Часть пятая 4 page

– Спасибо, Джосер. – Фурд обратил внимание на «скорее всего», но оставил его без комментариев. – Кир, у вас есть еще замечания?

– Нет, коммандер.

Прошел час. Сначала исчезло пять ракет, потом две. Последние. «Удушитель» неспешно, с бычьим упорством и равнодушием, которое могло, по‑видимому, сравниться только с Ее бесстрастностью, прокладывал путь сквозь атмосферу Гора 5. Неожиданно время истекло.

– Детонация «удушителя» произойдет через шесть минут, – доложила Кир. Фурд кивнул.

– Она собирается сделать маневр, – объявила Каанг, оглянулась вокруг, пришла в ужас от суматохи, последовавшей за ее замечанием, и, запинаясь, добавила: – Извините, я просто говорила вслух. В смысле, думала вслух. В смысле, я думаю, Она совершит маневр. Она ведь должна знать, что…

В разных обстоятельствах на мостике «Чарльза Мэнсона» наступала разная тишина. Та, что сейчас обволокла Каанг, имела форму поджатых губ.

– Все хорошо, – наконец сказал Фурд. – Я с вами согласен. Она должна была засечь снаряд. Мы не пытались сделать его невидимым.

– Даже если Она уже не запеленговала его, то явно заметит, когда «удушитель» примется дырявить атмосферу и начнет стрелять в Нее кусками Гора пять. Так ведь? А потом Ей придется… – голос Джосера затих.

– Ей придется опередить его, что, скорее всего, у Нее получится, после чего она посмотрит на то, как водород потеряет импульс и рухнет туда, откуда прилетел. Мы не рассчитывали на успех. Мы лишь хотели заставить Ее ответить и удивиться.

Конечно, мы только того и хотели, ответило молчание. «Удушитель» был мощным, но грубым и непроверенным оружием. Если он сможет прожить еще несколько минут, а теория и конструкторские способности Смитсона не подведут, то это будет невероятно разрушительный снаряд. Правда, уйти от него не составит труда.

Кир что‑то сказала в один из командных игольных микрофонов и через мгновение кивнула:

– «Удушитель» послал второе подтверждение. Он на позиции, прямо под Ней.

– Приведите его в боевое положение, пожалуйста, – сказал Фурд.

Кир быстро набрала команду и посмотрела на него.

– Сигнал активации послан и получен, коммандер. Детонация через две минуты.

– А вот теперь Она совершит маневр, – прошептала Каанг.

Но «Вера» ничего не сделала. Каким‑то образом прошла еще одна минута.

«Ну вот теперь Она сделает свой ход», – подумал Фурд. Он быстро взглянул на Джосера, вокруг которого сгрудились иглы микрофонов. Тот покачал головой; «Вера» по‑прежнему никак не реагировала, по крайней мере, они ничего не могли засечь. Фурд нахмурился – последнее время он делал это постоянно, – но никаких замечаний не высказал.

– Сорок пять секунд до детонации, – сообщила Кир.

Сейчас Джосер должен был включить тревогу, доложить, что Она неожиданно сменила позицию или к ним приближается рой неопознанных объектов, но ничего такого не произошло. Осталось тридцать секунд, десять, Кир начала обратный отчет. И на пятой Джосер отрапортовал:

– «Удушитель» исчез, коммандер! Как и в случае с ракетами, никакой видимой атаки, но на его месте теперь ничего нет.

– Ноль, – сказала Кир. – Детонации не произошло. Там ничего нет.

Джосер повернулся к Смитсону:

– Не знаю, что Она сделала, но ваше оружие пропало.

– Мы оба должны быть разочарованы, – заметил Смитсон. – Мое оружие пропало. А вы по‑прежнему не знаете, как Она это сделала.

Джосер не ответил. Не мог, он включал тревогу.

– Приближается неопознанный объект, коммандер.

– Так‑то лучше, – вполне искренне ответил Фурд. – Что, где и сколько до столкновения?

