Глава VII. Восточные славяне верили, что леса и болота, реки и озера, поля и луга имеют своих мифологических «хозяев»

МИФОЛОГИЧЕСКИЕ «ХОЗЯЕВА» ПРИРОДНЫХ ПРОСТРАНСТВ

Восточные славяне верили, что леса и болота, реки и озера, поля и луга имеют своих мифологических «хозяев». «Хозяином» леса считался леший. Реками и водоемами заведовал водяной. В болоте жил болотник. Покровителем поля был полевой. Реже встречаются более мелкие персонажи. Например, покровитель луга – луговик, «хозяйка» куста – кустица, дух, «заведующий» колодцем, – колодезный, «хозяин» грибов – подгрибовник или боровик.

Представления об этих мифологических образах известны нам по свидетельствам XVIII–XX веков, они сложились, вероятно, довольно поздно – уже после принятия христианства. Поверья о подобных персонажах известны не всем восточным славянам. Наиболее они распространены в русской и белорусской традициях, менее – на востоке Украины, совсем их нет в западноукраинских областях. В ранних языческих верованиях славян одухотворялись силы природы – вода, земля, деревья. Позже на этой основе возникли мифологические образы «хозяев» природных пространств. В рукописи XVI века «Слово и откровения святых апостолов» обличаются язычники, «которые говорят, что есть боги небесные, а другие – водные, а третьи – полевые, то не ума ли лишились, если в такое веруете?» Верования в лешего, водяного, болотника сохраняются до сих пор в народной традиции, особенно на Русском Севере.

Леший

Полновластным «хозяином» леса считался леший. Еще его называли лесовик, лешак, лесной дедушка, лесной житель, лесной хозяин, лес праведный. В традиции восточных славян лес противопоставлялся дому. Дом мыслился как «свое», безопасное, человеческое пространство. Лес воспринимался как опасное и чуждое человеку место, как одно из воплощений иного мира. В лесу человека подстерегала нечистая сила. Там обитали русалки. Туда, согласно заговорам, ссылались болезни. В лес попадали дети, проклятые своими родителями. Там обитали души умерших родственников.

По поверьям, лешие происходят из проклятых людей, умерших некрещеными или обмененных нечистой силой детей. В одной из русских быличек леший говорит сам о себе: «Я такой же человек, как и все люди, на мне только креста нет. Я проклят: меня мать прокляла».

Отношение к лешему в народной традиции было двойственным. С одной стороны, лешего причисляли к нечистой силе и даже считали, что он – черт. С другой, в поверьях он часто противопоставлен «настоящим» чертям, ведь, в отличие от них, он никогда не стремится специально загубить человека. Он лишь наказывает человека, когда тот сам нарушает правила поведения в лесу. Его шутки над человеком неприятны, но, как правило, не смертельны. Он сбивает с дороги путников или пугает хохотом и хлопаньем в ладоши. Но может помочь набрать грибов, ягод, найти дорогу, если человек его об этом попросит. Леший даже мог вступить в драку с чертями, помогая человеку.

Лешего представляли в виде обыкновенного мужика или старика с белой бородой, одетого в привычную крестьянскую одежду: кафтан, армяк, балахон, лапти, сапоги, колпак, шапку из разных лоскутьев. Но некоторые его черты указывают на его демоническую природу. Так, правая пола кафтана у него запахнута за левую, левый лапоть надет на правую ногу, а правый на левую, а когда он садится, всегда закидывает левую ногу на правую. Правый глаз у лешего неподвижен и больше левого. Волосы у него зачесаны налево. И это недаром, поскольку левая сторона в славянской мифологии всегда связана с нечистой силой.

По некоторым представлениям, леший никогда не бывает подпоясан. А ведь пояс, как и крест, в русской культуре считался основным признаком крещеного, «нормального» человека. Пояс снимали только тогда, когда нужно было вступить в контакт с иным миром, например во время гаданий или произнесения заговоров. До сих пор о человеке, который плохо себя ведет, говорят, что он «распоясался».

