массового поражения (ОМП) в частности следующие виды оружия:

· химическое оружие,

· биологическое оружие,

· ядерное оружие

Многие виды ОМП имеют экологически опасные побочные эффекты. (Например, радиоактивное загрязнение местности продуктами ядерного взрыва.)

Последствия, сравнимые с последствиями применения экологически опасных видов ОМП, могут наступить также в случае применения обычного оружия или совершения террористических актов на экологически опасных объектах, (например: АЭС или химических заводах, плотинах и гидроузлах, и т. д.).

Также воздействие ОМП деморализует как войска, так и гражданское население.

На вооружении современных государств стоят в частности следующие виды ОМП:

· химическое оружие;

· биологическое оружие;

· ядерное оружие.

Одним из перспективных видов ОМП считается электромагнитное оружие.

Региональным дополнением к международному режиму ядерного нераспространения являются зоны, свободные от ядерного оружия, процесс создания которых начался еще в 1950-е гг., то есть еще до заключения Договора о нераспространении. В самом договоре имеется Статья седьмая, где предусмотрено право любой группы государств создавать вот эти зоны, свободные от ядерного оружия. На сегодняшний день сформировались четыре таких зоны:

в Латинской Америке это Договор Тлателолко, который был открыт для подписания 14 февраля 1967 г. и сейчас фактически включает в себя все государства Латинской Америки и Карибского бассейна;

в южной части Тихого океана - это Договор Раратонга, который был открыт для подписания 6 августа 1985 г.;

в юго-восточной Азии - это так называемый Бангкокский Договор, который был открыт для подписания 15 декабря 1995 г.;

в Африке - это договор Пелиндаба, который был открыт для подписания 11 апреля 1996 г.

После вступления в силу вот этого последнего договора (он еще не вступил в силу), число государств, охваченных режимом зон, свободных от ядерного оружия, превысит 110. То есть подавляющее большинство государств мира, помимо участия в Договоре о нераспространении, имеют еще и так называемые региональные соглашения, в соответствии с которыми они взяли на себя обязательства не иметь ядерного оружия.

Кроме того, сейчас идут переговоры о заключении такого же рода зоны в Центральной Азии. Эти переговоры ведут пять бывших республик Советского Союза - это Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркмения и Киргизия. Есть предложения и в отношении других зон, но пока они еще находятся на уровне предложений.

Механизмы экспортного контроля в ядерной области.

Важным инструментом предотвращения распространения ядерного оружия является так называемый экспортный контроль, то есть контроль за передачей ядерных материалов, технологий и оборудования. В ядерной области сегодня существуют два основных механизма экспортного контроля. Это Комитет Цангера (КЦ) и Группа ядерных поставщиков (ГЯП), которые призваны контролировать экспорт товаров и технологий, которые могут быть использованы при создании ядерного оружия.

В 1971 г. был создан первый такой режим - это так называемый Комитет Цангера (он назван по фамилии его первого председателя, швейцарца Цангера). Он основывался на Статье третьей Договора о нераспространении, в соответствии с которой каждый государство-участник договора обязалось не предоставлять ядерные материалы и оборудование любому государству, если на эти материалы и оборудование не распространяются гарантии МАГАТЭ. Комитет Цанггера определил те материалы и оборудование, экспорт которых должен подпадать под ограничения, и был составлен так называемый Исходный список. Также были оговорены нормы и процедуры, которые должны быть включены в национальные законодательства, чтобы регулировать экспорт таких материалов и оборудования.

К сожалению, этим комитетом не охватывались государства, которые не являлись на тот момент членами Договора о нераспространении, и в то же время располагали развитой ядерной промышленностью, активно осуществляли торговлю ядерными материалами и оборудованием, например Франция. Поэтому в 1975 г. была создана так называемая Группа ядерных поставщиков, которая объединила основных поставщиков и производителей ядерных материалов, оборудования и технологий. В 1977 г. ею были приняты руководящие принципы осуществления ядерных поставок, которые, помимо интегрированного в них Исходного списка, включили в себя и ряд других товаров, на которые распространяется экспортный контроль, тем самым еще более ужесточив систему контроля за ядерным экспортом.

Договор о запрещении ядерных испытаний.

Еще одним важным элементом режима ядерного нераспространения является Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, который был открыт для подписания 24 сентября 1996 г. в Нью-Йорке. По состоянию на сегодняшний день 172 государства его подписали и 116 его ратифицировали. К сожалению, он пока не вступил в силу, потому что, в соответствии с его положениями, для того, чтобы этот договор вступил в силу, необходима его ратификация 44 государствами, обладающими ядерным потенциалом. Из этих 44 государств, пока ратифицировали Договор 32 государства, включая Россию, которая это сделала в 2000 г. В числе оставшихся 12 государств Договор пока еще не подписали Индия, Северная Корея и Пакистан, а не ратифицировали еще Китай, США и еще 7 неядерных государств, такие как Израиль, Иран, Египет и так далее.

Международное агентство по атомной энергии.

МАГАТЭ – международная организация для развития сотрудничества в области мирного использования атомной энергии. Основана в 1957 году. Штаб-квартира расположена в Вене (Международный Венский Центр).

