Часть пятая 2 page. – Когда мы остановились и развернулись, – сказал Джосер, – он переключился с фотонного на ионный двигатель

– Когда мы остановились и развернулись, – сказал Джосер, – он переключился с фотонного на ионный двигатель. Приближается очень медленно, примерно на пяти процентах в полной боевой готовности.

– Да, – ответил Фурд. Он и сам заметил прикрытые иллюминаторы, похожие на прорези для глаз во вроде бы пустом доспехе, и амбразуры, где туда‑сюда поворачивались вытянутые дула орудий.

– Коммандер, – сказал Тахл, – директор Суонн на связи.

– Спасибо. Переключите его на меня.

Тишина.

– Что‑то не так, Тахл?

– Простите, коммандер, но директор Суонн оборвал связь.

– Позиция нарушителя двенадцать‑восемнадцать‑четырнадцать, и он медленно приближается, – раздался голос Джосера.

– Оборвал связь? Я не понимаю.

– Я сказал, что вам надо срочно с ним поговорить. Он ответил «Позже» и оборвал связь.

Фурд еле заметно улыбнулся.

– Коммандер, – в первый раз за все это время заговорила Кир. – Мы все еще в боевой готовности.

– И?

– И у меня нет приказов. Мне бы хотелось уточнить, намереваетесь ли вы…

– Намереваюсь ли я атаковать корабль?

– Наши приказы достаточно недвусмысленны, коммандер.

– Да, мне передали копию. Я знаю, что мы можем сделать.

– Коммандер, – начал Джосер, – для протокола я должен…

– Нет, для протокола вы не должны. Пожалуйста, сосредоточьтесь на своих обязанностях. Могу я получить рапорт о последних данных?

– Двенадцать‑семнадцать‑четырнадцать и медленно приближается.

– Благодарю вас. Тахл?

– По‑прежнему нет ответа, коммандер. Ни от нарушителя, ни от директора Суонна.

– Соедините меня с начальником штаба. Скажите ему, что у меня есть сообщение…

– Нарушитель сейчас в одиннадцать‑семнадцать‑четырнадцать и… Коммандер, он сбрасывает скорость!

Фурд взглянул на экран. На носу крейсера заработали маневровые двигатели, чьи последовательные вспышки создавали видимую сеть, огни которой словно метались вверх‑вниз по трубам органа. Сканеры и орудия выпирали из темных полукруглых углублений и ниш. Экран на мостике еще до приказа дал вид под другим углом, показывая имя нарушителя и его идентификационный номер, СОБОЛЬ 097 СХ 141, выступающие над рифленой поверхностью бортов. Корабль замер.

– Каанг, пожалуйста, пройдите вперед на ионной тяге, но не больше пяти процентов. Тахл?

– Начальник штаба директора на связи, коммандер.

– А, и Кир. Пока никаких распоряжений. Благодарю, Тахл. Переведите на меня только звуковой сигнал, изображение не понадобится.

– Коммандер Фурд? У меня нет изоб…

– Простите меня, вы – начштаба директора Суонна?

– Да, коммандер. Я не получаю визуального сигнала с вашей стороны.

– Но слышите меня хорошо?

– Да, коммандер.

– Тогда прошу вас передать директору следующее сообщение. Скажите ему, что, по‑видимому, «Соболь», крейсер класса «ноль‑девять‑семь», состоящий на вооружении флота Гора, номер СХ сто сорок один, не подчинился приказу и решил тайно последовать за нами в зону боевых действий. Сделайте акцент на слове «по‑видимому». Скажите ему, что у меня есть приказ вступить в бой и уничтожить неопознанный корабль, чьи характеристики… Вы все записываете?

– Каждое слово. Пожалуйста, продолжайте, коммандер.

