Италия. Военный легат Серапаммон и кентурион Сигисбарн

Серапаммон был верным человеком. Других достоинств, необходимых военачальнику, у него не имелось. Но этого, единственного, оказалось достаточно, чтобы по первому зову своего родственника‑патрона из свиты Августы, Серапаммон напрочь забыл о боевой задаче легиона (стеречь границу империи) и стремительным маршем, на предельной скорости, погнал своих легионеров к Риму. Скорей, скорей! К черту обозы и походную подготовку! Не по вражеской же земле идем – по своей. Беспощадно обирая окрестные хозяйства, Серапаммон одолел полпути до Аквилеи… Где его нашел еще один гонец, сообщивший, что бунтовщики из Первого Германского намереваются не позднее Дня Юпитера покинуть Рим и двигаться Серапаммону навстречу. Более того, в том же письме, тайнописью, сообщалось о том, что с собой бунтовщики везут богатства, добытые в Сирии, и золото, выплаченное негодяям за то, чтобы они убрались из Рима.

Серапаммон был никудышным военачальником, но человеческую натуру знал хорошо. И немедленно, перед строем своих легионеров, сделал тайную часть послания явной.

Моральный дух легиона, достигший критического уровня из‑за бешеной и совершенно непонятной гонки (о причинах внезапного марша Серапаммон на всякий случай не сказал даже своим офицерам), мгновенно взлетел вверх.

Окрыленный жадностью легион полетел к Аквилее. И дальше…

Где и наткнулся на третью и девятую когорты, сопровождающие обоз Первого Германского.

Впрочем, командиры Четвертого не стали разбираться, какое именно подразделение римской армии загораживает им путь. Потребовали старшего (то бишь, Сигисбарна), и в ультимативной форме велели убираться с дороги.

И Сигисбарн приказ выполнил. Тяжелые фургоны и массивные возы, увязая в рыхлом грунте, съехали с дороги на скошенное поле. Сигисбарн помнил, что везет, и вел себя правильно.

Легионеры Четвертого Флавиева бодрым шагом проклацали мимо. Никто из кентурионов и трибунов не удосужился приглядеться поближе к значкам когорт.

Лишь кто‑то из опционов последней когорты поинтересовался, откуда «родом» коллега‑опцион из встреченной части и что интересного в опекаемом им фургоне.

Опцион был не германцем, а италийцем. Но – по‑германски простодушным. Потому ответил правду: мол, шестой кентурии девятой когорты Первого Германского «старший сержант».

Надо отметить, что Серапаммон не удосужился назвать «номер части» начиненных золотом бунтовщиков. Поэтому прошло некоторое время (примерно час), пока информация достигла ушей легата.

Ух, как он взвился!

Некомпетентность свежеиспеченного легата в данном случае сработала в плюс. Серапаммон ни на миг не усомнился, что информация точная. И приказал немедленно развернуться и перехватить негодяев.

Повинуясь команде, легион припустил в обратном направлении. И опять никто не удосужился донести до солдат и младших кентурионов смысл маневра.

Тем временем, парни Сигисбарна вновь выбрались на дорогу и без особой спешки двинулись дальше…

Когорты как раз въезжали в небольшой городок, когда на пригорке показалась Аквила Четвертого Флавиева…

Стоит отдать должное Сигисбарну: он сразу сообразил, что чужие легионеры спешат назад не для того, чтобы извиниться за проявленное неуважение. Если они возвращаются, значит пронюхали, что именно охраняют когорты Первого Германского. А коли так, то надо готовиться к обороне.

Сигисбарн рявкнул команду – и три кентурии девятой когорты перекрыли дорогу у ворот.

А остальные вошли в городок и заняли наиболее удобную позицию для обороны: городской форум. Фургоны сомкнулись, перегородив улицы. Стрелки взобрались на портики и крыши. Все прилегающие здания были проинспектированы и «очищены». Лишние люди (включая громко протестующую городскую администрацию и кучку жрецов) выставлены за пределы «крепости».

На всё это потребовалось меньше получаса…

Это время Сигисбарну было любезно предоставлено суматохой, возникшей на дороге, когда порядком запыхавшийся авангард (в прошлом – арьергард) Четвертого легиона наткнулся на хлипкий заслон из трех кентурий.

Хлипкий‑то, хлипкий, но вполне достаточный, чтобы остановить походную колонну.

Трибун‑латиклавий, молоденький и храбрый сенаторский сынок, потребовавший немедленно освободить дорогу, получил из пращи по красивому шлему и рухнул на дорожные плиты. Впрочем, особо не пострадал, только задницу ушиб.

