Первый камень

На следующий день у Ингрид не выходила из головы потайная дверь, которую она обнаружила в бальном зале «Светлого Рая». Едва придя на работу, она послала сообщение по хорошо знакомому адресу, поскольку вчера вечером связь резко оборвалась. Ей не терпелось узнать, что он еще обнаружил. Обычно он сразу отвечал на ее письма, но уже миновал целый час, а от него не было ни единой электронной весточки.

«Эй, ты как?»

Ингрид кликнула мышью на опцию «Отправить» и стала ждать. Но долго бездействовать она не могла и решила заняться делом – обработать остальные чертежи поместья Гарднеров и подготовить их для мастера, который все окантует. На днях она отыскала в магазине симпатичные деревянные рамки, оказавшиеся гораздо дешевле тех, которые они в последнее время использовали. Теперь в библиотеке на счету был каждый грош, и приходилось экономить. Странно, но ящик, где она обычно хранила «синьки», оказался пуст. Ингрид отчетливо помнила, что вчера, вернувшись в библиотеку, положила главный план поместья в папку вместе с остальными чертежами и все спрятала в стол. Возможно, кто‑то решил рассмотреть листы и оставил их в зале для совещаний? Нет, и там тоже ничего не оказалось.

У Ингрид тяжело забилось сердце. Она быстро прошла к своему компьютеру и стала посылать одно сообщение за другим:

«Эй, ты уже вернулся?»

«Привет, ты где?»

«Если ты на месте, напиши, пожалуйста».

Она видела, как ее послания выстраиваются в столбик, оставаясь безответными. Наконец, в полном отчаянии, она написала:

«У меня непредвиденная неприятность! Исчезли „синьки“, и я не могу их найти».

– Ты никуда не перекладывал мои чертежи? – спросила она у Хадсона, в очередной раз нажав на клавишу. – Планы гарднеровского «Светлого Рая», которые я готовила для выставки?

Хадсон поднял на нее глаза и сдвинул наушники, заглушавшие все посторонние шумы. Помолчал, откашлялся и развел руками:

– Нет. Я ничего не трогал. Может, Табита в курсе?

Но и Таб о «синьках» не знала. Да и Кэтлин тоже – она уже вышла на работу, скоротечно переболев «гриппом». Накануне Хадсон, как обычно, запер двери и включил сигнализацию. Больше вроде бы ничего не пропало. В общем, если не считать исчезновения пресловутых чертежей, все было в порядке. В библиотеке и не было каких‑то особых ценностей.

Ингрид расспросила сторожа и уборщиков, но те заявили, что минувшая ночь прошла без происшествий. Она опять пошла в хранилище, открыла ящик – пусто! Затем Ингрид проверила почту: новых сообщений нет. «Синьки» пропали, а главный советчик недоступен. Ингрид схватила телефон и набрала номер Киллиана Гарднера.

– Алло, – сонным голосом ответил он.

– Киллиан… привет. Это Ингрид Бошан.

– Привет, Ингрид. – Он, похоже, еще не мог проснуться. – Чем могу служить?

– Киллиан, я тебя разбудила? Извини, но уже день…

– Какое у тебя ко мне дело? – прервал он Ингрид, впрочем, довольно дружелюбно.

– Прости, я не хотела тебя тревожить. Просто у меня возникла одна проблема… Я, собственно, звоню насчет «синек», которые ты мне принес. Ты их случайно не забирал?

– А зачем? – Теперь Киллиан явно проснулся. – Я же сам их тебе отдал. Почему ты задаешь такие странные вопросы? С чертежами что‑то случилось?

– Нет, нет… – Ингрид энергично тряхнула головой, хотя Киллиан и не мог ее видеть. Не стоит зря сеять панику. – Наверное, кто‑то из сотрудников переложил планы в другое место. Извини, что побеспокоила.

– Не волнуйся, – ответил Киллиан.

Ингрид повесила трубку. Сердце колотилось как бешеное. Господи, как она могла забыть? Она же отсканировала «синьки»! Она включила «Поиск» на своем компьютере. Во всяком случае, там должны быть чертежи, содержавшие загадочные «ключи». Впрочем, она опасалась самого худшего. И оказалась права: все файлы, связанные со «Светлым Раем» и пресловутыми значками, тоже исчезли!

Ингрид попыталась взять себя в руки. Кому они понадобились и зачем? Как она восстановит «синьки»? Внезапно в кабинет ворвался Хадсон. Галстук у него развязался, и выглядел он растерзанным, непохожим на себя.

– Мне кажется, тебе следует пойти в читальный зал, – сказал он Ингрид. – По‑моему, Корки Хатчинсон совсем спятила!

Ингрид следом за Хадсоном поспешила в зал, где у стойки для возврата книг обнаружила известную в городе репортершу, пребывающую в истерическом состоянии. Взгляд у нее был совершенно безумный, а одежда состояла из пижамной куртки и обвисших спортивных штанов. Увидев Ингрид, Корки ткнула в нее пальцем с ярко‑красным маникюром и пронзительно завопила:

– Это все она виновата!