Агентство было создано как независимая межправительственная организация в системе ООН, а с появлением Договора о нераспространении ядерного оружия его работа приобрела особое значение, поскольку ДНЯО сделал обязательным для каждого государства-участника заключить с МАГАТЭ соглашение о гарантиях.

МАГАТЭ имеет две основные функции - это контроль и сотрудничество:

контроль путем применения целой системы мер для того, чтобы атомная энергия использовалась исключительно в мирных целях, и ядерные материалы не переключались на военные цели;

оказание помощи государствам-членам и развитие научно-технического сотрудничества в области мирного использования атомной энергии, таких областях как ядерная энергетика, здравоохранение, сельское хозяйство, наука, образование.

Следует подчеркнуть, что обе эти функции МАГАТЭ - как контрольная, так и функция сотрудничества, - обеспечивают баланс интересов ядерных и неядерных государств.

Основными органами МАГАТЭ являются:

Генеральная конференция, которая как раз сейчас проходит в Вене, и ее очередная сессия должна завтра закончиться. Она состоит из всех членов агентства и собирается на свои сессии один раз в год в сентябре;

Совет управляющих, который состоит из 35 членов и проводит ежегодно четыре сессии. Недавно в сентябре прошла сессия Совета управляющих, на которой была рассмотрена ядерная программа Ирана; и

Секретариат МАГАТЭ, возглавляемый генеральным директором.

Членами Агентства на сегодняшний день являются 137 государств.

Контрольная функция МАГАТЭ заключается в применении системы организационно-технических мер проверки для обеспечения уверенности в том, что государство-участник Договора о нераспространении не использует соответствующие ядерные материалы или оборудование в военных или незаявленных целях. Хотя государства, обладающие ядерным оружием, не обязаны заключать соглашения о контроле, они пошли на это с тем, чтобы гарантии МАГАТЭ применялись и в отношении них. У России есть такое соглашение с МАГАТЭ. Это было сделано в основном по политическим причинам как шаг, направленный на повышении открытости, транспарентности, и с точки зрения сохранения баланса интересов в Договоре.

В отношении контрольной деятельности или гарантий МАГАТЭ со временем произошла существенная эволюция. Начиналось это все еще до вступления Договора о нераспространении в силу, с так называемых Соглашений о гарантии в отношении отдельных ядерных установок. Потом, после того как Договор вступил в силу, начали заключаться соглашения о гарантиях или контроле, распространявшиеся на всю мирную ядерную деятельность государств, не обладающих ядерным оружием. Но, естественно, только на ту деятельность, которая была заявлена тем или иным государством.

События в Ираке и Корее в начале 1990-х гг. показали всему миру серьезные недостатки существовавшей системы гарантии. Поскольку она не давала Агентству возможности выявлять незаявленную, тайную ядерную деятельность. Поэтому с 1993 г. МАГАТЭ приступило к усовершенствованию системы гарантии и к 1997 г. выработало так называемый Дополнительный протокол, который существенно расширил возможности Агентства по обнаружению незаявленных ядерных материалов и деятельности, предоставляя МАГАТЭ более широкие права доступа к информации, ядерным установкам и другим местам нахождения материала. На сегодняшний день Дополнительный протокол подписан уже 83 государствами, включая все ядерные. Основным способом обеспечения гарантий является учет и контроль ядерных материалов, для чего государства создают и поддерживают национальную систему учета и контроля. Страны предоставляют Агентству специальные заявления о ядерном материале, который они импортируют или производят сами и сообщают обо всех местах его нахождения. А инспекторы МАГАТЭ проводят независимую проверку и дают оценку правильности и полноты заявления государства. Если существуют расхождения между заявленным количеством материала и фактическим его наличием, и оно не может быть убедительно объяснено, то генеральный директор предоставляет соответствующий доклад совету управляющих МАГАТЭ, а последний сообщает об этом всем членам агентства. В уставе МАГАТЭ и в соглашениях о гарантиях определен ряд санкций по отношению к нарушителям:

прекращение оказания помощи со стороны Агентства;

вывоз всего оборудования и материалов, предоставленных Агентством для содействия в осуществлении проектов;

приостановление пользования правами и привилегиями члена МАГАТЭ.

Необходимо, тем не менее, понимать, что система гарантии МАГАТЭ не может физически воспрепятствовать переключению ядерного материала с мирных на военные нужды, а позволяет лишь обнаружить переключения, находящегося под гарантиями материала или использования не по назначению поставленной под гарантией установки и инициировать рассмотрение таких фактов. Поэтому в определенной мере практическая значимость и эффективность контрольной деятельности МАГАТЭ зависит от того, каким образом государство и, особенно, те, у которых могут возникнуть намерения осуществить переключения, расценивают возможности Агентства обнаруживать такие незаконные вещи.

Решения этих проблем необходимо достигать не через давление и силовые акции, а путем укрепления международного правового поля и расширения международного сотрудничества в данной сфере. И здесь мы имеем примеры положительных результатов. Это, в частности, подписание Ливией и Ираном Дополнительного протокола к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ.

