Дорога к Селене

Натянув сапоги и надвинув на уши шапку, Анаид положила в рюкзак немного хлеба и сыра, несколько апельсинов, пригоршню сушеных фруктов и бутылку воды. До Черного плеса было всего часа два хода, но девочка не знала, сколько пробудет там, прежде чем ей удастся поговорить с Селеной.

Деметра учила Анаид не доверять горам, жестоко карающим легкомысленных и самонадеянных. Самый верный советчик в таких местах – осторожность. Тех, кто к ней глух, ждет смерть.

Деметра часто показывала внучке альпинистов, прибывавших в Урт с огромными рюкзаками. Эти безрассудные храбрецы бросались на штурм горных вершин без рассуждений и опаски. Привозили же их назад зачастую слепыми, глухими и безумными. Горы лишали их рассудка, пальцев рук, ног и даже жизни.

Деметра рассказывала Анаид истории о людях, погребенных под снегом, убитых молнией, заблудившихся, разбившихся и растерзанных волками. Будь Деметра жива, она заставила бы девочку взять с собой спички, веревку, ружье, компас, ракетницу и запасной свитер. Теперь же вместо всего этого Анаид пришлось взять с собой необычного спутника.

Она уже стояла на пороге дома, когда кто‑то запрыгнул ей на рюкзак и повис, вцепившись в него острыми коготками. Это был Аполлон, котенок‑проказник, не желавший оставаться дома один. Он спрыгнул на Анаид с полки, на которой стоял радиоприемник.

– Хулиган! – сказала ему Анаид. – Тебе со мной нельзя! Слезай!

Аполлон прикинулся внезапно оглохшим.

– Мяу, мяу, мяу! – с безукоризненным произношением сказала непоседе Анаид на кошачьем языке.

Навострив мохнатые ушки, Аполлон очень удивился тому, что хозяйка обратилась к нему по‑кошачьи, и вежливо извинился за свое поведение:

– Мяу! Мяу!

Выслушав извинения, Анаид ласково погладила котенка по шерстке. Сама она уже давно перестала удивляться своим способностям. Иногда девочке было очень трудно сдержаться и не блеять вместе с овечкой, не чирикать с воробьем, не кудахтать с курицей и не ржать вместе с жеребенком.

Например, накануне утром Анаид громко закукарекала, чтобы заставить замолчать гадкого петуха во дворе доньи Энграсии, никому не дававшего спать своими криками. Тетушка Крисельда проснулась и стала ругаться, подумав, что петух залетел к ним на крышу, не подозревая, что кукарекала племянница.

Анаид не призналась тете Крисельде в том, что понимает язык животных и даже говорит на нем. Девочка уже заметила, что ее знакомые омниоры понимают только вой волков собственного клана. При этом им непонятен даже лай дворовой собаки.

В конце концов Анаид поддалась на уговоры Аполлона, которому ужасно не хотелось оставаться дома с ворчливой тетей Крисельдой.

Вздохнув, Анаид опустила котенка в рюкзак и промяукала:

– Хорошо, я возьму тебя, потому что ты маленький и легкий. Но когда ты станешь большим и тяжелым, я тебя точно брать не буду!

По пути Анаид решила, что внезапное появление Аполлона – добрый знак. Девочка уже понимала, что случайно ничего не происходит, и радовалась спутнику. С ним она чувствовала себя не такой одинокой.

О своей вылазке Анаид никому не сказала. Тете Крисельде девочка соврала, что едет на экскурсию с классом, а в школе заявила Гайе, что вынуждена пропустить уроки, потому что Крисельде срочно нужна ее помощь.

Анаид держала свой поход в тайне и потому, что ее насторожило поведение тети. По ряду признаков девочка поняла, что та не только не поможет ей поговорить с Селеной, но и, скорее всего, постарается этого не допустить. Елене и Карен Анаид тоже не полностью доверяла. О Гайе и говорить не приходилось. У девочки даже мелькнуло подозрение, не одиора ли ее учительница?!

Перейдя через мост, Анаид медленно побрела по извилистой тропинке в сторону перевала. Чем выше девочка поднималась, тем больше поражалась странному тусклому небу над оставшейся у нее за спиной долиной. Раньше Анаид объясняла воцарившийся этой весной над Уртом полумрак дымкой и туманами, но со склона горы она не заметила никаких испарений.

