Annotation 10 page. Когда Берти и Вэрити вернулись из свадебного путешествия, у Кларри не осталось свободного времени на то

Когда Берти и Вэрити вернулись из свадебного путешествия, у Кларри не осталось свободного времени на то, чтобы размышлять о событиях, случившихся в день их свадьбы. Она была загружена, как никогда раньше, ведением обновленного домашнего хозяйства. Вэрити быстро вжилась в роль хозяйки, и мужчины с радостью уступили ей главенство во всех вопросах, касающихся быта. Она ежедневно вызывала Кларри в свою гостиную на втором этаже, из которой открывался прекрасный вид на площадь, и диктовала ей список того, что нужно сделать. Вэрити проявляла особое внимание к тому, у каких бакалейщиков они делают закупки, как одеты слуги и в какое время дня им следует приходить убирать хозяйские покои. Она сразу же отменила заказы пирогов у Лили, несмотря на возражения Кларри. — Пироги плохо пропечены, а эта женщина недостаточно чистоплотна, — отрезала Вэрити. — Я не потерплю у себя на столе пищу, приготовленную в пивной. — Но они не выживут, если лишатся таких заказчиков, как Стоки, — заметила Кларри. — Мы не обязаны заниматься благотворительностью, Белхэйвен, — резко проговорила Вэрити. — Я не сомневаюсь, что Долли сможет испечь пироги не хуже. А если не сможет, мы вскоре найдем того, кто будет в состоянии это сделать. — Долли прекрасно с этим справится, — сказала Кларри. — Но еще одна пара рук на кухне не будет лишней. — Поскольку мы будем проводить много приемов, эта идея очень кстати. За неделю Вэрити смогла убедить Берти в том, что им нужно нанять девушку на кухню. Кларри дала знать об этом Лекси, и та, не заставив долго ждать, прислала свою сестру. Через неделю пятнадцатилетняя Сара была принята на работу и стала ежедневно приходить в дом Стоков. В благодарность Лекси прислала Кларри кусок дорогого туалетного мыла. Вэрити не упускала возможности напомнить Кларри и Олив о том, что они тут всего лишь слуги и им не пристало ставить себя на одну ступень со своими работодателями. Была продумана и принята новая униформа для прислуги. Кларри и Лаванда утром появлялись в лиловых платьях, днем прислуживали в бежевых и надевали черные вечером. Олив и Долли в течение дня носили темно-синие, а после четырех — черные платья и белые кружевные передники. Сара была одета в серое и не должна была показываться на глаза хозяевам дома. В течение недели устраивалось множество приемов. Также Вэрити проводила званые вечера и обеды для друзей, которые полились в дом неиссякаемым потоком. Лаванда суетилась вокруг своей госпожи, с удовольствием рассказывая Кларри о том, сколько нарядов необходимо Вэрити: иногда она меняла их до пяти-шести раз в день, если на вечер было запланировано какое-то мероприятие. Марджери, страдающая подагрой прачка Стоков, была немедленно уволена, а на ее место взяли двух крепких молодых женщин, которые смогли бы справиться с увеличившимся объемом стирки и глажки одежды, постельного белья и скатертей. Герберт и Берти проводили долгие часы в офисе, возвращаясь домой только после шести часов вечера. Герберт часто просил принести ему легкий ужин прямо в кабинет, уклоняясь от торжественных приемов, на проведении которых в большой столовой настаивала Вэрити. Но это, видимо, устраивало его новоиспеченную невестку, считавшую его прохладное отношение к обильным трапезам странным, а его привычки — слишком аскетичными. Кларри полагала, что скромность мистера Стока служила ему защитой от внешнего мира, которого он избегал, кроме тех случаев, когда нужды бизнеса требовали от него обратного. Она знала, что боль утраты в нем по-прежнему сильна и он давно утратил интерес к светской жизни. Видимо, более всего он был счастлив по воскресеньям в церкви, где, сидя в одиночестве на скамье Стоков, всей душой предавался пению или погружался в размышления. Поскольку Берти и Вэрити по большей части проводили уик-энды в своем загородном доме, в церковь они с отцом приходили редко. Оставаясь в городе, Вэрити предпочитала посещать кафедральный собор. Кларри изо всех сил старалась угодить новой хозяйке и держать недовольство при себе. Она терпеливо ждала, когда карьера Джека пойдет в гору