Трудности личной судьбы

Первый фактор, мощно способствующий невротизации, это конкурентная система отношений в со­временном рыночном обществе (социокультурный фактор). Рынок, пронизывающий все социальные пласты, превращает жизнь в непрерывные бега, в соревновательность на износ. А там, где царит же­сткая соревновательность, венчающаяся слезами проигравшего и триумфом победителя, процветают подножки и подставки, интриги и наветы, ложь и очернительство.

Широко известно, что в процветающих США спо­койно работать нельзя, так как работа превращена в постоянный экзамен, где провалившихся отбра­ковывают, ставя на их место других сотрудников. Поэтому все вынуждены непрерывно трепетать. Для экономики это замечательно, но для людей очень вредно. Быть может, именно поэтому в США так процветает психотерапия и психоанализ. Их успех поддерживается еще тем, что конкурирующие меж­ду собой люди не станут откровенничать друг с дру­гом и плакаться друг другу в жилетку. Они пред­почитают платить деньги специалисту и рассказы­вать о своих бедах ему, зная, что он сохранит их секреты и не выдаст их слабости соперникам.

В нашей стране психологическому здоровью на­селения активно противодействует режим постоян­ных социальных потрясений, лихорадящих Россию на протяжении всего XX века. Жизненные и смыс­ловые кризисы, сокрушение одной системы ценно­стей и насильственное навязывание другой, развал условий воспроизводства крупных социальных групп, смена в последние десять лет патерналистского государства на криминально-анархическое — все это делает внутренний мир шатким и безопор­ным, людей — растерянными и сбитыми с толку. Они, быть может, и побежали бы толпами к психотерапевтам, но этих последних очень мало, зачас­тую они не профессионалы, и лечение стоит дорого в сравнении с зарплатой, которую, ко всему проче­му, порой не платят годами. Отечественные соци­альные условия не менее, а быть может, более травматичны для человеческой души, чем западные, к ним добавляется хаос и неразбериха, бездействие закона, что означает полную личностную незащи­щенность, которая выражается в тревожности, стра­хах, суицидальных тенденциях.

Второй фактор, способствующий в современных условиях невротизации, это работа средств массо­вой информации (СМИ). Здесь нам проще апелли­ровать к отечественному опыту, хотя деятельность российского телевидения является ничем иным, как калькой с телевидения западного.

В постперестроечной России, к сожалению, во­зобладали тенденции некритичного заимствования телевидением худших образцов построения работы западными СМИ. Способы и приемы воздействия на аудиторию, применяемые всеми каналами совре­менного отечественного телевидения, направлены на дестабилизацию и дегармонизацию и без того дос­таточно дисгармоничного и смятенного массового сознания. Как информационные, так и развлека­тельные передачи (прежде всего кинофильмы, пред­ставленные большим количеством боевиков, филь­мов-ужасов и фильмов, посвященных паранормальным явлениям) показывают такую картину мира, где, по существу, отсутствует нормальная челове­ческая жизнь. Она заменена «патологической повседневностью», в которой «эксперт по патологии» (следователь, полицейский, врач-психиатр, экстрасенс-оккультист, патологоанатом, комментатор про­исшествия или сама жертва) является главным и практически единственным персонажем.

Взглянем на некоторые модели, широко пред­ставленные как в информационной, так и в «худо­жественной» части деятельности ТВ.

Модель 1. Мир есть катастрофа.

О том, что мир есть катастрофа, несчастный слу­чай, смерть и увечье говорят нам с раннего утра все телепрограммы, ибо они начинают передачу не с общезначимых фактов экономического, политичес­кого и культурного порядка, а с радостного пове­ствования о случившихся в любом конце мира по­жарах, землетрясениях, взрывах и перевернувших­ся автомобилях.

Эти факты навязчиво повторяются в течение все­го дня, превращая действительность в жуткую и кровавую «хронику происшествий». Едва открыв глаза, бедный российский гражданин — вы да я — получает огромный заряд негативных эмоций: он видит растерзанные тела, подробно показанные опе­ратором, слышит стенания родственников погиб­ших, тревожно реагирует на число очередных жертв и, конечно, вольно-невольно прикидывает в уме, не станет ли он сам очередной жертвой непредсказуе­мого несчастья. Судьба видится как в стихотворе­нии Арсения Тарковского:

Когда судьба по следу шла за нами

Как сумасшедший с бритвою в руке.

Модель 2. Мир есть преступление.

