Новелла об охотнике на пиратов 2 page

Весь путь до острова Альберта Капитан молчал, погрузившись в размышления. Только выбираясь из яхты, тяжело вздохнул:

– Ну и кашу заварил Ржавый Билл. Собрали, что называется, слухи.

В "Раке" царила, прямо скажем, вечерняя идиллия. Не битком, но свободных мест немного. Вся публика делится на тех, кто здесь впервые, и кто не впервые. Но на всех явно видны следы серьезных трудов над посильным облагораживанием своей внешности. Во всяком случае шейные и головные платки явно постираны, а шляпы почищены. Тот, кто впервые – сидит, словно аршин проглотив. Иногда даже – пряча грязные руки под стол. Тот, кто не впервые, разыгрывая завсегдатая, щеголяет стрижеными ногтями и развязно поковыривает вилкой в зубах.

Марианна не одна обслуживает посетителей. В зале еще две девушки. Одна из них подсела к столу, занятому небритой троицей зверского вида, и терпеливо объясняет клиентам, для чего перед каждым из них лежит по нескольку ложек и вилок. Чему они обалдело, но сосредоточенно внимают, боясь дохнуть на сидящее напротив них ангельское создание.

Узрев такую картину, Капитан настолько оторопел, что только и смог пробормотать:

– Черт меня побери! Отлучился‑то всего‑навсего месяца на три…

Тихонько предостерегаю:

– Осторожнее, сэр Виктор. Еще не хватало, чтобы вы хлопнулись в обморок от удивления.

Воспользовавшись шоковым состоянием хозяина, неслышно подкрался Люк. Пробормотал вполголоса:

– Ржавый Билл тут уже третий час околачивается. Вон в угол забился.

– Передай, что я приму его в конторе. Пойдем, Серж.

Мизансцена нехитрая. Капитан за столом. Ржавый Билл перед столом. Я в углу на сундуке.

– Здравствуй, Виктор, – начинает Ржавый и, кивая на меня: – Это кто?

– Здравствуй, Билл. Мой помощник. Можешь говорить.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Дело вот какое. Ты, конечно, слышал, что у меня судно пропало. Причем в сезон отсутствия бурь.

– Слышал. Как и не только это, благодаря тебе.

– Это ты на что намекаешь?

– О намеках потом. Сначала выкладывай свое дело.

– Я думаю, что мое судно не просто пропало, а его кто‑то пропал. Если я прав, то груз с него должен где‑то и у кого‑то всплыть.

– Резонно. А я тут причем?

– Ты один из самых крупных скупщиков в этих краях, если не самый крупный. Я опишу тебе, какой груз пропал, а ты по старой дружбе подскажешь, если он попадет к тебе, от кого он пришел. На сам груз я не претендую.

– Давай, Билл, расставим всё по местам. Друзьями мы с тобой никогда не были. И ты по существу предлагаешь мне заложить поставщика. Кто после этого будет со мной работать? Ты забыл правило: сам потерял – сам и возвращай. А не можешь – забудь.

– Значит, нет?

– Значит, нет. Ты ведь ко мне не первому обращаешься. Что получил?

– Не боишься потерять крупного поставщика?

– Какой ты теперь поставщик! Тебе бы теперь самому лишь бы ноги унести.

– С чего бы это?

– Ты упомянул, что твое судно пропало в сезон отсутствия бурь.

– И что?

– А мне также известно, что в этот же сезон пропало английское судно с Ямайки, груженное сахаром и другими мелочами. Тебя подвела жадность. Не надо было тебе продавать сахар, когда его больше ниоткуда не поступало. Утопил бы вместе с англичанином – и концы в воду.

– Я же тебе его и продал.