– Неопознанный корабль, чьи характеристики по большей части нам неизвестны, но согласно существующим данным он способен уходить от сигнала сканеров, а также искажать их показания. – При этих словах Фурд бросил взгляд на Джосера. – Флот Гора в полном составе был отозван на оборонительные позиции вокруг Шахры, и отданные приказы дают нам полное право надеяться на то, что флот системы даст мне вступить с противником в бой единолично.

– Коммандер, мы уже получили запрос от одного из офицеров вашего корабля относительно этого вопроса. Уверяю вас, мы решаем его с предельной срочностью. Если какой‑либо корабль ослушался приказа, он будет немедленно отозван обратно. Более того, при необходимости мы готовы применить силу.

– Мне кажется, – сказал Фурд, – вы меня не поняли. Позвольте мне закончить сообщение, после чего я оставлю вас, а вы передадите его директору. Этот неопознанный корабль – я назову его «Вера», как величают его многие, – может избегать действия сканеров, а также искажать их показания. Полученные нами приказы дают мне право рассчитывать на то, что «Чарльз Мэнсон» единолично вступит с Ней в бой, без какой‑либо поддержки с вашей стороны. Корабль, преследующий нас, отказался отвечать и идентифицировать себя, несмотря на наши многократные запросы. Пожалуйста, передайте директору Суонну, что я обязан предположить следующее: нарушитель приказа является «Верой», которая каким‑то образом сумела обмануть наши приборы и выдать себя за корабль, состоящий на вооружении Горского флота. Следовательно, я вступлю с Ней в бой и уничтожу.

– Коммандер, – тихо сказал Джосер, – я должен сказать для протокола, что у меня есть детальные показатели этого корабля, и он определенно принадлежит к классу «ноль‑девять‑семь». Излучение двигателей, параметры, масса – это нельзя подделать.

Фурд, казалось, не услышал его, хотя в тишине, неожиданно наступившей на мостике, это было невозможно.

– Тахл, вы по‑прежнему запрашиваете у корабля его позывные?

– Да, коммандер. Ответа нет.

– Продолжайте передачу до тех пор, пока мы не откроем огонь.

– Коммандер, – настаивал Джосер, – это будет…

– Не смей! – оборвала его Кир, прежде чем Фурд успел ответить. – Не смей говорить, что это будет убийством!

– Спасибо, Кир, этого достаточно, – сказал Фурд.

Но Кир не остановилась и прошипела Джосеру:

– Когда недавно поступившие на службу офицеры высказывают замечания, хотя их мнения никто не спрашивает, это не помогает делу.

– Спасибо, Кир, достаточно.

– Коммандер, – встрял Тахл. – Директор Суонн на проводе.

– Коммандер Фурд.

– Директор Суонн.

– Наш разговор довольно сильно запоздал.

– Запоздал. Не ожидайте, что он будет длинным.

– Я отправил вам сообщение. – Суонн на экране походил на скверно нарисованную карикатуру Фурда. Он тоже вырос на планете с повышенной гравитацией, имел такое же кряжистое тело, темные волосы и бороду; но он был не в такой форме, как коммандер, а за собой ухаживал меньше. – Позвольте прояснить, правильно ли я вас понимаю. Вы собираетесь уничтожить крейсер класса «ноль‑девять‑семь», состоящий на вооружении флота Гора, так?

– Местоположение нарушителя, – отрапортовал Джосер, – одиннадцать‑семнадцать‑четырнадцать, без изменений.

Фурд взглянул на увеличенный участок экрана. Большой серебряный корабль не двигался, только рыльца в орудийных портах и сканерах следили за происходящим, шевелясь из стороны в сторону, как будто подводное течение колыхало крохотные отростки на давным‑давно утонувшем существе.

– Я собираюсь вступить в бой с кораблем, который, как я вынужден полагать, является «Верой», – сказал Фурд.

– Вынужден полагать?

– Я вступлю в бой с любым объектом в этой системе, который не находится в непосредственной близости от Шахры. Корабли, сосредоточенные около планеты, принадлежат вам, так гласят отданные мне приказы, и так я склонен предполагать. И я вступлю в бой с объектом, который последовал за мной в Пропасть и отказывается себя идентифицировать.