После событий 11 сентября 2001 г., обнаживших всю уязвимость единственной мировой сверхдержавы, Вашингтон увидел основную угрозу возможности применения против себя оружия массового уничтожения. Именно в этом сейчас заключается основа политики США в отношении нераспространения. Провозгласив целый ряд государств государствами-изгоями, Вашингтон выступил за принятие дополнительных усилий против распространения оружия массового уничтожения (ОМУ). Однако, вместо того, чтобы вместе со всем международным сообществом предпринять эти дополнительные усилия на основе уже существующего и достаточно успешного действующего режима нераспространения с целью повешения его эффективности, Вашингтон избрал стратегию, которая не только расколола международное сообщество, включая ближайших союзников США, но и по существу может привести к прямо противоположному результату, подтолкнув ряд стран к приобретению оружия массового уничтожения. И примером этому могут служить ядерная программа Северной Кореи и ядерная программа Ирана.

Сразу после событий 11 сентября в США была принята так называемая Стратегия в области национальной безопасности, которая официально закрепляет принцип превентивного удара и односторонних военных акций США по всему миру. То есть этот документ фактически исходит из того, что США будут сами определять какие государства отнести к странам-изгоям, какие из них стремятся обрести оружие массового уничтожения, и по каким из них следует наносить превентивные удары, не зависимо от того, что думают по этому поводу другие члены международного сообщества. Первое такое применение новой стратегии США в Ираке в 2003 г. показало, что администрация Буша вовсе не собирается считаться и с мнением своих ближайших союзников.

После пересмотра американцами своей стратегии, целью которой было фактически обезопасить себя от применения ядерного оружия, следствием такой стратегии стал как раз прямо противоположный результат, когда целый ряд стран начали считать, что единственное средство обезопасить себя от угрозы нападения со стороны США и их союзников - это вести разработки в области оружия массового уничтожения, прежде всего ядерного оружия. Это такие страны, как, в частности, Северная Корея и Иран.

С весны 2002 г. стали появляться также сигналы о работах по созданию США новых видов биологического оружия, не смотря на конвенцию о его запрещении, - генетической бомбы. Имеется ввиду создание оружия на основе достижений американской науки в изучении структуры гена, генетического кода, механизмов наследственности, программирования генетических дефектов. Такое оружие будет рассчитано на причинение ущерба определенным генотипам. В качестве первых объектов называются арабы и китайцы.

Произошло смещение в позиции Вашингтона и в отношении запрета на химическое оружие. В частности, это отразилось на нежелании США идти на расширение контрольных мероприятий в рамках этой конвенции.

Политика двойных стандартов, когда с одной стороны другие государства призываются следовать согласованным правилам, а для себя делают исключение, создает хаос в международных отношениях и ведет к непредсказуемости их развития. Такая ситуация не способствует укреплению режима нераспространения, а наоборот ведет к его дальнейшему расшатыванию.

На сегодняшний день, с одной стороны, мы имеем сложившуюся в течение многих лет систему, которая в принципе действует, и мы не имеем, как предсказывалось в начале 1960-х годов, 50 ядерных государств, а имеем пять официальных и три неофициальных государства. С другой стороны, мы имеем кризис соблюдения, когда во многом "благодаря" политике США целый ряд стран стал задумываться о разработке ядерного оружия, другого оружия массового уничтожения, в качестве средств сдерживания от возможного нападения со стороны крупных держав, прежде всего США.

3. Вертикальное и горизонтальное ядерное распространение

Ядерное оружие, имеющее колоссальную разрушительную мощь, рассматривается главным образом не как средство ведения войны, а как инструмент политического давления, сдерживания или устрашения других стран. В этом качестве оно считается весьма эффективным орудием обеспечения национальной безопасности и национальных интересов в широком смысле слова. Но именно поэтому у неядерных государств при определенных обстоятельствах возникает стремление приобрести это оружие. Так ядерное сдерживание постоянно и неизменно питает ядерное распространение.

Но есть и обратная связь.

Во-первых, ядерное распространение наподобие цепной реакции расширяет клуб государств, обладающих ядерным оружием, и тем самым вновь и вновь воспроизводит ядерное сдерживание как модель военно-политических отношений между странами. Однако надежное сдерживание построить весьма непросто, и по мере того как сдерживание становится все более многосторонним, оно делается все менее устойчивым, а опасность ядерной войны — более вероятной.

Во-вторых, даже когда политические отношения ядерных стран основательно меняются и они перестают воспринимать друг друга как врагов, их вооруженные силы обретают новых противников и новые цели, представляемые ядерным распространением. Это может дестабилизировать стратегические отношения бывших противников и повлечь усиление акцента на ядерное сдерживание в их стратегическом взаимодействии со всеми вытекающими политическими и договорно-правовыми последствиями.

Например, решение США от 2002 г. об испытаниях и развертывании системы стратегической противоракетной обороны (ПРО), по официальному обоснованию — для защиты от новых стран, обладающих ракетно-ядерными вооружениями, и отказ Вашингтона от Договора по ПРО от 1972 г. побудили Россию усилить опору на свой потенциал ядерного сдерживания. Москва продлила сроки службы межконтинентальных баллистических ракет (МБР) с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН) и даже закупила более двух десятков таких ракет, остававшихся на Украине, а также на высшем уровне заявила о разработке новой системы стратегического оружия с гиперзвуковым маневрирующим боевым блоком для прорыва «любой ПРО».

