Вопрос 2 Франсуа Кенэ и возникновение школы физиократов

Физиократов, от меркантилистов отделяет целый ряд отдельных переходных произведений и писателей, которые разрушают, подрывают шаг за шагом, камень за камнем основу меркантилизма.

Во Франции в эпоху Кольбера, давшему меркантилизму свое имя «кольбертизм», он получил самые крайние формы выражения во внутренней политике и во внутренней жизни. Этот кольбертизм совпал с глубочайшим экономическим и социальным кризисом страны. Положение французского крестьянства и сельского хозяйства вообще в XVIII веке, и в особенности в эпоху революции, достаточно изучено и описано в литературе, и оно таково, что трудно было бы преувеличить его тяжесть. С одной стороны, феодальная зависимость, разные натуральные повинности, которые лежали на крестьянстве, с другой стороны – кризис, связанный с перенаселением и отсутствием сельскохозяйственного прогресса, и наконец, страшная тяжесть налогов, лежавшая на этом крестьянстве. Все это в совокупности производило мрачное и тяжелое впечатление о той правительственной политике, которая была связана с именем Кольбера и системой кольбертизма.

В числе этих противников заслуживают упоминания Буагильбер и Вобан.

Буагильбер всю жизнь посвятил борьбе с системой Кольбера. В своих статистических трудах он описал Францию того времени.

В своих сочинениях он описывает весьма мрачными красками царствование Людовика ХIV, а в своих теоретических исследованиях он является серьезным и страстным противником меркантилизма. Он постоянно и настойчиво повторяет, что богатство нации заключается не в серебре и золоте, но в полезных вещах и в особенности в продуктах земледелия. Он с большим осуждением относился ко всякому произвольному вмешательству в дела внутренней и внешней торговли, особенно хлебной, которое было широко распространено в эпоху Кольбера. Богатство народа, думал он, не зависит от правительства; вмешательство последнего в промышленные дела более вредно, чем полезно; нельзя безнаказанно нарушать естественные законы экономического порядка, интересы частных лиц и классов при системе свободы вполне солидарны, а выгоды отдельных личностей совпадают с интересами государства. Такая же гармония интересов существует и между отдельными нациями, которые связаны между собой, как города отдельного государства связаны друг с другом. Свобода обычно приводит не только к благосостоянию, но и к миру и гармонии.

Буагильбер разделяет людей не по принадлежности к нациям, а по их социальному положению. По его мнению, есть два класса людей: одни ничего не делают и пользуются всеми благами, другие целыми днями трудятся и едва зарабатывают себе на скудное пропитание, и для них он желал бы оказать покровительство и помощь.

Таким образом, в сочинениях Буагильбера чувствуется начало революционных настроений, хотя это и начало восемнадцатого века. Буагильбер много говорит о нуждах земледелия, которым, по его мнению, неосновательно стали пренебрегать во Франции, и желал бы заменить косвенные налоги прямыми подоходными и восстановить уплату их натурой, чем он надеется обеспечить равномерность налогов.

Кроме Буагильбера, был целый ряд других, которые занимались или общими или отдельными вопросами экономической жизни; но сочинения Буагильбера содержат в себе уже довольно решительное отрицание политики «кольбертизма». В этом отношении он явился предшественником той группы экономистов, которые эти вопросы сделали своей специальностью. Те потребности жизни, которые назревали, были именно: потребность аграрной реформы в самом широком смысле, потребность оздоровления земледелия, потребность финансовых реформ, освобождение народного труда от давления протекционизма, - все эти назревшие потребности выражали писатели, предшественники физиократов; но они получили систематическое выражение и философскую формулировку лишь в учении физиократов.

Физиокария – это значит господство природы, и самое название лучше всего показывает отличительную особенность этой школы, именно то, что она стремилась к согласию с природой, к естественному порядку вещей.

Физиократия представляется не только экономической теорией и экономической политикой, но и философией экономической жизни. Нельзя начинать изложение учения физиократов, не останавливая главное, исключительное внимание на личности деятеля и главы этой школы, Франсуа Кене.

Кене родился в 1694 году в деревне Мера, в крестьянской семье и был десятым из тринадцати детей сельскохозяйственного рабочего, а окончил жизнь дворянином, возведенным в дворянское достоинство собственнолично королем, называвшим его «мой мыслитель». На двенадцатом году он поступил в школу, а на шестнадцатом поступил на обучение к деревенскому фельдшеру; но его потянуло в Париж, где он занимался медициной и философией. Получив звание практического врача, он начал заниматься практикой и выпустил ряд сочинений по медицине и физиологии человека и животных.

