Бегство

«Дорогая тетушка Крисельда!

Из‑за меня одни проблемы. Я не хочу, чтобы вы переживали, и решила уехать, чтобы не сидеть у вас на шее. Ищите мою мать. Я тоже буду ее искать.

Целую. Анаид».

Скомкав записку, Крисельда бросила ее на пол машины Карен и стала топтать ногами.

– Держись! – крикнула Карен и крутанула руль влево.

Ее автомобиль налетел на какое‑то невидимое препятствие, но преодолел его с хрустом и треском – словно разбив стекло.

Карен и сидевшая рядом с ней Крисельда так и не поняли, что это было.

Крисельда одной рукой потирала голову, ушибленную о боковое стекло, а другую руку прижимала к груди.

– Извини, – пробормотала Карен.

– Так мне и надо, старой дуре! – простонала Крисельда.

Карен не стала ее переубеждать.

Примерно два часа назад, посиневшая от холода и босая, Крисельда в одной ночной рубашке появилась у Карен и сунула ей в лицо записку Анаид. С ума сойти! Четырнадцатилетняя девочка сбежала глухой ночью из дома на автомобиле матери!

Карен с Крисельдой пустились в погоню примерно через полчаса после ее исчезновения, но до сих пор не догнали. Значит, девчонка едет со скоростью больше ста километров в час! Она что, рехнулась?!

– Сколько еще? – нетерпеливо спросила Крисельда.

– Скоро будем на вокзале.

– А откуда ты знаешь, что Анаид поехала именно на вокзал?

– Куда же еще ей податься! – воскликнула Карен. – Не поедет же она днем на машине Селены! Ее остановит первый полицейский! А первый поезд на Мадрид отходит рано утром. Значит, она постарается на него успеть!

– А мы успеем на поезд?

– Разве что к самому отходу. Если нет, Анаид сбежит у нас из‑под носа!

– Я сама ее поймаю! – заявила Крисельда, потирая шишку на голове.

– В ночной рубашке? Босая? Без документов?

В спешке Крисельда позабыла одеться и захватить сумку с деньгами и документами.

– Придется поколдовать! – заявила Крисельда.

– Только не у меня в машине! – завопила Карен, но Крисельда уже произносила заклинание.

За несколько секунд до того, как автомобиль Карен подлетел к зданию вокзала, на Крисельде появились туфли на невероятно высоком каблуке и элегантный костюм. И изящная сумочка на плече.

– Чего это ты так вырядилась? – осмотрев Крисельду с головы до ног, усмехнулась Карен.

– Так получилось. Больше ничего не пришло в голову.

– Разгуливай в таком виде без меня. Я не хочу, чтобы потом на меня показывали пальцем.

Крисельда прекрасно понимала Карен – врача, известного всем в округе. Если она окажется в обществе Крисельды, когда та внезапно останется полуголой, ей придется убираться из этих краев подобру‑поздорову.

Иллюзии, создаваемые омниорами, частенько выручали их в трудную минуту, но были весьма непрочны и чуть что – испарялись. Кроме того, на поддержание иллюзии требовалось столько сил, что после ее исчезновения омниора много часов не могла и пошевелить пальцем, не говоря уже о том, чтобы создать новую.

– Вспомни Брунгильду! – серьезно предупредила Карен.

К счастью, Крисельде не пришло в голову взлететь на иллюзорном воздушном шаре вроде того, на котором злополучная Брунгильда полетела со своим другом любоваться Мадридом с высоты птичьего полета. Омниоры считали падение Брунгильды с высоты в три тысячи метров прекрасным примером скверного применения иллюзий. Шальной ласточки, пролетевшей сквозь шар, хватило для того, чтобы Брунгильда со своим воздыхателем рухнули вниз – падая все быстрее и быстрее.

Въехав на привокзальную стоянку, Карен тут же заметила аккуратно припаркованный автомобиль Селены.

– Беги! – крикнула она Крисельде.