Такова диалектическая взаимосвязь этих двух важнейших сторон влияния ядерного оружия на мировую политику. Поэтому иногда всю эволюцию ядерного фактора характеризуют как ядерное распространение:

«вертикальное» распространение между ведущими ядерными державами в смысле наращивания их ядерных потенциалов и

«горизонтальное» распространение в виде расширения числа государств, имеющих ЯО в вооруженных силах.

«Вертикальное» распространение на своем пике к концу 80-х годов XX в. достигло уровня примерно по 10-12 тыс. ядерных боезарядов только в стратегических силах СССР и США, а вместе с тактическим ядерным оружием (ТЯО) - до 25-40 тыс. единиц у каждой из двух держав.

А «горизонтальное» распространение охватило за прошедшие полвека девять государств — США, СССР, Великобританию, Францию, КНР, Израиль, ЮАР, Индию, Пакистан. Сразу четыре страны вместо одной стали ядерными в итоге распада СССР (Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан), но потом три из них передали ЯО России.

Дополнительно известно о семи странах, которые за тот же период пытались создать ядерное оружие или создали его, но по тем или иным причинам отказались от этого или были силой принуждены это сделать (ЮАР, Бразилия, Аргентина, Южная Корея, Тайвань, Ливия, Ирак).

Два государства считаются «пороговыми», т. е. стоящими на грани приобретения ЯО (КНДР и Иран). А при худшем варианте развития событий еще целый ряд стран может приобщиться к «ядерному клубу» в последующие 10-20 лет, в том числе те, которые вновь пересмотрели бы свой выбор в пользу безъядерного статуса (прежде всего Южная Корея, Япония, Тайвань, Ливия, Сирия, Египет, Саудовская Аравия, Алжир, Турция, Ирак, Бразилия, Аргентина).

При этом ядерное сдерживание и ядерное распространение — не равнозначные явления по их роли в международной политике. На ранних этапах ядерное распространение было на втором плане, потому что почти всю международную политику определяло соперничество двух гигантов. После окончания «холодной войны» ситуация быстро менялась. Ядерное сдерживание между Россией и США стало отходить на второй план. Хотя они по-прежнему сохраняли тысячи ядерных боеголовок, их ядерные средства значительно сокращались, они перестали быть главными соперниками на международной арене, и вероятность преднамеренной войны между ними снизилась практически до нуля. Несмотря на острые разногласия по ряду международных проблем (Югославия в 1999 г., Ирак в 2003 г.), на смену конфронтации все больше приходило сотрудничество в экономической и политической областях, а также в обеспечении сохранности и ликвидации запасов ядерного и химического оружия, ядерных материалов, утилизации атомных подводных лодок.

На передний план теперь вышло распространение ядерного оружия, других видов оружия массового уничтожения, ракет и ракетных технологий. Ядерный фактор мировой политики как бы «переливался» из двустороннего «вертикального» противостояния и сдерживания в многостороннее «горизонтальное».

После окончания «холодной войны» приоритеты поменялись местами, сначала в политике США, а потом и у других держав «большой пятерки», включая Россию. С середины 1990-х годов в центре проблематики международной безопасности прочно обосновалось нераспространение ЯО и его носителей, в том числе укрепление режима ДНЯО, его институтов (МАГАТЭ), дополнительных органов и механизмов, мер экспортного контроля. Также все большее значение стало придаваться стратегии контрраспространения — применению санкций, вплоть до военной силы, против «пороговых» стран. Примерами такой линии явились военная операция США по свержению режима Саддама Хусейна в Ираке, давление Вашингтона на Иран и КНДР, а также на Россию и другие страны, сотрудничающие с ними в ядерной энергетике и развитии ракетной техники.

После окончания «холодной войны» мировое сообщество какое-то время питало иллюзии, что ядерное противостояние быстро закончится и накопленные арсеналы массового уничтожения будут упразднены. Но в реальности получилось иначе. Окончание «холодной войны» повлекло не столько ликвидацию ядерных потенциалов, сколько демонтаж режима и процесса ограничения и сокращения ЯО, стопор ядерного разоружения.

С формальной точки зрения все обстоит относительно благополучно, значительные «излишки» ядерных вооружений, унаследованные от опасных времен, отправляются в утиль. По числу боеголовок стратегических ядерных сил (СЯС) США и Российская Федерация с начала 90-х годов сократили свои силы на 50% (по Договору СНВ-1 от 1991—1994 гг.), а к 2012 г. сократят их в боевом строю еще на 60% — по Договору о стратегических наступательных потенциалах (СНП) от 2002 г. Вкупе со средствами ТЯО сокращение за двадцать лет с начала 90-х годов со ставит порядка 80%.

Но, с другой стороны, в отличие от прошлых времен США, Россия и другие великие державы фактически отвергли идею ядерного разоружения как неотъемлемое, пусть и не близкое, условие всеобщей безопасности. Они демонтируют комплекс соглашений центрального ядерного разоружения, чтобы обеспечить себе максимальную свободу рук в техническом развитии и планах реального боевого применения ЯО, что находит отражение в их официальных военных доктринах, программах вооружения и бюджетах.