и он сделает ей предложение, и только тогда с огромным удовольствием она сообщит Берти и Вэрити о том, что увольняется. Лишь по одному вопросу у Кларри произошла стычка с Вэрити — по поводу доставки чая. — Я не вижу причин, почему мы должны тратиться на отдельную доставку чая, — сетовала Вэрити. — Было бы значительно удобнее заказывать все разом в магазине Клейтона. Я слышала, они закупают чай только высшего качества. Кларри стиснула зубы. Она точно знала, кто продает свой чай у Клейтона: Робсоны. В большинстве домов на площади чай заказывали именно там, и Джеку не удавалось убедить экономок изменить свои привычки. Ему приходилось идти в отдаленные части города, куда другие поставщики не имели желания доставлять свою продукцию. — «Чайная компания Тайнсайда» специализируется на поставках чая, — возражала Кларри, — и они предлагают чай отменного качества при умеренных ценах. — Как же, я забыла, что вы считаете себя экспертом в этом вопросе, — вскинув брови, сказала Вэрити. — И тем не менее Ландсдоуны всегда пользовались услугами Клейтона в закупках бакалеи, и именно с ним я желаю иметь дело и дальше. Кларри постаралась скрыть досаду. — Вероятно, вам следует сначала посоветоваться по этому поводу с мистером Гербертом. Хозяин «Чайной компании Тайнсайда» является одним из его клиентов. Вэрити метнула в экономку раздраженный взгляд. — Послушайте, Белхэйвен. Я не позволю вам навязывать мне свое мнение. И я не собираюсь отвлекать мистера Стока по таким мелочам. Однако Кларри не оставила это без внимания. Следующим вечером она вошла в кабинет Герберта с блюдом свежеиспеченного песочного печенья. Он взглянул на нее поверх очков. — Вы ведь пришли не просто так, Кларри? Кивнув, она рассказала ему о том, что ее беспокоило. — Безусловно, мистеру Мильнеру любая помощь будет не лишней, — вздохнул Герберт, откладывая в сторону перо. — Но я обещал Берти не вмешиваться в то, как его жена ведет хозяйство, и, по-моему… — Но сэр, достаточно, чтобы пара состоятельных клиентов отказалась от его услуг, как пойдут слухи, и их примеру последуют остальные. Вы ведь наверняка не хотите, чтобы мистер Мильнер пошел ко дну после всех тех усилий, которые вы приложили для его спасения? Герберт удивленно уставился на нее. — Я впечатлен вашей преданностью, — сказал он, — но что-то подсказывает мне, что ваше беспокойство больше вызвано не бизнесом мистера Мильнера, а судьбой его разносчика. Как его зовут? Джек? Кларри вспыхнула. — Сэр, Джек Брэвис и мистер Мильнер зависят друг от друга. Герберт задержал на ней внимательный взгляд, затем кивнул. — Предоставьте это мне, Кларри. И спасибо за печенье. Затем он снова склонился над бумагами, и она оставила его в одиночестве. Джек продолжал приносить чай в дом Стоков. Рассерженная тем, что последнее слово осталось не за ней, Вэрити выместила злобу на Кларри, стараясь занять ее чем-нибудь наверху каждый раз, когда приходил Джек. Каким-то образом, вероятно от Лаванды, она узнала о симпатии, которую Кларри испытывала к разносчику. По четвергам во второй половине дня Вэрити вызывала Кларри в гостиную подать чай ее подругам или отсылала с каким-нибудь важным поручением (которое якобы не могла доверить кому-либо другому) к модистке или портнихе. Под руководством Вэрити Кларри была занята допоздна, что делало невозможными вечерние походы в кино или мюзик-холл с Джеком. Как бы ее это ни огорчало, Кларри ничего не могла поделать, и ей оставалось только передавать Джеку записки через Олив. Как-то Вэрити и Берти отправились за город не в воскресенье, как обычно, а в субботу, и Кларри, приободрившись, попросила Олив передать Джеку, что она будет свободна в субботу вечером. — Если он не против, мы пойдем с ним в «Павильон». В ответ он сообщил, что к этому времени его еще не будет. — Джек сказал, что будет объезжать шахтерские поселки в районе Стэнли и не вернется раньше девяти. Кларри начала подозревать, что Джек не очень-то и стремится с ней встретиться, и это ее обеспокоило. — Как ты думаешь, может, у него появилась другая девушка? — спросила она у Олив. — Он их, должно быть, много встречает во время своих разъездов. — Не говори чепухи, — ответила Олив. — Джек всегда