Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
Жизнь и творчество Николая Языкова
⇐ ПредыдущаяСтр 23 из 23
Николай Михайлович Языков родился 4 марта 1803 года. Его отец, богатыйсимбирский помещик, оставил детям значительное состояние, которое позволилоим получить хорошее образование и вести впоследствии независимый образжизни. Оба старших брата Языкова, Петр Михайлович и Александр Михайлович,учились в Горном кадетском корпусе, считавшемся одним из лучших учебныхзаведений в России. Туда же был отдан в 1814 году одиннадцатилетний Языков. Через пять лет, не окончив курса, он перешел в Институт корпусаинженеров путей сообщения, пробыл там год и был исключен за непосещениезанятий. Математические науки и казенный дух заведения тяготили Языкова,вкусы и наклонности которого к этому времени уже успели определиться. Еще в Горном корпусе Языков, по-видимому, поверил в свое поэтическоедарование. Этому способствовали и литературные знакомства старших братьев,и непосредственное окружение Языкова в корпусе. Особая роль тут принадлежала преподавателю А.Д. Маркову, которыйзанимался с Языковым приватно русским языком и, первым предузнав в немпоэта, поощрял его к поэтическим занятиям. Марков привил Языкову вкус кпоэзии XVII века, в частности – к Ломоносову и Державину. Ему, должно быть,Языков обязан и пробуждением интереса к русской истории, существенного дляего поэзии и формирования общественных взглядов. Среди корпусных соучеников Языкова многие писали стихи, а иные дажепечатались в журналах (А.Н. Кулибин, А.Бальдауф). Молодые поэтыобменивались стихотворными посланиями, были друг для друга ценителями икритиками. Например, первое опубликованное стихотворение Языкова былопосвящено Кулибину. Исключенный из института, Языков некоторое время провел на родине, вСимбирске, но весной 1821 года, по настоянию братьев, он возвращается вПетербург с намереньем продолжить образование – уже в университете. Однаков 1821 году в Петербургском университете, с приходом на должностьпопечителя известного реакционера Рунича, начались преследованиялиберальной профессуры. Поэтому на семейном совете было решено, что Языковулучше поступить в Дерптский университет, славившийся своими научными силамии сохранявший некоторые привилегии и вольности. Осенью 1822 года Языков отправляется в Дерпт, ныне Тарту, и веснойследующего года, усовершенствовавшись в немецком языке, поступает нафилософский факультет. Последний год, проведенный в Петербурге, утвердил Языкова в намерениистать поэтом. «Большая часть времени» его проходит, как он признается онбрату, «в сочинении стихов». «Важнейшее и почти единственное…удовольствиеего в Петербурге» составлял в этот год театр. В это же время он увлекаетсяБайроном. Переехав в Дерпт, Языков не только не утратил свои связи с литературнойсредой, но еще более расширил и укрепил их. По совету А.Ф. Войекова,жившего в то время в Дерпте, он поселился у секретаря Дерптского уездногосуда, известного переводчика русских поэтов на немецкий язык Фон Дер Борга, и почти сразу принялся помогать ему а работе, помогая выбирать дляпереводов все наиболее примечательное в русской литературе. Ловкий и предприимчивый издатель и известный поэт, почувствовавший вмолодом поэте незаурядный талант, Войеков оказывал Языкову всяческоевнимание. Имея в виду нужды своего журнала («Новости литературы») и нежелая терять из виду Языкова, он рекомендовал его своим знакомым и родным. Здесь, в Дерпте, Языков познакомился с А.А. Войековой (племянницейЖуковского), увлечение которой оставило заметный след в его жизни. Онаоказала на поэзию Языкова самое благотворное влияние: заставляла относитьсяс уважением к своему призванию, побуждала писать стихи и была их строгим иразборчивым ценителем. Несмотря на рассеянный образ жизни и активную творческую деятельность,Языков приобрел в эти годы солидные познания в области русской и мировойистории, овладел в совершенстве немецким языком, открывшим ему путь кнемецкой литературе; небезуспешно занимался он латинским и греческимязыками, статистикой, государственным правом и даже политической экономией. Читал Языков в это время очень много, и по-русски, и по-немецки,увлекался Шекспиром, Кернером, Тиком, Кальдероном, с интересом относился ктворчеству Пушкина, Крылова, увлекался Карамзиным, как автором «Историигосударства Российского», очень много и серьезно занимался историей. Правда, уехал Языков из Дерпта «свободно-бездипломным», так как нерешился держать экзамен за университет, но дело было вовсе не в недостаткепознаний. По его словам, он не хотел терять времени, добиваясь чего-то, чтоему не нужно, так как чувствовал себя «способным существовать для однойпоэзии и одной поэзией». В творчестве Языкова легко выделить два периода. Первый – дерптский –охватывает 1820-е годы и завершается примерно 1833 