Августа 1863 года

Шхуна летела по ветру, как птица, потом круто накренилась на правый борт и исчезла за островом.

Проклиная свой жребий, Трейвис Диленд еще раз посмотрел в ту точку горизонта, где должно было сейчас находиться неизвестное судно.

Он понимал, что попал в ловушку. При всем желании он не смог бы с такого расстояния разобрать название судна, а флага на нём не было. Будь у Диленда хоть капля разума, он бы повернул назад. Трейвис тяжело вздохнул. Приказ не допускал вольных толкований. Каждое судно, пытающееся прорвать блокаду, должно быть остановлено любой ценой.

Если северянам удастся лишить Юг источников снабжения, то исход войны можно считать предрешенным – победа неминуема. Но очень много отважных капитанов прорывается сквозь блокаду, пользуясь многочисленными островами и зарослями флоридского берега, а именно Флорида поставляет армии конфедератов соль и мясо,

– Что скажете, капитан? – спросил стоявший за штурвалом лейтенант Хэнсон.

Трейвис горестно покачал головой и снова тяжело вздохнул:

– Преследуйте шхуну, лейтенант. Самое худшее, что может случиться, – это то, что мы погибнем, но упускать ее мы не имеем права!

«Самое главное, – напряженно думал Диленд, – обнаружить судно и при этом как можно дольше не попадаться на глаза ее капитану». Трейвис слишком хорошо помнил тот день, когда попался в ловушку, подстроенную ему капитаном Макклейном…

Они обогнули мыс, и в ту же секунду Трейвис услышал скрежет киля о коралловый риф.

Вот черт! Он снова позволил мятежному капитану заманить себя в ловушку. Отдавая команды, Трейвис пристально смотрел вслед ускользавшей шхуне.

На судне подняли белый флаг. Нахмурив брови и прищурив глаза от яркого полуденного солнца, Диленд напряженно размышлял. На борту шхуны значилось ее название, на мачте развевался белый флаг, но капитан противника" скорее всего не думал о сдаче.

Просит выслать парламентеров? Трейвис пригляделся к очертаниям шхуны, и сердце его забилось чаще. Это наверняка «Дженни‑Лин», судно Брента Макклейна.

– Шлюпку на воду! – хрипло приказал Трейвис.

– Есть, сэр! Я иду с вами? – спросил лейтенант Хэнсон.

– Нет, я пойду один.

– Но это может быть западня какого‑нибудь отчаянного капера, сэр.

Трейвис сухо рассмеялся:

– Капитан этого судна – самый опасный человек, какого я только знаю. Но для меня он сейчас не опасен, лейтенант.

Через пятнадцать минут Трейвис встретился лицом к лицу с Брентом Макклейном.

Южанин был без рубашки, загорелый, поджарый и мускулистый, только тени под глазами говорили о тяготах войны, которые пришлось ему пережить.

Команда «Дженни‑Лин» молча наблюдала, как Трейвис поднимается на борт. Брент подал ему руку, и, как это ни смешно, у Диленда появилось ощущение, что он здоровается со старым другом.

– Пройдемте в мою каюту, – пригласил Брент и пошел вперед. Вдруг он остановился и, обернувшись, посмотрел на Трейвиса, словно не веря – своим глазам. Его охватила дрожь от мысли что могло бы произойти, не встреть он сегодня Трейвиса.

Послание из Кэмп‑Дугласа Брент получил только десятого августа. Какое счастье, что он в это время был в Ричмонде, а не в Лондоне, не на Багамах или еще бог весть где! Но не стоит думать об этом. Все же он оказался в нужный момент именно в Ричмонде, за три дня он сумел проделать путь до Ки‑Уэста, хотя ему в затылок дышали корабли береговой охраны. Еще пять дней, сходя с ума от волнения, он выяснял, где находится коммандер Диленд… А ведь это только начало. Но нет, он, капитан Макклейн, не имеет права паниковать. Его план сработает с точностью хорошо отлаженного часового механизма.

Рывком открыв дверь, Брент чуть не сорвал ее с петель. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и взять себя в руки.