– Если вы атакуете этот корабль, коммандер, то начнете войну со всем флотом Гора.

– Мы оба знаем, что это неправда.

«Но даже если вы серьезно, мы, скорее всего, победили бы», – подумал Фурд.

– Коммандер, послушайте меня.

– Мы идем на пяти процентах ионной тяги, коммандер. Мне продолжать?

– Спасибо, Каанг, да, продолжайте.

– Коммандер, послушайте меня. «Соболь» последовал за вами без всякого разрешения, нарушив все приказы, отданные мной. Теперь я знаю, что заставило капитана корабля совершить эту ошибку. Это последняя ошибка в его карьере, но только ошибка, не более. На «Соболе» летит экипаж из девяноста человек. Это всего лишь «ноль‑девять‑семь». У них нет ни единого шанса против вас.

– Не совсем так, если на самом деле это не крейсер. Но почему они себя не идентифицировали?

– Прекратите, Фурд! Это реальный корабль с реальными людьми. Я могу это доказать, у меня есть документально подтвержденные свидетельства, что «Соболь» присоединился к оборонительному кордону, а потом вышел из оцепления и последовал за вами.

– Этого недостаточно. Она могла все подслушать, пока следила за вашими передачами, а потом решила появиться передом мной в облике «Соболя». – Фурд понимал, что подобное предположение нечеловечески чрезмерно, но Суонн ожидал, что он поведет себя именно так. С некой долей извращенности Фурду нравился этот разговор.

– Коммандер, пожалуйста, послушайте меня. Капитан «Соболя» последнее время находился в тяжелом психологическом состоянии. Он вышел из оцепления, потому что…

– Вы только подтверждаете мои слова. Мне не нужно знать причин его поступка, но если о них узнала Она, прослушивая ваши сообщения, то это еще один повод сомневаться в том, чем же на самом деле является этот корабль.

– Коммандер, если это Она, а не «Соболь», то почему «Вера» до сих пор вас не атаковала?

– Если бы «Вера» атаковала тогда, когда люди этого ожидают, меня бы сюда не послали.

Спор продолжался. Чем более отчаянным становился голос Суонна, тем более спокойным казался Фурд. Чем более всклокоченным выглядел Суонн, тем более уравновешенным был Фурд. И оба прекрасно понимали, насколько сильно различаются.

– По‑прежнему никакого ответа на наши запросы, – сказал Тахл. – Мне продолжать?

– Да, я так полагаю, хотя, кажется, это бессмысленно… Простите меня, директор, но, по‑моему, в нашем разговоре тоже не слишком много смысла…

– Тогда позвольте нам заставить «Соболь» идентифицировать себя.

– Вы хотите сказать, что еще не сделали этого?

– Позвольте мне попробовать. Лично. Я прикажу капитану связаться с вами прямо сейчас.

– Этого недостаточно. С нами может говорить Она.

– Тогда мы пошлем два или три корабля, чтобы привести «Соболь» обратно. На захватных лучах, если понадобится.

– Этого недостаточно. В таком случае к нам могут прилететь еще две или три «Веры». Я вступлю в бой с любым объектом в системе Гора, который находится за пределами кордона вокруг Шахры.

Суонн разыграл последнюю карту:

– Если «Соболь» не идентифицирует себя, я могу послать два или три корабля…

– Вы уже говорили об этом.

– …чтобы уничтожить его, коммандер.

– Этого недостаточно, я и сам могу его уничтожить. Директор, я хочу, чтобы вы обращались с нами так, как того хотите, то есть так, словно мы заражены. Я хочу, чтобы вы оставили нас в одиночестве, а мы могли спокойно предполагать, что все вокруг нам враждебно. Если любой ваш корабль покинет оцепление, то он станет врагом «Чарльза Мэнсона».

– Тогда вы объявите нам войну.