– Очень плохо. Косвенно втянул и меня в свою аферу. Свидетелей, что ты его продавал, куча. Рано или поздно концы с концами свяжут – и тогда что будешь делать? У Лондона руки длинные и петлю тебе на шею быстро накинут. Допускаю, что от королевского льва еще можно увернуться. Но ты ведь подставил здесь всех. На английской территории английские подопечные уничтожили английский корабль с английскими подданными и деньгами английского казначейства. Адмиралтейство мигом снарядит карательную экспедицию и сотрет с лица земли Румпель и Тринидад. Хотя для этого хватило бы и тех двух фрегатов, которые стоят в гавани Порт‑Альберта. Вот такую свинью ты всем нам подложил. Думаешь, от своих удастся скрыться? Сомневаюсь.

Даже под бородой и загаром было видно, как Ржавый Билл малость побелел, но сразу не сдался.

– Фрегаты из Альберта никуда не тронутся.

– Вот даже как? И губернатор замешан в твоей афере? Тогда вас повесят рядом. Дам тебе совет не как другу, а как бывшему клиенту. Я даже и знать не хочу, чту вас связывает с губернатором и что ты там добыл такое привлекательное на потопленном англичанине. Забудь всё. И свое пропавшее судно, и товар, и губернатора, и ваши планы. Снимайся с якоря и драпай куда‑нибудь на Мадагаскар. Там тебя не знают, места много и далеко. Может, еще уцелеешь.

Ржавый поднялся.

– Виктор, а ты ничего не слышал о красном корабле с тысячей пушек?

– Не только слышал, но и видел, и даже топтал палубы кораблей самых разных цветов, но с тысячей пушек не встречал. Всё?

Ржавый молча вышел. Капитан выглянул за дверь.

– Люк, ты далеко?

– Не очень.

– Пошли за Ржавым кого‑нибудь последить, что он будет делать. Отдай Сержу мешочек и организуй поужинать.

Я принял от Люка мешочек с пиастрами и дублонами. Сидор заметно потяжелел. Капитан уже сидел за столом и с интересом наблюдал, как замеченная мной троица зверского вида разбирается между собой с сервировкой, горячо споря по поводу каждой ложки и вилки. Все еще до сих пор трезвые. Хотя бутылки на столе стоят. Спор кончился тем, что, оглянувшись с опаской по сторонам, они разделались со стоящей перед ними жареной рыбой руками.

– Ваш ужин, – оповестил голосок Марианны.

– Обе посудины Ржавого снялись с якоря, – вполголоса сообщил Люк.

– Вот, теперь самим придется расхлебывать ситуацию, – посетовал Капитан. – Правда, я так до конца и не знаю, в чём она состоит.

В доме Капитана мне была выделена небольшая комната с диванчиком. Вроде даже по росту. В шкафчике аккуратно сложены мои вещички. Отлично! Когда шли из "Рака" домой, Капитан сказал, что нас ждет ночная работа и нужно хотя бы слегка отдохнуть. Я улегся на диванчик и постарался вздремнуть. Вроде как ничего и не вышло с этой затеей.

– Вставай, соня, – прервал мои намерения голос Капитана. Смотри‑ка, он даже переоделся во что‑то походное.

– Я только лег.

– Тогда осталось только встать. Уже три. Ты пять часов проспал. Собирайся и не забудь мешок.

Идти легко. Полнолуние. Только редкие облачка иногда закрывают светило – и тогда ни зги не видно. Темные как ночь матросы уже ждут нас на берегу. Грузимся в яхту и отплываем без всякой капитанской команды. Огибаем восточный берег острова и направляемся в открытое море.

– Можешь вздремнуть, если хочешь, – разрешает Капитан, – плыть долго.

– Вряд ли. Сон перебился. А куда мы направляемся, если не секрет?

– На остров сокровищ.

– Как в кино?

– Вроде. Помолчи немножко. Мне надо подумать. Ржавый никогда не делает ничего просто так. Почему он именно меня спросил про красный корабль?