С момента исчезновения Селены и приезда тети Крисельды с Уртом и его окрестностями что‑то случилось. Иногда Анаид было очень душно. Воздух казался ей спертым и затхлым. Иногда ее удивляло блеклое утреннее небо. Горизонт словно исчез. Казалось, мир кончается совсем рядом. Теперь, глядя со склона горы, Анаид могла поклясться, что ее родная долина накрыта куполом, не похожим ни на какие известные ей природные явления.

Чем дальше шла Анаид, тем тревожней становилось у нее на душе. Она чувствовала, что впереди ее ожидает страшная опасность, но возвращаться назад не желала. Девочка уже почти добралась до перевала, которым раньше часто пользовались контрабандисты, перевозившие на мулах через горы свои тайные грузы. В рюкзаке замяукал Аполлон. Ему было страшно. Анаид тоже испугалась.

На самой вершине перевала она остановилась как вкопанная. Что‑то мешало ей идти дальше.

Отяжелевшие ноги словно приросли к земле. Анаид задыхалась, у нее потемнело в глазах, ей очень хотелось развернуться и пуститься бегом вниз по тропинке. Или броситься на землю и кубарем катиться по склону. Девочка шагнула назад, но вспомнила о Селене и остановилась.

У Анаид не было сил продолжать путь. Она вообще с трудом держалась на ногах, но не желала поддаваться слабости и отчаянно пыталась взбодриться, чтобы преодолеть невидимое препятствие.

На помощь ей пришла пчела.

Прожужжав над головой Анаид, пчела пролетела вперед и скоро скрылась из виду. Поняв, что препятствие преодолимо, девочка собрала все свое мужество и решила последовать за летуньей.

Стиснув зубы, Анаид сделала шаг вперед. Потом другой. Третий. Она шагала все уверенней. Из последних сил Анаид передвигала ноги, вспоминая Селену, ее прекрасные волосы, веселый смех и ласковые руки. Эти воспоминания утроили силы девочки. Скоро она уже не шагала, а бежала вперед.

Внезапно Анаид показалось, что с разбегу она налетела на стену, холодную и твердую. На вид это напоминало густой серый туман, а на ощупь – тонкий озерный лед или стекло.

Раздался хруст. Сжав кулаки, Анаид напряглась и рванулась вперед. Преграда затрещала, и приободрившаяся Анаид сделала еще несколько шагов. Внезапно что‑то вонзилось ей в левую ногу. Закричав от острой боли, девочка подскочила и рухнула на землю.

И все‑таки ей это удалось!

Анаид не понимала, что за преграду пробила, но жадно глотала напоенный ароматом цветов свежий весенний воздух. Яркое солнце на ослепительно синем небе ласкало ей лицо теплыми лучами. Похоже, Анаид пробила в стене брешь.

Что же это было?

Анаид предположила, что это чары защищавшего ее Клана Волчицы. А она их разрушила… Но ведь не зря! Теперь она может искать Селену!

Анаид собралась с духом и улыбнулась. Высунувшийся из рюкзака Аполлон ласково замурлыкал, и Анаид прижала его к груди. Она не одна! Они вдвоем преодолели препятствие!

Оставалось непонятным лишь одно – полностью ли она разбила невидимую стену или только проломила в ней проход?

Вскочив на ноги, чтобы осмотреть преграду, Анаид с криком снова упала на землю. Нога, словно распоротая о колючую проволоку, страшно болела.

Осторожно подтянув штанину, Анаид с удивлением увидела, что никакой раны нет.

Кожа цела, нигде не видно следов крови и порезов.

Что это? Неужели внушение?!

Осторожно поднявшись, Анаид попробовала наступить на больную ногу и почувствовала острую боль. Прикусив губу, девочка постаралась взять себя в руки, понимая, что запросто сгинет здесь, если даст волю отчаянию и потеряет голову.

Когда‑то давно Деметра объяснила Анаид, что в минуты страшной опасности мозг человека бьет тревогу, пробуждая все его нервные окончания. В такие моменты у человека невероятно обостряются зрение, слух, осязание и обоняние.