Укрывшийся за спинами охраны Серапаммон потребовал немедленно втоптать негодяев в землю, но более опытный примипил Четвертого резко воспротивился. Толпой, что ли атаковать? Превосходство очевидно, однако супротивники очень верно выбрали позицию. С флангов не подойти – дома. Только в лоб. А в лоб – это кентурия против кентурии. Остальные будут бесполезно топтаться позади. Так что по его, примипила, мнению, следует поступить просто: послать в обход конницу, а наглых «германцев» обстрелять из орудий.

Сераппамон идею немедленно одобрил. Однако тут же выяснилось, что орудий‑то при легионе нет. В лагере оставили, чтоб в дороге не отягчали. Всей артиллерии – два «скорпиона». Но толку от них никакого, потому что в спешке забыли взять для них стрелы. А со стрелами вообще проблемы. У каждого ауксилария имеется «носимый» боезапас, но это всё.

Серапаммон поорал минуты три, потом заткнулся и предоставил примипилу действовать самостоятельно.

В результате две алы конницы поскакали в обход, а две последние кентурии последней когорты (в обратную сторону легион, как сказано выше, двигался задом наперед) быстренько построились и двинулись на противника.

Противник встретил их метким градом пилумов. Потерь почти не было, но строй смешался и атака остановилась. У легионеров Четвертого пилумов не было. Почему? А хрен знает. Так вышло. Последняя когорта – она и есть последняя когорта. Новобранцы, трусы и лентяи.

Серапаммон рвал и метал. Из хвоста колонны в голову спешили примипиловы орлы… Но пока они «прилетели», кентурии противника без спешки и в полном порядке отступили в глубину улицы. Легионеры десятой когорты Четвертого Флавиева радостно (но тоже без спешки) двинулись за ними… Перекрыв путь подоспевшим «старшим товарищам» из первой когорты.

Тем временем пришли новости от легкой конницы.

Охват не получился. Ауксилларии завершили обходной маневр – и наткнулись на фургоны германцев. И на германские стрелы. Пришлось отступить.

Тем временем кентурии заслона отошли к форуму и благополучно «втянулись» внутрь баррикады из фургонов. А их преследователей немедленно забросали стрелами.

Легионеры Четвертого проворно собрались в «черепаху» и отошли на безопасное расстояние.

Сигисбарн на пару с командиром девятой когорты, греком из Фессалоник, взобрался на крышу храма Геры (покровительницы городка) и оценил положение как вполне удовлетворительное.

Противник, да, намного превосходил в численности и в чистом поле задавил бы пару когорт даже внутри передвижной крепости из фургонов. Но городок подвернулся очень вовремя. И место они заняли отличное. Прямо в центре форума – бассейн с водой. Подпитывающийся из источника. И на рынке склады с зерном. Можно хоть полгода обороняться. Кроме того легионеры противника вообще не очень хорошо себя чувствуют в городских условиях. Топчутся внизу, стараются держать полевой строй, хотя по уму должны были уже занимать господствующие над городком позиции. Правда, самые высокие точки здесь, вокруг форума, но и поблизости имеются подходящие места. Вон тот храм, например.

В отличие от солдат Четвертого «спецназовцы» Сигисбарна чувствовали себя в городских условиях – как рыба в воде.

Спасибо риксу Аласейе, они такие ситуации не раз отрабатывали.

Так что Сигисбарн точно знал, что теперь делать.

Он предоставил легионерам девятой когорты держать оборону, в то время как «спецназовцы» третьей когорты, скрытно, по крышам, по тылам, заняли дома вдоль улиц, оптимально подходящих для атаки противника. И затаились.

В том, что произошло позже, легат Серапаммон был не виноват. Ведение боя он поручил более опытным: префекту лагеря и примипилу. А те уж действовали привычно и традиционно. Есть враг, скрывшийся за укреплением. Значит, следует применить вариант атаки: «штурм вражеского лагеря». Жаль, мало боеприпасов, и от предварительного обстрела придется отказаться, но зато – численное превосходство налицо.

И командиры бросили пехоту на штурм. Сразу с двух направлений.

Легионеров встретил град стрел и камней, но это привычно. Атакующие быстренько сложили из щитов‑«черепиц» неуязвимую «черепаху» (тем проще, что с флангов защищали стены домов) и рысцой накатились на линию фургонов. Дальше – тоже традиционно. Это же не крепостная стена. Так что – «живые» ступеньки, и по ним вверх. Перепрыгнуть через препятствие (дружно, щит к щиту) и – врукопашную.

Но фургоны – не частокол. Только ты взобрался на парусиновую или кожаную крышу, а тебя снизу – копьем! А даже, если успел спрыгнуть на ту сторону, тоже нехорошо. Там уже ждут злые парни. А ты уже не в шеренге. Ты – сам по себе, потому что товарищи слева‑справа – не успели прыгнуть вместе с тобой…

Тем не менее, атака бы всё равно удалась. Задавили бы девятую когорту массой и общей ветеранской выучкой.