Они сели за стол, и Брент, не говоря ни слова, протянул Трейвису измятый, потертый на сгибах клочок бумаги. Нахмурившись, Диленд начал разбирать полустертые строчки. Он нахмурился еще больше, когда узнал руку Джона. И изумился, когда прочитал добавление, написанное незнакомым почерком:

Кендалл и Стерлинг Мак‑К. находятся здесь. Положение отчаянное. Первого сентября приезжает Мур. Если у вас есть друзья среди янки, спешите воспользоваться их услугами.

Б. Рэндалл Кэмп‑Дуглас

Потрясенный до глубины души, Трейвис резким движением положил клочок бумаги на стол.

– Когда вы получили это письмо? – хрипло спросил он. – Я слышал, что Кендалл была в Виксберге. Когда город сдался, генерал Грант приказал не брать пленных.

– Я могу сказать, что Кендалл попала в плен еще до сдачи города, – без всякого выражения произнес Брент. – Один доктор по имени Армстронг должен был получить партию морфия. Они с Кендалл пошли на реку и обнаружили лодку, в которой должно было находиться обещанное, но лодка выглядела покинутой.

Брент устало пожал плечами и тяжело вздохнул.

– Короче, вы знаете Кендалл – она поплыла к лодке, а там ее поджидали два солдата янки.

Трейвис взял со стола письмо и снова просмотрел его:

– Кто знает, может быть, Джон изменился? Я ведь не видел его больше года, с тех пор как его перевели на Миссисипи…

Не выдержав, Макклейн перебил Трейвиса нетерпеливым восклицанием:

– Вы же знаете не хуже меня, что он убьет ее или сделает что‑нибудь еще более мерзкое, как только Кендалл попадет к нему в руки.

Трейвису нечего было возразить:

– Здесь сказано, что ваш брат тоже в Кэмп‑Дугласе.

– Да.

Трейвис невесело вздохнул:

– Даже не знаю, смогу ли я что‑нибудь сделать для вас. Вы можете мне не поверить, но Эйб Линкольн – очень добрый и мягкий человек. Когда он посетил столичную тюрьму в Вашингтоне, то пришел в ужас. Думаю, он считает истинным благодеянием для Кендалл передачу ее на поруки мужу. Вряд ли я смогу освободить ее: у меня нет такой власти, да и Джону я не начальник.

– Я не хочу, чтобы вы освободили Кендалл, я хочу, чтобы вы отвезли меня в Кэмп‑Дуглас как своего пленника.

– Что?! Вы с ума сошли, Макклейн! Какой от всего этого будет толк? Вы просто попадете в тюрьму, а Джон, приехав, спокойно увезет Кендалл…

– Как я выберусь из Кэмп‑Дугласа – это мое дело, – не повышая голоса, отпарировал Брент. – Вы только помогите мне туда попасть. И еще: одолжите мне, прошу вас, пригоршню золотых монет, ведь наши деньги там не в ходу. Все остальное я сделаю сам. Сейчас я пойду с вами, судно дальше поведет Чарли Макферсон.

– Послушайте, Макклейн, я не комендант Форт‑Тэйлора, а ведь он может отправить вас в другой лагерь. Брент насмешливо поднял бровь.

– Скажите, – произнес он, – существуют на свете янки, которым все еще дорога честь?

– Наш комендант очень порядочный человек.

– Тогда он поймет, что я сдался при условии, что меня отправят в Кэмп‑Дуглас, к брату, и вы дали мне слово это сделать.

– От души надеюсь, что вас не пристрелят по дороге, – пробормотал Трейвис. Брент рассмеялся:

– Кажется, я больше верю в цивилизованность юнионистов, чем вы, Диленд. Но нам пора, времени и так мало.

Сидя в углу лагерного плаца, Кендалл невидящим взглядом смотрела на выведенных для прогулки заключенных. Несмотря на все попытки Бью приободрить Кендалл, она слабела с каждым днем, не в силах справиться с охватившим ее чувством безнадежности. Бодрость духа окончательно покинула южанку.

Теперь ничто на свете ее не волновало. Вырваться из Кэмп‑Дугласа невозможно, она обречена. С каждым днем все ближе и ближе становился срок, когда сюда явится Джон Мур и заберет ее с собой…

Так много людей погибло во время этой войны, но почему именно Джон остался жив?