Я стал смотреть на звёзды. Никогда не устаю на них смотреть. Даже с закрытыми глазами. Когда я их открыл, то мы подплывали к какому‑то зеленому и слегка скалистому островку. Солнце уже приподнялось над горизонтом. Яхта медленно наползла носом на отмель. Спрыгиваем на берег. Какая же тут благодать! Шелковый желтый песок, яркое солнце, синева бескрайнего моря, голубизна почти безоблачного неба, зелень склонившихся над узким пляжем пальм. И тишина, нарушаемая лишь шелестом набегающих на берег волн. Божественный уголок!

– Замечтался? – разрушил голос Капитана все райское волшебство. – Надо идти. Мешок не забыл? Квали, ждите нас в бухте на той стороне острова.

И мы через несколько шагов вступили в райские кущи. Что‑то они не совсем райские изнутри. Переплетения корней, какие‑то уж очень густые и цепкие кустарники и всё больше и больше камней под ногами. И всё крупнее и крупнее становятся камни. Их уже приходится обходить, а не переступать.

Минут через десять нет уже ни пальм, ни мелких камней. Пошли скалы с извилистыми проходами между ними. Очень смахивает на природный лабиринт, поросший мелкими кустиками и густой порослью вьющихся растений. Словно сплетенные из канатов занавеси с листьями и цветами спускаются с вершин скал. Капитан уверенно лавирует в этой путанице проходов и ответвлений. Если он меня бросит, то не скоро найду выход к берегу. Правда, по солнцу трудно было бы ошибиться в выборе общего направления. Наконец останавливаемся.

– Здесь.

Капитан раздвигает путаницу лиан и втискивается в какую‑то щель. Я за ним. Вовсе и не щель, а довольно свободный проход. Просто "занавеска" густая и тяжелая. Отпускаешь стебли, и они смыкаются, не оставляя никаких просветов. Короткий коридор и в конце естественный грот глубиной метра четыре‑пять с дырами в потолке, словно предназначенными для освещения.

– Вываливай багаж, – следует команда Капитана.

У дальней стены – груда мешочков, подобных тем, что я достаю из сидора. Видно, что их давно сюда складывают. Ибо поднакопилось немало. Если оценить размер кучи с поправками на вес золота и серебра, то, вероятно, получится, что здесь пиастров и дублонов, а также луидоров и соверенов где‑то тонны полторы‑две. Есть еще пара больших, кованых сундуков, а у правой стены свалено изрядное количество старинного огнестрельного и холодного оружия. Надо же! В самом деле остров сокровищ и клад налицо.

– Сначала я их сортировал на серебряные и золотые и складывал в сундуки, – откидывая крышки, произнес Капитан. – Потом плюнул на это и сваливаю прямо как есть.

Сундуки доверху набиты золотыми и серебряными монетами. Завораживает. Вопросительно взглядываю на Капитана. Он кивает. Запускаю руки в золото, поднимаю и выпускаю поток монет между пальцами. Они со звоном текут обратно. Круто! Ну‑ка еще разок! Ведь это не киношная бутафория.

– Как понимаю – это честные трудовые накопления на тернистом поприще скупщика краденого. И что вы с ними намерены делать?

– Ничего.

– Понимаю. В свой мир не заберешь, а здесь при эпизодических наездах тратить не на что и нет смысла, даже если бы и было на что потратить.

– Вот именно.

– А если раздать?

– Даровые деньги портят людей.

– Тоже трудно что возразить. Тогда, может быть, радость обладания богатством? Вы в себе, сэр Виктор, тяги к скопидомству не ощущаете?

– А что, есть заметные признаки?

– Нет. Это я так, для поддержания разговора. А если и эта тема исчерпана, то остается только покинуть хранилище вашего банка. Очередной вклад сделан, а созерцание такого громадного, но бесполезного богатства путает мысли. Боюсь рехнуться.

