Глава 58

– Привет, дедуль, – чмокнула я старика в щёку, когда вернулась вечером со свидания. – Держи, это тебе, – сунула я ему в руки очередную картину, завёрнутую в газету. – Сегодня пейзаж учились рисовать.

– Ой, Леночка, да у тебя прямо талант, – восхитился фантаст, быстро разорвав бумагу и рассматривая картину. Не ней был изображён лес, посередине текла какая-то небольшая речушка, над которой навис ветхий деревянный мостик.

– Да ладно… Скажешь тоже. Талант, – засмущалась я.

– Конечно, талант! – гордо ответил дед. – Ладно, давай, переодевайся, да пойдём ужинать.

К концу ужина я заметила, что фантаст мой о чём-то крепко задумался. Отстранённый взгляд, задумчивое выражение лица, молчание… Я с интересом наблюдала за ним, думая о том, что именно сейчас хотела бы прочесть его мысли.

– Дедуль, – вывела я его из размышлений, – о чём задумался? – спросила я, откусывая очередной кусок от сосиски.

– Да ни о чём, Леночка… – улыбнулся старик. – Вот думаю, что ты в бабушку пошла.

– В каком смысле? – удивилась я.

– Она тоже очень хорошо рисовала, – пояснил дед. – Видела картину у нас в гостиной? – Я кивнула. – Это она нарисовала.

– Надо же… А я не знала.

– Да… Вот тебе наверное её талант передался, – сказал фантаст. – Хорошая женщина была, твоя бабушка… – как-то грустно сказал он.

– Дедуль, а как ты с бабушкой познакомился? – с интересом спросила я.

– Это долгая история…

– Я никуда и не тороплюсь! – настаивала я. – А ты?

– Да мне вообще-то книгу писать надо…

– Никуда твоя книга от тебя не убежит! – сердито пробубнила я. – Давай, рассказывай!

– Ну ладно, – сдался дед. – Слушай… С Валей я познакомился у нас на даче. Помнишь? – Я кивнула, вспоминая старенький домик где-то в Калужской области. Маленькая деревушка, состоящая из нескольких домов, чистый воздух, красивая тёплая речка Угра, леса и поля… Когда-то я любила туда ездить на летние каникулы, но потом из-за проблем со здоровьем деда не получилось поехать туда один раз, потом второй, а потом все как-то и забыли о существовании этой дачи. – Так вот, в то время мы только-только купили дом в Дубраве. Валя оказалась нашей соседкой. Мне тогда было… – задумался дед, – лет двадцать пять, а ей всего четырнадцать. Деревушка наша всегда отличалась малым количеством домов, поэтому в одну компанию сбивались все: от мала, до велика… Старшим из нас был Костька Ромашкин, покойник уже… А младшим его брат – Валерка. Ему тринадцать было. Компания вот такая «разношёрстная» была, но достаточно большая и дружная. Встречались мы каждый год, и радости тогда не было предела, – с улыбкой рассказывал старик, плывя по волнам своей памяти. – И так получилось, что через три года после знакомства с Валей, я понял, что она мне нравится, причём не как подруга, а как девушка. В свои семнадцать лет она была очень серьёзной и самостоятельной… А ещё красивой… очень красивой. Помню, испугался я ужасно, – усмехнулся дед. – Мне-то уже двадцать восемь тогда было. Родители всю плешь проели, мол, жениться пора, а я тут в девчонку влюбился! Но, как оказалось, это было взаимно. Я в то лето ободрал все палисадники, таская Вальке букеты. Было только одно но: если мои родители хоть и качали укоризненно головой, но Валю всегда принимали с улыбкой, то её родители всегда были против наших отношений и меня в частности. Их пугала наша разница в возрасте. Поняв, что я настроен решительно и не отступлю, они пошли на крайнюю меру – продали дом в Дубраве и уехали. Единственное, что я знал, так это то, что Валя в то время жила в Петербурге. Ох, Ленка, знала бы ты, чего мне стоило найти её… Я всю землю носом перерыл, чтобы достать её адрес. На всё это у меня ушло около полугода. Когда же я, наконец, приехал в Питер, то сразу же поехал по её адресу. Околачиваясь возле её подъезда, боясь нарваться на её родителей, я, наконец, увидел её. Она как-то сильно повзрослела за эти шесть месяцев. Валя шла домой с низко опущенной головой. Я позвал её, она подняла на меня глаза и остановилась. Во взгляде её появилось ещё больше серьёзности. В глазах стояли слёзы, а губы тронула несмелая улыбка, будто она боялась, что я ей только мерещусь. Она сделала один неуверенный шаг, второй, а потом просто бросилась ко мне. Я поймал её и крепко прижал к себе. Она плакала и шептала, как соскучилась, как боялась, что больше никогда меня не увидит, боялась, что я забуду её. А я стоял, не в силах выговорить ни слова. Просто крепко прижимал к себе любимую девушку. Это был момент абсолютного счастья… – с блаженной улыбкой сказал дед.