Одежда у лешего белого, красного, черного или зеленого цветов. Леший, как и другие представители нечистой силы, не отбрасывает тени. Кровь у лешего синяя, или сам он синий. В руках он обычно держит кнут, батог, дубинку или кошелку. Леший часто принимает вид знакомого или родственника человека. В некоторых местах Русского Севера полагали, что при встрече с человеком, у которого в семье есть мужчины, леший принимает вид мужчины, а если у человека в семье одни женщины – вид женщины или старушки. Поскольку при встрече леший часто прикидывается обычным мужиком, то, чтобы понять, с кем имеешь дело, нужно посмотреть на него через правое ухо лошади. Только тогда демонические черты лешего будут очевидны.

Считали, что леший способен легко изменять свой рост. Он может быть и обычного человеческого роста, но может подняться вровень с верхушками самых высоких деревьев или быть ниже травы. Он с легкостью превращается в любого зверя и любую птицу, какие есть в его лесных владениях. Появление лешего обычно сопровождается вихрем, резким ветром и шумом деревьев.

Местом обитания лешего был весь лес, однако его излюбленными местами считались коряги, вывернутые с корнем деревья, лесные избушки, чаща леса.

Чем же занимается леший в своих угодьях? Естественно, думали, что он сторожит лес и безраздельно распоряжается в нем всем, что там есть. Он охраняет и пасет стада лесных зверей, является начальником над всеми волками. Часто его называют волчьим пастырем, потому что он пасет волков, как овец. Он часто перегоняет с места на место зайцев, волков, белок, а также полевых мышей и крыс. Лешего часто видели сидящим на дереве или пеньке, плетущим лапти или занимающимся другими хозяйственными делами. Он часто приходит к костру, разведенному в лесу людьми, и греется возле него.

Леший, конечно, чаще вредит человеку – в этом не сомневались. Самое любимое его занятие – сбить человека с дороги, завести в чащобу, водить кругами по одному и тому же месту, заставляя блуждать в течение многих часов. Леший часто морочит человеку голову бесконечным разговором и глумится над пришедшими в лес. Он прячет шапки и корзины у тех, кто пришел по грибы или ягоды, укладывает спать на муравейник, заставляет залезть на дуб, заводит в болото, снимает с телеги колеса.

Верили, что, для того чтобы сбить человека с дороги, у лешего было несколько излюбленных приемов. Например, он подходил к человеку, собирающему грибы или ягоды, принимая вид его знакомого или родственника. Обещая показать наиболее грибное или ягодное место, он заманивал человека в чащу. Часто он принимал вид ямщика и предлагал подвезти человека, идущего по лесной дороге. В результате человек оказывался в чащобе, на краю лесного оврага и в других непроходимых местах. Иногда леший зовет человека по имени, подражая голосам знакомых, и таким образом заманивает в глубь леса. Представления о мифологическом лесном «хозяине», сбивающем человека с дороги, известны из севернорусских житий святых XV–XVII веков, например из Жития Евфросина Псковского (XV в.).

Некогда святой Евфросин пошел в уединенную обитель, стоявшую отдельно от монастыря, и повстречал дьявола, принявшего образ знакомого пахаря, который изъявил желание пойти с ним. Дьявол шел быстрой походкой и все время забегал вперед. Всю дорогу он занимал преподобного разговорами, поведал блаженному о несчастьях в доме и о напастях, которые он терпел от некоего человека. Святой начал учить его о смирении. Святой увлекся разговором и не заметил, как заблудился. Он не мог узнать место, где находится. Его спутник вызвался проводить его к монастырю, но еще больше сбил с пути. День догорал, наступил вечер. Святой встал на колени и начал читать «Отче наш». Его проводник начал быстро таять и стал невидимым. А преподобный увидел, что он находится в непроходимой чаще, на круче горы, над пропастью.