Продолжаем путь в ту же сторону, куда и шли. Видимо, Капитан решил пересечь остров поперек. И действительно, скалы сменились валунами, валуны камнями, а кустики деревьями. Уже не только вверху, над кронами, но и в просветах между стволами уже кое‑где мелькает голубизна неба. Последние шаги – и мы выбираемся на такой же песчаный пляж, с какого и начинали свой поход. Квали с яхтой уже тут. Перед нами узкая бухта шириной метров двести‑двести пятьдесят, отделенная от моря очень высокой, полукилометровой в длину, параллельной берегу скальной грядой, за окончанием которой видится расширяющийся выход в море. В такой уникальной заводи и в ураган, наверное, волны не выше, чем в уличной луже. В середине бухты носом к выходу из нее стоит на якоре красный трехмачтовый корабль.

Почему‑то я не очень и поражен. Хотя и не ожидал ничего подобного. Столько сюрпризов в этом мире, что начинаешь их воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Вообще‑то он не совсем красный, как мы понимаем, говоря обычно про этот цвет. Борта сочного вишневого цвета с черной продольной полосой от носа до кормы и узкой черной окантовкой двух десятков пушечных портов в два ряда. В необычно длинном, я бы сказал, стремительном корпусе и остром наклоне носа ощущается что‑то хищное, как в клюве орла. Красив, красив, стервец, ничего не скажешь, но никакой тысячи пушек нет и в помине.

– Хорош!? – скорее как утверждение, чем вопрос прозвучал голос Капитана. – Я на него наткнулся на верфи в Глазго, где он строился как чайный клипер[8]. Заказчик разорился, и я выкупил у него судно еще на стапелях недостроенным. Переделали в каперский[9]корабль.

Прыгаем в свою посудину и подходим к правому борту корабля со стороны кормы. На корме надпись: "Морской ветер" – Глазго". Оп‑ля, сложновато без привычки карабкаться по веревочному трапу! Наверное, со стороны моя эквилибристика выглядит потешно. Тем не менее благополучно переваливаюсь через борт. Капитан, разумеется, давно там и жмет руку рослому мужчине лет сорока с норвежской бородкой. Знакомит нас.

– Капитан Грегори, – представляется тот и жмет руку сильно, но не больно.

– Серж.

– Сэр Виктор, как насчет того, чтобы позавтракать?

– Спасибо, Грегори, с удовольствием, но немного погодя. Сначала покажу своему помощнику ваш корабль. Есть на что посмотреть.

Команда выстроилась по левому борту. Без напряга, как это бывает при команде "смирно". Человек шестьдесят‑семьдесят в одинаковой, чистой, холщовой матросской робе. По‑разному, но прилично пострижены, а не бородатые побриты. Чувствуется военная дисциплина и аккуратность. Но вот по возрасту подбор не характерный для военного корабля. От двадцати и лет до шестидесяти, если не больше. Причем боцманы вовсе не из стариков. Оба капитана обходят строй. Сэр Виктор многих называет по имени и пожимает руки.

– Можно разойтись, – командует Грегори и сам исчезает где‑то в недрах корабля.

– Казалось бы, странная команда, – замечает Капитан, когда мы остаемся одни, – но все поголовно, включая и капитана Грегори, когда‑то пострадали от пиратов. Некоторые из них потеряли вообще всё, а сами чудом остались живы. Попали сюда самыми разными путями. Некоторых я сам извлекал из воды, где пираты оставили их умирать.

– Я правильно понял, что это тот самый красный корабль о тысяче пушек, о котором на смертном одре твердил пират с судна Ржавого Билла? Покажите, где тут прячут тысячу пушек.

– У страха глаза велики, – усмехнулся Капитан, – а между "есть" и "показалось" большая разница. Пойдем, я тебе кое‑что покажу. Дело в том, что клипер – это очень легкий по сравнению с другими корабль. Его делают таким для скорости. Его борта слишком тонки для использования судна в боевых действиях. Пушечное ядро с легкостью пробьет его насквозь через оба бурта. Единственное спасение – держаться за пределами дальнобойности пушек противника.

– Но тогда и свои пушки того не достанут, – сообразил я.

– Верно. Потому для этого корабля они и сделаны по специальному заказу.