Она презирала себя за то, что желает человеку смерти, но этой смерти она просто жаждала. Она хотела ее всякий раз, когда вздрагивала от скрипа отпираемой двери барака и появлялись обутые в сапоги йоги. Она вздрагивала даже тогда, когда к ней подходил Бью.

– Кендалл? Простите, но должно быть, вы – миссис Мур? – Она скосила глаза и увидела рядом с собой покрытые пылью босые ступни. Подняв голову и оглядев человека с ног до головы, едва не поперхнулась от изумления. Перед ней стоял невероятно исхудавший темноволосый мужчина, но что‑то в его лице показалось ей до боли знакомым.

Серые глаза! Нет, глаза были синие, но с оттенком грозового неба…

– Прошу прощения, – торопливо проговорил мужчина, присаживаясь рядом с ней. Стерлинг Макклейн очень встревожился, разглядев сильную бледность точеного лица Кендалл. На первый взгляд она показалась ему сумасшедшей – светло‑рыжие волосы нечесаной гривой падали на спину до пояса, безжизненный цвет лица, поношенная, рваная одежда, полное отсутствие какой бы то ни было осанки, взгляд лишен выражения.

Однако сейчас Стерлинг сумел разглядеть под лагерной грязью и рваными лохмотьями поразительную и тонкую красоту. Он увидел ее синие бездонные глаза, взглянувшие на него с неподдельной тревогой. Он разглядел под разводами грязи красоту черт ее лица и пухлые губы, напоминающие лепестки розы.

– Простите, – повторил он, – я не хотел вас напугать. Меня зовут Стерлинг Макклейн.

– Я поняла, – тихо сказала Кендалл. – Вы… вы очень похожи на Брента.

Стерлинг улыбнулся:

– Нет, это он похож на меня, я старше. – Стерлинг был счастлив, увидев, как губы женщины изогнулись в улыбке. Нет, она без сомнения, настоящая красавица. Макклейн откашлялся.

– Мне рассказал о вас майор Рэндалл. Он очень тревожится за вас, впрочем… как и все мы. Я хотел бы с вами поговорить. Майор сказал, что вы совсем перестали есть, он говорит, что вы не хотите больше жить. Не стоит, Кендалл. Война, так или иначе скоро кончится, найдутся люди, которые, вам помогут. И… знаете, Кендалл, мой брат вас очень любит.

– Я не видела вашего брата почти год, – тихо проговорила Кендалл.

– Это ничего не меняет, Кендалл, я знаю Брента. «Действительно ли он его знает?» – засомневалась Кендалл. Ею вновь овладело отчаяние. Что толку обо всем этом думать? Все равно она никогда больше не увидит Брента! Но Кендалл заставила себя улыбнуться Стерлингу.

– Не беспокойтесь, все будет хорошо, я… я прекрасно себя чувствую. Просто сейчас у меня нет аппетита, только и всего, – она попыталась рассмеяться, но вместо смеха из ее горла вырвался какой‑то сиплый клекот. – Вы должны согласиться со мной, что еда здесь не вызывает желания есть.

– Вам надо поддерживать свои силы, – очень серьезно произнес Стерлинг. – Никогда не знаешь, что будущее…

Внезапно он осекся на полуслове. Кендалл с удивлением заметила, как напряглось его лицо. Напряжение сменилось озадаченностью, а потом безмерным изумлением – Стерлинг смотрел в центр плаца. Худое лицо Макклейна осветилось радостью. Он поднялся и, слегка прихрамывая, направился в середину лагерного двора. Потом он, сильно хромая, побежал.

Кендалл недоуменно посмотрела ему вслед и пожала плечами, увидев, что он с такой скоростью убежал от нее только за тем, чтобы поздороваться с каким‑то заключенным. Августовское солнце било ей прямо в глаза, и единственное, что она могла разглядеть, – это силуэт мужчины, одетого в лохмотья серого мундира. Ею снова овладело безразличие, и она тем же бессмысленным взглядом уставилась в пространство.