годом, выходом первогосборника стихотворений поэта. Второй – московский и заграничный – тянется с1834 по 1846 год. Конечно, это деление условно, однако конец 1820-х – начало 1830-хдействительно явились в поэзии Языкова своего рода высшей точкой подъема иодновременно отправным пунктом его движения в другом направлении. В этигоды по общественным и политическим взглядам Языкова можно сблизить сдекабристами. Хотя его и нельзя назвать оным. Крайне расплывчаты были егоидеалы, его вольнолюбие не было особенно стойким и серьезным. Однакоискреннее возмущение, отвращение к гнету и тирании побудили Языкова создатьв период с 1823 по 1826 год произведения, что называется, революционногохарактера. Поэтическая индивидуальность Языкова сформировалась в 1823 года. Этобыло время общественного подъема, предшествовавшего восстанию 1825 года, ав литературе - ожесточенных споров о направлении русской поэзии и первыхпобед романтизма. Большинство из дошедших до нас ранних стихотворений Языкова явнонесамостоятельны; однако ими он сразу заявил о своей приверженностиромантизму. Послания Языкова к Кулибину, Очкину, брату («Столицы мирный житель») идаже стихотворение 1823 года «Мое уединение» с их характерными темами(невзгоды судьбы, утешения любви и дружбы, сладость уединенной жизни ивоспоминаний) были типичными для того времени подражаниями Жуковскому иБатюшкову. И в этих первых стихотворения еще нет ничего собственноязыковского, это лишь первые романтические опыты и не более. Только в «Песне короля Регнера», «Моей родине» и посвящении брату А.М.Языкову («Тебе, который с юных дней…»), написанных в конце 1822 года,обнаруживается талант молодого поэта, время от времени возникаютхарактерные для него в будущем мотивы и поэтические интонации, привлекшивпоследствии внимание Дельвига, а вскоре после него и Пушкина. В 1820-е годы Языков одним из первых среди декабристских поэтовобратился к своеобразному «жанру» песен баянов или бардов на поле битвы. Языков, как подмечает Ю.М. Лотман, в отличие от своих предшественников,не боится брать эпохи порабощения и поражения русского народа, и это толькоувеличивает связь его «песен» с современностью, резче обозначает ихагитационную направленность. (стихотворения «Ротчеву» 1826 г. и «Бард наполе битвы» 1826-1828гг.) Как и другие поэты декабристского направления, он искал в историипоучительных примеров для современников. Отсюда в его поэзии широкаясистема своеобразных намеков, употребление слов-сигналов, вызывающихполитические ассоциации (свобода, рабы, цепи, честь, отчизна и пр.),другими словами, ряд приемов характерных для вольнолюбивой лирики тойэпохи. Однако было в этих стихах и что-то новое, свойственное ему одному… В частности, по стиховому темпу Языков не только резко отличался отпоэтов XVIII века, но и занимает, образно говоря, первое место среди поэтовсвоего времени. Типичные для Языкова пропуски ритмических ударений напервой и третьей строфе четырехстопного ямба создают впечатление тогострастного поэтического «захлеба», который поражал современников поэта и досих пор поражает нас. Когда с толпой отважных братий Ты грозно кинешься на бой, - Кто сильный сдержит пред тобой Врагов тьмочисленные рати? Кто сгонит бледность с их лица При виде гневного бойца? В языковской громкозвучности, эффектности таилась и некоторая опасность:порой она отзывалась холодностью чувства, могла обернуться дажебезвкусицей. Но таких срывов в первой половине 1820-х годов у Языковапрактически нет, его охраняло глубокое и подлинное лирическое чувство. Строя период, Языков умело использует и старые, накопленные одой XVIIIвека средства. Он часто прибегает к риторическим вопросам, характернымодическим восклицаниям. Но в отличие от поэтов XVIII` века его мысль неразвивается обстоятельно и плавно. Языков старается выговорить ее однимдыханием (очень част его период – это одно предложение), причем саморазвертывание мысли – это всегда нарастающее движение к кульминации. («КДавыдову») Немаловажны были заслуги Языкова и в обновлении образной системы исловаря высокой поэзии. В конце 1810-х – начале 1820-х годов в гражданской лирике, в пределахопределенных устойчивых стилей дает себя знать та же тенденция комертвлению поэтического словаря. Одни и те же слова и образы, переходящиеот поэта к поэту, из стихотворения в стихотворение, призванные вызыватьодин и тот же привычный круг ассоциаций, - в какой-то мере утрачивали своепредметное значение, а, значит, и выразительность. По мере дальнейшегоразвития романтизма происходит разрушение устойчивых стилей.