– Извините, в чем дело? – строго спросила Ингрид. В библиотеке было полно мамаш с детьми и подростков, которые вечно торчали у компьютеров. В общем, посетителей хватало, особенно у стенда с журналами. Мэтт Ноубл, который как раз возвращал целую стопку романов в мягких обложках, ринулся к Ингрид на помощь.

– Что происходит? – Он вопросительно смотрел то на Корки, то на Ингрид.

– Она все это затеяла! – заверещала Корки. – Велела мне… сунуть Тодду под подушку узелок! А он потом совсем спать не мог… вел себя странно… Что она с ним сделала?

– Корки, успокойтесь! Какой узелок? О чем вы говорите? – Мэтт обнял женщину за плечи, на всякий случай придерживая ее. У репортерши был такой вид, словно она сейчас кинется на Ингрид.

– Она – ведьма! Она хотела, чтобы это случилось! Во всем виновата ее черная магия и дурацкие узелки! – пронзительно выкрикивала Корки.

– Мне очень жаль… но мои узелки подобного воздействия не оказывают, – спокойно ответила Ингрид, но немного попятилась назад, огорченно качая головой. На самом деле у нее все дрожало внутри, хотя она старалась сохранять спокойствие и вежливо отвечать жене мэра.

Мэтт изумленно уставился на Ингрид:

– Погоди‑ка… какие еще узелки? Что ты имеешь в виду? И что означают обвинения в черной магии?

Корки вновь подала голос:

– Тодд повесился! И завязал в точности такой же узел, как тот, который она мне подсунула! – прошипела она, показывая Мэтту маленький коричневый узелок.

– Господи, да что здесь такое? – Ингрид бросила взгляд на Хадсона, надеясь, что приятель придет ей на помощь. Вокруг них стали собираться люди, со страхом и любопытством посматривая на Ингрид. В памяти у нее воскресла сцена из прошлого: чудесное утро, толпа на площади, виселица… Тогда жители деревушки обступили ее и сестру точно так же, как сейчас, в двадцать первом веке, посетители библиотеки.

– Не притворяйся, будто ничего не знаешь! Его нашли сегодня утром! Он покончил с собой в каком‑то мерзком мотеле на 27‑й улице! – выкрикнула Корки.

Ингрид тихонько охнула и спросила у Мэтта:

– Правда?

Полицейский кивнул.

– Нам сообщили по 911. Наши ребята все еще там. – Он повернулся к Корки: – Успокойтесь, пожалуйста. Хотите, я отвезу вас в участок? – Мэтт выразительно посмотрел на Ингрид и повел репортершу к дверям.

– Господи… бедная психопатка! – бросил Хадсон. Ингрид отчетливо ощущала, как недоверчиво смотрят на нее люди, а кое‑кто уже прошипел нечто враждебное. – Ты в порядке?

Ингрид молча кивнула. Как ужасно начинается день! Перестал выходить на связь тот, кто расшифровал «ключи», пропали чертежи, а теперь ее обвинили… она даже толком не поняла в чем – в колдовстве, в гибели Тодда? Ингрид не могла стряхнуть с себя паутину ненависти, которая ощущала со всех сторон.

Табита ласково погладила Ингрид по спине и уверенно сказала:

– Не волнуйся, никто ее слушать не станет. Ты не имеешь к… происшествию никакого отношения. Она просто вне себя от горя. Еще бы! На нее такое обрушилось – мужа потеряла!

В тот день посоветоваться с Ингрид пришло лишь несколько женщин, и ей стало еще хуже, хотя она очень старалась гнать от себя мысли о самоубийстве Хатчинсона. Но, разумеется, отвлечься не получалось. Что она кричала насчет черной магии? И того, что Ингрид – ведьма? Лживая знахарка?

Ингрид вспомнила о Фрейе. Сестре тоже нелегко. Сол, по сути дела, ее уволил – отправил в неопределенно длительный «отпуск» и велел прекратить готовить «забористые коктейли». А с сегодняшнего дня весь Нортгемптон будет держать ушки на макушке и внимательно следить за Бошанами. У Ингрид по спине пополз холодок. Она переживала такое однажды и хорошо знала, чем кончаются подобные истории.

Некогда в Массачусетсе Ингрид была хозяйкой процветающей клиники и имела шикарную практику. Потом, как водится, стали множиться слухи, полетели обвинения. Но ведь теперь совсем другое время, пыталась она убедить себя. Наверняка ее помощь просто не требуется, ведь у жителей городка в настоящее время все (ну, или почти все) в полном порядке. Ингрид остается только в это поверить. Тогда сразу появится мостик, на котором она сможет удержаться. Хотя Висельный Холм перестал быть местом казни и соответствовать своему изначальному названию, его мрачная тень еще не исчезла. А Ингрид не настолько глупа. Она знает – то, что случилось, может повториться.

Как далеко до конца дня! Что еще может произойти? И действительно, к Ингрид явилась нежданная посетительница – Эмили Фостер. Бледная, дрожащая, она вошла в кабинет и отчаявшимся голосом спросила:

– Ингрид, у тебя найдется минутка? Мне необходимо поговорить.