– Я буду исполнять приказ, директор.

– Если бы я получил приказы, которые отдали вам, то…

– А вам когда‑нибудь в жизни приказывали то, что велят делать мне?

– Я никогда в жизни не имел дела с такими, как вы, коммандер. Что бы я ни думал о вашем корабле, когда тот отправили на Шахру, я все равно отнесся к вам с уважением и гостеприимством, а вы не обратили на них внимания. Я организовал прием, чтобы приветствовать вас и ваш корабль, я дал вам полный приоритет при оснащении. Я помог вам вернуться на корабль. Я даже проследил за тем, чтобы отвратительные события, случившиеся в последний день вашего пребывания на планете, не помешали взлету «Чарльза Мэнсона». Поэтому, пожалуйста, скажите, что мне сделать, чтобы помешать вам уничтожить «Соболь».

– Ничего, директор. Я не могу остановиться и не хочу.

– Коммандер, – отрапортовал Джосер. – Сканеры зарегистрировали появление корабля у Гора пять.

– У вас есть подробные данные?

– Да, коммандер. Это Она.

– Да, директор, – сказал Фурд, – вы все правильно расслышали. Я сказал, что мы засекли появление корабля у Гора пять. Я сказал, что первые данные указывают на известные нам характеристики «Веры». И я сказал, что отказываюсь трогаться с места.

– У вас приказы, – ревел Суонн, – я требую, чтобы вы им подчинились!

– Мои приказы гласят, что я должен вступить с Ней в бой один на один. А тут два неизвестных корабля, один у Гора пять, а другой в Пропасти.

– Тогда проваливайте, сражайтесь с Ней в одиночку, а я лично прослежу, чтобы «Соболь» за вами не последовал.

– Я сам могу за всем проследить. В чем разница?

– Девяносто человек – вот в чем разница, если перед вами сейчас «Соболь», а вы знаете, что это так. Прекратите, Фурд. Она пришла. Она там, ждет вас, как вы всегда хотели. Скорее всего, наши люди тоже Ее засекли и сейчас все проверяют и перепроверяют, прежде чем доложить мне. А нам надо завершить оцепление, мы его замедлили, чтобы вы могли покинуть Блентпорт, надо завершить эвакуацию, надо сдержать хаос, который тут разверзнется, когда до всех дойдет новость о Ее появлении. А вы даже представить себе не можете, что это такое, поскольку не слишком много времени проводите среди настоящих людей, так?

– Что конкретно вы хотите мне сказать? – спросил Фурд, приняв удивленный тон, и сразу подумал, что пережал.

– Минуту, пожалуйста. – Суонн обернулся в сторону, когда кто‑то за пределами экрана что‑то ему прошептал.

Фурд тоже отвернулся от экрана и спросил Джосера:

– Позиции, пожалуйста.

– «Соболь», в смысле, первый нарушитель занимает позицию одиннадцать‑семнадцать‑четырнадцать и не двигается. Второй нарушитель занимает позицию «девяносто девять»‑«девяносто восемь»‑«девяносто шесть» и не двигается. Данные, поступающие от второго объекта, соответствуют известным характеристикам «Веры»: мощное экранирование на всех волнах.

– Фурд, – снова начал Суонн, – я ожидал этого сообщения: наши данные совпадают с вашими. Поэтому прекратите говорить о неизвестных кораблях. Объект у Гора пять – это «Вера», а объект, преследовавший вас в Пропасти, – это корабль из флота Гора!

Коммандер взглянул на Джосера, тот энергично закивал.

– Тогда я собираюсь уничтожить корабль из флота Гора. Я не вступлю с Ней в бой, пока точно не буду знать, что сделаю это в одиночку.

– Когда все закончится, Фурд… – из голоса Суонна исчезло отчаяние, теперь он стал странно спокойным, – когда все закончится, я позабочусь о том, чтобы Содружество или то, что от него останется, узнало о ваших поступках и отреклось от вас.