На пустынной привокзальной площади уже раздавался грохот приближающегося поезда. Чмокнув на прощание Карен в щеку, Крисельда выскочила из машины и помчалась к перрону, не обращая внимания на свои высокие каблуки и узкую юбку. Несколько бесценных минут у нее ушло на то, чтобы приобрести в кассе билет до Мадрида.

Когда Крисельда выбежала на перрон, у нее замерло сердце. Через грязное стекло вагона она разглядела нескладную фигурку девочки‑подростка, взобравшейся на сиденье, чтобы засунуть в багажную сетку спортивную сумку. Это Анаид! Ее маленькая Анаид!

Крисельда бросилась к поезду, но ее подвели высокие каблуки. За несколько метров до вагона колдунья споткнулась и упала. Какой‑то вышедший из поезда пожилой пассажир немедленно помог ей подняться, но Крисельда его даже не поблагодарила, потому что в этот миг двери вагона закрылись и поезд тронулся.

Автомобиль Карен двигался в сторону Урта. Теперь от нее почти ничего не зависело. Убеждать Анаид вернуться и спрятаться на курорте придется Крисельде.

Зевая и мечтая о чашке кофе на следующей автозаправочной станции, Карен недоумевала, как растяпа Крисельда могла быть сестрой разумной и осмотрительной Деметры. Впрочем, несмотря на свою осмотрительность, Деметра пала жертвой одиор, а Крисельда пока жива…

В этот момент Карен заметила, что утренний воздух на удивление чист, прозрачен и совсем не похож на тот тусклый сумрак, к которому она привыкла за последнее время. Даже встававшее из‑за горизонта солнце показалось ей ярче обычного.

Решив, что все это мерещится ей от усталости, Карен выпила на следующей автозаправочной станции сразу две чашки крепкого кофе.

Сеньора Олав гладила изящными тонкими пальцами подушку на кровати Анаид.

– Говорите, в Париж? – произнесла она доброжелательно, но с некоторым сомнением в голосе.

– Так она сказала, о госпожа! – пискнула неверная дама.

Сеньора Олав мрачно покосилась на рыцаря.

– Ты тоже это слышал?

– Да. Именно так она и сказала.

Сеньора Олав подошла к закрытым ставням и с жестокой усмешкой начала их открывать.

– Нет! Только не это! – воскликнула неверная дама, закрываясь рукой от проскользнувшего в щель лучика света.

– На улице чудесная погода, – промурлыкала сеньора Олав, гладя ставни. – Светит солнышко. Не желаете ли на него взглянуть?

– К чему такая жестокость, госпожа?!

– Это я‑то жестокая! – Сеньора Олав всплеснула руками. – Я люблю эту девочку, как собственную дочь, а теперь из‑за вашей глупости потеряла ее!

Рыцарь и дама переглянулись, и это не ускользнуло от внимания проницательной сеньоры Олав.

– Моя любимая девочка слишком умна, чтобы докладывать таким олухам, как вы, куда направляется на самом деле. Но и вы могли бы поумнеть за столько столетий и не верить каждому сказанному слову.

Ни дама, ни рыцарь не осмелились возражать, и сеньора Олав поморщилась:

– Я очень ошиблась, доверившись трусу и предательнице… Кстати, кто объяснил Анаид, что она может повидаться с Селеной у Черного плеса?

– Это были не мы!

– Анаид сама все узнала!

– Пожалуй, стоит заставить вас мучиться так же, как мучаюсь сейчас я, потеряв свою любимую малышку, – вздохнула сеньора Олав. – По‑моему, вы это заслужили.

– Что вы задумали, о госпожа?!

– Вы достойны того, чтобы ваш видимый образ исчез и вы продолжили свои вечные скитания невидимыми и немыми. Честно говоря, я устала созерцать ваши глупые физиономии.

Лица привидений исказил панический страх, а сеньора Олав, не говоря больше ни слова, стала потихоньку открывать ставни.