спрашивает о тебе, когда приходит. — Но он никогда не пытается зайти в другое время, чтобы увидеться со мной. — Потому что он очень занят на работе, — резонно заметила Олив. — Он не станет приходить, зная, что ты не сможешь уделить ему больше пяти минут. — Но он и по воскресеньям не пытается со мной встретиться, — сказала Кларри. — Ты же знаешь, какая у него набожная мать. Джек вынужден оставаться дома после церкви, — возразила ей Олив. — Все изменится, когда он накопит деньги на собственное жилье. — Да, верно, — согласилась Кларри. — Но сколько же это будет продолжаться? — Тебе просто нужно потерпеть, — пожала Олив плечами. — Ты ведь всегда мне так говоришь. За всю осень Кларри только дважды удалось пойти на свидание с Джеком: один раз в кино, а другой — погулять в парке Элсвика. Джек при этом был подавлен, даже подозрителен по отношению к ней. — Объясни мне, в чем дело? — допытывалась Кларри. Но он только пожал плечами и сказал, что ничего особенного не произошло. Кларри решила, что он нервничает по поводу работы, и попыталась его приободрить. — Мистер Сток верит в то, что мистер Мильнер со временем добьется больших успехов в чайном бизнесе, — сказала она. Пришла зима, и по мере того, как приближалось Рождество, желание Вэрити устраивать роскошные приемы возрастало. В это время Кларри так редко виделась с Джеком, что даже Олив начала беспокоиться. — Джек говорит, что мистер Мильнер собирается изменить его маршрут. Теперь он будет работать к югу от реки. — Зачем ему это понадобилось? — с тревогой спросила Кларри. — Мильнер расширяет свой бизнес, а Джек его лучший агент, насколько я понимаю. У него хорошо получается уговаривать людей стать их постоянными клиентами. Взволнованная предупреждением Олив, Кларри нашла возможность выкроить вечер для похода в «Павильон» с Джеком, но неожиданно Вэрити затеяла в тот же вечер обед, на котором экономке обязательно нужно было присутствовать. Вместо себя Кларри послала на свидание Олив, чтобы не расстраивать Джека. Впоследствии Олив отчитала ее: — Так не может дальше продолжаться. Джек думает, что ты потеряла к нему интерес. — Но ведь это неправда, — возразила Кларри. — Тем не менее ты опять собираешься это сделать. — Что сделать? — Упустить возможность выйти замуж, — заявила Олив. — Давай не будем об этом вспоминать! — сердито ответила ей Кларри. Но Олив заводилась все больше. — Это так. Если ты выйдешь за Джека, мы сможем отсюда вырваться. — И что дальше? — Мы откроем собственную чайную, как ты всегда хотела, — сказала Олив. — Будем работать на себя, а не на эту заносчивую Вэрити. Кларри раздраженно хмыкнула. — Я хочу этого больше всего на свете. Но мы не можем пока себе этого позволить. Это невозможно при тех доходах, которые сейчас имеет Джек. Нам придется и дальше работать на других. Увидев, что лицо Олив исказилось, Кларри бросилась ее утешать. — Придет время, и у нас будет собственная чайная и только мы будем в ней хозяйками. Но Олив оттолкнула ее. — Не нужно относиться ко мне как к ребенку. Ты здесь всем довольна, а я нет. Ты готова оставаться в этом доме до старости, преданно прислуживая мистеру Стоку. — Это не так, — возразила Кларри. — На твоем месте я тащила бы Джека под венец, пока он не нашел себе кого-то еще, — сказала Олив. — А ты иначе заговорила, — резко ответила Кларри. — Пару недель назад ты советовала мне терпеливо ждать. — Да! — воскликнула Олив. — Но две недели — это очень много. Если ты вскоре не выйдешь замуж за Джека, боюсь, мы никогда отсюда не вырвемся. Терпение Кларри лопнуло. — Будь, наконец, реалисткой! Джек все еще живет со своей матерью. Едва ли он зарабатывает достаточно, чтобы обеспечить меня, не говоря уже о тебе. А я не собираюсь уходить отсюда только для того, чтобы стать девочкой на побегушках у его матери. Может, года через два мы с Джеком сможем позволить себе собственное жилье. У Кларри сжалось сердце от того, какое огорчение вызвали ее слова у Олив. Она твердо решила повидаться с Джеком в его следующий приход, невзирая на то что для нее придумает Вэрити. В ближайший четверг Олив подменила сестру наверху, давая ей возможность встретиться с Джеком. — Идем, выпьешь чаю в моей гостиной, — сказала