– Если скорость останется неизменной, то около девяти минут. По‑видимому, объект единичный. Позиция «ноль шесть»‑«ноль четыре»‑«ноль восемь» и приближается. Идет на низкой ионной тяге от последнего известного местоположения «Веры». Судя по показаниям приборов, можно предположить, что это ракета, но большая, примерно в три раза больше запущенных нами. Остальные данные на подходе, визуальный сигнал должен появиться в любой момент.

«Если; по‑видимому; можно предположить; должен появиться. Кир права, – подумал Фурд. – Он заурядный. Самый слабый из нас там, где Она сильнейшая».

– Спасибо. Пожалуйста, выведите визуальный сигнал на экран поверх прочих изображений, остальное доложите позже. Каанг, пожалуйста, полный назад на десять секунд при двадцатипроцентной ионной тяге. Просто сдвиньте корабль чуть дальше и остановитесь.

Если двигатель и производил какой‑то шум, то его не было слышно из‑за тихого и, как обычно, ненавязчивого бормотания сирены. Если из отверстий вокруг носа корабля и шли какие‑то выхлопы, то на экране они были незаметны, а любую вспышку тут же убрали бы фильтры. Если ионная тяга и давала какое‑то ощущение движения – а такого быть не могло, так как об этом позаботились гравитационные компенсаторы, – то лишь создавая иллюзию, будто корабль замер на десять секунд, наблюдая за удаляющимся образом багрового Гора 5.

– В ответ на наш маневр объект сменил курс, коммандер, – сказал Джосер, – но его скорость осталась прежней. Восемь минут сорок секунд до столкновения.

– Спасибо. Пожалуйста, Каанг, еще десять секунд на сорока процентах ионной тяги. Право руля.

Объект снова поравнялся с ними, не изменив скорости.

– Визуальный сигнал, коммандер, – доложил Джосер.

На экране прямо перед ними в лице планеты открылась дыра. Черное прямоугольное пространство, словно пробитое какой‑то промышленной машиной, в середине которого парила гладкая серая сфера.

– Около восьми минут до столкновения, коммандер, получен полный набор данных. Вывожу их на экран.

Фурд внимательно изучил затмивший все прямоугольник. Текст Джосера скользил по нижнему краю. Без всякого спроса экран начал генерировать серию схематичных изображений объекта с других углов: нижний план, верхний, боковой, задний. Это была не сфера – иллюзорную форму диктовал угол приближения, – а цилиндр. Длинный, широкий цилиндр – тупой нос, корма бугрится, по‑видимому, от фотонных и ионных движков, – чей внешний вид оставался пустым и невыразительным. Пока Фурд разглядывал его, на мостике и по всему кораблю бормотали сирены, но жизнь на борту шла тихо и спокойно, словно никакой тревоги не было. А скорее даже еще тише и спокойнее.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Джосер, по результатам исследования объект в три раза больше наших стандартных ракет, но в семь раз тяжелее. Что происходит у него внутри?

– Простите, коммандер, но внутрь мы заглянуть не можем.

– Тем не менее ваши люди работают над тем, чтобы проникнуть сквозь экран.

– Да, коммандер.

– Что еще вы можете сказать?

– Корпус цилиндра состоит из обычной смеси сплавов и керамики. Сейчас объект движется на ионной тяге, но, по‑видимому, может идти и на фотонной. Очевидно, его навигационные системы активны и способны на самопрограммирование. Похоже, Она запустила его буквально через несколько минут после старта наших ракет.

– Спасибо, но большинство этих данных я и так вижу. У вас есть предположения о том, как Она все это время скрывала объект от действия наших приборов?

– Простите, коммандер.

– Он имеет в виду «нет», – прошептала Кир.

– Кир, у вас есть примерно… семь с половиной минут. Сначала корпускулярные лучевики, затем переключайтесь на орудия ближнего боя. Каанг, пока держите нас на этой позиции. Джосер, пожалуйста, отключите сирены.