– Оно уже отреклось от нас.

– Коммандер, пожалуйста. Последняя попытка. Дайте мне две минуты, чтобы связаться с капитаном «Соболя», и я заставлю его уйти. Две минуты, коммандер.

– У вас есть время, пока я буду отдавать приказ. Но говорить я буду медленно.

На мостике стояла тишина, пока они наблюдали за большим серебряным кораблем, застывшим на увеличенной секции экрана, пытаясь визуально подтвердить уже сказанное сканерами. Все происходило медленно, постепенно. Дула орудий прекратили следить за «Чарльзом Мэнсоном» и втянулись в гнезда; тускло‑красная аура поползла от кормы, когда крейсер на низкой мощности запустил ионный двигатель; маневровые движки вспыхивали, били струями, постоянно меняя комбинации; а потом крайне неспешно, по‑прежнему, как и при первом появлении, храня молчание, «Соболь» развернулся.

«Они с нами ни разу не связались, – подумал Фурд. – Даже сейчас».

На каждой консоли по‑прежнему приглушенно сияли красные полосы тревоги. Сирены продолжали мурлыкать, выдерживая ненавязчивые паузы.

– Позиция «Соболя», – начал Джосер, но запнулся под пристальным взглядом Фурда, – …первого нарушителя по‑прежнему одиннадцать‑семнадцать‑четырнадцать, но мы вскоре зарегистрируем поворот. И…

– Прошу прощения. Тахл?

– Связи нет, коммандер.

– Спасибо. Пожалуйста, оставайтесь на боевых постах. Джосер?

– Позиция второго нарушителя по‑прежнему «девяносто девять»‑«девяносто восемь»‑«девяносто шесть», без перемен. Никакого фиксируемого движения или активности на всех частотах.

Корабль уже развернулся к ним боком, повторяя вид, который экран выводил ранее. Как и прежде, надпись «СОБОЛЬ 097 СХ 141» выдавалась на длинных контурах бортов. Тяжелый крейсер «Соболь» был больше «Чарльза Мэнсона», но гораздо менее мощным; он не протянул бы в бою против «аутсайдера» и десяти секунд, как если бы Фурд решил сразиться с Тахлом.

– Коммандер, – сказал шахранин. – У меня на связи директор Суонн.

– Благодарю вас. Переведите сигнал на меня.

– Ну, коммандер Фурд.

– Ну, директор Суонн.

– Как видите, «Соболь» уходит из Пропасти. Я могу ожидать, что вы последуете его примеру, но в противоположном направлении?

– Как только мы проследим, что он отошел на разумное расстояние.

– Разумеется, – великодушно заявил Суонн. Даже зрительно он явно расслабился, словно распрямилась пережатая пружина. Манера поведения Фурда, с другой стороны, осталась прежней. – Но, когда крейсер отойдет на разумное для вас расстояние, я хочу, чтобы вы отправились к Ней, коммандер! Вы меня слышите?

– Что с ним случится, директор?

– Вы прекрасно знаете, что с ним случится.

– А с его командой?

– Это уже другой вопрос. Но для капитана Коупленда все кончено.

– Коупленда?

– Да. Это его брат был при Анубисе.

– Если вы не сможете остановить Ее, – сказал Суонн Фурду, когда «Чарльз Мэнсон» начал приготовления к повторному запуску фотонного двигателя и полету к Гору пять, – тогда ей придется пройти сквозь флот Гора, чтобы добраться до Шахры. Если флот не сумеет Ее остановить, тогда не справится и планетарная защита, но к тому времени эвакуация завершится, и если Она доберется сюда, то увидит, что на военных территориях сплошь гражданские, а большинство передвижных оборонительных установок находятся в горах. Если потерпят поражение все, я рассчитываю только на то, что Она не станет атаковать гражданские цели.

Фурд не ответил.