Отличительной особенностью этого замечательного человека была необыкновенная разносторонность умственных интересов. Эта разносторонность умственных интересов сама по себе есть признак большого ума, не могущего замкнуться в рамках какой-либо специальности и удовлетворяться ею; и у Кене это не только признак большого ума, но и признак талантливости исследования, потому что во всех областях, где он прилагал свою силу, он выступал как самостоятельный исследователь, как творческий ум.

В 1749 году Кене поступил в Версаль врачом к известной маркизе де Помпадур и поселился в королевском дворце. Здесь он познакомился с Людовиком ХV, которому была близка маркиза де Помпадур и сделался лейб-хирургом. Нужно сказать, что это положение, внешним образом как бы двусмысленное и компрометирующее, положение врача у любовницы короля, по свидетельству биографов, совершенно не грязнило и не затрагивало Кене. Мыслитель старался не замечать и проходить мимо многого из того, что заставило бы споткнуться более слабого духом человека, и переносил свое положение без урона своего нравственного достоинства. В 1753 году он издал свое последнее медицинское сочинение о лихорадке, а на седьмом десятке своей жизни он становится экономистом, и первые его работы по политической экономии появляются, когда ему было 64 года от роду. Забегая вперед, скажем, что и политическую экономию через некоторое время он оставил с тем, чтобы под самую старость обратиться к исследованиям математического и геометрического характера, и написал трактат в этой области.

В 50-х годах ХVIII века Кене, который был знаком со всеми выдающимися умами того времени и в антресолях которого они нередко собирались, делается участником и сотрудником знаменитого издания «Энциклопедия». «Энциклопедия» в настоящее время считается памятником французского просвещения и материализма ХVIII века; однако вначале она не имела такого направления и задумывалась по более широкому плану. Первой статьей, которую написал Кене, была статья философская, по теории познания под заглавием «Очевидность», вышедшая в 1756 году; а затем вторая экономическая статья о фермерах и зерновых хлебах, где намечаются его экономические воззрения. В конце 1758 года он закончил свое самое известное сочинение про землю «Экономическую таблицу» (фр. Tableau economique). Но это сочинение было издано всего в нескольких экземплярах для частого употребления лишь в 90-х годах XIX века оно было найдено и издано австрийским экономистом Стефаном Бауэром, тогда как раньше помещался только анализ этих таблиц.

Эта «Экономическая таблица» в виде математических схем заключает в себе как бы математическое изложение экономического учения физиократов. Эта темная и трудная материя популяризовалась рядом писателей, сторонников последователей Кене.

Идеи учения Кене получили дальнейшее развитие в журнале, издававшимся одним из близких друзей Кене, Дюпон-де-Немуром, и называвшемся «Журнал земледелия, торговли и финансов». После прекращения этого журнала в 1767 – 1768 гг. Дюпон-де-Немуром издал сборник статей Кене, которые, частью из скромности, частью из других соображений, печатает анонимно под заглавием «Физиократия, или естественное устройство правительства, наивыгоднейшее для человеческого рода».

Кроме того, он написал несколько статей, которые рассчитывал поместить в «Энциклопедии», но не поместил, не сочувствуя тому материалистическому характеру, который приняла «Энциклопедия». После смерти Людовика XV, при Людовике XVI, Кене попал в немилость и был удален от двора, но видел еще министерство своего товарища и единомышленника Тюрго, хотя и не пережил его падения; Кене умер в 1974 году, 80-ти лет от роду в Версале.

В этой биографии уже заключается указания на то, что система физиократов – происхождения несколько кабинетного. Это есть создание мыслителя, пробовавшего свои умственные силы в различных отраслях. По мнению Кене достаточно раскрыть глаза людям и освободить их от невежества, чтобы спасти их. Отсюда вообще преувеличенная оценка теоретического учения, теоретического знания. Неудивительно, что друзья и почитатели Кене, оценивали «Экономическую таблицу» как равносильную изобретению письма и изобретению монеты.

Вот исходя из такой точки зрения физиократы ставят себе задачей истинное просвещение своих современников. С одной стороны, относительное улучшение политического строя в виде просвещенного деспотизма, с другой стороны – в виде улучшения экономического строя.