В Житии Никодима Кожеезерского (конец XVII в.) рассказывается, как пастух Григорий был уведен в лес неким лесным демоном, в котором легко узнается леший. Пастух долго блуждал, не находя дороги домой.

Этот пастух, собрав ближе к вечеру скот, собирался возвращаться домой, но вдруг потерял дорогу и «сам не знал, куда шел, и вдруг видит перед собой как будто человека‑привидение в сером одеянии и колоколец маленький у него в руке. Колокольцем он звонит, а сам идет вперед и пастуха Григория зовет за собой, а этот шел за ним». Пастух, поняв, что происходит неладное, стал шептать молитвы и креститься, тогда демон делался невидим, когда он прекращал читать молитвы, демон опять показывался впереди, принуждая Григория идти за ним. Наконец демон привел пастуха к месту, где на вершинах деревьев лежал некий старец, в котором просматривались черты мифологического «хозяина» леса. Поскольку родители Григория в это время усердно молились и призывали на помощь сыну преподобного Никодима, то их молитвы возымели действие. Святой спас Григория от заморочившего его лесного демона.

Как считали, особенно опасен леший для тех, кто приходит в лес, не благословясь и не имея нательного креста. При входе в лес принято было «проситься» у лешего. «Просились» следующими словами: «Хозяюшко, помоги мне ягод найти и не заблудиться». Нельзя было ругать человека, особенно ребенка, идущего в лес, словами: «Понеси тебя леший!» – а также вообще вспоминать лешего, находясь в лесу. В этом случае леший получал доступ к ребенку и мог завести его в чащу или навсегда оставить у себя. Чтобы этого не случилось, мать должна сама проводить детей, идущих в лес, и благословить их. Кроме того, она клала на пень кусок хлеба, завернутый в тряпочку, и говорила: «Царь лесной, царица лесовица, прими ты наш подарок и низкий поклон и прими ты моих малых ребят и отпусти их домой».

Поскольку леший считался хозяином всех зверей и дичи, то чаще всего с ним приходилось иметь дело охотникам. Без договора с лешим охотник не мог рассчитывать на добычу. Он подвергал себя серьезной опасности, рискнув пойти на охоту без позволения лесного хозяина. В лучшем случае он оставался без добычи, в худшем – его ждала смерть. Охотник мог получить от лешего «особую статью», то есть заключить договор на определенных условиях, например, не брать дичи больше, чем разрешал леший, или приходить на охоту в некоторые дни. В противном случае леший мог исхлестать охотника верхушками деревьев, наслать на него болезнь или паралич. Охотникам и лесникам часто приходилось ночевать в лесных охотничьих избушках, которые также находились под патронажем лесного хозяина. Перед тем как зайти в такую избушку на ночлег, полагалось попросить у лешего разрешения: «Пусти, хозяин, не век вековать, а одну ночь ночевать». Если этого не сделать, леший всю ночь будет пугать человека звуком шагов. Он будет завывать, хлопать в ладоши, пока не выгонит из избушки.

Раньше скотину пасли в лесу. Нужно было сохранить стадо и уберечь его от лесных зверей. Поэтому пастухи «договаривались» с лешим, чтобы он помог. Пастух вызывал лешего, чтобы заключить с ним специальный договор на право пасти скот в его угодьях. Для этого пастух шел в полночь в лес и призывал лешего. Вызвать лешего можно было словами: «Приходи завтра» – или, сняв шапку, поклониться и сказать: «Лесной князь, выйдь сюда, помоги моей беде, сам удружу». Леший приходил, сопровождаемый сильной бурей, шумом деревьев и свистом ветра. По другим поверьям, в ночь накануне Ивана Купалы нужно было в лесу срубить осину так, чтобы она упала вершиной на восточную сторону. Стоя на пне срубленной осины и посмотрев на пень, сказать: «Дядя леший, покажись не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою, покажись таким, каков я есть».