Кларри, проводя Джека через кухню, пока Долли или Сара его не задержали. В гостиной он присел на край дивана и явно нервничал, теребя в руках шляпу. — Я не могу здесь долго оставаться, — сказал он. Кларри кивнула, испуганная его поведением. Она налила Джеку чаю. Он начал прихлебывать напиток, не поднимая на нее глаз. — Олив говорила мне, что вы расширяетесь и теперь работаете на южном берегу реки, — начала она. — Да, наши дела пошли лучше, — ответил Джек, немного успокаиваясь. — За последний месяц у нас стало вдвое больше клиентов. Люди к нам привыкают, видя, что мы регулярно приходим. Они начинают понимать, что мы их не подведем. Давая ему возможность рассказать о работе, Кларри все время опасалась того, что у нее над головой зазвенит колокольчик и ей придется бежать наверх прежде, чем она успеет поговорить о том, что ее заботит. Наконец она выпалила: — Джек, я должна знать: мы все еще встречаемся? Он покраснел и отставил чашку. — Не думаю. У Кларри пересохло в горле. Только сейчас она осознала, насколько сильно ее будущее зависело от Джека. Ее надежды на побег отсюда и дальнейшая независимость были связаны с его продвижением по службе. — У тебя кто-то появился? — сделав над собой усилие, спросила она. Он нахмурил лоб. — Я мог бы спросить у тебя то же самое. Кларри с недоумением посмотрела на него. Он говорил так, как будто обвинял ее. — Ты единственный, кто меня интересует, Джек. Неожиданно он поднялся на ноги. — Я тоже так думал, — сказал он. — Но до меня дошли кое-какие слухи. Кларри тоже встала. — Какие слухи? От кого? — Люди на площади говорят… — ответил Джек, заливаясь краской от смущения. — О чем говорят? — возмущенно продолжала допрашивать его Кларри. — Поздно вечером тебя видели с другим парнем, — сказал он. — Вы обнимались и все такое. Кларри рассмеялась, услышав такую нелепицу. — Но это же неправда! У меня нет возможности встретиться с тобой, а ты говоришь о каких-то других парнях. Я никого другого не знаю, да и не хочу знать. Джек посмотрел на нее, и в его взгляде появилась надежда. — Так ты ни с кем не встречалась в парке? — Нет, Джек, клянусь тебе! Он явно испытал облегчение. — Я знал, что не нужно верить сплетням. Та девушка из дома напротив, наверное, просто болтала чепуху. Она сказала, что ты была закутана в шаль, чтобы не было видно лица, но все равно, не таясь, помахала ей рукой и пошла на встречу с каким-то богатым парнем. Наверное, она обозналась. Я думал, что ты стала избегать меня из-за того, что встречаешься с ним. Это было давно, в день свадьбы Стока. Кларри тихо ахнула, поднеся ладонь к губам. Джек внимательно посмотрел на нее. — Ах, это, — покраснела Кларри. — Она видела меня, но это не то, что она подумала. Я просто вышла подышать свежим воздухом. Я даже предположить не могла, что он будет в парке. — Кто? — строго спросил Джек. — Мистер Робсон. — То есть ты его знала? Кларри замялась. — Ну, мы с Олив знали его раньше, до того как приехали сюда. Но это ничего… — Он ухаживал за тобой до меня? — спросил Джек. И опять Кларри слишком долго колебалась, прежде чем дать отрицательный ответ. — Нет, не ухаживал. Все не так просто. Но теперь он для меня ничего не значит. Абсолютно. — Та девушка рассказывала иное, — произнес Джек ледяным тоном. — Не говори ерунды, — сказала Кларри, паникуя. — Он был всего лишь одним из гостей мистера Берти. Я понятия не имела, что он может там быть. Это была совершенно случайная встреча. — Может, и случайная, — заметил Джек, — но ты не бросилась убегать, как только его увидела, не так ли? Щеки Кларри пылали огнем. — Ничего не было. Ничего и не могло быть. — Потому что он слишком богат? — язвительно спросил Джек. — Но могло бы, если бы было иначе. Я вижу это по твоим глазам. Ты все еще мечтаешь о нем, Кларри. Я простой разносчик и недостоин такой девушки, как ты. Он нахлобучил шляпу и решительно направился к двери. Кларри бросилась за ним, хватая его за руку. — Джек, пожалуйста, остановись! Ты все воспринимаешь совершенно неправильно. Я хочу выйти за тебя замуж. — Я не хочу быть вторым, — ответил он, стряхивая ее руку, — после какого-то богатого парня, который уверен, что может получить любую понравившуюся ему