Мы подошли к одной из пушек верхней палубы.

– Они стальные, а не чугунные или бронзовые, и соответственно – легче обычных. Ствол длиннее традиционных морских пушек почти на три фута. Это дает увеличение дальнобойности больше, чем в полтора раза. Держись на нужной дистанции и расстреливай противника совершенно безответно. А если он всё‑таки опасно приблизился, то удирай. Преимущество быстрого хода есть всегда. Клипер всё‑таки.

Пушки действительно необычно длинные и тонкие. Да они, похоже, и заряжаются не с дула, а с казенной части. И установлены не на колесах, а на зафиксированном, поворотном лафете с сектором обстрела градусов девяносто. Рядом не видно кучек ядер. Вместо них деревянные, решетчатые рамы, из которых торчат ряды заткнутых чем‑то артиллерийских гильз диаметром сантиметров десять‑двенадцать.

– Заряжание с казенной части позволяет отказаться от откатки орудия для прочистки и зарядки ствола, – продолжал Капитан, – а скорострельность возрастает в шесть‑семь, а то и в десять раз при хорошем навыке. Вот такая скорая пальба и показалась покойному пирату стрельбой из тысячи пушек. Правда, всё равно используются ядра, но большего и не требуется.

Капитан полязгал откидным затвором пушки.

– Боек примитивный. Трахни по нему молотком или чем‑то еще – пушка и выстрелит. Вот такой здесь технический прогресс. Ладно, нас с завтраком уже, наверное, заждались. Пойдем.

Капитанская каюта на корме с окном от борта до борта просторна и комфортна. Отделка и мебель красного дерева. Большой стол посредине уже аккуратно накрыт на три персоны. Похоже, на завтрак у нас рыба. Ну, рыба так рыба. Мы в море всё‑таки. Рассаживаемся, и капитан

Грегори начинает светскую беседу.

– Как дела у старины Люка? С тех пор как он списался с "Морского ветра", я его очень редко вижу.

– У нашего Люка всё благополучно. Даже более того. Собирается "Рака" превратить либо в заведение высшего класса на манер парижских ресторанов, либо в дом воспитания благородных манер для пиратов.

– Вы шутите, Вик.

– Нисколько. Вот Серж может подтвердить.

– Истинная правда, – вставляю и я словечко, – обслуга уже дамская со знанием этикета.

– Вот – слышали, до чего уже дошло, Грегори?

– Трудно поверить, учитывая, мягко говоря, враждебность Люка к пиратам.

– Ну, он эту враждебность не демонстрирует. Должность обязывает к сдержанности. Но, я думаю, что здесь он что‑то скрывает даже от меня. Какую‑то хитрость затеял.

– Вот на что‑на что, а на хитрости он мастер.

– У меня возникло такое подозрение, что Люк приманивает к себе наиболее живых умом пиратов. А это обычно мореходы – штурманы, лоцманы, судоводители и их помощники. Выделив их еще и по, так скажем, необычным интересам, потребностям из всей массы, он вобьет между ними и прочими пиратами клин неприязни друг к другу. А при вспыльчивости и безнаказанности в пиратской среде, понятно, неизбежна будет поножовщина. А при своем массовом преимуществе черная сила сильно уменьшит численность командного, мореходного состава. Это в любом случае поведет к некоторому упадку пиратства.

– Если ваша, Вик, догадка верна, то Люк затеял великое дело.

– Для вас‑то двоих, может быть, и великое. Однако вы подрываете мою торговлю. Грегори уничтожает моих поставщиков, а Люк сеет между ними раздор. Этак мне скоро придется идти в матросы наниматься.

– Так что за беда. Приходите на "Морской ветер". Я с удовольствием приму вас на ваше же судно и даже не матросом, а боцманом, – и оба весело рассмеялись.

– Кофе, пожалуйста, Вик, Серж, – предложил Грегори. – А вы, Серж, не хотите послужить на "Морском ветре"?