Известны былички о том, что за сохранение скотины леший старался запросить с пастуха как можно больше – иногда несколько коров со стада. Но обычно пастух не соглашался, и леший выторговывал себе одну, но лучшую корову. Опытный пастух мог заставить лешего служить всего за два куриных яйца. Сам факт договора пастух должен был держать в строжайшей тайне, иначе леший мог расправиться с ним. По договору леший иногда сам обязывался пасти скотину. Пастух мог вообще не ходить в лес, зная, что и без него стадо будет в сохранности и вовремя придет домой. О пастухе, вместо которого стадо пас леший, говорили, что он «пасет лесом». За эту услугу пастух кроме обещанной коровы обязывался в течение пастбищного сезона, например, не есть красных или черных ягод, не собирать грибов, не стричься и не бриться, не здороваться ни с кем за руку, не играть на гармошке.

Набор запретов, которые пастух должен был соблюдать, на Русском Севере называли отпуском или статьей. Так же назывался заговор на благополучие скотины, который должен быть у каждого пастуха. Входя в лес, он всегда говорил: «Праведный лесной, помоги сохранить мне мое стадо от ветра буйного, от зверя лютого». За нарушение договора леший мог покарать пастуха, навредить ему самому или скоту. Леший мог избить пастуха, искалечить его, например выбить ему один глаз.

Пастух старался вымолить у лешего прощение. Он должен был встать в лесу на колени, повиниться и принести подарок – хлеб, мелкие монеты и стопку водки, оставив их под кустом. Если же пастух нарушал главное обещание – отдать лешему одну корову из стада, – за это следовала смерть. Коровой, обреченной в жертву лешему, обычно считалась та, которая в день первого весеннего выгона скота первая входила в лес. Такая корова непременно пропадала в течение лета: она или терялась в лесу или ее задирали звери. Вот как об этом говорится в бы личке.

Ну, с лесным раньше пастухи знались, так говорили, что у тех, кто с лесным знается, лесной выбирает из стада самую лучшую скотину. Ну, он забирает, закрывает ее, она так в лесу и остается, она зайдет в такое место, что ей не выйти. У нас все время пас Игнат. Он пас лесом. И вот знаешь, ведь с лесным надо тоже рассчитываться. А лесной взял и выбрал у него корову‑то от сирот. Тут вот рядом соседка была, а у нее двое детишек. А лесной‑то взял и эту корову выбрал от сирот, от бедных, а не от богатых. Пригнал пастух коров, а этой нет. Эта женщина пастуха спрашивает: «Где, Игнатий, моя корова? У меня коровы нету». Так он сходил и пригнал. Он пригнал эту корову, которую лесной себе выбрал, не отдал эту корову лесному. А надо было отдать. Отдал бы – живой остался. А он не отдал, так его старуха рассказывала: «Двери ночью открыло, среди ночи все стены исхлестало в избе». Леший его захлестал. И он умер. Два дня спал, а на третий умер.

Считали, что лешие бродят по лесу в основном до первых петухов, после чего спят в лесных избушках. День весеннего Юрия (6 мая) в западных областях России считался праздником лешего. В этот день ему приносили жертвы, чтобы он оберегал скотину от волков.

Летом лешие справляют свадьбы, во время которых в лесу поднимается страшная буря, выворачивающая с корнем деревья и разбрасывающая валежник. Поэтому нельзя было лежать на лесной дороге, чтобы не задавила свадьба лешего.

В народе верили, что лешие, как и змеи, уходят на зиму в иной мир, проваливаясь под землю в день святого Ерофея (17 октября). В этот день они перестают бродить по лесу и напоследок валят деревья, роют землю, загоняют зверей по норам. Поэтому на Ерофея старались не заходить в лес, чтобы не сойти с ума от страха. Вновь появляются лешие весной, когда начинает таять снег и размыкается земля. Оберегами от лешего служили соль и огонь. Для спасения от лешего нужно было очертить вокруг себя магический круг, но обязательно осиновой палкой, ножом или кочергой.