Встреча. Не так давно, собачью жизнь кляня,

Не так давно, собачью жизнь кляня,

А с нею — малых и великих разом,

Я проходил у Вечного огня,

Который не горел. Проблемы с газом.

Вот, не до нас властям, и не до них.

Вдруг чья-то тень меня остановила,

Как будто ветер саданул под дых.

Остановился, глядя на могилу,

И слышу — голос, будто ветра вой,

Что канителит мрак сырой по кругу:

“Ану, внучок, минуточку постой,” —

Я задеревенел от перепуга, —

“Да ты не бойсь, послушай — и иди.

Тут надо б прояснить одну деталю,

А психовать, голуба, погоди.

Нам от того огня теплей едва ли.

Я так, внучок, скажу тебе о том,

Не в этом газе памяти помеха,

Мы всё ж таки погибли не за то,

Чтоб правнуки синели в колыбельках.

Да и однополчане, кто живой,

И им в нетопленом дому — не очень,

Глядят на этот вечный наш огонь

И кутают в тряпьё святые мощи.

В земле — наш прах. А души — в небесах,

Их не минёт Господь Своей заботы.

А память — не в огне и не в камнях.

Живых не забывайте ради мёртвых.

И, чтоб не греть холодный прах могил,

То (по-секрету, смерть не станет краше)

Я сам сегодня краник перекрыл.

Не от себя — по порученью наших.

Вам газ нужнее. Вы — живой народ.

Начто нам жертвы? Смерть того не стоит.

Ну, ладно, мне пора, труба зовёт —

Уже пол-века не даёт покоя...”

И снова — только ветер и туман.

А может, всё мне только показалось,

Хоть вроде бы здоров.

Да и не пьян.

А с вами как — такого не случалось?

13-16-17/ХІІ-1996

***

Я убегаю от тебя,

От перебранки и скандала.

Я убегаю от себя.

Ну, а куда — и дела мало.

Да только некуда бежать.

Мне нету места.

В землю разве.

А там, в земле — совсем не ад.

Мельканье лиц прохожих разных,

Такой же свет, такой же гвалт,

Что наверху, и так же пахнет.

Истерику же закатить

Я сам могу,

Да так, что ахнут.

Лишь там, в земле, я отдохну,

Уйму и бешенство, и совесть,

И наконец-то успокоюсь.

И никого не прокляну.

Всё это гадко и старо.

Пройдёт дня два.

Я снова струшу.

И снова понесу в метро

Давно загубленную душу.

16/III-1998. Киев

***

Не унимается боль моя, грусть моя,

Употребляется гордая Русь моя

И подкупается дымкою розовой.

Господи, Боже мой,

Господи Боже мой!

Не назовут меня больше по имени,

Словно телёнка, лишённого вымени,

Отъединив от корней безобразием

Чуждого яркого всякого-разного.

7/II-1999. Киев

***

Пусть это пошлость — жёлтые цветы

И всё, что с ними связано,

Но сердце моё до сих пор сжимается,

Всё в жёлтой пене мимоз

Более чем двадцатилетней давности.

15/XI-2001. Городня

***

Как странно —

Всё у нас с тобой наоборот:

Тень — дочка света,

Ты же — дочка тени,

Хотя вся — свет

И излучаешь свет,

Меня же от тебя всё больше,

Как будто это ты меня на свет пустила.

И горько мне.

И сладко мне, что ты на свете есть.

С 15 на 16/XI-2001. Городня