Корпускулярные лучи «Чарльза Мэнсона» были темно‑синего цвета кровоподтеков. Две параллельные, почти твердые линии прочертили пространство, достигли объекта, но тот повел себя неожиданно. Он выбросил вперед отражатель, скрылся за мерцающей белой аурой. Она висела несколько наносекунд. Ни одно судно: ни «Вера», ни «Чарльз Мэнсон» – не могло поддерживать оборонительное силовое поле дольше необходимого минимума, миллионной доли секунды, столько было нужно для выживания, – и когда лучи ударили по ней, то должны были или пробить ее, или рассеяться. Но вместо ослепляющей вспышки столкновения отражатель просто вобрал их в себя, приобрел темно‑синий оттенок, а потом растворился в поверхности цилиндра. На мостике наступила неподобающе долгая тишина.

– Шесть минут сорок секунд, – сказал Джосер. – Объект приближается. Курс прежний, скорость прежняя.

До сих пор никто и никогда не видел отражателя, который поглощал энергию, а не отбрасывал ее. Фурд сразу лишился половины своего арсенала.

– Кир?

– Ее защитное поле похоже на наши, коммандер, оно только отражает энергию. Вы видели записи предыдущих столкновений с «Верой».

– Знаю. Тогда почему эта штука всасывает лучи?

– Из‑за своей цели. И это явно будет не просто взрыв.

– Поэтому…

– Знаю, коммандер. Не использовать лучевое оружие.

– Но все остальное.

– Шесть минут десять секунд до столкновения, – сказал Джосер.

«Он знает, что столкновения не будет, – подумал Фурд, – но слишком медлителен, чтобы придумать другое слово».

– Используйте все остальное, Кир. Все.

– Да, коммандер.

– Представьте, что перед вами напуганный паренек из Блентпорта.

Она взглянула на него, но ничего не ответила, уже раздавая приказы по множеству игломиков, выросших из консоли вокруг нее.

– Пять минут пятьдесят секунд до столкновения.

«Как так получилось, – подумал Фурд, – что у нас неожиданно почти не осталось времени?»

Не нуждаясь в приказах, корабль – выслушав разговоры на мостике и подойдя к ним со своей обычной рассудительностью – предоставил все ресурсы в распоряжение Кир. Если Фурд во время кризисных ситуаций становился чрезвычайно вежливым и педантичным, то она – практически бесстрастной. Коммандер уже начал сожалеть о своем последнем замечании, но Кир с легкостью не заметила его. Под ее управлением «Чарльз Мэнсон» ударил всем своим арсеналом по приближающемуся объекту. Удивительно безмятежный голос Кир быстро и последовательно приказал задействовать гармонические орудия, дружественные орудия, тэнглеры, дисрапторы, плазма‑облака и, наконец, ракеты: обыкновенные разрывные, микроядерные, уничтожающие бионику и разъедающие корпус. Защитное поле цилиндра отразило все, а фильтры экрана исправно приглушили резкие вспышки взрывов.

– Ни один снаряд в цель не попал, коммандер, – подвела итог Кир. – Я могу попробовать еще, но…

– Четыре минуты десять секунд до столкновения.

– …но его отражатель усилился тем, что поглотил из наших лучей.

– Спасибо, Кир. Пока отставить, но держите орудия ближнего боя наготове. Продолжим вблизи.

– Они уже наготове, коммандер.

– Спасибо. Каанг, когда я отдам приказ, идите навстречу объекту; ионная тяга, десять процентов.

– Ожидаю приказа, коммандер.

– Но не сейчас… Мне кажется, с ним что‑то происходит, Джосер?

Ответа не последовало. Фурд оторвался от экрана.

– Джосер?

– Коммандер, объект сбрасывает скорость.

– Намеренно? Или он получил повреждения?