– Не надо! – завопила, наконец, неверная дама. – Мы с рыцарем все вам расскажем, только пощадите!

Улыбнувшись, сеньора Олав отошла от окна, села на кровать Анаид, взяла одну из кукол и начала расчесывать ее свалявшиеся светлые волосы игрушечным гребешком.

– Я вас слушаю.

Рыцарь подкрутил усы и поправил на голове шлем.

– Она взяла из ящика комода конверт.

– Плевать на конверт! – перебила его сеньора Олав. – Что было в конверте?!

– Билет на самолет.

– Замечательно. Я так и думала. Куда?

– В Катанию.

– На Сицилию? Четырнадцатилетняя девочка купила себе билет, чтобы в одиночку вылететь на Сицилию?!

– Билет купила Селена.

– Ого! Как много вы, оказывается, знаете! Почему же вы мне об этом не говорили?

– Мы не знали, что вас это интересует.

– Анаид сначала отказалась туда ехать, – пояснила неверная дама.

– Куда – туда? В Катанию?

– В Таормину. К Валерии и ее дочери Клаудии.

Сеньора Олав запустила пальцы в шевелюру куклы.

– На каникулы?

– Мы так думаем.

Сеньора Олав одним движением вырвала у куклы все волосы сразу.

– Меня не интересует, что думают такие безмозглые привидения, как вы!

Рыцарь и дама затрепетали при виде разгневанной одиоры.

– Умоляю вас, не гневайтесь! – дрожащим голосом пробормотала дама. – Вы ее непременно разыщете!

Грозная сеньора Олав выпрямилась во весь рост перед двумя сжавшимися в комок привидениями.

– Вы явно что‑то задумали у меня за спиной. Скорее всего, решили выпросить у Анаид свободу. Вы думали, что эта маленькая девочка наивна, доверчива и глупа! – с этими словами сеньора Олав одним резким движением оторвала кукле лысую голову. – Но Анаид вас провела. И меня тоже. Эта девочка совсем не так проста, как можно подумать!

– Несомненно, о госпожа!

– Но и я не проста! – рявкнула сеньора Олав, шагнула к окну и распахнула ставни.

Яркий свет утреннего солнца хлынул в спальню, и оба привидения с душераздирающим стоном растворились в нем, оставив после себя только облачко дыма.

Швырнув обезглавленную куклу на кровать, сеньора Олав открыла платяной шкаф, достала из него свитер Анаид, поднесла его к лицу и втянула носом воздух.

Именно в этом свитере сеньора Олав видела Анаид последний раз. Девочка, конечно, не взяла его с собой на Сицилию, потому что там всегда жарко!

Свитер источал аромат Анаид. Он был весь пропитан ее запахом. Ничего иного сеньоре Олав было не нужно.

Аккуратно убрав свитер в свою сумку, сеньора Олав исчезла из дома Селены и Анаид так же быстро и незаметно, как проникла в него часом раньше.

Умей Анаид краситься и подводить глаза, как Селена, она, возможно, смогла бы выдать себя за восемнадцатилетнюю, и никто не приставал бы к ней с идиотскими разговорами.

Контролер в поезде не стал бы десять раз переспрашивать, как ее зовут и куда она направляется, не сел бы рядом и не совал бы ей все время свою видеоприставку с дурацкими компьютерными играми.

В автобусе, шедшем в аэропорт, загорелая мускулистая старушка не стала бы пичкать Анаид печеньем, сыром, фруктовым соком, орешками и клубничными сосульками.

На территории пассажирского терминала проходивший мимо летчик не стал бы указывать ей на то, что таким маленьким девочкам летать одним нельзя, а потом, смягчившись, не стал бы показывать ей фотографии из отпуска, который провел с детьми на островах Карибского моря, и учить Анаид глупым скороговоркам.

К тому моменту, когда обалдевшая от шума и суматохи аэропорта «Барахас» Анаид добралась, наконец, до офиса компании «Ал Италия», она мечтала только о том, чтобы там ей попался взрослый – угрюмый, равнодушный к детям и готовый сделать свое дело молча, а именно, поменять ей билет, не расспрашивая об оценках, маме и папе.