Но – сюрприз!

Как раз когда тысячи полторы легионеров втянулись в каньоны улиц, на них, внезапно, повсюду, из каждого дома, набросились германцы.

Средний легионер – слабенький фехтовальщик. Его задача – держать строй, держать щит, и колоть точно, по команде.

А для варваров рукопашная мясорубка – любимый вид боя. Да, они тоже научились держать строй и разом маневрировать ничуть не хуже латинян, но «детские привычки» сохранились. Больше всего среднестатистический гот или герул любил рубиться в хаотическом месиве друзей и врагов. Чтобы священная ярость‑вут кипела в крови, из груди рвался безумный вопль «Вотан!», а кровь весело брызгала из‑под клинка.

Германцев было раза в три меньше. Но они оказались в своей стихии. Выскакивали из дверей и сразу приканчивали ближайшего противника. Прыгали с крыши на «крышу» щитов, били в щель, проламывали «черепицу» и, оказавшись в гуще врагов, рубили и кололи, как бешеные.

Дикие вопли легионеров Серапаммона перекрыли даже бешеный рёв германцев.

Командованию Четвертого легиона сразу стало понятно: произошло нечто незапланированное. Засада?

Вырезаемым легионерам эта простая истина оказалась доступна еще раньше.

– Засада! Засада! – завопили сотни голосов.

Штурм прекратился. Тысячная масса легионеров ломанулась прочь. Из тесноты улиц – на оперативный простор.

Они уже бежали, когда буккинаторы Четвертого протрубили отступление.

Сигисбарн, наблюдавший за битвой с храмовой крыши, велел своему трубачу выдуть условный сигнал, по которому германцы тоже должны были выйти из боя. Им всё равно не победить целый легион. Да и ни к чему это. Главное: не дать победить себя. Сохранить доверенное имущество.

Не все парни услышали сигнал: ярость Вотана – жуткая штука. Башню сносит на раз. Но большая часть – услышала. А потом и остальные очнулись (рубить‑то больше некого – одни трупы вокруг) и поспешно убрались с поля боя, потому что на смену покоцанным кентуриям уже двинулись свежие (командиры Четвертого воевать умели), и перспектива столкнуться со правильным строем охладила пыл получивших «римское образование» варваров.

Объективно потери Четвертого легиона были не так уж велики: сотни две‑три. Но Серапаммон велел лагерь противника больше не атаковать. Легионеры его снова вошли в щели улиц (начеку, готовые к фланговым атакам), но вошли лишь для того, чтобы забрать своих раненых и убитых.

Им не препятствовали.

Следующую контратаку Сигисбарн запланировал на ночь.

Но его планы не реализовались.

Серапаммон получил свежие новости.

Гонец добирался морем. На попутном кораблике из Равенны. Гонец принес весть: Первый Германский только что покинул город и движется прямиком навстречу Четвертому легиону.

Серапаммон озаботился. Если Первый Германский только что был в Равенне, то с кем он сейчас воюет?

Для выяснения к осажденным отправили посланника.

Посланника послали к воронам. К счастью для него – в переносном смысле. Кентурион осажденных обозвал легата нехорошими словами и пообещал отрезать нос и уши.

Дилемма встала перед Серапаммоном. Если в городке – не бунтовщики, то он здорово влип. Если в городке засела всё‑таки часть злокозненных германских ауксилариев (несколько доставшихся легату трупов хоть и были в традиционной римской форме, но были куда больше похожи на варваров, чем на латинян), то у Серапаммона в юридическом смысле всё в порядке, зато его легион рискует оказаться между двух огней, когда подойдут те силы, о которых толкует гонец.

Серапаммон был неопытным военачальником, зато читал историческую литературу. Он принял решение. Выковырять из норы этих он еще успеет. А сейчас следует пойти и разбить тех.

Так что к некоторому огорчению Сигисбарна, уже прикинувшего, как они ночью будут резать латинян, вражеский легион снялся с места и двинул на юг.

Однако Сигисбарн с места не тронулся. Вдруг – ловушка?

Он решил дожидаться подхода главных сил прямо здесь. Кто знает… Вдруг в Аквилее его подстерегает еще один недружелюбно настроенный легион?

А Серапаммону очень повезло. Разведка бунтовщиков по собственной глупости угодила прямо ему в руки. Разумно было бы сразу же допросить пленных, но Серапаммон притомился в пути и решил, что утро вечера мудренее. Кто же знал, что дружки пленных заявятся среди ночи и выпустят глупых птичек?