Так, США при Дж.Буше-мл. не считали целесообразным даже обсуждать дальнейшие меры сокращения стратегических ядерных сил, отвергли Договор по ПРО и Договор по всеобъемлющему запрещению ядерных испытаний (ДВЗЯИ) от 1996 г. Также они явно утратили интерес к Договору о запрещении производства расщепляющихся материалов для военных целей (ДЗПРМ) и в 2001 г. заблокировали протокол по контролю выполнения другого ключевого соглашения по ОМУ - Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (КБО) от 1972 г. Вашингтон декларирует свое право на упреждающее использование ЯО, т. е. продвигает доктрину реального применения ЯО, а не традиционного ядерного сдерживания. Американская триада СЯС была полностью модернизирована в 1980-1990-е годы, причем в отличие от СССР и России весьма эффективно в техническом отношении и на десятилетия вперед. Серьезно, хотя и не без споров, рассматривается программа создания перспективных «чистых» ядерных боеголовок малой мощности, проникающих глубоко под землю для разрушения защищенных бункеров и других объектов «стран-изгоев» и террористов.

Еще в 1993 г. демократическая Россия официально отвергла обязательство тоталитарного СССР от 1982 г. о неприменении ядерного оружия первым. Подтвердив эту позицию в 2000—2001 гг., теперь Москва утверждает ведущую роль ЯО в обеспечении своей безопасности и даже возможность «дозированного боевого применения» стратегических средств для «деэскалации агрессии», т. е. для решения конкретных задач ведения и завершения ядерной войны, а не просто для сдерживания нападения способностью «сокрушительного возмездия», как заявлялось прежде.

Великобритания, Франция и Китай не собираются принимать никаких договорно-правовых ограничений на свои ядерные силы, ссылаясь на отставание от двух крупнейших ядерных держав, и ведут планомерное долгосрочное обновление и по ряду направлений наращивание ядерных потенциалов.

Как никогда прежде, ядерное сдерживание выглядит сейчас фактором, который останется, скорее всего, навечно в международной политике (во всяком случае, пока не придумано еще более разрушительное оружие), причем не просто из-за всех колоссальных трудностей достижения полного ядерного разоружения, а ввиду предположительно присущих ядерному оружию значительных достоинств в качестве средства обеспечения безопасности и «цивилизующего» воздействия на международные отношения, побуждающего к сдержанности в применении силы. Державы «большой пятерки» трактуют ядерное сдерживание как неотъемлемый и законный инструмент своей безопасности и военной политики, положенный им «по праву рождения», но не положенный другим странам.

И тем не менее два десятилетия, прошедшие со времени окончания «холодной войны», продемонстрировали по крайней мере три парадокса в диалектике международной политики и ядерных вооружений. Те, кто прилагал усилия для окончания «холодной войны» и надеялся на более безопасный и лучший мир, не предвидели этих парадоксов.

Первый парадокс заключается в том, что взаимное ядерное сдерживание между США и СССР/Россией легко пережило их глобальное соперничество и конфронтацию, с которыми оно тесно ассоциировалось в период 1945-1991 гг. Ядерное сдерживание продолжает существовать и воспроизводить себя даже после исчезновения одного из двух главных своих субъектов — советской сверхдержавы.

Второй парадокс: с окончанием глобального противостояния и устранением опасности эскалации любого применения ядерного оружия к глобальной катастрофе США, Россия и некоторые другие ядерные державы стали более «либерально» относиться к принятию реальных планов боевого применения ЯО для осуществления специфических военных задач. Усилился упор на превентивное или упреждающее, «дозированное» и «демонстративное» применение ЯО, в том числе с целью «деэскалации агрессии». Поэтому конец «холодной войны» на самом деле понизил, а не повысил ядерный порог и тем более не привел к отказу от практического планирования ядерной войны вообще.

Третий парадокс: окончание «холодной войны», вместо того чтобы покончить с ядерным сдерживанием и в конечном счете с самим ядерным оружием, повлекло за собой демонтаж режимов ограничения и сокращения ядерных вооружений, мер транспарентности и укрепления доверия. Жертвами этого процесса (главным образом по инициативе нынешних творцов политики США) уже стали Договор по ПРО, СНВ-2, Рамочное соглашение СНВ-3, Соглашение по разграничению между тактическими и стратегическими системами противоракетной обороны, ДВЗЯИ, переговоры о ЗПРМ и даже ДНЯО. Таким образом, подвергается эрозии вся система контроля над ядерными вооружениями с тяжелыми предсказуемыми последствиями в виде роста новых угроз и рисков.

В свете указанных парадоксов существуют три главные причины, по которым ядерное сдерживание должно уступить место новому типу конструктивных стратегических взаимоотношений между США (Западом) и Россией, а в конечном счете — между всеми ядерными державами.

Первая причина заключается в несоответствии ядерного сдерживания реальным угрозам и вызовам, возникшим после «холодной войны». Сдерживание остается эффективным против наименее вероятных или надуманных угроз, среди которых ядерная агрессия и широкомасштабное нападение с использованием обычных вооруженных сил великих держав друг на друга (и на их союзников). Но оно не работает против новых, реальных угроз современности: распространения ОМУ, международного терроризма, этнических и религиозных конфликтов, торговли наркотиками и оружием, трансграничной преступности, нелегальной иммиграции и т. д.

Вторая причина состоит в том, что отношения взаимного ядерного сдерживания устанавливают ощутимые ограничения на способность великих держав к подлинному сотрудничеству в области реагировании на новые угрозы и вызовы. Степень такого сотрудничества, характерная для времен «холодной войны», когда было заключено большинство соглашений о контроле над вооружениями включая ДНЯО, недостаточна для новой эры.