девушку. — Не говори так, — ахнула Кларри. — Это неправда! Почему ты мне не веришь? — Я никогда не буду достаточно хорош для тебя, Кларри, — сказал он, распахнув дверь. — В глубине души ты и сама это знаешь. И после того, что я сейчас от тебя услышал, ты тоже стала для меня недостаточно хорошей. Он промчался мимо вытаращившихся на него Долли и Сары, которые стояли за дверью, подслушивая. Когда Олив, освободившись, спустилась вниз, она увидела, что они утешают рыдающую Кларри. Только потом, когда сестры остались наедине, Кларри рассказала ей, из-за чего вспыхнула ссора. — А ты не говорила мне о том, что виделась с Уэсли, — произнесла Олив удивленно. — И что он сказал, когда узнал, что мы здесь работаем? — Он не узнал об этом. Я притворилась, что я — Долли, и в темноте он ни о чем не догадался. Огорчение Кларри превратилось в злость. — Мерзавец! — прошипела она. — Неужели не будет конца неприятностям, которые он нам приносит? Теперь вот я потеряла Джека… Олив обняла сестру, успокаивая. Впервые она не упрекала Кларри: «Я же тебе говорила…» Олив просто держала Кларри в своих объятиях, пока не утихли ее всхлипывания.
Глава двадцатая

Наступило Рождество, и Уилл приехал на каникулы. Для Кларри его приезд стал огромной радостью. Когда он вошел в кухню, она бросилась к нему и с восторгом обняла. — Ты не представляешь, как я рада тебя видеть! — воскликнула она. Уилл добродушно рассмеялся и тоже ее обнял. — Вам помочь с пудингом? — спросил он, запихивая в рот только что испеченную сдобу. Сара, которая раньше не видела, чтобы кто-то из Стоков спускался в кухню, изумленно вытаращилась на него. — Скоро ты к нему привыкнешь, — сказала ей Долли. — Это настоящий маленький обжора. Однако бóльшую часть свободного времени Уилл посвятил тому, чтобы навестить своих бывших одноклассников или пройтись по магазинам с Вэрити, потому что из своей старой одежды он уже вырос. Перед Рождеством выпал снег, и Уилл с Джонни отправились кататься на санках. В День подарков Берти и Вэрити взяли его с собой в загородное поместье Ландсдоунов, чтобы поохотиться на зайцев. Время пролетело слишком быстро, и вскоре Уиллу уже надо было возвращаться в школу. Кларри беспокоило то, что Герберт почти не уделял младшему сыну внимания, и она предложила им с Уиллом пойти погулять вместе в день его отъезда. Герберта это рассердило. — Разве вы не видите, что я загружен работой, Кларри? Буду признателен вам, если вы не будете мне мешать. Уилл сделал вид, что его это не расстроило. — Это не важно, я все равно собирался покататься верхом с Джонни. На следующий день он уехал и вернулся только с наступлением пасхальных каникул. К тому времени Вэрити стала особенно раздражительной и привередливой. Она допоздна оставалась в кровати, требуя в огромных количествах сладкого печенья и лакричного напитка. С наступлением лета она объявила, что ждет ребенка. Берти эта новость взволновала, и он суетился вокруг беременной жены больше, чем когда-либо раньше. Но радостное ожидание вскоре было омрачено ссорой между Вэрити и ее свекром из-за того, чтобы превратить бывшую спальню Луизы в детскую. Вэрити со слезами на глазах жаловалась Берти, не стесняясь присутствия Кларри: — Комната стоит пустая уже почти два года. Это бессмысленно! Она идеально подошла бы по размеру под детскую. Ты должен уговорить отца. — Дорогая, — пытался утихомирить ее Берти, — ты же знаешь, что это непросто. Папа очень щепетилен насчет этой комнаты. — Но ведь это ужасно — он сделал из нее музей. — Вэрити передернуло. — Пора ему примириться со своей потерей. — Я не спорю, — сказал ей Берти, — но, в конце концов, это его дом. — Да, но речь идет о нашем ребенке! — завыла Вэрити. — Я вся извелась, переживая о том, где его разместить. Ты разве не видишь этого? Но Герберт стоял на своем. — На третьем этаже достаточно места, — сказал он Берти. — Гардеробная Вэрити размерами с мой кабинет. К тому же я не хочу, чтобы меня отвлекал детский плач, когда я работаю. Маленькие дети должны находиться наверху, чтобы их не было слышно. Кларри испытывала жгучее желание вмешаться. Она могла понять огорчение Вэрити из-за того, что большая комната пустовала, но для Герберта это была не