У Языкова это стало явлением характернейшим и принципиальным. Онсознательно и постоянно заботился об обновлении поэтического словаря,добиваясь особой весомости образа и слова. Впечатления поэтической свежести Языков достигает в основном двумяпутями. Наиболее популярный заключается в оживлении омертвевшего словаря высокойпоэзии, в возвращении словам их живого, конкретного значения. Это явлениеможно наблюдать у Языкова хотя бы на примере «Рока» - одного из его раннихстихотворений. Смотрите: он летит над бедною вселенной. Во прах, невинные, во прах! Смотрите, вот кинжал в руке окровавленной И пламень Тартара в очах! Увы! Сия рука не знает состраданья, Не знает промаха удар! Этот способ оживления, конечно, принадлежит не одному Языкову. Он былоткрыт для русской поэзии еще стихами Державина… Но главная заслуга Языкова была в том, что в его творчестве мысль ичувство гражданина обрели правдивое выражение. Конечно, здесьглавенствующая роль принадлежит Пушкину и Грибоедова, однако Языков сделалнемаловажный и совершенно особенный вклад в решение этой задачи. Белинскийвидел историческую заслугу Языкова только в том, что его оригинальныестихотворения «дали возможность каждому писать не так, как все пишут, а какон способен писать, следственно, каждому дали возможность быть сами собой всвоих сочинениях». В 1823 году был написан цикл застольных песен Языкова, в которых музаего, как писал он братьям, появляется в «бархатной шапке, с дубовоюветвию», то есть в студенческом одеянии. Песни эти, как и многие другие произведения Языкова, не были напечатаныпри его жизни. Среди современных ему поэтов Языков ближе всего стоял к Денису Давыдову.Их роднило многое: биографизм, колоритность изображаемой сферы (у Давыдовагусарской, у Языкова – студенческой, «бурсацкой»), быстрый стиховой темп. Но за внешне сходными поэтическими чертами у Давыдова и Языкова стоитразное содержание. Один воспевает и славит такие человеческие качества, какпростодушие, прямота, мужество, преданность отечеству; другой поэтизирует,прежде всего, высокое наслаждение гражданской свободой. Центральное место среди студенческих произведений Языкова должно отвестиего песням, в которых наиболее ярко проявились лучшее черты еговольнолюбивой поэзии. В общем потоке декабристской лирики эти песни Языкова отличаются нестолько глубиной и силой политической мысли (в этом отношении они, как идругие его стихотворения не представляют собой ничего исключительного),сколько политической дерзостью, своеобразным вызовом самодержавию. Их достоинство и особенность составляет упоение независимой жизнью,возможностью свободно мыслить и жить. В этом был пафос студенческойлирики Языкова и особая заслуга его перед русской и, в частности, переддекабристской поэзией. Песни Языкова возникли в русской литературе, разумеется, не на пустомместе. Им предшествовали и сопутствовали, кроме гусарских стихов ДенисаДавыдова, русская «анакреонтика», лицейская лирика Пушкина и стихи поэтов-декабристов, воспевавших дружеские пиры. Не бесследно прошли дляформирования языковской поэзии также застольные песни Гете и Шиллера,широко распространенные в Дерптском университете, и немецкие студенческиепесни, распевавшиеся на комерсах – корпорационных пирушках. При всем том Языков нашел в песнях свой тон, свой характерный колорит.Его песни отличаются живой бытовой окраской. Он создает конкретный образрусского студента в Дерпте, человека, ускользнувшего на время отбдительного полицейского надзора, от близости к русскому самодержавию,наслаждающегося своим вольным житьем: Здесь нет ни скиптра, ни оков, Мы все равны, мы все свободны, Наш ум – не раб чужих умов, И наши чувства благородны… Острый политический намек, вольная шутка отличает его песни отпроизведений его предшественников, отвлеченно славящих дружбу, юность,свободу и вино, горячащее сердце и головы. Наш Август смотрит сентябрем – Нам до него какое дело… Пускай святой триумвират Европу судит невпопад… «У меня пьянство свое, - писал Языков, - оно, так сказать, mare clausum<замкнутое море> моей поэзии». Пушкин и Гоголь сравнивали поэзию Языкова схмелем. «Человек с обыкновенными силами, - говорил Пушкин, - ничего несделает подобного. Тут потребно буйство сил.» «Буйство» стихотворений Языкова как нельзя лучше передавало опьяняющеечувство легкости, смелости, свободы, владеющее его лирическим героем. Песнибыли зерном созданного Языковым образа поэта-студента, который, однако, посвоему общественному содержанию не может быть полностью сведен к ихдерзкому, но несколько поверхностному вольнолюбию. В формировании этогообраза, расширяя и углубляя его, принимали участие также и такиестихотворения Языкова, как «Муза», «Поэт свободен. Что награда…», вкоторых Языков говорит о независимости поэта и торжестве свободногоискусства над «разнузданной силой» тирании; и типично декабристские, суроком для современности, произведения его на историческую тему –«Евпатий», «Новгородская песнь», примыкающие к его песням бардов и баянов;и горькие политические элегии Языкова. Сюда причастны также интимная лирикапоэта и его дружеские послания. Любовные стихотворения Языкова в 1820-е годы, почти все связанные сименем А.