– Упаси Бог! Я даже подумываю, как бы мне живым унести ноги со службы у сэра Виктора. Уж очень он коварный тип. С одной стороны, водит прибыльные дела с пиратами, а с другой, как я понял из вашей беседы, всё время старается подложить им какую‑нибудь свинью и при этом с вашей помощью, Грегори, – тут уж мы все вместе расхохотались.

– М‑м‑да‑а, – задумчиво произнес Грегори, – если продолжить о свиньях, то наш общий друг Ржавый Билл подложил мне одну из них в последнем рейде "Морского ветра".

– Да слышал я уже об этом недобитом пирате с пропавшего судна Ржавого, которого вы не заметили, – откликнулся Капитан, – ничего ужасного. Так, предсмертный бред. Все уже забыли. Да и Ржавый, наверное, уже далеко отсюда.

– О каком это недобитом пирате? – вскинулся Грегори. – Впервые слышу.

– Да так, выловили одного с пропавшей "Черной звезды" Ржавого Билла. Он почти сразу умер. Как говорят, только всё нес бред перед смертью о каком‑то красном корабле с тысячью пушек. И больше ничего.

– Неприятно это, но я совсем о другом. О том, чту нам удалось извлечь из обломков "Черной звезды" перед тем, как она пошла на дно. Пойдемте со мной, – сказал Грегори вставая.

Мы спустились на палубу под капитанской каютой. Вероятно, пассажирскую, задуманную строителем судна. В коридорчике четыре двери. Грегори осторожно постучал в ближайшую по левому борту. Дверь чуть‑чуть приоткрылась.

– Марта, нам нужно поговорить с вашей хозяйкой.

Дверь медленно растворилась.

– Прошу вас, капитан. Вы не один?

– Со мной человек, о котором я говорил вашей хозяйке, и его помощник.

Грегори пропустил нас с Капитаном вперед и вошел следом, притворив дверь. Каюта в четверть капитанской, но вполне приличная. Стол, стулья, кровать, диванчик, шкаф вполне комфортно помещаются в ней. И даже остается немного свободного места. Две женщины. Вернее, девушки и при этом очень миленькие, и очень печальные и задумчивые. Их платья, как и сами особы, явно пережили не самые приятные приключения. Одна, открывшая дверь, – несомненно, служанка. Другая, сидящая на диванчике, – похоже, ее хозяйка, госпожа. К ней и обратился Грегори.

– Мисс, вот сэр Виктор, о котором я вам говорил, и его помощник Серж. Я намеренно не пересказывал сэру Виктору вашу историю, чтобы он мог услышать ее из ваших уст. Осведомьте, пожалуйста, его о том, что с вами произошло. Конечно же, коротко, избегая тягостных для вас подробностей.

Девушка немного помолчала, перебегая глазами с капитана на Капитана, а с Капитана на меня. Видимо, осмотр не внушил ей беспокойства.

– Присаживайтесь, господа. Меня зовут Анабель Чарльстон. Я дочь лорда Чарльстона – губернатора Ямайки. В Лондоне меня ждет жених Джозеф – старший из сыновей лорда Гамильтона. Скоро наша свадьба. Мы со служанкой отплыли с Ямайки около двух недель назад. Но на наше судно напали пираты. Из всех только нас с Мартой оставили в живых, узнав мое имя. Потом капитан пиратов всё допытывался, насколько богаты мой отец, жених и лорд Гамильтон. Затем он исчез, а нас держали на пиратском корабле до тех пор, пока сэр Грегори не потопил его. Сэр Грегори обещал доставить нас в ближайший английский порт. Но оговорил, что должен с кем‑то, наверное, с вами, посоветоваться, как это лучше сделать. Ибо его судну по каким‑то причинам нельзя входить в порты.

А она не глупа. Так лаконично и исчерпывающе описать бездну пережитых событий не каждый сможет. Совсем не похожа эта юная особа на избалованных и капризных титулованных барышень из романов и светских сплетен. Самообладание неплохое. Может, это будущая леди Гамильтон? Я невольно даже стал симпатизировать ей. Впрочем, у известной леди Гамильтон было, кажется, другое имя.