– Я думаю… Коммандер, полагаю, что мы попали в него. Я получаю данные, на основе которых можно сделать вывод, что он получил внутреннее повреждение. Излучение двигателей…

– Минуту, пожалуйста. Кир?

– Ни одно из наших орудий не поразило цель, коммандер. Я не думаю, что объект поврежден.

– Я тоже. Полагаю, он сбрасывает скорость намеренно. Но почему?

– Коммандер, – продолжил Джосер, – он почти остановился. Излучение двигателей явно…

– Выводите нас отсюда, Каанг! Фотонную тягу на девяносто процентов, случайный маршрут уклонения! – Голос его звучал странно. Глухо, неотчетливо.

– Коммандер, вы экран видели? – спросил Тахл.

– Каанг, я сказал, выводите нас отсюда!

– Откуда, коммандер? Где мы находимся?

– Экран, коммандер, – громко сказал Тахл. Его голос тоже звучал странно. – Посмотрите на экран.

Кроме объекта, по‑прежнему лежащего прямо по курсу, на экране больше ничего не было. Звезды исчезли. Пропали расстояния и даже сама способность измерять их.

Какие‑то устройства на мостике выдали сигналы то ли о неисправности, то ли о перегрузке. Другие просто отключились и замолкли. Игломики, навигационные компьютеры, сканеры, сенсоры лепетали нечто невозможное; им приказали опровергнуть случившееся, но они бессвязными потоками сознания лили доказательства. Звезды и планеты исчезли, и не просто электронные образы на экране, не фосфорические пятна на дисплеях, а сами реальные объекты – источники гравитации, энергии и отсчеты координат. Пропало все.

Вселенная сузилась до расстояния между «Чарльзом Мэнсоном» и неподвижным объектом, висящим напротив.

Снаружи что‑то ткнулось в корпус, корабль тряхнуло. Последовал еще один удар, и еще, пока толчки не превратились в незатихающую вибрацию. Мягкая, едва заметная, сдержанная, как сирены на борту, она не вызывала чувства дискомфорта; но «Чарльзу Мэнсону» казалась еще более немыслимой, чем видимое отсутствие звезд. То, что происходило в окружающем его пространстве, должно было практически не ощущаться внутри. «Аутсайдер» попытался осознать новую ситуацию – он не мог сражаться с тем, что не был способен определить, – приказал ядрам сознания проанализировать случившееся, а те на разные голоса кричали, щебетали, пищали, бормотали о своей недееспособности. Невообразимо, но мостик на секунду оглох, а потом корабль приказал всем замолчать. Больше он ничего не мог сделать. Будь «Чарльз Мэнсон» чуть более разумен, он принял бы свое состояние за приступ человеческой паники, тогда как люди и гуманоиды на его борту сохраняли нечеловеческое спокойствие.

– По‑видимому, – сказал Фурд, – объект установил вокруг нас нечто вроде силового поля.

– Вокруг нас и себя, коммандер, – сказал Джосер. – Оно в десять раз сильнее наших отражателей, и…

– В десять раз?

– И его мощность растет. Оно блокирует любые сигналы извне: свет, гравитацию, радиоволны, рентгеновские лучи, инфракрасное излучение, ультрафиолет… Кто знает, может, вселенная за пределами поля уже погибла.

На экране космос превратился в закрытую зону, тесную комнату, которую они делили с Ее ракетой и ничем больше; бездонно‑черную и бесконечно близкую. Голос Джосера по‑прежнему звучал странно. Как и голос Фурда. И вообще всех. Причина этого была…

– Вибрация, Джосер. Что это?

– Похоже, ведущий или грузовой луч, но не слишком сильный, корпус повредить не может, активировать наши отражатели тоже. Его почти не фиксируют приборы. Место воздействия точно локализовано.

– Понятно, – медленно протянул Фурд, не показывая того, что пока ему ничего не было понятно. Только витала какая‑то смутная мысль.

– Что значит «место воздействия точно локализовано»? – вмешался Смитсон, не обращая внимания на коммандера. – Отвечайте точно. Где локализовано?

