Конец жизни будет счастливым: The happy End!

По аналогии с этой надписью я решаю назвать сборник “The Happy End Of Psychoburg”. Я снова рисую оформление. На первой страничке буклета — целующаяся парочка: блондинка и парень с набриолиненном коком — стандартный финал слащавой любовной истории. Перевернув ее можно увидеть то, что осталось за кадром — парочка не прекращает поцелуя, находясь в пасти огромного крокодила, который вот-вот заглотит их целиком. Такой вот юмор. Артем назначает пресс конференцию на 14 апреля 2000 года в музыкальном салоне “Титаник” на Среднем проспекте. Все сливается воедино — четырнадцатое апреля — день гибели океанского лайнера RMC “Тitanic”, а последний Сайкобург завершается нашей композицией “The Heart Of The Abyss”, повествующей именно об этом событии:

An iceberg kisses a ship

It congratulates her on the wedding

The ocean embraces the bride

The sea-gulls sing:

“Rest In Peace”.*<* Айсберг целует корабль

Поздравляет его со свадьбой

Океан обнимает невесту

Чайки поют

“Упокойся с миром”.>

Я воспринимаю это как верный знак. Мое решение было правильным. Групп, с которыми начинали “Scary B.O.O.M.”, уже нет. Вместе с ними ушла волшебная атмосфера начала — взаимной поддержки и вдохновения, присущая первым опытам в сфере творчества. Изменилось и само сайкобилли. Каноны, которыми обросло это направление, мне не по душе. Музыка не должна стоять на месте — иначе она обрастает мхом. Раньше мы смеялись над “реднеками”. Нам казалось нелепой их упертость в традицию. Есть новые музыкальные приемы, новая одежда, новые звуки — должны ли мы отказываться от всего этого только потому, что мы любим рок-н-ролл? Сайкобилли всегда шло в ногу со временем, сохраняя в себе лучшее, что было в музыке пятидесятых — бунтарский дух и независимость.

В “Полигоне” намечена презентация нового сборника, но “Scary B.O.O.M.” в ней не участвует — у меня попросту нет состава. Думаю, сейчас это и к лучшему. Нужно остановиться, чтобы понять, куда идти дальше. Я открываю дверь и выхожу из “Титаника”.

Богорад:

Девяностые были тяжелым для меня временем, я постоянно перекочевывал из страны в страну, менял состав, даже жену успел поменять. Времена бандитского Петербурга мне все равно нравились, было больше эмоций. Больно смотреть, как сейчас все начинают играться в Запад. Не дай нам бог докатиться до такой жизни, какой живут западные бедолаги. То, что здесь происходит, — это ужас. Стираются границы полов. Никакая рождаемость, мальчики хотят выглядеть как девочки и наоборот. Однополая любовь здесь — не по людской природе, а по расчету, чтобы детей не было! Здесь все измеряется деньгами. Такой стиль жизни пришел сейчас и в Россию, но наша самобытность столь сильна, мы настолько сильный народ, что я не верю, что в России когда-то все будет так, как, например, в Германии. Я вижу, что на Западе люди не умеют дружить, веселиться, отдыхать, любить и все такое — за крайне редкими исключениями. Я ращу своих детей и с болью думаю о том, что им здесь не походить по лесу, не покататься во дворе на лыжах, не посидеть с друзьями на скамейке с магнитофоном. Этого всего здесь нет. Образование находится на плачевном уровне. В школах царит анархия, во время урока на учителя никто не обращает внимания, ученики едят, разговаривают, без спроса ходят по классу и просто посылают учителя на … Я в легкой панике, потому что мой старший сын скоро пойдет учиться и у меня нет возможности определить его в платную школу. Если бы у меня была возможность зарабатывать хорошие деньги в России, то я бы быстренько покинул Запад…

Выступать с петербургскими сайко-группами мне приходилось неоднократно, но теплые отношения завязались только с Калле из “Bombers”. По музыке они у меня тоже стоят как-то повыше других, в них вроде что-то есть.

В отношениях с массмедиа нам не особо фартило, главным успехом считаю наше участие в программе “Живая Коллекция” на канале РТР. Наверное, никогда в жизни у нас больше не будет часа эфира на центральном канале. Хотя не скажу, что от этого был хоть какой-то толк.

В 2000 году мы находились в Германии, музыкальных событий было не слишком много, самое значительное для меня — сыграть впервые в Англии, да еще на трехдневном фестивале. Пригласил нас Ховард, директор “Raucous Records”. Это было как раз в апреле 2000 года. Он иногда устраивал psychobilly fest в своем городке Лэйсестер, в центральной части Англии. В афише было заявлено очень много громких имен. Из того, что я помню, — “Batmobile”, “Frantic Flintstones”, “Coffin Nails”, “Frenzy”. Мы играли на второй день, в субботу вечером — в хорошее время. Мне все очень понравилось. Сыграть в англоязычной стране являлось для меня серьезнейшим экзаменом на свою состоятельность. Я был поражен оказанному нам столь теплому приему.

Народ быстро начал wreck и концерт очень даже удался. Клуб “Charlotte” является культовым в Англии, несмотря на не очень большие размеры. Кто там только не играл — и “Oasis”, и “Coldplay”, и “Blur”. Поэтому значение этого концерта для истории моей группы очень велико. После выступления было лишь желание приехать еще и недавно мое желание осуществилось. На этот раз мы были хэдлайнерами.

Кощей:

Иногда вспоминаешь девяностые, думаешь — вот это были времена! А иногда приходит в голову: ё-моё, хорошо, что жив остался. Потому что — сколько покойников позади... Наркота, бандиты, алкоголь — спирт “Royal” ослепил пол-королевства нашего. Отравили страну, обворовали, обсадили всяким дерьмом. Был ли всплеск культурный? Да, был. Чем экстремальнее ситуация, тем больше всплеск. Это понятно.

Были мы и на телевидении, и на радио, на MTV клипы “Spitfire” были. Тутта Ларсен нас показывала. А теперь на ротацию рассчитывать не приходится, потому что все продано и куплено. Ближе к 2000-му все начали писать эти radio friendly песни — помелодичней, посопливей, лишь бы попасть в эфир. У нас вообще в стране с радиостанциями всегда проблема была. У нас нет нормального альтернативного “колледж радио”. Один только просвет был — радио “Катюша”, где все были музыкантами, все были независимы, делали свои передачи. И еще — радио “Модерн”, когда там Бачинский со Стилавиным начинали. И Серега Шнуров там работал. Тогда еще было более-менее. А теперь все — больше никакого радио наша страна не выжала из себя. Именно альтернативного вещания, из которого на Западе вышли “Ramones”, “Nirvana”, “Radiohead”… Все это там было и есть в полной мере. А у нас все превратилось в какую-то херню.

Мельников:

Я думаю, что так, как было, уже не будет никогда. Все было как-то по-настоящему, так, как надо. Люди играли, потому что не могли жить иначе. И никто не думал о деньгах.

Date: 2015-10-18; view: 339; Нарушение авторских прав