– И не надо молчать, Фурд, не надо! После того, что сотворили тут ваши люди! Мою семью тоже эвакуировали. Они рискуют наравне со всеми. Я здесь родился, как и мои родители, мои дети, и я буду защищать планету любым способом, который посчитаю нужным.

Коммандер не хотел, чтобы нежелание продолжать разговор сочли за неодобрение. Теперь, когда он покинул Шахру, эвакуация его мало интересовала, но план директора казался вполне разумным; Фурда в этом убедил Тахл. Молчание подразумевало лишь то, что у каждого из них были свои дела, которыми стоило заняться.

– Мы готовы к отправлению, директор. Что еще вы хотите мне сказать?

– Вы должны остановить Ее, Фурд; но…

– Но вы думаете, что лекарство хуже болезни?

– Ваш корабль – не лекарство. Он – другая болезнь.

Фурд моргнул пару раз, смотря на пустой экран, когда Суонн отрубил связь, а потом вновь обратил внимание на мостик.

– Джосер, пожалуйста, следите за Ее позицией, жду от вас рапорт каждые десять минут. Каанг, пожалуйста, направляйтесь к точке «девяносто девять»‑«девяносто восемь»‑«девяносто шесть» на тридцатипроцентной фотонной тяге, постепенно поднимайте скорость до девяноста.

После разговора со Суонном прошло сорок минут. «Чарльз Мэнсон» уже преодолел четверть пути через Пропасть, двигатель работал на девяносто процентов. При двадцати изображение на экране проходило сквозь фильтры и компенсаторы, регулировавшие релятивистское искажение звездного поля, при семидесяти реальную картинку заменила симуляция со схематическим Гором 5, за которым виднелась неподвижная белая точка «Веры». На экране она казалась очень тусклой, напоминала последнее живое существо в пустыне; или первое из миллионов.

Через равные промежутки времени Джосер бормотал:

– Позиция второго нарушителя по‑прежнему «девяносто девять»‑«девяносто восемь»‑«девяносто шесть», без изменений. Никакого фиксируемого движения или активности на каких‑либо частотах.

Фурд вежливо кивал. Это да тихий гул голосов – регулярные рапорты команды, рутинные разговоры с другими отсеками корабля – были единственным человеческим шумом на мостике. Когда «Чарльз Мэнсон» переходил в состояние боевой готовности, атмосфера едва ощутимо менялась: отношения между членами экипажа приобретали более четкую форму, Фурд становился еще вежливее и учтивее, а свет и звук приглушали чуть больше, чем обычно.

Коммандер почувствовал неприязнь к собственному поступку, словно оторвал мухе крылья; Суонн всего лишь пытался защитить своих людей. Фурд сделал глоток ингибитора. Сосуд был наполовину полон, в точности, как перед встречей с «Соболем», а когда Фурд поставил его на место, тот скользнул внутрь, пополнил запасы и появился вновь. Жидкость доходила почти до краев высокого бокала, но оставалась неподвижной, никакие толчки или вибрация ее не тревожили. В ином случае Фурд сильно встревожился бы. Уже многие поколения все знали: космические путешествия скучны – лишены событий и почти лишены расстояний.

Они были лишены событий, так как любые неожиданности предсказывал корабль: ускользал от них, избегал, компенсировал, отфильтровывал, прежде чем они могли произойти или в процессе; например, при девяноста процентах фотонной скорости гравитация, свет, время и сенсорные ощущения оставались такими, словно экипаж корабля пребывал в покое.

Путешествия были почти лишены расстояний, так как межзвездные пространства обходили ПМ‑двигатели, а дистанции внутри систем пожирали иные, уже не столь мощные устройства корабля. Технология переноса материи позволила практически забыть о долгих перелетах. Большинство межзвездных культур, вроде Содружества или древней Шахранской империи, открыли ПМ‑двигатель почти случайно и до сих пор лишь частично понимали принципы его работы. Это приспособление нельзя было включать рядом с объектами планетарной массы, иначе его запуск приводил к неминуемой катастрофе. Впрочем, для кораблей с фотонной и ионной тягами такое ограничение едва ли представляло проблему.