– На корме, мне кажется.

– Да мне похер, что вам кажется. Где локализовано?

– На корме.

– Смитсон? – начал Фурд.

Но тот уже принялся выкрикивать приказы сразу в несколько игломиков, потом на секунду повернулся к коммандеру и рыкнул:

– Нет времени. Сами догадаетесь.

Вибрация прекратилась. Что‑то снова ткнулось в корпус корабля. Звук ударов стал громче, к нему примешался другой шум, идущий уже изнутри. Словно кто‑то проводил ногтями по пишущей доске. Скрежет шел с кормы, и для него существовало только одно объяснение.

– Разумеется, – сказал Фурд. – ПМ‑двигатель. Луч пытается активировать наш ПМ‑двигатель. – Желудок у него скрутило в узел, но коммандер по‑прежнему говорил спокойно.

Смитсон захлопал двумя временно свободными конечностями, изображая саркастическую и влажную пародию на аплодисменты.

Фурд рассердился:

– Это ваш ПМ‑двигатель. Она запустила руку к вам в карман. Сделайте что‑нибудь.

С каждой минутой шум на корме становился все громче.

– Уже делаю, – пробормотал Смитсон. Он уже не просто отправлял команды, а сражался с контрольной панелью.

ПМ‑двигатель, подчиняясь Ее направляющему лучу, пытался запуститься, а все на мостике старались не думать о том, что же произойдет, если это случится. Шум, идущий от кормы, нарастал. Он проник даже в схемы игломиков, забил их статикой, исказил голоса, превратив любой в скрежещущий бас; связь могла отказать в любую секунду. Луч активировал «молитвенные колеса» (из‑за формы и действия – вокруг них замирало все – так называли стазис‑генераторы, сдерживающие действие ПМ‑поля), необходимые для запуска двигателя.

Судорога сотрясла корабль, как будто все его червоточины и коридоры превратились в автомат для игры в пинбол с огромными подшипниками. На мостике шесть бокалов с ингибитором одновременно упали на пол и разбились, из раздатчиков в креслах тут же появились новые, но они тоже не удержались, и их снова пришлось заменить. Смитсон с огромным трудом взял контроль на себя. Конвульсия стихла, но она была лишь первой из многих. Запуск ПМ‑двигателя не останавливался.

– Кир, – крикнул Фурд в последние несколько секунд, когда еще с уверенностью мог знать, что его услышат, – что бы ни случилось, держите все орудия наготове. Думаю, Она может пройти мимо нас в систему.

– Коммандер?

– Я сказал, держите все орудия наготове. Я думаю, Она может…

«Аутсайдер» скрутила вторая судорога. Третья, четвертая, они расходились по всему его телу и вскоре стали непрерывными.

При активации ПМ‑двигателя внутри звездных систем – было известно лишь пять подобных случаев, и все они произошли много лет назад – корабли исчезали, не оставалось ни выживших, ни обломков; о них больше никто не слышал, даже слухов не ходило. Общепринятая точка зрения, естественно, условная и предварительная, так как сам переносчик материи изобрели по случайности, гласила, что такие объекты мгновенно сжимались до бесконечно малой точки. Теперь каждый ПМ‑двигатель оснащали встроенными предохранителями, благодаря которым он не запускался, если сенсоры регистрировали поблизости планетарные или другие крупные тела. Процессы корабля и ядра его интеллекта полагались на эти устройства, непогрешимые подобия человеческого инстинкта. Но сейчас атака была идеально замаскирована под вполне обоснованную команду самого экипажа, и «Чарльз Мэнсон» собирался ей подчиниться.

И когда он выполнит приказ, а передача материи активируется, «Вера» вырубит силовое поле, и вселенная, гравитация, радиация хлынут обратно, а «Чарльз Мэнсон» уйдет туда, куда уже канули пять кораблей. «Прекрасное оружие для начала боя, – кисло подумал Смитсон, сражаясь за контроль над двигателем. – Прямо как мой „удушитель“. Уникально, с выдумкой. Только лучше – эта хрень еще и работает».