А. Войековой, большей частью окрашены чувством досады иразочарования. «Божество» поэта, его «рай», «звезда», указавшая ему путьвдохновений и пробудившая в нем «любви чарующую силу», оказывается далеконе идеальной, а сама любовь – несерьезным увлечением. По форме эти стихотворения привлекают внимание своей поэтическойсмелостью. С трудом они могут быть названы элегиями, этот жанр в творчествеЯзыкова оказался сильно разрушенным. Наполненный новым содержанием, онпочти совершенно (исключение составляют политические элегии) утратил чертывысокого стиля. Более того, большей частью элегия выступает у Языкова какжанр «низкий». Просторечия, нарочитая небрежность языка, смелые поэтическиесравнения – все это встречается у Языкова более чем где-нибудь именно вэлегиях. Смысл и стилистический эффект этих стихотворений обычнососредоточены ближе к концу, в последних строфах. В первых же частяхироничный тон едва заметен. Теперь мне лучше: я не брежу Надеждой темной и пустой, Я не стремлюсь моей мечтой За узаконенную межу В эдем подлунный и чужой. Во мне уснула жажда неги. Неумолимый идеал Меня живил и чаровал – И я десятка два элегий Ему во славу написал. Но внезапно вторгающийся смелый оборот (в данном случае просторечное «сдесятка два») подготавливает иронический поворот концовки. Но тщетны миленькие бредни: Моя душа огорчена, Как после горестного сна, Как после праздничной обедни, Где речь безумна и длинна! Как правило, в этих концовках Языков прибегает к изысканно дерзким,бытовым и часто «низким» сравнениям: И как сибирская пищуха Моя поэзия поет. И глупость страсти роковой В душе исчезла молодой… …Так, слыша выстрел, кулики На воздух мечутся с реки… Языковские дружеские послания первой половины 1820-х годов развиваюттемы его вольных песен, но по сравнению с этими песнями в них болееотчетливо звучит мотив благородного служения родине: независимая свободнаяжизнь готовит молодые сердца к подвигам «чести и добра», учит их неунижаться перед самовластьем и не считать «закон царя» «законом судьбы». К середине 1820-х годов, времени расцвета дарования Языкова относитсяего известный пушкинский «цикл» - «Тригорское», послания к Пушкину, нянеПушкина… Языков встретился с Пушкиным летом 1826 года, приехав для этого вТригорское, имение своего дерптского приятеля А.Н. Вульфа. Инициативазнакомства принадлежала Пушкину, который первым обратился к Языковупосланием («Издревле сладостный союз…») и пригласил его приехать. В этих стихотворениях встреча с Пушкиным, очаровавшим Языкова талантом,умом, свободолюбием, предстает как некий пир в честь вольности ивдохновения. Все обстоятельства и подробности этой встречи окрашиваются всоответствующие тона. Тригорское – это страна, …где вольные живали Сыны воинственных славян, Где сладким именем граждан Они друг друга называли, - это Приют свободного поэта, Не побежденного судьбой. Пушкин для Языкова «вольномыслящий поэт, наследник мудрости Вольтера».Беседуя, поэты летают «мыслью вдохновенной» в «былых и будущих веках»…ДажеВолга – родина Языкова, так часто им воспеваемая, первый и единственный разстановится в этих стихах «рекой, где Разин воевал». В споре Пушкина ссамодержавием Языков решительно и демонстративно принимает сторону поэта: Теперь, когда Парнаса воды Хвостовы черпают на оды И простодушная Москва, Полна святого упованья, Приготовляет торжества На светлый день царевенчанья, - С челом возвышенным стою Перед скрижалью вдохновений И вольность наших наслаждений И берег Сороти пою! («А.С. Пушкину») В стихотворениях пушкинского «цикла», во многих отношениях являющихсявершиной поэтических достижений Языкова, он показал себя и мастеромпейзажной лирики. В творчестве Языкова первого периода почти нет просто описательных,пейзажных произведений (исключение составляет стихотворение «Две картины»,но и оно по замыслу часть поэмы). Однако встречающиеся у него в это времяизображения природы значительны, интересны и до сих пор сохраняют силусвоего воздействия. Очевидно, что в описательной поэзии Языков, как и Рылеев, во многом былучеником Пушкина, но, несомненно, и его поэтическое своеобразие. Оносказывается, прежде всего, в самом подходе к изображению природы. Языковрисует не просто виды, пейзажи, картины – он рисует явления природы. Что быон ни изображал – бурю ли и грозу или свежее утро, лунную ночь, томительножаркий день – это именно явления природы, о которых поэт говоритторжественным, «ломоносовским», «державинским» языком, добиваясь при помощисмелых поэтических образов свежести, реальности этих величественных картин: Бывало, в царственном покое Великое светило дня, Вослед за раннею денницей, Шаром восходит огневым И небеса, как багряницей, Окинет заревом своим; Его лучами заиграют Озер живые зеркала; Поля, холмы