просто спальня, это был храм его покойной супруги. Там все оставалось так же, как в день ее смерти, как будто он считал, что любое изменение будет означать измену ее памяти. Еще Кларри думала о том, не боится ли Герберт в глубине души появления в доме ребенка. Он будет напоминанием о его мертворожденной дочери, потеря которой три года назад стала началом угасания Луизы и ее последующей смерти. Удивительно, но за помощью Берти пришел именно к Кларри. — Белхэйвен, вы, похоже, имеете некоторое влияние на моего упрямого отца, — начал он без обиняков. — Как вы полагаете, вам удастся образумить его во всей этой истории с детской? — Я не вправе в это вмешиваться, — сказала Кларри. — Раньше вы не церемонились, — заметил он резко. Кларри ничего на это не ответила. — Послушайте, — произнес Берти примирительным тоном. — Я понимаю, что между нами бывали трения, но готов признать, что вы здесь прекрасно управляетесь, и Вэрити считает вас хорошей экономкой, учитывая вашу молодость. Он так старался ей польстить, что даже покраснел. — Я был бы чрезвычайно вам благодарен, если бы вы смогли переубедить моего отца, Кларри. Берти впервые обратился к ней по имени. Кларри торжествовала. Берти признал то, насколько необходимой она стала в доме Стоков. — Я попытаюсь, — согласилась она. Кларри подкараулила Герберта, когда он возвращался с вечерней прогулки. С тех пор как Вэрити перебралась к ним жить, он взял себе привычку уходить из дома по вечерам, с тем чтобы избежать бессмысленных разговоров и аперитивов перед ужином. Когда Кларри заметила со своего наблюдательного пункта, что Герберт появился на площади, она вышла, чтобы срезать несколько роз в саду. — Сэр, — обратилась она к нему. — Не могли бы вы дотянуться до тех цветков, что повыше? Герберт подошел помочь, прислонив к оградке свою трость. Было все еще тепло, и он вспотел в своем темном костюме. — У меня с собой бутылка лимонада. Не желаете освежиться? — предложила Кларри. Кивнув, Герберт уселся на ближайшую скамейку и жадно принялся пить. Кларри продолжала срезáть цветы и складывать их в корзину, время от времени поглядывая на него. — Говорите, — произнес Герберт, посмотрев на нее. — Вы же что-то хотите мне сказать. Кларри виновато взглянула на него и засмеялась. — Откуда вы знаете? — У вас такой вид, — проворчал Герберт, — словно вы собираетесь с духом, прежде чем решительно взяться за что-то отвратительное. Кларри улыбнулась, откладывая в сторону садовые ножницы. — От вас ничего не укроется, сэр. — Садитесь рядом со мной, Кларри, — велел Герберт. — Вас послал Берти, да? Она чинно опустилась на скамейку, сцепив пальцы на коленях, и кивнула. — Я не позволю собой манипулировать, — строго сказал Герберт. — Я в этом не сомневалась. — Но вы полагаете, что я не прав в этой истории с детской? — Нет, — мягко сказала Кларри, — в этом деле нет правых или неправых. Он терпеливо ждал, когда она продолжит. — Я просто подумала, что… а чего бы пожелала миссис Сток для своего первого внука? Герберт ничего не ответил. Кларри украдкой бросила на него взгляд — он сидел, стиснув зубы. Его глаза сверкали. — Я не могу, — хрипло прошептал Герберт. — Еще слишком рано. Кларри непроизвольно потянулась, чтобы коснуться его руки. — Я понимаю. Мой отец точно так же переживал гибель моей матери. Он не смог спать в той комнате после ее смерти. Герберт тихо застонал, и по его щеке скатилась слеза. — Если вам невыносима мысль о том, что в доме появится младенец, почему вы не позаботитесь, чтобы у мистера Берти и мисс Вэрити появилось собственное жилье? Он повернулся и, хмурясь, взглянул на нее. Кларри быстро отдернула руку. Как всегда, она слишком откровенно высказала свои мысли. — Прошу прощения, я много себе позволяю. — Нет, Кларри. Я рад, что вы мне это говорите. Я об этом как-то не подумал. Но вы правы, теперь, когда они становятся настоящей семьей, им самое время обзавестись собственным домом. Герберт пристально посмотрел на нее. — Откуда столько мудрости в такой молодой голове? — задумчиво спросил он. Кларри застенчиво улыбнулась. — Не всегда в ней одна лишь мудрость, к сожалению. — А как же ваше будущее, Кларри? — неожиданно поинтересовался Герберт. — Вы все