Мгновение спустя на нее упала чья‑то тень. Снова рядом были чьи‑то ноги, правда, на этот раз они были обуты в добротные и крепкие сапоги. Сердце Кендалл упало – это пришли янки, чтобы передать ее Джону…

Страх прошел, когда она подняла глаза и увидела ноги, обтянутые серыми форменными бриджами. Пленный, несомненно, был привезен сюда недавно: он выглядел гораздо здоровее остальных – сплошные сухожилия, мышцы и…

– О Боже!.. – Кендалл почувствовала, что дрожит. Сверху на нее в упор смотрели серые глаза. Серо‑стальные глаза без всякого намека на голубизну. Она смотрела на это знакомое, как солнце, сильное, излучающее мощь лицо – и не верила своим глазам. Брент… Она несколько раз моргнула, боясь, что видение сейчас исчезнет, растворится в воздухе. Но это было не видение – живой Брент, из плоти и крови, стоял перед ней, такой же сильный и надежный, как всегда.

Сколько ночей она не спала, стремясь к нему всей душой, сколько слез выплакала, желая хоть краем глаза еще раз увидеть его!.. И вот он здесь, перед нею.

Но, Боже мой, как выглядит она сама? Как ходячая смерть. Худая, оборванная и грязная, как прах… Ключицы выпирают – от нее, женщины, остались только кожа да кости. Волосы спутались и свисали с головы неряшливыми прядями. Да и бледна она, словно покойник.

– Брент? – прошептала она. – Нет, о нет!.. – Хватаясь за стенку барака, она с трудом поднялась на ноги и спрятала в ладонях лицо, чтобы скрыть закипавшие в глазах слезы. Из груди ее рвались хриплые рыдания.

– Нет! – снова прошептала она и сделала слабую попытку убежать.

Но он поймал ее за руку, повернул и прижал к груди.

– Кендалл… – нежно проговорил Брент. Он не обращал внимания на разводы грязи на ее щеках, не видел, что волосы Кендалл утратили золотистый отлив, его не волновало, что на ней надеты невероятные лохмотья, он не замечал, насколько она исхудала. Капитан видел перед собой только любимую женщину, которую едва не потерял.

– Кендалл… – повторил он, лаская ее и баюкая, как ребенка, поглаживая шею и положив ее голову себе на плечо. – Прости меня, любимая, – прошептал он, – прости меня за все…

Раздался громкий свисток – время прогулки истекло. Брент отстранился и с тревогой взглянул в глаза Кендалл.

– Мы обязательно выберемся отсюда, – пообещал он.

– Каким образом? И как ты попал сюда? О Брент, выбраться отсюда невозможно!

– Верь мне. Сейчас у нас нет времени на разговоры. Я сижу здесь с флоридскими кавалеристами. Просто будь готова бежать. Ты меня понимаешь?

Кендалл кивнула:

– Я люблю тебя, Брент.

– Я знаю… – На губах Брента мелькнула знакомая, лукавая улыбка. – Я тоже люблю тебя. А теперь иди – нас не должны видеть вместе.

Он слегка подтолкнул ее к бараку джорджийцев, а сам побегал к колонне флоридских кавалеристов, которые уже шагали к своему бараку.

Кендалл потеряла способность двигаться. Не заметила даже, как к ней подошел Бью, взял за руку и повел к бараку. Она машинально шла за майором, но продолжала следить глазами за Брентом. Смотрела на него до тех пор, пока он не исчез за дверью барака. Только после этого она обратила внимание на Бью. Он что‑то взволнованно говорил:

– Он пришел, Кендалл! У него есть план. Мы все теперь выберемся отсюда!

– Все? – словно эхо повторила Кендалл. Слова Бью и встреча с Брентом потрясли ее, но все же она была как в дурмане, не в силах связно мыслить и действовать.

– Ну, если и не все, то мы и флоридские кавалеристы. Господь милостив. Ночной Ястреб явился выручить нас!.. Будь готова, Кендалл. Полное внимание…

Она сдержанно улыбнулась. Она будет внимательна к Ночному Ястребу и всегда будет его слушать и ждать. Всегда…