Здесь мы вступаем в область чисто экономических учений, и в этой области наиболее сказываются черты исторического момента и общей окружающей экономической обстановки. Физиократы, во всяком случае, эти стадии, эти условия момента, переработали и связали с общей теорией, так что нельзя оторвать одно от другого и нарушить целостность здания. Отличительными чертами физиократов в области хозяйственной является их признание универсального значения развития принципа естественной свободы. В этом отношении они, вместе со многими критиками меркантилизма, являются противниками меркантилисткой политики; в отличие от них, для физиократов требование свободы не есть требование практической политики, а есть требование осуществления естественного права, абсолютное требование заповеди Божества. Впрочем, ранние физиократы в этом отношении были более умеренны и более практичны. Ранние физиократы высказывали идею свободной торговли как идею разумной целесообразной политики, оставляя в стороне ее практическую целесообразность, которую Кене отстаивает как принцип естественного права. Но при этом свобода естественная понимается односторонне: она понимается индивидуалистический. Это есть принудительная свобода, устранение всяких мер вмешательства государства в экономическую жизнь общества и всяких групп. Они также враждебно относятся к враждебной политике и пошлинам, как и ко всем рабочим организациям, цеховым организациям и вообще и вообще ко всем попыткам ограничить групповую и общественную свободу. Они хотят автоматизировать общество и предоставить каждого снова своей судьбе. Понимание этой индивидуалистической свободы характерно для XVIII века, для эпохи Посвящения. Гурнэ, который был практическим деятелем, сформулировал требование свободы торговли в своей знаменитой формуле: «Laissezfaire, laissezpasser», т.е. предоставить естественному порядку развиваться.

Высказывая такой принцип, физиократы обращаются как против меркантилизма, так и против социализма, потому что меркантилизм и социализм считают, что необходимо как можно больше вмешательства государства. По мнению Гурнэ, каждый знает свой интерес лучше, нежели другой, для которого этот интерес безразличен. Это – общие физиократические идеи относительно всего экономического строя.

Физиократы тем отличаются от своих предшественников- меркантилистов и от дальнейших представителей политической экономии, что они на первый план народного хозяйства выдвигают земледелие как единственную производительную отрасль народного труда. Только земледелие производительное отрасль народного труда. Только земледелие производительно: все остальное является паразитарным по отношению к нему. Как торговля, как и мануфактуры зависят от земледелия. Они питают земледелие обращением ценностей, но не создают их. Следовательно, физиократы выступают здесь как идеологи земледелия. В земледелии все общество, рассматриваемое с экономической стороны, по своим экономическим функциям, распадается на два класса: во-первых на производительный, на тех, кто трудится на земле, и во-вторых, непроизводительный, которому чуждо земледелие. Ввиду того, что в земледелии существует земельная собственность и земельные собственники, они выделяли их еще в один класс, класс землевладельцев, и называли его «classemixte» (или смешанный), считая этот класс непроизводительным, но в тоже время за принадлежность к земледелию не решаясь счесть его вполне непроизводительным.. Земледелие как единственная производительная отрасль народного труда создает ценность не только для производительного класса, но и для всего общества, следовательно, оно создает прибавочную ценность, избыток, достаточный для того, чтобы покрыть, оплатить издержки всех непроизводительных отраслей труда, т.е. мануфактуры и торговли. Только в земледелии «classeproductive» создается чистый продукт. Это то, что в последствии Маркс назовет прибавочной стоимостью, а Родбертус - рентой и что является свободным избытком продукта, созданного производительным трудом. Для народного труда имеет важность только то, что так или иначе затрагивает судьбы земледелия. В области цен, например, для народного хозяйства имеет значение, высок или низок уровень цен на продукты земледелия. Если этот уровень высок, то вся страна богата, если этот уровень низок, то вся страна бедна, потому что этим подрывается земледелие и понижается процент на капитал, и вообще все народное хозяйство терпит ущерб. Что касается промышленного труда, то хотя он не умножает богатства, но способствует умножению населения, если оно не развивается в ущерб земледелию, - иначе он ведет к противоположным результатам. Что касается торговли, то только нации, ведущие торговлю продуктами земледелия, торговлю сырьем, могут вести международную широкую торговлю. Мануфактурная торговля может поддерживаться только доходами с земледелия. Что касается роли денег, которым отводилось такое место в учениях меркантилистов, то физиократы впадают в противоположную крайность. Они считают деньги простым товаром, призванным быть только посредником в обмене, и совершенно закрывают глаза на специальные качества этого товара, присущие ему. На этом основании они смотрят на теорию торгового баланса пренебрежительно, называя его химерой, потому что торговля не создает новых ценностей и деньги просто товар, то каким образом можно торговлей обогащаться и вообще придавать ей какое-нибудь значение. Свое учение производительной роли земледелия и о том значении, какое представляет земледельческое производства для всего народного хозяйства, Кене облек в математическую формулу «Экономической таблицы». В ней заключаются математическая иллюстрация к идеям физиократов о производительной роли только одного земледелия. Очевидно, общая задача, которая здесь должна быть иллюстрирована, сводится к тому, чтобы показать, каким образом ценности, производимые в земледелии, распределяются по всему народному хозяйству, по непроизводительным отраслям труда и каким образом совершается этот обмен. Этот процесс общего производства и обмена облечен в сложную математическую формулу и изложен в «Экономической таблице». Более простая цифровая иллюстрация этого процесса может быть сделана так.