еще встречаетесь с работником мистера Мильнера? Она покраснела. — Нет, сэр. Между нами произошло недоразумение. Кларри встала. — Очень жаль, — сказал он, глядя, как она поднимает корзину. Кивнув, Кларри поспешила назад, пока Герберт еще о чем-нибудь у нее не спросил. Она не разговаривала с Джеком с прошлого года. Теперь он приходил раз в две недели, а не каждый четверг, как раньше, и она иногда видела его издали. Он отрастил усы, приобрел более вместительный фургон и новый костюм. Его дела явно процветали. Но Кларри не расспрашивала о нем Олив, а сестра не упоминала о его приходах, чтобы ее не расстраивать. К радости Кларри, слухи о том, что Берти и Вэрити подыскивают себе жилье, вскоре дошли и до кухни. Лаванда, думая, что она первая об этом узнала, поспешила передать новость остальным. — Мадам предпочла поселиться в Джесмонде, — сказала она, явно повторяя слова своей госпожи. — Приятный район и при этом недалеко от центра города. Кларри и Олив завизжали от радости, как только служанка ушла достаточно далеко, чтобы не слышать их. — Не могу поверить, что мы скоро от нее избавимся! — воскликнула Кларри. Но радость Олив быстро уступила место тревоге. — А что, если после того, как они переедут, мы станем не нужны мистеру Стоку? Ему, наверное, будет достаточно Долли и Сары. — Я уверена, что он позаботится о нас, — развеяла ее сомнения Кларри. Вскоре был выбран и без промедления куплен большой дом на улице Танкервилл. Весь следующий месяц Вэрити постоянно ездила туда, чтобы руководить его отделкой. Переезд был запланирован на ноябрь, за месяц до того, как Вэрити должна была разрешиться от бремени. За две недели до отъезда она вызвала Кларри в свою гостиную. Вэрити сидела в кресле, обложенная подушками. Большой живот создавал ей неудобства. В комнате было душно от ярко пылающего в очаге огня. — Белхэйвен, я составляю список прислуги, которая понадобится мне на Танкервилл-стрит, — произнесла она, взмахнув листом бумаги. — Я хочу, чтобы вы мне помогли. — Я, мэм? — переспросила Кларри в замешательстве. — Да, вы, — сказала Вэрити раздраженно, обмахивая свое раскрасневшееся лицо веером. — Поскольку вы моя экономка, я хочу, чтобы вы тоже высказали свои соображения по поводу выбора прислуги. У Кларри оборвалось сердце. — В-ваша экономка? — спросила она, запинаясь. — Да, — громко и отчетливо произнесла Вэрити, словно Кларри была слабоумной. — Вы переедете со мной в качестве моей экономки. — Но я работаю у мистера Стока, — возразила Кларри. — С мистером Стоком я уже все уладила, — ответила Вэрити, нетерпеливо потрясая списком. — А сейчас подойдите и помогите мне. Кларри стояла как вкопанная, не веря в то, что только что услышала. Ее даже не спросили! Она не позволит распоряжаться собой, словно каким-то предметом мебели. А что же будет с Олив? — Прошу прощения, мэм, — проговорила она, — но я не уеду из Саммерхилла. Если только мистер Сток меня не уволит. Сказав это, Кларри развернулась и вышла, оставив Вэрити с открытым от удивления ртом. Как позже выяснилось, Берти пытался самовольно определить Кларри экономкой в их новый дом, не получив на то согласия своего отца. Когда Герберту стало известно о том, что происходит у него за спиной, он призвал сына к ответу. — Ты не имеешь права так обращаться с сестрами Белхэйвен. Ты должен был посоветоваться с ними, равно как и со мной. Берти попытался отмахнуться от этого как от недоразумения. — Конечно, ты прав, папа. Просто у нас потребность в прислуге больше, чем у тебя. Вэрити подумала, что ты не будешь против. — Но я против, — возмутился Герберт. — Если Кларри и Олив захотят остаться здесь, они останутся. Сестры узнали об этом с большим облегчением, но конфликт омрачил последние дни пребывания Вэрити. Она позволяла себе презрительные замечания в присутствии девушек, и обе они должны были немедленно выполнять все ее распоряжения вплоть до дня переезда. Сару Берти и Вэрити забрали с собой, решив сделать из нее горничную. — Я не против, — сказала девушка весело. — Работать у мисс Вэрити — это праздник по сравнению с тем, что творится в моей семье. За неделю до Рождества Уилл приехал домой, а Вэрити родила двойню — Вернона и Джозефину. Все, и