благоухают, С них белой скатертью слетают И сон и утренняя мгла… Характерно, что языковские картины природы всегда даны в движении, впроцессе перехода из одного состояния в другое, они совершаются, как иподобает природным явлениям. Сверкающие утро на озере сменяется душнойночью («Две картины»), душный день – ночной грозой, причем сама грозасобирается медленно, постепенно приближаясь и нарастая, и наконецразражается громом, ливнем, молнией («Тригорское»). После декабря 1825 года вольнолюбивый пафос стихотворений Языковазаметно ослабевает. Его стихотворения и переписка 1826 годасвидетельствует еще о верности прежним настроениям, о негодовании, котороепробуждают в нем репрессии правительства, жестокость и лицемерие… В стихотворениях 1827 года того же пушкинского «цикла» Языков говоритуже главным образомо «сельской», «милой и безгрешной» свободе, о вражде ипрезрении Пушкина уже не столько к самодержавию, сколько к «ласкам» и«изменам» людским. Теперь его восхищение пылкими беседами о свободе в«былых и будущих веках» сменяется умилением патриархальной стороной,оживающей в «пленительном рассказе» Арины Родионовны про «стародавних бар»«почтенные проказы». Очень показателен для новых настроений Языкова цикл студенческих песен1829 года. Нет уже здесь ни политических намеков, ни смелых шуток. Свободатеперь понимается как свобода студента-гуляки, которому «разгульныекрасотки» и вино полностью заменяют «Волхов, Тибр и Иппокрену» (то естьвольность и вдохновение). Большое место начинают занимать у Языкова (снова, как и в начале 1820-хгодов) интимные дружеские послания и любовные элегии. Преобладающеесодержание этих, очень похожих друг на друга посланий, - затянувшеесяпрощание с Дерптом, воспоминание о веселой и вольно протекшей юности,жалобы на оскудевшее вдохновение. По форме – это все напутствия друзьям,выходящим на самостоятельную жизненную дорогу. Поскольку из творчества Языкова постепенно уходит большое общественноесодержание, интимная тема становится в нем особенно заметной. Это сознает исам Языков. «Все переменилось, - жалуется он в 1830-ом году своемудерптскому товарищу, - жизнь и поэзия моя!»: Гляжу печальными глазами На вялый ход мне новых дней И славлю смертными стихами Красавиц родины моей! Восторг в его стихах это теперь по большей части упоение любви, самовино – образ любовного хмеля. В эти же годы появляются в стихотворениях Языкова библейские мотивы иобразы, предвещающие такие его стихотворения 1840-х годов, как «Сампсон» и«Землетрясенье». (Сампсон, он же Самсон – древнееврейский герой,отличавшийся огромной силой, секрет которой заключался в его волосах.) Раньше поэт Языкова – это или баян, традиционный в декабристскойлитературе певец-воин, поющий славу героям и пламенной любви к свободе, илинезависимый, свободный гений, для «торжественных трудов» которого не можетслужить наградой «милость царственного взгляда» и «восхищение рабов».Теперь же миссия поэта представляется ему высоким, «избранническим»служением мудрости и добру. Поэт призван смягчать своим пением равно и мукираба и жестокость «венчанного произвола». Во второй период творчества Языков, развиваясь в направлении,предуказанном русской поэзии Пушкиным, отказывается от образа поэта-студента. И не только потому, что он покинул Дерпт и университет. Основнаяпричина в том, что образ этот, утратив после декабря 1825 года наиболеезначительные и привлекательные черты, а с ними прогрессивный общественныйсмысл, изжил себя. Первые попытки Языкова создать эпическое произведение относятся еще к1820-м годам. Правда, в это время Языкову так и не удалось написатьромантической поэмы, ни даже наметить в этой области что-либо существенноновое. Языков, претендовавший на одно из первых мест в литературе, оченьревниво относившийся не только к успехам поэтов пушкинского окружения, но ик славе самого Пушкина, живо ощущал необходимость выступить с поэмой.Первая его проба в этом роде датируется 1823-1824 годами, временем, когдаЯзыков узнает о “Братьях-разбойниках” и других поэмах Пушкина, а позжеувидел печатное издание “Бахчисарайского фонтана”. Причем надо сказать, что побуждение написать поэму было у Языкова темсильней, что известные ему пушкинские поэмы ему совершенно не нравились.Прочтя в списках“Бахчисарайский фонтан”, он утверждал, что “эта поэма едвали не самая худшая из всех его<Пушкина> прежних», что стихи ее «вялы,невыразительны и даже не так гладки, как в прочих его стихотворениях». Ихотя он изменил мнение, познакомившись с печатным изданием поэмы, однако итогда высказывает сожаление, что «Пушкин мало или, лучше сказать, совсем незаботится о планах и характерах и приводит много положений, с его точкизрения ненужных и лишних». Одной из самых популярных тем в 1820-е годы была так называемаяливонская тема. Как показывают исследования, интерес к жизни прибалтийскихстран, в частности к Ливонии, был характерен для многих поэтовдекабристского круга. «Отсутствующий в русской старине мир рыцарского средневековья, - пишетС.