ПМ‑двигателю, у которого не существовало иных побуждений, кроме как слушаться приказов, все поначалу казалось рутинным и нормальным. Он проснулся, выяснил, что получил вполне законное предписание активироваться, и проверил, а затем проверил снова каждый из предохранителей, желая удостовериться, что в заданном радиусе нет планет или других крупных тел; а потом проверил показания еще раз. Как только предварительная подготовка завершилась, он послал поток нейроимпульсов в другие ядра сознания (орудия, двигатели, систему жизнеобеспечения, сканеры, связь, систему устранения повреждений, отражатели), уведомил их о запуске и попросил приготовиться; а потом застыл, привычно ожидая подтверждений, но ничего не получил. Смитсон заблокировал каждое сообщение, инвертируя сигналы, посылая контркоманды, а в экстренных ситуациях просто выжигая синапсы.

Двигатель нельзя было разубедить, он не мог не верить в собственные базовые императивы. Смитсон и не пытался, а потому сначала ПМ счел его процедурной помехой; когда же тот от блокировки перешел в контратаку, добравшись через сеть функций аварийного обхода до ядра самого двигателя, ПМ осознал его как набор мотиваций. Они присмотрелись. Сошлись, каждый глубоко проник в интерфейс противника и спокойно решили, что их не объединяет ничего, кроме необходимости уничтожить друг друга. Потом они вернулись на позиции и начали снова, только в этот раз без всяких правил. Схватка больше не напоминала игру в процедурные шахматы, а «Чарльз Мэнсон» из доски превратился в оружие.

Чужой направляющий луч продолжал мягко играть на корме, пробираясь к ПМ‑двигателю, словно насильник, путающийся в застежках и пуговицах. Некоторые части корабля неосознанно перестали сопротивляться и открылись ему навстречу – «Чарльз Мэнсон» начал слабеть. Его физические и интеллектуальные процессы пришли в беспорядок, а так как они были его идеей самого себя, то «аутсайдер» запаниковал. Двигатель велел перекрыть систему жизнеобеспечения мостика и уничтожить Смитсона, а тот требовал изолировать, выжечь двигатель, и корабль неожиданно понял, что все эти приказы произносятся его собственным голосом, а он их слушает.

Зона взаимодействия между Смитсоном и двигателем была длиннее самого корабля, словно кровеносные сосуды, которые, если их распутать, станут длиннее тела, и «Чарльз Мэнсон» понимал: она стала ареной смертельного столкновения. Остатки вспомогательных модулей пытались включить тревогу, видя, как сбоят системы устранения повреждений и жизнеобеспечения, но сил не было, осталось лишь рефлекторное желание выжить в умирающем разуме. Пытаясь уничтожить друг друга, Смитсон и ПМ‑двигатель пронеслись по «аутсайдеру», как две инфекции, попутно разрушая все вокруг, «Чарльз Мэнсон» успел осознать это, а еще тот факт, что если когда‑нибудь он и будет существовать снова, то только в качестве одного из них, но не обоих. Сознание корабля померкло.

Объект, посланный «Верой», неожиданно замолк. Направляющий луч исчез. Судороги затихли. ПМ‑двигатель отключился. Звезды и Гор вновь появились на экране мостика. Смитсону удалось, Фурд уже открыл рот, чтобы снова сделать вдох, но…

– Коммандер, – сказал Джосер. – Она идет на нас. Позиция «ноль восемь»‑«ноль семь»‑«ноль восемь» и быстро приближается.

Время пошло снова, захлестнуло корабль, как мысли после комы. Фурд чуть ли не слышал, как мимо проносятся секунды; они летели по червоточинам коридоров, сначала медленно, но постепенно все больше прибавляя скорость. Следующая стадия боя уже росла из тела предыдущей.