Стоки, и Ландсдоуны, собрались на Рождество на Танкервилл-стрит. Вэрити и Берти с удовольствием показывали гостям свой новый дом и новорожденных детей. Долли получила трехдневный отпуск и отправилась домой, и после посещения церкви Кларри и Олив были предоставлены сами себе. Они решили устроить пикник, поехав на велосипедах на запад, туда, где оружейные заводы и жилые кварталы Бенвелла и Скотсвуда сменялись полями. Было солнечно и совсем не холодно. Олив рисовала голые деревья и бурые холмы, отчетливо выделявшиеся на фоне светло-голубого неба. Кларри обратила взор на север. — В ближайшем будущем мы отыщем ферму отца, — сказала она. — Я не буду здесь чувствовать себя как дома, пока мы ее не найдем. Олив была полностью поглощена рисованием, и Кларри подумала, что она не услышала ее слов. Но когда они уже собирались уезжать, ее младшая сестра сказала: — Это всего лишь ферма. Кларри посмотрела на нее с удивлением. — Неужели тебе совсем не интересно, откуда он родом? — По правде говоря, нет. Там наверняка грязь и вонь, и далеко до магазинов. Пораженная безразличием сестры, Кларри рассмеялась. Кроме того, она стала замечать, что Олив начала перенимать местный выговор и употреблять слова, которые слышала от Долли и Сары. — Я вижу, ты решила превратиться в городскую девушку. Олив немного подумала над словами сестры. — Да, — улыбнулась она. — Но только если жить в хорошем районе города. К тому времени, когда они вернулись, уже стемнело. Сестры едва успели разжечь огонь в каминах, как вернулись Герберт и Уилл. Кларри предложила им легкий ужин, на что Уилл ответил со стоном: — Не смогу в себя впихнуть ни крошки. — Неплохо, наверное, пообедали? — шутливо заметила Кларри. — Еды было столько, что ею можно было бы накормить весь Тайнсайд, — проворчал Герберт. — А вот чашку чая я выпил бы с удовольствием. Когда Кларри и Олив забирали их пальто, он предложил: — Почему бы вам обеим не составить нам компанию в кабинете? Если только у вас нет других планов, — добавил он смущенно. — Мы можем поиграть в нарды, — обрадовался Уилл. — Теперь уж вы меня не победите, Кларри, я все время играл в школе. — Рад, что твое дорогостоящее образование приносит пользу, — едко заметил Герберт. — Я принимаю вызов, — ответила Кларри, смеясь. — Олив, принесите, пожалуйста, свою скрипку, и мы сможем сыграть дуэтом, — попросил Уилл. Они вчетвером провели вечер в кабинете у камина. Кларри с Уиллом играли в нарды, а Герберт и Олив читали, а потом Герберт и Кларри слушали игру Олив и Уилла. Это было очень похоже на те зимние вечера в Белгури, которые они проводили с родителями и Камалем, — именно такими их запомнила Кларри. Она испытывала глубокую благодарность к либерально мыслящему Герберту и его эмоциональному сыну за то, что они позволили ей почувствовать себя в кругу семьи. На следующий день Герберт вернулся к работе, а Уилл поехал проведать Джонни. — А почему ты не приглашаешь его к себе? — поинтересовалась Кларри. — Мы с радостью приготовили бы угощения, которые ему нравятся. Уилл воспринял эту идею с восторгом, и Кларри поняла, что раньше ему никто этого не предлагал. Его отцу такое не приходило в голову, а Вэрити была бы против присутствия еще одного юноши, путающегося у нее под ногами. Джонни Уатсон оказался веселым темноволосым пареньком, таким же смешливым, как и Уилл. Он говорил с шотландским акцентом. По просьбе Уилла Кларри и Олив приготовили блюда индийской кухни: приправленную карри баранину и нут с рисом, а также пресные хлебцы, которые мальчики помогали им печь на противне. Джонни был поражен таким попранием норм этикета и простыми отношениями Уилла с прислугой, но с радостью присоединился к ним. Кларри показала мальчикам, как нужно зачерпывать еду лепешкой. Вошедший Герберт застал их сидящими за кухонным столом и поглощающими экзотические яства. Кларри виновато вскочила. — Простите, сэр, я думала, вы в офисе. Герберт пришел в замешательство. Он хмуро взглянул на мальчиков. — Очень вкусно, папа, — сказал Уилл с полным ртом. — Судя по запаху, так оно и есть, — согласился Герберт, отодвигая свободный стул. — Можно и мне попробовать? — Конечно, сэр, — улыбнулась Кларри, вздохнув с облегчением.