Кене, а с ним школа физиократов представляли себе процесс общественного производства и обращения таким образом: существует три класса: 1) класс производительный (classeproductive), 2) класс собственников (classeproprietaire), 3) класс непроизводительный (classesterile).

Класс производительный начинает производство с некоторым запасом капитала, который мы определим в два миллиарда каких-нибудь единиц. Этот класс есть единственный общественный класс, который производит новые ценности и новые доходы (produitnet).

Предположим, что produitnet в этом году составляет 3 миллиарда, так что общая сумма производства первого класса составляет 5 миллиардов.

Затем класс собственников в начале года имеет 2 миллиарда; эти ценности, получены им как доход еще от прошлого года, представляют собой фонд потребления, которым класс собственников располагает как класс, существующий на доходы.

Наконец, третий класс – непроизводительный, который, хотя и не производит никаких ценностей, но тоже нуждается в известных затратах капитала или авансах; предположим, что этот аванс будет равен 1 миллиарду, который имеется у него в начале производительного года.

Следовательно, вот картина общественного производства, которую представляет Кене. Теперь, как распределяются эти 3 миллиарда у как вообще происходит весь общественный обмен? Предположим, что класс собственников с 2 миллиардами дохода распределяет их пополам в целях покупки. Он нуждается в продуктах земледелия, и в разных предметах промышленности.

Мы должны предположить, что класс собственников покупает у первого класса продуктов земледелия на 1 миллиард; затем у третьего класса он тоже покупает на 1 миллиард, так что у третьего класса оказывается в распоряжении сумма ценностей на 1 миллиард. Третий класс, непроизводительный, который нуждается в предметах, потребляемых для своего существования, на этот миллиард покупает у первого класса предметы земледелия и добывающей промышленности. Таким образом, из 3 миллиардов у производительного класса остается produitnet лишь на 2 миллиарда. Но первый класс тоже нуждается в услугах третьего класса, в тех предметах и услугах, которые можно получить от третьего класса. Предположим, что этот первый класс предъявляет спрос в таком же количестве, как третий, на 1 миллиард. Значит, у третьего класса этот первый класс покупает на 1 миллиард предметов, изготавливаемых им, так общая сумма покупок будет уже 2 миллиарда; на 1 миллиард у него купил второй класс, и на 1 миллиард - первый. Но этот миллиард третий класс не удерживает в своих руках, потому что он нуждается для продолжения производства в будущем году, чтобы был восстановлен его аванс, его затраты капитала. Следовательно, на этот миллиард непроизводительный класс покупает предметы земледелия у класса производительного, так что это будет уже 3-й миллиард, на который предъявляется спрос у первого класса.

Следовательно, все 3 миллиарда чистого дохода, произведенные первым классом, распределяются без остатка, а затем оставшиеся 2 миллиарда составляют его остаток, его аванс на будущий год.

Вот процесс, который представляют себе физиократы, согласно «Экономической таблице». Нужно сказать, что в этой «Экономической таблице» заключается произвольное допущение, с которым и связана теория физиократов.

Именно, здесь предполагается, что ценность в 1 миллиард, затрачиваемая непроизводительным классом, не производит никаких новых доходов, никаких новых ценностей. Между тем этому же непроизводительному классу приписывается способность продавать эти непроизведенные ценности, потому что собственно аванс в 1 миллиард и должен был составить ценность в 1 миллиард, тогда как окончательная сумма продажи первого второму составляет 2 миллиарда. Таким образом, в действительности, и в третьем классе, оказывается, произведена новая ценность, только физиократы не называют ее чистым доходом.