– Я передаю вам останки корабля, коммандер, – сказал Смитсон. Еще никогда его голос не казался настолько уставшим. – С большинством повреждений справится ремонтная система, но не с ПМ‑двигателем. О нем забудьте. Использовать его вы больше не сможете.

– Позиция «ноль семь»‑«ноль четыре»‑«ноль восемь», и быстро приближается.

– Смитсон…

– Знаю, знаю. Время. Я закончил уже.

Время. Как холодный сквозняк, дующий в коридорах. Смитсон спас корабль, но тот частично умер. Потерял одно из ядер сознания и двигатель; теперь время «Чарльза Мэнсона» утекало, его было мало, как у других, самых обыкновенных суденышек.

– Коммандер! «ноль шесть»‑«ноль три»‑«ноль шесть» и приближается.

– Да. Сколько времени осталось?

– Девяносто секунд, если…

– Тахл, Кир, всю энергию на орудия ближнего боя, все остальное не важно: сканеры, системы жизнеобеспечения, двигатели, все.

Он повернулся к носовой части экрана. Пока ничего не было видно. Да и не будет. Она пряталась под защитным полем.

– Пятьдесят секунд, коммандер.

– Не надо, Джосер. Не надо вести отсчет. Включите тревогу, когда останется двадцать секунд. Это все.

Она шла на высокой скорости, но все еще находилась ниже горизонта планеты. Экран показывал Гор 5, но симуляцию Ее приближения не вывел; сканеры работали менее чем на двадцати процентах мощности и смогли бы выстроить какую‑то схему только тогда, когда «Вера» будет рядом. «Чарльз Мэнсон» продолжал кровоточить остатками ресурсов, кормя орудия ближнего боя. С этим он справлялся хорошо. Они уже почти набрали оптимальный уровень, словно раненое животное, отрастившее совершенную пару когтей для последнего сражения.

Забормотали сирены.

«Нет. Она этого не хочет. Мы должны делать, что Она хочет», – подумал Фурд и чуть не сказал это вслух.

– Кир, отмените мои приказы! Выключите все орудия ближнего боя.

– Коммандер?

– Тахл, выключите все, кроме экрана на мостике. Мы должны стать инертными. Ни двигателей, ни жизнеобеспечения, ни сканеров… – Когда Тахл вопросительно взглянул на него, Фурд отрезал: – Бинарные Врата. Сами сообразите. Кир, выключайте орудия ближнего боя, сейчас же! Подчиняйтесь!

Рев затопил мостик, и что‑то поднялось над горизонтом Гора 5.

Пятно пустого пространства, похожее на космос вокруг, но взгляд падал на него словно под другим углом, оно как будто пришло сюда из другого дня и сейчас летело прямо к ним.

Остановилось, посмотрело на них…

И пронеслось мимо. Фурд выругался, когда экран взорвался светом, и фиолетовое сияние осело на глазах каплями расплавленного железа. Когда же зрение вернулось, экран все еще тасовал фильтры, а «Чарльз Мэнсон» покачивался в кильватерном следе «Веры».

С тех пор как Смитсон вывел из строя ПМ‑двигатель, инертная ракета висела почти рядом с кораблем; ни времени, ни ресурсов уничтожить ее не осталось. Когда Она вышла из‑за горизонта, снаряд тихо разрушился до основания.

«Вера» тоже исчезла. Ушла прямо в систему Гора.

На мостике повисла тишина, но у каждого она была разная. У Джосера – от некомпетентности, у Каанг – от удивления, у Тахла – из‑за нежелания комментировать, Кир безмолвно обвиняла (вы говорили, что Она пойдет в ближний бой, коммандер. Вы говорили), а Смитсон ничего не говорил, но подразумевал явно непристойное. Все эти виды беззвучия воедино слились в уродливую форму, заполнившую темный воздух мостика.