Третья причина связана с большими затратами.

4. Основные тенденции в области ядерного сдерживания и нераспространения в конце ХХ – начале XXI вв.

1. В итоге окончания холодной войны, в течение 1990-х гг. в деле нераспространения ядерного оружия (ЯО) достигнуты значительные успехи. Около 40 новых стран вступило в Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), включая Францию и КНР. В 1995 г. Договор получил бессрочное продление. Четыре государства отказались от военных ядерных программ и даже от созданного или полученного ранее ЯО или были лишены их применением силы извне (ЮАР, Бразилия, Аргентина, Ирак).

Три государства, имевшие на своей территории ядерное оружие, оставшееся после распада Советского Союза, в итоге двухлетних переговоров не стали присваивать его и подписали Лиссабонский протокол в качестве неядерных государств (Украина, Белоруссия, Казахстан).

ДНЯО стал самым универсальным договором, его членами являются теперь 189 государств ООН и только 4 стоят за его пределами (Израиль, Индия, Пакистан и КНДР, которая вышла из Договора о нераспространении в 2003 г.)

2. Тем не менее, перспективы нераспространения внушают мировой общественности и политикам многих государств растущую тревогу. Причины такого тревожного положения можно классифицировать следующим образом:

Во-первых, неприсоединившиеся к ДНЯО страны расположены в самых нестабильных регионах мира. Они вовлечены в конфликты, чреватые войнами, в ходе которых вероятность боевого применения ЯО весьма велика – впервые после августа 1945 года и с неизмеримыми и непредсказуемыми последствиями для всей мировой политики.

Во-вторых, примеры Ирака, КНДР, Ливии и ряда других стран продемонстрировали недостаточную эффективность международного контроля над оборотом ядерных материалов.

Нельзя признать эффективным и результаты международного контроля над передачей технологий в рамках ДНЯО (по Статье III), прежде всего гарантий Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Как ни удивительно, после более чем 30-летнего действия ДНЯО из 189 государств-участников 42 все еще не заключили с МАГАТЭ соглашений о всеобъемлющем или полномасштабном контроле.Дополнительный Протокол МАГАТЭ от 1997 г. не подписали или не ратифицировали более 90 государств, 16 из которых имеют серьезные ядерные программы. Ядерные державы-члены ДНЯО и тройка за его пределами имеют соглашения с МАГАТЭ лишь о выборочном контроле на отдельных объектах.

В-третьих, стало известно о развитии «черного рынка» ядерных материалов, технологий и экспертизы, охватившего деятельность ряда государств-членов ДНЯО (в частности, Ливии, Ирана, Ирака, КНДР, Саудовской Аравии, Алжира, Египта, Индонезии) и лиц и организаций стран, не связанных ни Договором ни сопряженными с ним экспортными ограничениями и контрольными механизмами (Пакистан).

В-четвертых, мировой рынок ядерных материалов и технологий, сулящий миллиардные прибыли, стал ареной жестокой конкуренции не импортеров, а экспортеров. В борьбе за рынки сбыта государства-поставщики (прежде всего, США, СССР / Россия, Канада, Франция, КНР, Бразилия, Аргентина, Португалия, ФРГ, Италия, Бельгия, Норвегия и др.) оказались не склонны слишком придирчиво подходить к соблюдению гарантий МАГАТЭ, к недостаточности ее гарантий и даже к факту неучастия стран-импортеров в ДНЯО (Израиля, Индии, Пакистана). Даже сведения о ведущихся военных разработках и наличие у отдельных государств огромных природных энергетических ресурсов, избавляющих их в обозримой перспективе от нужды в ядерной энергетике, не останавливали экспортеров от сделок (как, скажем, в случае с Ираком, Ираном, Ливией). Имеющиеся механизмы экспортного контроля в этой и смежных областях далеко не достаточны для устранения этой проблемы.

В-пятых, выход на передний план проблематики безопасности фактора международного терроризма, серия совершенных им террористических актов с массовым уничтожением мирных жителей, начиная с американской трагедии 11.09.2001 и до Беслана в сентябре 2004, открытое стремление международного терроризма получить доступ к ЯО и другим видам оружия массового уничтожения. При этом нет уверенности в достаточной сохранности накопленных многими странами запасов ядерных материалов и, в отдельных случаях, даже ядерных боеприпасов, которые могут попасть в руки террористов путем хищения, подкупа или как следствие политической дестабилизации или гражданской войны. Особую опасность как источник ядерных материалов, технологий и экспертизы для террористов имеет расширяющийся «черный рынок», по определению нелегальный и не подконтрольный МАГАТЭ и внутренним механизмам и законам государств.

В-шестых, как показал опыт Северной Кореи, почти полная универсальность ДНЯО отнюдь не гарантирует от дальнейшего ядерного распространения. Выявилась новая угроза по прецеденту КНДР, который способен послужить примером для других государств, а именно: воспользоваться в качестве членов ДНЯО плодами международного сотрудничества в области мирной ядерной энергетики и науки, а затем открыто выйти из Договора и создать свое ядерное оружие с положенным уведомлением за три месяца. В связи с этимИран, Алжир, Египет, Бразилия, Турция, Южная Корея и даже Япония оказались под подозрением как потенциальные «отказники» от ДНЯО.