Сэр Виктор, смотрю, задумался. Это ж надо, какая задача возникла! Но я уверен на сто процентов, что он выкрутится. Если нет, то я как помощник подскажу ему самый верный способ решения. Бросить их обеих за борт – и конец всем проблемам! Так не согласится же – джентльмен. Или капитан Грегори воспротивится. Вон он как пожирает глазами лордовскую дочку! Бог с ними, не буду ничего предлагать. Пусть мучаются.

– Мисс Анабель, – начал сэр Виктор, – капитан Грегори совершенно прав. Его судну запрещено входить в какие‑либо порты. Таков приказ. "Морской ветер" оснащен для борьбы с пиратством, и успех этой борьбы зависит от того, насколько скрытно корабль будет действовать. Иными словами, никто за исключением очень немногих лиц не должен знать не только о местонахождении "Морского ветра", но и о его существовании вообще. Ваше спасение из пиратского плена – лучшее подтверждение действенности такой тактики. Вы понимаете? – Мисс Анабель кивнула головой.

– Вот поэтому мы не можем доставить вас в какой‑либо порт прямо на этом судне. Оно будет раскрыто, и дальнейшие успехи затруднены. Но можем организовать вашу дорогу домой другим судном, однако это потребует некоторого времени. Проблема в ином. Вы и ваша служанка знаете теперь о существовании "Морского ветра" и о признаках его местонахождения. Мы не можем допустить, чтобы эти сведения были разглашены. Равно как не имеем права принуждать вас брать на себя обязательства сохранения тайны.

Поэтому, как ни прискорбно, но мы вынуждены подчиняться обстоятельствам. А обстоятельства диктуют лишь два выхода из ситуации. Вы, мисс Анабель, и ваша служанка добровольно принимаете на себя обязательство сохранения тайны вашего спасения. Мы же доставим вас, куда требуется, и предоставим вам правдоподобную легенду, которую можно рассказывать кому угодно.

– Это разумное условие с вашей стороны, – заметила Анабель, – а какое другое?

– Вы не берете на себя никаких обязательств и будете нашей гостьей на "Морском ветре" до тех пор, пока капитан Грегори не завершит свою миссию. Тогда он доставит вас на своем судне хоть в самый Лондон. Об опасностях и трудностях такого варианта, вы, конечно, догадываетесь.

– И сколь долго будет длиться миссия капитана Грегори, – сэр Виктор?

– Год, возможно, два.

– Сэр Виктор, вы можете положиться на наше с Мартой благоразумие. Я ручаюсь за нее. Мы примем обязательство сохранения тайны и также примем легенду, которую вы нам предоставите.

– Очень хорошо, мисс Анабель. Составьте список вам необходимого, и мы отправим за ним посыльного. Нужно время, пока мы всё организуем для вашего перемещения в ближайший английский порт.

На этом мы откланялись и поднялись в капитанскую каюту.

– Я поражен, сэр Виктор, – начал я, – вашим красноречием и вдохновением, с каким вы обрабатывали несчастную и доверчивую девушку. И просто изумлен вашей изворотливостью, с помощью которой вы ей ни слова не соврали и вместе с тем не сказали и правды. Бедное дитя теперь всю жизнь будет считать, что повстречала людей, находящихся на государственной службе.

– Клянусь Богом, Серж, у тебя необыкновенная способность разрядить любую психологически проблемную ситуацию, доведя ее до гротеска, абсурда, комизма. Без тебя было бы скучно.

– Спасибо. Мне как‑то раз уже говорили, что со мной интересно.

– Я даже готов поспорить, – продолжил Капитан, – что у тебя есть свой простой рецепт решения проблемы. И даже догадываюсь, какой. Выбросить Анабель и Марту за борт.

Капитан Грегори отвернулся к окну и заложил руки за спину.