Для Анаид, наверное, наступил именно такой момент – или же она обладала редкой способностью усиливать при необходимости свое восприятие.

Как бы то ни было, девочка сосредоточилась и учуяла запах грибов, притаившихся под палыми листьями вокруг дуба. Добравшись до дерева на четвереньках, она принялась расшвыривать листву. Обоняние ее не подвело. Среди обнаруженных грибов, Анаид выбрала те, которые Деметра учила ее применять чтобы утолить боль и прогнать тревогу.

Она полизала красную пятнистую шляпку гриба, глотая со слюной его болеутоляющую пыльцу. Очень скоро по телу Анаид растеклось ощущение легкой эйфории. Полизав гриб еще немного, девочка принялась растирать им больную ногу, приговаривая слова, которые в такие моменты бормотала ее бабушка. Боль стала утихать и через несколько минут ушла совсем.

Сунув гриб в рюкзак и категорически запретив Аполлону к нему прикасаться, Анаид приготовилась идти дальше.

Взглянув назад, девочка убедилась в том, что ничто не препятствует ее возвращению. До Черного плеса оставался еще час ходьбы.

Но стоит ли продолжать путь? Не напоминает ли она безрассудных альпинистов, упорно ползущих вверх по скалам даже при северном ветре, готовых заплатить жизнью за свое безумное упрямство, замерзнув на горных вершинах?

Анаид решила поступить так, как подсказывал ей внутренний голос. Пробитая стена не казалась посланным горами предостережением. Это всего лишь колдовство! Разрушив его, девочка могла спокойно продолжить путь.

Когда Анаид добралась до Черного плеса, солнце уже стояло высоко над ее головой. Дорога оказалась дольше и трудней, чем она ожидала. Усталая и голодная, но довольная собой, Анаид уселась у края тростниковых зарослей на большой камень, с которого было хорошо видно все вокруг.

Вода была спокойной и очень темной из‑за ила и донных растений. В этом уголке долины, лежавшем на пути к озерам, река замедляла свой бег и разделялась на тысячу извилистых рукавов. Мягкая земля превратилась здесь в трясину, жадно засасывавшую тех, кто решался по ней прогуляться. Анаид не принадлежала к их числу. Ей никогда и в голову бы не пришло соваться в болото.

Прижав к груди Аполлона, девочка достала еду и воду. Не мешало бы подкрепиться! Кто знает, что ждет ее впереди!

Анаид жевала медленно, смакуя каждый кусочек, и чуть не задремала, убаюканная шорохом тростника. Внезапно, отразившись эхом от скал, сверху раздался клекот орла, высматривавшего себе жертву. Не задумываясь ни секунды, Анаид ответила орлу на его языке.

Что это?! Что с ней происходит?! Чего ей еще от себя ждать?! Во что она превратилась?! Чем больше Анаид вникала в колдовские тайны, тем сильнее боялась самой себя. Из странной девочки она превращалась в необычную девушку. Что же из нее выйдет, когда она вырастет?!

Решив сейчас об этом не думать, подкрепившаяся и отдохнувшая, Анаид переключилась на то, как ей найти Селену. Размышляя об этом, она рассеянно запустила руку в рюкзак и нащупала там гриб.

Гриб явно попал ей под руку не случайно. Тетушка Крисельда часто повторяла, что случайностей не существует. Все предметы, люди и положения, встречающиеся нам на жизненном пути, пересекаются и сочетаются, неся в себе особый смысл. Остается только постичь этот смысл и использовать в своих целях.

Научиться читать книгу мира трудно, но без этого никак! Вот и сегодня: гриб явно не случайно оказался в рюкзаке у Анаид и не случайно подвернулся ей, словно желая что‑то подсказать, словно нашептывая: «А вот и я! Съешь меня!»

Все ясно! Конечно же, именно гриб и проведет Анаид к Селене! Но его мало лизать, придется съесть полностью!

Откусив и проглотив кусочек шляпки, предусмотрительная Анаид решила помедлить и проверить, как гриб на нее подействует.

Прошло некоторое время. Внезапно все поплыло перед глазами Анаид, ощутившей, как в сердце у нее зреет отвага, без которой ей было бы не сделать и шага навстречу опасностям Черного плеса.