В-седьмых, это нынешняя политика ядерных держав – членов ДНЯО, прежде всего США и России. Речь идет как об их курсе в области ядерного оружия, к отношениям в этой сфере между собой, так и об их линии в вопросах нераспространения применительно к странам вне «большой пятерки» (БП) и вопросам ядерного экспорта.

Сокращая огромные «излишки» ЯО, оставшиеся в наследство от холодной войны, державы БП продолжают развивать свои ядерные вооружения с видом на всю обозримую перспективу, закрепляют стратегию ядерного сдерживания и тем самым по существу нарушают ДНЯО (Статья VI), обязывающего ядерные державы идти путем ядерного разоружения – в обмен на отказ других стран от ЯО.

3. Последний фактор является очень значимым. В известном смысле, если рассматривать державы БП в качестве субъектов, то есть инициаторов политики нераспространения, наиболее заинтересованных в ее успехе, то неприсоединившиеся к ДНЯО ядерные государства, «пороговые» страны и остальные участники Договора, а также негосударственные фигуранты проблематики – все они являются в той или иной мере объектами воздействия режимов и политики нераспространения. Учитывая это обстоятельство, а также огромную военную мощь, научно-технический и экономический потенциал, политическое влияние пятерки ядерных держав – перспективы нераспространения ЯО в решающей мере зависят от них.

Поэтому ошибки и недостатки политики этих держав можно с полным основанием отнести к главной, хотя и не единственной причине всеобщей нынешней обеспокоенности по поводу перспектив ядерного нераспространения, хотя на поверхности общественного внимания зачастую лежат события и акции других стран и негосударственных организаций.

Коррекция, в ряде случаев весьма существенная, курса ведущих государств в названной области явилась бы решающей предпосылкой укрепления режимов и системы нераспространения. Разумеется, при этом немало зависело бы и от других стран, их восприимчивости к позитивным и негативным стимулам со стороны держав БП. И наоборот, продолжение нынешней политики главных держав и тем более совершение ими новых промахов, по сути, гарантирует крах ядерного нераспространения тем или иным образом, причем в недалеком будущем.

4. Ядерное сдерживание не сможет обеспечить в будущем безопасность ведущих держав ни как единственное, ни даже как одно из главных средств ее поддержания. С окончанием холодной войны возник еще один парадокс ядерного сдерживания: оно осталось наиболее эффективным против тех, кого в военно-политическом смысле отпала нужда сдерживать, и наименее – в отношении тех, кого сдерживать в возрастающей степени необходимо.

При этом преждевременно ставить вопрос о полном упразднении сдерживания как и о полном ядерном разоружении. Но в то же время отношение к ядерному сдерживанию как к «священной корове» тоже совершенно не оправданно. Оно никогда не было идеальным средством обеспечения безопасности, а в будущем станет все менее способно выполнить свою задачу. Более того, увековечивание сдерживания в качестве основы военно-стратегических отношений великих держав может превратиться в серьезнейшее препятствие для решения новых проблем безопасности, прежде всего связанных с распространением ядерного оружия среди «стран-изгоев», «несостоявшихся государств» и международных террористических организаций.

5. Выполнение обязательств великих держав по ДНЯО в продвижении к ядерному разоружению само по себе не гарантирует укрепления режима ядерного нераспространения. Для этого нужны многие другие меры. Однако невыполнение названных обязательств гарантирует дальнейшее распространение ЯО и потребует гораздо больших усилий для его пресечения, включая силовые акции.

Еще один важнейший аспект проблемы в том, что прорыв в укреплении режима нераспространения невозможен, если неядерные члены ДНЯО и «неприсоединившаяся» тройка не примут на себя ряд новых, относительно обременительных политических и экономических обязательств (незамедлительное заключение и ратификация соглашений с МАГАТЭ всеми странами ДНЯО, которые еще не сделали это, распространение системы контроля и инспекций МАГАТЭ на все важные ядерные объекты и материалы, универсализация Дополнительного Протокола 1997 г., возможный новый протокол к ДНЯО по полному ядерному циклу, заключение обязательной для выполнения конвенции по экспортному контролю и пр.)

6. Для того чтобы обеспечить себе сильные политические позиции великие державы должны принять на себя пакет обязательств и ограничений, связанных с их ядерной политикой и традиционной практикой поддержания ядерных комплексов.

7. Универсализация и укрепление режима и механизмов ДНЯО должны быть фундаментом для «адресного» подхода к проблемам нераспространения применительно к отдельным странам и регионам. Только избирательный подход к «подозреваемым» странам не способен заменить этот фундамент и может даже разрушить его и ухудшить ситуацию в целом. Упрочение такого фундамента есть необходимое, хотя и недостаточное условие успеха. При этом исключительную важность имеет легитимность любых «адресных» акций, особенно силовых, единство и взаимодействие великих держав и их региональных партнеров.

Из политических и военных рекомендаций следует выделить в качестве ключевых следующие меры:

1) Ратификация Соединенными Штатами и Китаем ДВЗЯИ как ключевого звена, соединяющего «вертикальное» и «горизонтальное» ядерное разоружение, что способствовало бы присоединению к ДВЗЯИ также Индии, Пакистана, Израиля и положило бы предел совершенствованию ядерных вооружений тех государств, которые его уже создали. Тем самым также была бы поставлена серьезная преграда для создания ЯО остальными явными и тайными «пороговыми» странами.