Все это вкупе с мгновенной связью, построенной на основе принципов ПМ‑физики, делало Содружество похожим на жилой дом, где каждая из двадцати девяти систем была квартирой, а разделяли их лишь тонкие стены, темная площадка да лестница, на которой никогда не горел свет, так как никто уже давно не хотел выходить наружу. Полет через Пропасть Гора воскрешал ощущения, испытываемые людьми во время космических путешествий до открытия переноса материи, когда приходилось физически странствовать в пустоте меж звездами, а не обходить ее, как делали сейчас; не важно, какое расстояние – один световой год или целая сотня – пролегало между точками маршрута, время, тратившееся на ПМ‑прыжок, оставалось неизменным.

– Позиция «Веры», – сказал Джосер, – по‑прежнему «девяносто девять»‑«девяносто восемь»‑«девяносто шесть», без изменений. Никакого фиксируемого движения или активности на каких‑либо частотах.

– Спасибо, – ответил Фурд, искоса взглянув на него.

«Возможно, – подумал он, – Джосер решил доложить, что в случае с „Соболем“ коммандер повел себя неразумно или что поставил под угрозу приказы Департамента. В любом случае, такой шепоток прозвучит хорошо, когда дойдет до начальства».

– Корабль под вашим командованием, – сказал Фурд Тахлу и, выходя с мостика, повернулся к Кир. – Я хотел бы видеть вас в своем кабинете. Пожалуйста, зайдите ко мне через пять минут.

Кабинет Фурда практически прилегал к командному отсеку, их соединяла короткая прогулка по смежному коридору. Когда истекли четыре минуты пятьдесят секунд, Кир миновала это небольшое расстояние, постучалась в дверь и стала ждать. Фурд крикнул «Входите», она подчинилась, закрыла за собой дверь и осталась стоять, как в прошлый раз.

Коммандер сидел за столом. Он посмотрел на нее.

– Я бы хотел поговорить с вами о Джосере.

– Я знаю, что позволила себе поспешные высказывания, коммандер, но не откажусь от своих слов.

– Дело не в этом. Он тревожит вас, и я хотел бы знать почему. Можете говорить свободно.

Он общался с ней так, словно предыдущего разговора не было. Линейка со стола исчезла.

Кир выдержала паузу и сказала:

– На мостике, когда он сказал, что это будет убийством…

– Или пытался, пока вы не крикнули на него.

– Позже он сказал мне, что на его месте так поступил бы любой порядочный и нормальный человек.

– А вы что думаете?

– Никто на этом корабле не имеет права быть порядочным или нормальным… Я не доверяю ему, коммандер.

– Скажите мне почему.

– По трем причинам. Во‑первых, он всегда лавирует в поисках правильной позиции, словно ожидает, что его слова и поступки сыграют на публику в будущем. Во‑вторых, он посредственно работает; вполне приемлемо для обычного корабля, но не для этого. В‑третьих, и это вывод из первого пункта, я думаю, что он – ставленник Департамента.

– Далеко не первый, – сухо заметил Фурд.

– Я по‑прежнему могу говорить свободно, коммандер?

– Разумеется.

– Он опасен. Избавьтесь от него, уберите его с мостика любым возможным способом. Не потому что он шпион, у нас они и раньше были, а потому что он абсолютно посредственный.

Фурд замолчал на несколько минут, размышляя.

– Спасибо, – наконец сказал он. – Вы помогли мне. Увидимся на мостике.

Она повернулась и вышла, зная, что он смотрит на покачивающиеся складки ее юбки.