ЭТО БЫЛА ОНА И НЕ ОНА.

Поднявшись на ноги, Анаид взяла в руку березовую волшебную палочку и мяукнула, категорически запретив Аполлону следовать за ней. Держа палочку перед собой, девочка отправилась на поиски того места, где, по словам привидений, сообщались миры.

Прыгая с камня на камень, Анаид медленно продвигалась вперед. Она больше не смотрела вокруг и не прислушивалась. Она полностью отдалась во власть своей палочки и шла в сторону, куда та указывала.

Наконец палочка перестала вертеться у нее в руке и указала на место, где Анаид надлежало ждать.

Негромко напевая древние заклинания, Анаид несколько раз ритмично стукнула палочкой оземь. При этом она позабыла о собственном теле, погрузившись в воспоминания о Селене – ее голосе, ее огненно‑рыжих волосах, ее ослепительной улыбке, ее крепких объятиях…

Анаид позвала Селену. Она несколько раз выкрикнула имя матери, страстно желая увидеть ее, прикоснуться к ней, услышать ее голос. Анаид чувствовала, что та где‑то совсем рядом.

Внезапно земля ушла из‑под ног Анаид. Вместо горной тропинки, на которой она только что стояла, зияла пустота.

Анаид полетела вниз. Она летела и летела, все быстрее и быстрее, в полной темноте. Вокруг не раздавалось ни звука. Головой вниз девочка падала в бездонную пропасть. Ей было так страшно, что руки и ноги отказались бы ей повиноваться, сохранись хоть какой‑нибудь смысл ими двигать.

Падение казалось Анаид бесконечным. Чем дольше она летела, тем страшнее ей становилось. Ей не за что было ухватиться в этом безбрежном и ужасном мраке.

Анаид уже теряла сознание, когда рядом кто‑то мяукнул. Конечно, это был непоседа Аполлон, тихонько прокравшийся за хозяйкой и свалившийся в ту же бездонную яму.

«Держись, Аполлон!»

Позабыв о собственных страхах и покинувших ее силах, Анаид потянулась к котенку. Поймать его оказалось несложно. Стоило девочке испугаться за зверька, а не за себя и протянуть к нему руки, как падение замедлилось.

Выходит, она падает от страха!

Ловя Аполлона, Анаид перестала бояться – и почти перестала падать. Прижав к груди дрожащего котенка, она принялась его гладить и успокаивать. Девочка поняла, что сможет услышать голос матери, только если поборет свой страх.

Стоило Анаид это понять, как ее страх испарился, и она не ощущала ничего, кроме страстного желания видеть Селену. Неопределенность, темнота и пустота больше ее не пугали. Решительно протянув в темноту руку, девочка еще раз позвала мать.

Внезапно Анаид увидела перед собой чью‑то руку, схватилась за нее и повисла в темноте. Приглядевшись, она затаила дыхание. Это была гладкая и прохладная рука Селены. Анаид узнала ее по запаху. Впрочем, руки Селены никогда не дрожали, а державшая девочку над пропастью рука нервно подрагивала и подергивалась, словно порываясь исчезнуть, и не пропадала только потому, что была вынуждена подчиниться воле Анаид, ни за что не желавшей ее отпускать.

Наконец Селена заговорила. Ее голос дрожал так же, как и рука. В темноте он звучал глухо и грустно:

«Не приходи больше ко мне, Анаид! Не ищи меня! Уходи и больше не приходи!»

Сила грустного голоса и дрожащей руки побороли волю Анаид, отшвырнув ее прочь, и она оказалась очень далеко от мрачной пропасти.

Аполлон отчаянно замяукал. От толчка Анаид выпустила котенка из рук, и теперь он падал в бездну, а Анаид беспомощно взмывала вверх…

Все поплыло у нее перед глазами, и девочка потеряла сознание.

Когда через несколько часов Анаид пришла в себя, кто‑то держал у ее губ стакан с водой и ласково гладил по лбу.

– Мама… – прошептала она, еще не до конца очнувшись.

Но, придя в себя, Анаид не увидела Черного плеса. Она лежала у придорожного источника, а ее лицо гладила сеньора Олав.