Девочке ужасно надоели взрослые, беспокоившиеся о ее судьбе и самочувствии. И почему только эти люди считают себя милыми и приятными?! Откуда такая уверенность, что всем детям интересно одно и то же, что все они об одном и том же думают и что со всеми ими нужно сюсюкать, как с недоразвитыми?! Купили бы себе болонку и сюсюкали с ней сколько душе угодно!

– А тебе чего? – хмуро покосившись на Анаид, спросил у нее сотрудник «Ал Италия».

Наконец‑то! Этот не будет сюсюкать, а просто выполнит свою работу!

Впрочем, очень скоро Анаид поняла, что любой сюсюкающий взрослый значительно лучше злобного взрослого, который не желает знать ничего, кроме правил, гласящих, что авиакомпании не принимают во внимание пожеланий несовершеннолетних, путешествующих без сопровождения взрослых.

Служащий «Ал Италия» вернул девочке билет и рявкнул:

– Иди отсюда и без взрослых не возвращайся!

Анаид не помогла и правдивая, в сущности, история, изобретенная специально, чтобы убедить служащего авиакомпании перенести дату отлета в ее билете на сегодняшний день. Напрасно девочка со слезами на глазах твердила, что осталась одна на всем белом свете, и ей нужно лететь в Катанию, как можно скорее, потому что лишь там есть люди, которые не дадут ей пропасть.

– Следующий! – крикнул сотрудник.

Делать было нечего. Анаид вышла из офиса в надежде найти какого‑нибудь взрослого, который поверил бы в ее историю и помог поменять билет.

Но желающих помочь ей в аэропорту не было. Вокруг сновали недоверчивые, злые и нервные взрослые. Одни старались поскорее скрыться, стоило девочке с ними заговорить. Другие просто не слушали – говорили «извини, я спешу» и исчезали.

Анаид проголодалась, устала и уже начала задумываться о том, где будет ночевать, если ей не удастся сесть на самолет.

В довершение всего растерянный вид девочки привлек к Анаид внимание сотрудника службы безопасности.

– Документы!

Анаид невольно вздрогнула.

– Пойдем, – сказал охранник и крепко взял Анаид за руку.

У девочки потемнело в глазах, и она уже собиралась разрыдаться, когда над ней ангельским пением прозвучал голос, при звуках которого еще несколько часов назад Анаид всю бы передернуло.

– Анаид!

Ошеломленная девочка увидела Крисельду, наряженную, как ведущая телевизионного канала из глубокой провинции. Тетушка бросилась к ней, расталкивая всех на своем пути.

– Анаид! Детка! Вот ты где! Огромное спасибо, что нашли ее! – с ослепительной улыбкой поблагодарила охранника тетушка Крисельда.

Мягкие объятия тети были Анаид в миллион раз приятней стальной полицейской хватки, и девочка уткнулась лицом в брусничный пиджак, источавший запах духов, не уступавший своей несуразностью покрою тетиного наряда.

– Вы знаете эту девочку?

– Конечно! Я ее тетушка! Мы летим вместе, но в этом огромном аэропорту она потерялась. Я ищу ее уже полчаса!

Анаид закивала, и полицейский, успокоенный то ли костюмом тети Крисельды, то ли ароматом ее духов или готовностью, с которой девочка бросилась в ее объятья, даже не стал проверять у них документы, а пошел своей дорогой, пробормотав себе под нос:

– Возьмите ее на поводок, а то опять потеряете…

Анаид замерла посреди огромного зала аэропорта, ожидая лавины упреков.

Однако вместо того, чтобы разораться, тетушка произнесла дрожащим голосом буквально следующее:

– Не задавай вопросов! Особенно тех, которые тебе хочется задать!