Г. Исаков, - был найден в Ливонии, составной части Российской империи..Феодальная пора Ливонии оказалась тем долгожданным отечественным рыцарскимсредневековьем, о котором мечтали романтики». Именно в таком плане Ливония привлекала Языкова. Быт и нравы орденской Ливонии, русско-ливонские войны (особенно эпохаИвана Грозного и взятие Вендена), Петр в Ливонии и Паткуль – вотизлюбленные мотивы произведений на ливонскую тему в 1820-е – 1830-е годы. Ипочти всем им отдал дань Языков. В 1824 году им было написано стихотворение «Ливония», котороепредставляло собой вступление к одной из задуманных им ливонских поэм(вероятнее всего, к «Меченосцу Арану»), затем начало поэмы «Ала» и припискак ней. В 1825 году Языков оставляет «Алу» для написания новой поэмы –«Меченосец Аран». Ливонские поэмы, как и начатая во время летней поездки в Симбирск поэмао волжских разбойниках, не были завершены. От них остались лищь лирическиевступления, зачины, пейзажные фрагменты. Кроме сцены боя в «МеченосцеАране» Языкову не удалось создать ни одной сцены, ни одной (не пейзажной)картины. И хотя он ссылается на отсутствие специальных знаний, мешающее емузакончить поэмы, главной причиной их незавершенности все же является нечтодругое. Во-первых, это объясняется явным преобладанием у Языкова лирическогодара над эпическим. Он не владеет повествовательной интонацией. Во-вторых,пытаясь создать романтическую поэму. Языков отталкивается от Пушкина иидет по уже исхоженному и потому не плодотворному пути. Языков, не понявший и не принявший принципиальной новизны пушкинскихпоэм, пытается противовпоставить в пределах романтизма свой путь, чтопрактически привело его, если судить по первой части «Арана» к следованиюрусской так называемой байронической традиции. В частности, упомянул Байрона Александр Сергеевич Грибоедов, прочтяпервую песнь «Меченосца Арана», чем вызвал недовольство Языкова. И именноэти замечания заставили поэта задуматься об изменении плана поэмы… Но только в последующие 1830-1840-е годы Языкову удалось овладетьповествовательностью и создать ряд законченных эпических произведений. Вэтот же период намечается в творчестве Языкова и выход за пределыромантического стиля. Языков оставил Дерпт в 1829 году. Приехав в Москву, он поселился в домеЕлагиных – Киреевских, родственников его дерптского приятеля Петерсона.Завязавшаяся в ту пору дружба с этой семьей длилась потом всю жизнь Языковаи имела для него большое значение. Первый год живя в Москве, Языков предполагал сдать экзамен зауниверситет, но вскоре обнаружилось, что у него недостает для этогонеобходимых документов и достать их теперь невозможно. Поэтому дляполучения чина Языков в 1831 году поступил в Межевую канцелярию, где донего числились еще два поэта – Вяземский и Баратынский. Писал он в это время очень много и с новым вдохновением. В кругуКиреевских Языкова воспринимали восторженно, и это несомненноспособствовало продуктивности его поэтической деятельности. ПечаталсяЯзыков в «литературной газете», «Московском вестнике», альманахе «Денница»Максимовмче, в «Европейце» Киреевского. В 1833 году вышла первая книга стихов Языкова. Появление ее было фактом,значительным не только в биографии Языкова, но и в истории русской поэзии,хотя половина написанного к этому времени Языковым осталась за пределамикниги, в том числе лучшие его песни и вообще почти все произведения,вольные в политическом и религиозном отношении (книга к тому же пострадалаот цензуры). На этот с борник пришло множество отзывов, среди которых былиотзывы Полевого и Киреевского. В том же году вышедший в отставку Языков уехал к себе в Симбирскуюгубернию, где жил вплоть до 1838 года, лишь изредка наезжая в Москву. Писалон в это время немного; наиболее значительны из этого периода сказки и«Послание к Денису Давыдову». Еще в Дерпте появились у Языкова признаки тяжелой болезни, напомнившейему о себе и в Москве. Языков надеялся отдохнуть и полечиться в деревне,однако здороье его все ухудшалось, и в августе 1838 года он, по советуврачей, вынужден был отправиться за границу. Там, переезжая с курорта накурорт, Языков провел пять лет; он был в Мариенбаде, Ганау, Гастейне, Ниццеи многих других местах; за границей же познакомился и подружился он сГоголем, они вместе путешествуют по Италии, вместе проводят зиму 1842-1843года в Риме. Тоска по родине и видимая бесполезность дальнейшего пребывания загранице заставили Языкова в 1843 году, в момент временного улучшенияздоровья вернуться домой, в Москву. На 1830-е – 1840-е годы падает менее трети поэтического наследияЯзыкова, но стихи этой поры важны в его идейной и художественной эволюции.