Хроника всего скверного, что случилось как бы нечаянно и без злого умысла, дополняется востор­женным неумолчным рассказом тележурналистов о деяниях намеренных: телезвездами и главными персонажами становятся кровавые маньяки, рэке­тиры, международные террористы, солдаты-насиль­ники и т.д. А поскольку катастрофы и преступле­ния перемежаются на телеэкране и дополняют друг друга, то действительность предстает перед и без того удрученным российским зрителем совсем ужас­ной. В ней, в этой чудовищной действительности, не рождаются дети, не строятся дома, не делаются открытия, не растет хлеб. В ней только звучат уг­розы, громоздятся горы трупов и текут реки крови. Какое уж тут «светлое будущее»! Главное — не быть взорванным, застреленным или украденным. Наше телевидение тщательно сеет страх. Невротические отклонения, депрессии и суицид являются в нема­лой степени делом рук тех, кого народ неласково прозвал «журналюги». Это вполне инфернальные личности, хотя в непосредственном общении они могут выглядеть милейшими ребятами. Суть в том, что «милейшие ребята» делают вполне адово дело: настойчиво и целенаправленно расшатывают пси­хику своих сограждан.

Модель 3. Мир есть остросюжетное приключение.

Остросюжетные приключения, к которым сво­дится повседневность, представлены на экране уже не столько информационными передачами, сколь­ко кинофильмами определенного плана. Причем, презираемые снобами «мыльные сериалы» оказываются среди этих кинофильмов средоточием гуман­ности и реализма. Затопившие наши экраны боеви­ки редуцируют реальные человеческие отношения к примитивным желаниям, экстремальным действи­ям (бесконечные погони, стрельба и убийства), гру­бым чувствам (ненависти, зависти, мстительности) и дурным манерам (чего стоят крик и ругательства, сопровождающие каждый эпизод!). Поколения ма­леньких россиян вырастают в полной уверенности, что разнузданная агрессия — это нормальное чело­веческое состояние, никем не осуждаемое и даже весьма похвальное.

Агрессия на одной стороне подразумевает нена­висть, страх и злую мстительность — на другой. Патология рождает патологию.

Модель 4. Мир есть циничная клоунада.

К рассмотрению мира как циничной клоунады приглашают нас многочисленные политические ком­ментаторы, которые ернически издеваются над ли­дерами противоположной политической группиров­ки. Свой вклад в дело десакрализации всего на свете вносят многочисленные «юмористические передачи», печально павшие ниже балаганного уровня. Взаим­ные оплеухи Бима и Бома представляются по сравне­нию с «Городком» просто верхом эстетизма и интел­лектуальности. Стоит отметить, что крайне цинич­ной выступает и сегодняшняя пресса, печатающая издевательски-насмешливые заголовки над статья­ми о трагических событиях. Развенчание «всего свя­того» — типичная черта как электронных, так и обычных СМИ.

Крупные позитивные сдвиги в развитии совре­менной России не возможны, на наш взгляд, без радикальной переориентации работы телевидения, радио, газет. Если мир — это катастрофа и пре­ступление, если в нем нет ничего, кроме грубых страстей и злого ерничества, то в нем просто неза­чем жить. И это «незачем» тяготеет над нами уже сегодня, выливаясь в массовые детские самоубий­ства, в деградацию взрослых и ужас стариков.

У современного телевидения есть только один явный плюс — его всегда можно выключить.

И все же в начале XXI века жить без него нельзя. Поэтому прогрессивность власти, которая сейчас воз­никает и формируется в России, будет определять­ся не только успехом экономики и внешней поли­тики, не только отношениями с политическими эли­тами внутри страны, но и тем, насколько эта власть сможет создать позитивную духовную и психоло­гическую атмосферу, насколько она подвигнет СМИ к тому, чтобы они вернули нам обычную повсе­дневную жизнь — с ее радостями, успехами и про­стыми человеческими заботами.

Третий фактор невротизации современного че­ловека — это обстоятельства его индивидуальной судьбы. Личные катастрофы, потрясения детства, внезапные разочарования или крушение жизнен­ных планов — все это выбивает человека из колеи, обессмысливает его жизнь, погружает в негативное эмоциональное состояние на длительное время.

Нередко люди сами спонтанно выходят из тяже­лого эмоционального неблагополучия. Или пытают­ся это сделать, как умеют. В книге Ф. Василюка «Психология переживания» описывается четыре типа преодоления психологических кризисов, воз­никших по разным причинам. Следуя основным мотивам этой книги, рассмотрим возможные вари­анты такого выхода.

Date: 2015-10-19; view: 284; Нарушение авторских прав