Ничего хуже Крисельда не могла придумать. Она пробудила любопытство Анаид, которая тут же задумалась, о чем ей больше всего хочется спросить. В первую очередь, она хотелось бы узнать, зачем тетушка так вырядилась.

– Мне что, вообще ни о чем нельзя спрашивать? Я не могу задать даже самый невинный вопрос?! – возмутилась девочка.

– Замолчи и ни о чем не думай! – завопила тетушка Крисельда, закрыла Анаид рот ладонью и потащила ее в сторону туалетов.

Но не думать о дурацком наряде тети было невозможно, кроме того, за несколько метров до двери дамского туалета произошло непредвиденное, но неизбежное.

Тетушка задымилась. На несколько секунд ее скрыло облачко белого дыма. Когда оно рассеялось, Крисельда оказалась без пиджака, юбки, без туфель на высоких каблуках, сумки и замысловатой прически. Анаид с разинутым ртом уставилась на босую простоволосую тетю Крисельду, щеголявшую в одной ночной рубашке.

Медлить было нельзя. В несколько прыжков Анаид с Крисельдой достигли двери дамского туалета, который, им на удачу, в этот момент пустовал.

– Что с вами? – с ужасом прошептала Анаид.

Тетушка Крисельда уныло разглядывала себя в зеркале, поражаясь тому, как отвратительно выглядит.

– Иллюзия улетучилась. Мой иллюзорный наряд вызвал у тебя сомнения, и под их действием исчез.

– Так это была не настоящая одежда?!

– Конечно, нет!

– А зачем вы нарядились как чучело?

– Сама ты чучело! Я наколдовала первое, что пришло в голову. Кажется, что‑то в этом роде я видела по телевизору. Это из‑за тебя я выскочила из дома почти голой и вот уже девять часов за тобой гоняюсь! А куда ты собралась, скажи на милость?

– В Таормину, – призналась не видевшая больше смысла врать Анаид.

– А зачем тебе в Таормину?

– Во‑первых, Селена хотела, чтобы я туда поехала. Во‑вторых, может, я ее там найду. А в‑третьих, сеньоре Олав не придет в голову меня там искать. Она думает, что я еду в Париж.

– С какой это стати она так думает?

– Я так сказала привидениям. Они научили меня, как повидаться с Селеной, но потом я им перестала доверять и…

Судя по всему, это было для тети Крисельды новостью.

– Постой! Расскажи‑ка мне все с самого начала!

И Анаид терпеливо рассказала Крисельде о беседах с привидениями, о своих приключениях на горном перевале, о падении в бездонный колодец у Черного плеса и о том, что привидения, наверное, все докладывали сеньоре Олав.

По мере рассказа Анаид тетушка Крисельда становилась все бледнее и бледнее. Когда девочка замолчала, тетушка сунула голову под кран и принялась лить себе на голову холодную воду. Анаид даже испугалась эффекта, произведенного ее рассказом.

– Вам плохо?

– А как ты думаешь! – пробурчала Крисельда из‑под крана. – Ты же мне только что рассказала о своих панибратских отношениях с мертвецами!

– Ну и что?

– И том, как пробила дырку в невидимой преграде, не пускавшей тебя через перевал!

– Да. Ну и что?

– И том, как налопалась мухоморов, провалилась в бездну и держала там за руку Селену!

– Ну и что?

– Может, ты хочешь мне еще чего‑нибудь рассказать?

– Я понимаю животных и могу разговаривать на их языке.

Тетушка Крисельда вновь сунула голову под струю холодной воды и держала ее там, пока ее не начала бить дрожь. Когда она, наконец, переварила услышанное, щеки уважаемой колдуньи слегка порозовели, и кислород вроде бы вновь оросил серое вещество ее мозга.

– Сколько шоколадных конфет я съела?

– Всю коробку.

– По‑моему, пока я их ела, я была в маразме!

– По‑моему, тоже.

– Хорошо. Мы вместе поедем в Таормину. Теперь я ни за что не оставлю тебя одну.