Фурд хотел засмеяться, мягко, понимающе, и удивился, когда из горла вырвался какой‑то дребезжащий, тревожный звук, так как коммандер не чувствовал беспокойства или неуверенности. Он начал понимать «Веру», пусть лишь в малом и отрывочно.

– Все хорошо, – сказал Фурд, потом, поймав взгляды команды, быстро добавил: – Серьезно, все хорошо. Эта часть закончилась, вот и все… Джосер.

– Коммандер?

– Вы не могли бы подтвердить мои предположения? Сейчас Она уже должна сбросить скорость.

– Сбросить скорость? Но Она же пролетела мимо нас и ринулась в систему! Она сейчас летит к Шахре!

– В сканерах недостаточно мощности для точной оценки, – продолжил Фурд, словно Джосер ничего не говорил, – но скорость должна замедлиться довольно значительно.

Команда снова обменялась взглядами.

– Нам надо идти за Ней, – сказал Смитсон. – Мне нужно срочно начать ремонт.

– Коммандер, – неожиданно подал голос Джосер. – Вы были правы. Это бессмысленно, но Она сбрасывает скорость.

– И, – подвел итог Фурд, – продолжит сбрасывать. Я думаю, что Она переключится с фотонного на ионный двигатель в ближайшую минуту; никаких отсчетов не надо, спасибо, Джосер.

Он обвел взглядом мостик. Один за другим все замолчали.

– Она не пойдет к Шахре. Не сейчас. Она знает, что мы не можем последовать за Ней, пока не справимся с неполадками. Она знает, что мы будем воевать с Ней до самой Шахры, а потому подождет нас. «Вера» ждет нас в Поясе, и мы отправимся Ей навстречу, когда будем готовы. Теперь же… Тахл, средний уровень тревоги, отключите режим полной боевой готовности. Смитсон, сколько времени вам понадобится для устранения повреждений?

– Четыре часа, если поторопимся, коммандер.

– У вас есть пять, не спешите.

– Вы понимаете, что мы не сможем отремонтировать ПМ‑двигатель, пока не зайдем в порт? – Эмберрец засомневался на слове «пока», Фурд знал, что Смитсон хотел сказать «если».

– Да, я понимаю.

– И вы серьезно советуете мне не торопиться?

– Да. Пять часов. Шесть. Она подождет.

– Коммандер, – доложил Джосер. – «Вера» переключилась с фотонного на ионный двигатель и по‑прежнему снижает скорость, держа курс на Пояс.

– Хорошо… Смитсон, мы вам обязаны. – Фурд выдержал небольшую паузу, давая технику возможность поиграть в свои обычные игры.

– Вы могли понять Ее действия раньше, коммандер. Я не могу всегда и все предвидеть первым.

– Но в конце концов я принял правильное решение.

– В конце концов.

– Как вы думаете, внутри Нее сидит кто‑то вроде меня, который попросил кого‑то вроде вас выдумать собственный «удушитель»? Что‑нибудь необычное, дабы отметить начало схватки?

– Надейтесь, что нет, коммандер. Ведь если так, то Ее версия сработала.

– Не сработала. Вы все вовремя увидели и вывели из строя. Возможно, как и мы, Она сконструировала это оружие не ради успеха, а ради удивления.

– Вы неправы, коммандер, и потакаете своим желаниям. Наш снаряд просто уничтожили, и мы не знаем как. Ее же сработал, мы лишь остановили его действие. Не стройте иллюзий по поводу того, что тут случилось. Мы были на грани катастрофы.

Сирены перестали бормотать. С консолей исчезли красные сигналы тревоги, упряжь безопасности втянулась в кресла, а почти полная темнота на мостике сменилась более привычными сумерками. Тахл, Смитсон и остальные приступили к ремонту. Возобновились приглушенные разговоры между мостиком и остальными частями корабля, похожие на беседы в ресторане после ссоры.

– Коммандер, – спросил Смитсон, – а откуда вы знали, что Она не станет атаковать?

В этот раз, когда Фурд засмеялся, все получилось, как он хотел.