– Я сокрушен и пристыжен вашей прозорливостью, сэр Виктор. Да, это третий вариант решения проблемы. И какой изящный! Однако есть и четвертый. И ничем не хуже ваших двух. Может быть, даже и лучше, честнее. Ибо не предусматривает запугивания и так несчастных девушек двухлетним заточением на этом корабле.

– Да? И что это за вариант?

– Выдать Анабель замуж за капитана Грегори. Она забудет о своем происхождении, титулованных родственниках и поселится на архипелаге под фамилией мужа. А дальше – уж как судьба распорядится.

Похоже, сэр Виктор слегка опешил, но быстро справился с собой, скосив глаза на спину капитана.

– А, Грег? Каков поворот!

– Не смешно, – ответствовал тот, – хотя как вариант имеет право на жизнь. Но будем придерживаться того, которого добились.

Сэр Виктор недоверчиво повертел головой. Явно в адрес Грегори. Словно сомневаясь в его откровенности.

– Ладно, обсудим ситуацию. Понятно, что Ржавый Билл участвовал в захвате английского судна. Понятно и то, что расспросы о состоятельности отца Анабель и отца жениха велись не просто так, а с целью определить возможный размер выкупа. Затем Ржавый покинул "Черную звезду", оставив ее болтаться в море, чтобы никто не увидел пленниц, а команда не проболталась. Однако Ржавый – не та фигура, у которой могли быть связи и на Ямайке, и в Лондоне. Ему нужен посредник, с которым там и там будут говорить и через которого можно будет совершить обмен.

– Губернатор, – подсказал я.

– Верно. Ржавый ведь косвенно проговорился о каких‑то отношениях с губернатором. А сэр Хаксли – как раз нужная Ржавому фигура. Хитер, жаден, беспринципен. Пойдет на любую аферу, если будет убежден в своей безнаказанности. Вопрос в том, что произойдет, когда мы доставим Анабель в Порт‑Альберт? Мы не знаем, на какой стадии и сути находится вопрос выкупа. Если Хаксли еще ничего не делал, то это одно. А если уже разослал письма, то это другое. Всё дело в содержании писем. В зависимости от этого содержания внезапное появление Анабель может просто сорвать сделку без угрозы для Хаксли. Но с другой стороны, может и подвести его под виселицу. Если Хаксли в письмах выступает просто посредником, то ему ничто не грозит. А если, сговорившись с Ржавым, спасителем Анабель, с уже в каких‑то шагах осуществленным планом, то внезапное появление жертвы разоблачает его как участника сговора.

– Когда вчера Ржавый снялся с якоря, у него не было времени встретиться с губернатором, – напомнил я.

– Если он, следуя моему совету, отправился прямо на Мадагаскар, то его отсутствие заставит губернатора засуетиться. Если письма разосланы. Как‑то это проявится. Нужно подождать и понаблюдать.

– А может просто отправить Анабель через другой порт? – вступил в разговор Грегори.

– И на чём мы ее туда доставим? – возразил сэр Виктор. – До Кубы почти две тысячи миль. На "Морском ветре"? И время угробим, и корабль раскроем. Да еще придется объяснять испанским властям, зачем частному лицу корабль военного типа без флага. Вернуть на Ямайку ничем не лучше. Объясняйся тогда с английскими властями. Проще всего высадить Анабель с легендой в Порт‑Альберте. Препятствие – только неизвестность с губернатором. Подождем, – и добавил с ехидцей: – Если, конечно, вы, Грегори, ради общего дела не решитесь на четвертый вариант решения проблемы.

– Вам бы только шутить, Вик, – отпарировал, улыбаясь, Грегори, – я бы пошел на такой шаг, принеся себя в жертву, но исключительно ради общего дела. И уговаривать мисс Анабель тогда будете вы, Вик. У меня нет вашего делового красноречия, чтобы убедить Анабель в необходимости для нее такого шага.

Date: 2015-10-18; view: 243; Нарушение авторских прав