– Тетушка! Милая тетушка! – воскликнула Анаид и обняла Крисельду.

Но та оттолкнула ее и задала последний вопрос:

– Скажи, пожалуйста, почему ты мне не рассказала всего этого раньше, вместо того чтобы пускаться в бега?

Опустив голову, Анаид некоторое время молчала, но потом решилась. Без тети Крисельды было явно не обойтись, и девочка решила быть с ней предельно откровенной.

– Потому что я вам не доверяю.

– Что?! – с неподдельным возмущением воскликнула тетушка Крисельда. – Как ты смеешь так говорить!

– Вы не хотите искать маму! Вы боитесь ее найти. Вас что‑то пугает. Может, вы боитесь Селены, а может, меня!

Крисельда не опустила глаз под негодующим взглядом Анаид. В сущности, девочка была права.

– Это все шоколадные конфеты! Они затмили мне разум.

Но Анаид не сдавалась.

– Это не только конфеты. Вас что‑то тревожит, но вы не хотите об этом говорить.

Крисельда опустила глаза. Ох, как проницательна эта девчонка!

– Зачем же тебе все‑таки в Таормину?

– Так с самого начала хотела Селена, – с уверенностью в голосе заявила Анаид. – Она хотела, чтобы я там оказалась. Наверное, Валерия знает о маме что‑то такое, чего не знает никто. Наверняка, Селена не просто так хотела отправить меня именно туда. Вот я и хочу поехать и все проверить.

Тетушка Крисельда не нашла что возразить. Логика Анаид была безупречна. Ее вера в Селену подкупала, а осмысленность ее поступков опровергала любые обвинения в подростковой безалаберности, которой Крисельда поначалу объясняла бегство девочки. Теперь, глядя на Анаид, она действительно немного робела.

– Хорошо. Пусть будет по‑твоему. Но сейчас ты сделаешь то, от чего устанешь не меньше моего. Это станет твоим единственным наказанием за то, что по твоей милости я выскочила голой из дома в четыре часа утра. Сейчас ты сотворишь первую в своей жизни иллюзию. Я хочу, чтобы ты нарядила меня так, как должна быть одета тетушка четырнадцатилетней девочки. И чтобы никто на меня не пялился и не удивлялся. А то я опять останусь голой посреди улицы! Поняла?

– Я должна сделать с тобой то, что сеньора Олав сделала с моим лифчиком?

– Вот именно. Сейчас я тебе помогу. Представь себе какую‑нибудь подходящую одежду и сделай так, чтобы она возникла на моем теле. И не забудь о паспорте и деньгах. Они мне тоже понадобятся. Постарайся как следует, Анаид. Если схалтуришь, иллюзия быстро исчезнет!

– Не волнуйтесь, я знаю это заклинание!

– Откуда?!

– Неважно. Сейчас сами увидите.

– Подожди! Постой!

Но Анаид уже извлекла березовую палочку, произнесла заклинание и нарядила тетю Крисельду в широкое платье в цветочек и босоножки. В руках у тети Крисельды появилась плетеная корзина, а на спину спустилась густая коса.

Открыв корзину, тетушка Крисельда достала оттуда свой паспорт. Паспорт выглядел, совсем как настоящий. Все было на месте – ее имя, фамилия, дата рождения… Крисельда только диву давалась ловкости и расторопности своей племянницы.

Но что это за старомодный наряд?! Тетушка Крисельда где‑то его уже видела.

Ну конечно же! Так она была одета на одной очень старой фотографии, где были сняты она и Деметра в молодости.

– Вы всегда нравились мне на этой фотографии, – усмехнулась Анаид.

И тут тетушка Крисельда отчетливо вспомнила те далекие чудесные каникулы, которые провела вместе с сестрой, общими друзьями и со своей первой любовью.

Крисельда прижала Анаид к груди в порыве благодарности за то, что сорок лет спустя девочка вернула ей воспоминания о жарком солнечном лете – и надежду, которая теперь так была нужна им обеим.