В целом время московской и заграничной жизни поэта – период известногопадения его таланта. Он утрачивает свой пафос, «свет любви», по выражениюГоголя, с потерей которого «примеркнул и свет его поэзии». Эту утрату не могут возместить даже некоторые творческие завоеванияЯзыкова, к числу которых следует отнести прежде всего овладение эпическимстилем. «Заметил ли ты, что я стал объективней?» – писал Языков А.Н. Вульфув марте 1836 года. Первыми законченными произведениями его в повествовательном роде были«Сказка о пастухе и диком вепре» (1835) и драматическая сказка «Жар-птица»(между 1836 и 1838). Этими произведениями Языков принял участие в«сказочном» состязании между Жуковским и Пушкиным, начавшимся еще в 1831году. Романтику Языкову был чужд реализм Пушкина. Пушкинские произведения 1820-х – начала 1830-х годов кажутся ему прозаическими. Например, о «Полтаве» онговорил, что «в сей…поэме слишком видное стремление Пушкина описывать ивыражаться как можно проще часто вредит поэзии и вводит его в прозу».Лишенным поэзии он считал и «Евгения Онегина», и пушкинские сказки. Выступая против реалистичной народности пушкинских сказок, Языков иБаратынский обвиняли Пушкина в том, что он в угоду громко звучащему в тегоды требованию народности перелагает в стихи известны фольклорныематериалы, не возводя их в «перл создания»: Грех не велик, да не велик и труд! И Языков пишет «Сказку о пастухе и диком вепре», пародирующую пушкинскуюпростоту рассказа и действительно (кроме вступления) являющуюся оченьблизким воспроизведением сказки из сборника «Дедушкины прогулки». Самусказку он выбирает «попроще», якобы для того, чтобы дать простор фантазии,на самом же деле, вероятно, потому, что из всех сказок она наиболее оголенаи упрощена по сюжету, незамысловата почти до глупости и может, такимобразом, прекрасно демонстрировать неправоту Пушкина, якобы отказывающегосяот литературного преобразования народной поэзии. Подчеркивая упрощенность сюжета, Языков не стремится его развивать,строго придерживаясь оригинала. Языкову не удалось по-настоящему выйти за пределы романтизма вдраматических сценах «Встреча Нового года» (1840) и «Странный случай»(1846), в которых поэт делает попытку изобразить современную ему дворянскуюмолодежь. Хотя сцены эти и имеют некоторую биографическую основу (Кубенскойи Власьев – образы, близкие самому Языкову), а в тексте их рассыпаныназвания книг и имена авторов, любимых и популярных в определенных кругахмосковской интеллигенции, - живых, современных произведений из них уЯзыкова не получилось. И только в поэме «Сержант Сурмин» и в сатирической стихотворной повести«Липы» наметился в эпических произведениях Языкова новый метод изображениядействительности. Языкова, как Пушкина в 1820-х – начале 1830-х годов,начинают увлекать характеры и обстоятельства, порожденные определеннойсредой. Появление в творчестве поэта стихотворных повестей – факт типичныйдля эпохи 1840-х годов. Языков остался в стороне от основной направленности этих повестей: емучуждо горячее сочувствие судьбе «маленького человека». Новое, и притом положительно новое, появляется в 1840-е годы и в лучшихлирических произведениях Языкова. Искренность и простота выражениясоставляют своеобразие и прелесть таких его стихотворений, как «Здесь горыс двух сторон стоят, как две стены…», «Толпа ли девочек, крикливая,живая..», «Поденщик, тяжело навьюченный дровами…» Эти стихотворения проникнуты подлинным и лишенным социальной окраскичувством. Тоска больного человека на чужбине, его томление переданыправдиво и сильно, в смело почерпнутых из «низкой» действительностиобразах. Во всех лучших произведениях Языкова приобретенная им простота иобыденность интонации никогда не выглядит отсутствием вдохновения, как вомногих посланиях Языкова этого времени, например, к Каролине Павловой(1840, 1841, 1844), Вяземскому, Елагину (1841), Погодину или Иноземцеву(1844). Эти послания, как правило, очень слабы художественно. Вообще же поздниепослания поэта демонстрируют главным образом его поэтические утраты.Исчезает энергия стиха и характерный языковский «восторг», исчезаетточность выражения, появляются выражения фальшивые, намеренно хвастливые,простонародные. Вкус начал изменять Языкову…(примеры см. выше) Когда-то Языков шел в одном ряду с Пушкиным, вместе с ним разрушал своейпоэтической смелостью отживающие каноны XVIII века, теперь его стихизачастую перекликаются своей безвкусицей, хотя, возможно, это громкосказано, сос тихами, например, Бенедиктова. В языковом отношении Языковнаравне с теми поэтами, которые отказывались от нормализации поэтическогоязыка и от подлинно народных источников его пополняя, обращаясьпреимущественно к бытовому просторечию – интеллигентному и мещанскому. Участие Языкова в этом «вавилонском столпотворении», по выражениюВяземского, конечно, нельзя объяснить