2) Подписание и ратификация США и Россией договора СНВ-3.

3) Переход к поэтапному прекращению состояния взаимного ядерного сдерживания между Россией и США. На первом этапе – контролируемый отказ от концепций ответно-встречных ударов, то есть от пусков ракет на основании информации от систем предупреждения о ракетном нападении.

4) Последовательное увеличение организационными и техническими мерами времени подготовки ракет к пускам, надежно контролируемыми инспекционными группами сторон, с охватом на первом этапе как минимум 50% стратегических сил, в том числе, но не исключительно, путем отстыковки и раздельного хранения боезарядов от носителей СЯС.

5) Концептуальное снижение приоритетности опоры на ядерное оружие и ядерное сдерживание в стратегии обеспечения национальной безопасности США, России, Великобритании, Франции и Китая, зафиксированное в основных доктринальных документах и программах.Принятие всеми, без исключения, ядерными государствами обязательства о неприменении ЯО первыми против любого государства-члена ДНЯО.

6) Расширение задач и технологии совместного реагирования на ракетные угрозы. «Размораживание» с этой целью Московского Центра обмена данными о пусках ракет и ракет-носителей и расширение его функций.

7) Заключение полномасштабного договора между Россией и США о сотрудничестве в разработке, развертывании и использовании информационных и огневых систем ПРО, разграничивающего совместные и односторонние работы в этой сфере и представляющего гарантии, что системы ПРО не будут направлены друг против друга.

8) Ратификация всеми членами ДНЯО Дополнительного Протокола 1997 г. как обязательное условие любого международного сотрудничества в сфере ядерной энергетики.

9) Заключение Договора о запрещении производства расщепляющихся материалов в военных целях (ДЗПРМ) и поэтапное расширение его охвата с соответствующими механизмами контроля для ядерных и неядерных членов ДНЯО, подключение к нему «неприсоединившейся» тройки (Израиль, Индия, Пакистан). Дополнительно к ДВЗЯИ это было бы еще одним «крепежным» звеном между вертикальным и горизонтальным ядерным разоружением.

10) Интеграция ныне действующих групп контроля ядерного экспорта (Комитет Цангера, ГЯП), постановка их деятельности на договорно-правовую основу с новым механизмом принятия решений (возможно, квалифицированным большинством), системой контроля и санкций за нарушение через МАГАТЭ и СБ ООН.

11) Запрещение любых новых поставок ядерных технологий и материалов государствам, не участвующим в ДНЯО и не принявшим всеобъемлющие гарантии МАГАТЭ. Запрет на поставки технологий полного ядерного цикла в неядерные страны-члены Договора, если они не присоединились к всеобъемлющим гарантиям и Дополнительному Протоколу МАГАТЭ 1997 г.

12) Обеспечение поставок готового ядерного топлива странам, отказавшимся от полного цикла, по самой низкой рыночной стоимости и последующего вывоза отработанного ядерного топлива со стороны специально созданных для этой цели международных консорциумов под эгидой МАГАТЭ.

13) Ужесточение Режима контроля над ракетными технологиями (РКРТ), особенно в части поставок технологий двойного назначения, оказание совместного давления великих держав в целях присоединения к режиму стран, не являющихся его участниками. Превращение РКРТ в международный договор с четкими определениями его объектов и субъектов, мерами проверки и транспарентности, обязательствами государств-участников скорректировать соответственно свое внутреннее законодательство и создать отвечающие общему стандарту механизмы экспортного контроля.

14) Расширение штата и финансирования МАГАТЭ, а также его прав по проведению расследований нарушений ДНЯО с передачей дела в СБ ООН для применения мер наказания и принуждения.

Литература

Список рекомендуемой литературы:

1. Атабиев А. Х.. Экологическая безопасность в структуре национальной безопасности. М.: Институт проблем рынка, 1998.
2. Барабин В. В. Военно-политическая деятельность государства в системе национальной безопасности. М.: Международная программа образования, 1997.
3. Богданов И. Я. Экономическая безопасность: сущность и структуры. М.: Институт социально-политических исследований РАН, 2000.
4. Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. Председатель ред. коллегии – Торкунов А. В. Хрестоматия в четырех томах. Том 1. М.: РОССПЭН, 2002.
5. Возжеников А. В. Национальная безопасность: теория, политика, стратегия. М.: НПО «Модуль», 2000.
6. Информационные вызовы национальной и международной безопасности. Под ред. Федорова А. В., Цыгичко В. Н. М.: ПИР-Центр, 2001.

7.Кулагин В.М. Международная безопасность: Учебное пособие для студентов вузов. М.: Аспект Пресс, 2007. 318 с.

8.Слипченко В.С. Договор о нераспространении ядерного оружия. Лекция, прочитанная 23.09.2004 г. в МФТИ. [Электронный ресурс].URL: http://www.armscontrol.ru/course/lectures04b/vss040923.htm

9.Ядерное оружие после «холодной войны» / Под ред. А.Арбатова и В.Дворкина. М.: РОССПЭН, 2006. 560 с.