Коммандер зевнул, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и снова прислушался к тихому шуму, царящему на мостике. Тот всегда напоминал ему о длинных летних вечерах из детства, когда Фурд в одиночестве лежал с закрытыми глазами на переполненном пляже и слушал: плеск воды, громкие крики других детей, низкие голоса взрослых, которые устало перекидывались репликами так, словно играли в пляжный волейбол, и допплер‑эффект от топота ног, когда кто‑то пробегал мимо. Детство коммандера было сложным и одиноким, но довольно счастливым; по крайней мере, пока не пришла тьма.

Он подготовился к бою аккуратно и тщательно, как всегда. Он знал, как уничтожит Ее. Долго работал с Кодексом корабля, совокупностью всех девяти разумных ядер, и выжал из бортовых компьютеров все подробности о системе Гора и об известных и только возможных способностях «Веры». Затем сконструировал сложную систему из действий, противодействий, запасных планов и отступлений. А теперь она, как и сам «Чарльз Мэнсон», пришла в движение – плотная, как свинцовая гора, точная, как древний часовой механизм, и столь четко сбалансированная, что даже легкое касание перышка могло запустить ее в нужном направлении. Поэтому сейчас Фурд мог позволить себе расслабиться.

– Коммандер, – сказал Тахл, – мы находимся на двойном расстоянии от границы, на которой, по известным данным, Она способна перехватывать сообщения. Вы просили уведомить вас об этом.

– Спасибо. С этого момента до дальнейшего распоряжения мы не будем посылать или принимать каких‑либо сообщений извне без моего разрешения. Пожалуйста, уведомите Шахру; а потом отключите их каналы связи.

Почти все хотели узнать хоть что‑нибудь о «Вере»: кто Она такая, откуда прибыла, почему это делала. Фурду же было искренне все равно. Его заботило лишь то, что Она являлась единственным противником, за исключением других «аутсайдеров», кто мог сравниться с ним. Остальные пытались понять Ее сущность и мотивы, и если бы кто‑нибудь что‑нибудь нашел, то ему бы сразу сообщили. С некоей холодной иронией, присущей шахранам, Фурд хотел уничтожить «Веру» прежде, чем кто‑то выяснит, что же Она такое.

Почти все, кто служил или командовал на «аутсайдерах», попали сюда, так как по разным причинам их не могли принять на обыкновенные корабли. Фурд редко думал о том, почему он не подошел; возможно, дело заключалось в его нежелании верить. Он считал, что другие люди, особенно те, кто отдавал ему приказы, слишком сильно полагались на реальность собственного существования и вселенной вокруг них. Человеческие чувства без всякой помощи могли воспринимать мир вокруг в диапазоне от 10‑4 до 10+4. Оптические и механические устройства расширяли спектр от 10–10 до 10+10. Электроника давала от 10–25 до 10+25, а знания, благодаря которым сумели построить «Чарльз Мэнсон», позволяли получить от 10–50 до 10+50. На каждой стадии восприятия реальности конструировался корпус знаний, а уже на нем росли философские, политические, культурные и социальные образования. Сначала была заводная вселенная Ньютона, потом относительный хаос Эйнштейна, хотя Альберт и хотел только гармонии; потом появилась малая, но уходящая внутрь сумятица квантовой неопределенности, затем произошел возврат к постньютоновскому заводному механизму. Но за всеми этими концепциями лежал глубокий и обширный хаос, просто пока не видный; когда его узрят, люди уже не будут путешествовать в механизмах, наподобие «Чарльза Мэнсона».

Каждая следующая ступень осознания реальности доказывала, что ее предшественница – всего лишь химера, и ожидала, когда ее последовательница поступит с ней так же. Но все они были частью единого процесса роста во времени, так как, по мысли Фурда, обладали свойствами иллюзии. Во вселенной, в которую верили на данный момент, Фурд служил существовавшим на данный момент властным институтам и применял имеющиеся на данный момент знания и технику для исполнения приказов, но разница между Фурдом и его командирами заключалась в следующем: распоряжающиеся верили в то, что вселенная имеет смысл, а коммандер знал, что так и есть. Но только в ее собственных терминах.