Следовательно, класс собственников и класс промышленников имеют лишь паразитарное существование. Очевидно, при этом предположении является небезразличным то или иное распределение чистого продукта, с точки зрения интересов всего народного хозяйства, между предметами, производимыми первым классом, и предметами, производимым третьим классом.

Отсюда понятно, что для государственного деятеля было существенно только то, что связано с процветанием земледелия, и в числе их правил экономической политики значится следующее: «Экономическая политика должна поощрять лишь производительные издержки и торговлю сырьем: бесплодные же издержки предоставить самим себе, т.е. в лучшем случаи не обращать на них никакого внимания». Понятно и следующее положение:»Нация владеющая большой территорией, годной для обработки и имеющая возможность весть большую торговлю сырьем, не должна допускать большого наплыва денег и людей в мануфактуры и торговлю произведениями роскоши в ущерб труду и издержкам, затрачиваемым на земледелие, так как, прежде всего, государство должно быть населено богатыми земледельцами».

Если политика меркантилизма рассматривала земледелие лишь как средство для развитья промышленности, то у физиократов, напротив, земледелие вызывает совершенно другую оценку. Физиократы являются решительными сторонниками высоких цен на хлеб, обеспечивающих большую доходность земледелия. В числе тех положений экономической политики Кене, из которых два приведены выше, значится такое: «Земли, предоставляются для культуры зерновых хлебов, следует по возможности соединять в большие участки, эксплуатируемые богатыми феодалами, так как в крупных земледельческих предприятиях, сравнительно с мелкими, издержки на содержание и ремонт менее значительны, расходы гораздо ниже, чистый продукт несравненно значительней. Многочисленность мелких фермеров не выгодна для населения».

Это относится к повышению чистого продукта в его натуральном виде. Затем следует такое положение: «Государство не должно стремиться к понижению цен на съестные продукты и товары, так как обоюдная иностранная торговля оказалась бы в этом случае невыгодной для нации. Какова продажа ценностей, таков и доход: изобилие и низкие цены не создают богатства. Неурожай при дороговизне цен является бедствием. Изобилие же, сопутствуемое высоким ценами, создает громадные богатства».

Физиократы заботятся, стало быть, более о меновой ценности, нежели о потреблении, и в этом случаи они являются представителями менового хозяйства, которые для своего развития требуют известных рыночных условий. Из истории и из экономики земледелия можно многократно убедиться в том, насколько физиократы вообще правы в оценке значения известного уровня цен, необходимого для земледелия. Лучшей политикой, наиболее обеспечивающей интересы земледелия, физиократы считают свободу торговли, но, верные своему исходному принципу, они стоят, однако на некоторых ограничениях ее. Именно, свобода торговли не должна распространяться на ввоз хлеба внутрь страны. Такую конкуренцию внутреннему земледелию они считают невозможной, недопустимой.

В связи с этим учением о производительности только земледелия стоит другое, не менее знаменитое учение физиократов о так называемом едином налоге.

Мысль о замене взимания разнообразных налогов одним налогом, взимаемым только с одного какого-нибудь поданного объекта, весьма настойчиво напрашивалась в разное время у разных финансовых деятелей. И физиократы, исходя из своего предположения о производительности только земледелия, по-своему логически заключают, что раз чистый доход производится только в земледелии, а налог должен затрагивать только чистый доход, то обложение земледелия есть лучший способ для взимания налога. Кратчайший путь совершает налог, взимаемый у самого источника обложения. В какой бы стадии общественного производства мы ни взимали налог, это приведет неизбежно к тому, что, перелагаясь с одного плательщика на другого, он будет взиматься с чистого дохода, т.е. с земледелия, и поэтому самой рациональной формой обложения физиократы считали налог на земельную ренту, на земельный доход. Этим налогом они предполагали заменить все остальные налоги. Эта идея в свое время подала Вольтеру повод написать рассказ «Человек имеющий 40 экю», в которой он высмеивает эту физиократическую систему единого налога. Не стоит останавливаться на опровержении этой идеи с современной точки зрения, потому что она настолько связана с общим физиократическим учением, что и держится и падает вместе с ним.