только одной потерей пафоса егопоэзии. На талант Языкова губительно действовало то новое направление,которое приобретает его поэзия в 1840-х годах. Из-за границы Языков вернулся в Москву в самый разгар боев междуславянофилами и «западниками». Его окружение, симпатии и даже родственныесвязи в эту пору были уже целиком славянофильскими. Тесная дружба связывалаего с братьями Киреевскими, с Хомяковым. Его брат, Петр Языков, такжеразделял взгляды этого кружка. «Споры возобновлялись на всех литературных инелитературных вечерах, на которых мы встречались, - говорит об этомвремени Герцен, - а это было раза два или три в неделю. В понедельниксобирались у Чаадаева, в пятницу у Свербеева, в воскресенье у Елагиной». Повторникам сходились у Языкова, но вскоре борьба славянофилов и «западников»приняла настолько ожесточенный характер, что связи между двумя «лагерями»оборвались. В 1844-1846 годах были написаны полемические послания Языкова с грубымивыпадами против Белинского, Герцена, Грановского, в которых прогрессивныйлагерь обвинялся в умственном разврате и измене русскому народу. Языков небрезговал даже прямой бранью в адрес «западников». Ему отвечали статьямиБелинский и Герцен. Одновременно в более высоком и отвлеченном роде, в стихах, посвященныхназначению поэта и поэзии, он утверждал, что поэт «в годину страха иколебания земли» призван указывать путь спасения в вере («Землетрясенье»),и призывал мстить безбожным «филистимлянам» («Сампсон»). Во всех этих произведениях звучали крайнее ожесточение, дажеозлобленность. И единомышленники не всегда полностью сочувствоваликрайности суждений Языкова и резкости его выражений. Что же касается«западников», то для них Языков становится идейным врагом. В это же время были изданы две последние книги поэта: «56 стихотворенийН. Языкова» (1844) и «Новые стихотворения» (1845). И хотя полемическиестихи не вошли в эти сборники, они сыграли роковую роль в окончательномпадении репутации поэта в глазах представителей революционно-демократических общественных кругов 1840-х годов. В статьях Белинского первой половины 1840-х годов постоянно инеодобрительно упоминается имя Языкова; когда же вышли «56 стихотворений»,Белинский в статье «Русская литература в 1844 году» выступил с развернутойхарактеристикой идейного и художественного значения его творчества. Критикрассматривал не только последние произведения Языкова, но и сборник 1833года, справедливо обнаруживая уже там некоторые идейные и художественныезалоги будущей деградации поэта. Приговор Белинского был слишком суров, -он безусловно справедлив лишь по отношению к последнему периоду творчестваЯзыкова. Не отрицая его таланта, Белинский прежде всего останавливался на слабыхсторонах его творчества, особенно проявившиеся в 1830 - 1840-е.Исторической заслугой Языкова он считает лишь поэтическую смелость, котораяпомогала русской поэзии освободиться от риторики, сентиментальногожеманства, подражательности. Недостатки же видит в неряшливости языка,выдаваемой за оригинальность. Вопрос о языке, будучи не самым маловажным,перерастал в вопрос о ценности содержания поэзии Языкова…Языков, впрочем, исам сознавал глубокое неблагополучие своей поэтической судьбы. В 1842 году,пока «озлобление» против «западников» еще не затемнило окончательно егозрения, он писал брату по поводу статьи Белинского: №Белинский едва ли неправ в рассуждении меня! Я сам чувствую, что я уже далеко не тот, каков былпрежде некогда, - и еще дальше не тот, каким бы я должен быть в моитеперешние годы…» К счастью для Языкова, никто, даже он сам, не мог зачеркнуть сделанногоим в 1820-е годы. Лучшие его произведения прочно вошли в историю русской литературы иобщественной жизни. Его песни и положенные на музыку стихи на протяжениецелого столетия пелись демократической и революционно настроенноймолодежью. Они распространялись часто безымянно, как подлинно народныепроизведения, и новые поколения вносилив эти песни свои изменения,приспосабливая их к нуждам освободительной борьбы своего времени. Большойпопулярностью пользовались в той же среде его «Муза», «Подражание псалмуCXXXVI», политические элегии (некоторые приписывались Рылееву) Все эти произведения наряду с такими стихотворениями, как «Две картины»,«Тригорское», «Молитва», послание к Давыдову («Жизни баловеньсчастливый…»), принадлежат к золотому фонду нашей классической лирики. Русской поэзией были усвоены и формальные достижения Языкова, сыгравшегозаметную роль в развитии лирического стиха, в формировании нового«высокого» стиля, в обогащении поэтического языка. Лучшее в творческом наследии Языкова и сейчас сохраняет свое живоезначение. Энергии и блеску стиха, прекрасному владению песенными ритмамиможно учиться у Языкова и в наши дни.
Date: 2015-12-10; view: 285; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА... |