Я тоже слушала с восторженной улыбкой. Бывает же такая любовь… На душе стало так светло, чисто и радостно… что я заметила, как за спиной деда быстро зацветает кактус! Чёрт! Тьфу на вас, дефекты! Дед, поймав мой изумлённый взгляд, обернулся и засмеялся.

– Ленка, как ты это делаешь? – спросил старик. – Может сходишь к соседке тёте Маше? А то она мне вчера жаловалась, что у неё герань почти завяла…

– Дед, прекрати издеваться! – сердито сказала я. Я замолчала на несколько минут, ожидая приступа головной боли, но его, как ни странно, не было. Неужели? В первый раз пронесло! – Ну…

– Что «ну»? – спросил фантаст.

– Её родители приняли тебя?

– Нет… Мы… хм, мы просто убежали, – просто ответил дед, будто они не от родителей скрылись, а в магазин за хлебом сходили.

– Как это? – удивилась я.

– Вот так… Вале тогда уже восемнадцать исполнилось. Родителей в тот момент дома не было. Она собрала самые нужные вещи, оставила родителям записку, и мы уехали…

– Как-то не по-человечески, – наклонив голову немного в бок, сказала я.

– У нас не было другого выхода, Лен, – стал оправдываться дед. – Зная родителей Вали, и я, и она понимали, что твои прабабка и прадед с её стороны никогда не дадут согласия на наши отношения. Слишком принципиальные были. А может просто очень сильно за дочь волновались, – пожал плечами дед.

– А что было потом? – потребовала я продолжения.

– Потом, почти сразу же мы поженились, – снова улыбнулся старик. – Мы приглашали её родителей на свадьбу, но они были настолько обижены, что не приехали.

– И вы больше никогда с ними не общались? – с грустью в голосе спросила я.

– Ну почему же… Конечно, первые года два видеть нас они не имели ни малейшего желания, – усмехнувшись, ответил дед. – А потом Валя забеременела, родила Никитку, отца твоего, и сердце стариков оттаяло.

– Красивая история, – сказала я. – Жаль только, что бабушка Валя так рано умерла.

– Да, Ленок… Откуда только у неё этот рак взялся, – погрустнел старик. – Хорошая женщина была… Очень хорошая. Тебя очень любила.

– Ладно, дедуль, спасибо за ужин, за чай, за рассказ. Пойду уроки делать. Ты тут уберёшься?

– Конечно, Леночка. Иди-иди, – сказал старик, собирая посуду.

Зайдя в свою комнату, я прикрыла за собой дверь и рухнула на кровать. Посмотрев некоторое время в потолок, я перевела взгляд и наткнулась на две фотографии: первая – пятнадцатилетней давности, всё та же, где нам с Виктором по семнадцать лет, вторая до ужаса похожая на первую: те же позы, те же улыбки, только Витя уже намного старше. Она была сделана, когда дед ещё не был настроен так категорически против наших со Степновым отношений. А против фотографий мой фантаст, слава Богу, ничего не имел.

– Значит, говоришь, боролся за свою любовь, дедуля? – задумчиво пробормотала я, не сводя глаз с фотографий. – Тогда хочу тебя обрадовать: я явно пошла в вас с бабушкой! И как бы сильно ты за меня не волновался, чем бы не угрожал – я всё равно буду с Витей! Я люблю! И люблю также сильно, как когда-то любил ты, дедуль. Рано или поздно ты меня поймёшь… И лучше бы тебе меня понять пораньше. Не хочу, чтобы для этого стало поздно.