– Как ты себя чувствуешь, детка?

Анаид не сразу нашла силы для ответа. Ее била дрожь, и еще она вспомнила руку, за которую держалась в бездне. Руку своей матери, холодную, почти ледяную, безразличную…

Сжав кулаки так крепко, что ногти впились ей в ладони, Анаид с горечью подумала, что Селена больше ее не любит, что больше она ей не нужна. Недаром же мама запретила Анаид продолжать поиски и оттолкнула ее!

– Тебе холодно? Ты вся дрожишь! На, укройся!

Сеньора Олав достала из джипа теплый плед. Немного согревшись, Анаид вновь вспомнила о произошедшем и начала всхлипывать.

– Поплачь, детка. Не стесняйся. Иногда стоит поплакать.

Два раза просить Анаид не пришлось. Она бросилась в объятья сеньоры Олав и разрыдалась.

Она рыдала потому, что мать от нее отказалась, потому, что потеряла своего любимого котенка, потому, что чувствовала себя маленькой и одинокой в мире, который прежде представлялся Анаид веселым и светлым, а оказался полным опасностей и ловушек.

Она плакала потому, что больше не могла радоваться жизни, потому, что сначала умерла ее бабушка, потом пропала мать, а теперь земное чрево поглотило и ее котенка. Анаид плакала потому, что была некрасивой, никто ее не любил, и у нее ничего не получалось.

Оплакав все свои прошлые и будущие несчастья, Анаид почувствовала себя немного лучше.

– Спасибо большое! – от всего сердца поблагодарила она сеньору Олав.

Как раз сейчас Анаид больше всего были нужны теплые добрые руки, способные растопить лед, сковавший ее сердце.

– Хочешь чего‑нибудь поесть? – с ласковой улыбкой спросила сеньора Олав.

Внезапно Анаид поняла, что уже смеркается. Тетушка Крисельда наверняка ее ищет.

– Мне надо домой!

Анаид поднялась и с удивлением отметила, что нога у нее совсем не болит. Сеньора Олав попыталась ее удержать.

– Постой! Ты, кажется, откуда‑то упала и сильно ушиблась. А вдруг ты себе что‑нибудь сломала? Дай я посмотрю!

Подвигав руками и ногами по просьбе сеньоры Олав, Анаид заметила, что промокла насквозь, вся одежда на ней в грязи, а тело – в синяках.

– Считай, тебе повезло. Кажется, все кости целы. Давай я отвезу тебя домой на машине.

Какая добрая, внимательная и заботливая эта сеньора Олав!

– А как вы меня нашли?

– Мы же договаривались встретиться сегодня днем. Ты что, забыла?

– Ой, извините! – Анаид действительно совершенно забыла о назначенной встрече.

– В поселке мне сказали, что видели, как ты рано утром направилась в сторону Черного плеса. Ты все не возвращалась и не возвращалась. Я забеспокоилась, поехала тебя искать и обнаружила у тропы. Ты была без сознания.

Девочке очень хотелось рассказать все сеньоре Олав, но ей удалось удержать язык за зубами.

Иностранка помогла Анаид забраться в автомобиль.

– Не хочешь мне ничего рассказать?

Анаид покачала головой, не зная, с чего начать объяснения.

– А почему ты так плакала?

– Из‑за моего котенка. Он упал и, наверное, разбился.

– Какая жалость! Ну, ничего, я подарю тебе другого.

– Но может, он уцелел и заблудился в горах?

– Давай завтра поедем его искать!

Улыбнувшись, Анаид закивала головой.

– Вы серьезно?

– Конечно. На этом джипе мы проедем, где угодно. Завтра суббота, и тебе не надо в школу. Я заеду за тобой утром, а пообедаем мы вместе на озерах.

Анаид не верила своему счастью.

– Ничего с собой не бери. Я куплю еду, – сказала сеньора Олав.

Тетушка Крисельда неплохо относилась к Анаид, но никогда не поддерживала ее так, как сеньора Олав.

Только с Кристиной Олав Анаид чувствовала себя уверенной и защищенной.

Date: 2015-10-19; view: 283; Нарушение авторских прав