О вреде воспоминаний

С утра – прогулка и раздумья.

«А вот надо ли ей знать об этом? – с тревогой рассуждала Алина, топая по черному асфальту и золотым листьям. – Девушка счастлива, порхает по сценам мира, завтра выйдет замуж, переедет в новый дом, а тут вдруг я – ба‑бах! ей по нервам своим несвежим детективом, в котором – тем более – ничего пока и не доказано…»

Погода была свежая, прохладная и очень солнечная. Эта круглая, блестящая осень московских переулков вдруг точно попала в лузу весны австрийских виноградников, где Алина и Степан Фомич гуляли в некоем марте ныне удаленного доступа. Такая же свежесть под таким же солнцем. Партия.

Ах, стереть бы все файлы…

«Почему из меня так часто выпрыгивают компьютерные термины? – негодовала Алина. – Я что – пытаюсь не только написать переводимую книгу, но и думать переводимые мысли? Я не сошла с ума? Можно подумать, что моя книга нужна читателям, а не мне лично…»

Ну кому из гуманитариев будет понятно, что такое императорский дворец удаленного доступа, слоны венского зоопарка удаленного доступа, белые тирольские волки удаленного доступа, неистовый фён удаленного доступа?.. И так далее. То ли удалено с аккуратцей так, чтобы поиметь ко всему этому доступ позже, – то ли сам доступ удален в принципе и навсегда? Кто больше?

А кому из технарей, точно знающих, что такое удаленный доступ, будет интересно знать, как величаво хлопают ушами те же слоны в венском зоопарке, когда принимают ежеутренний душ в индивидуальных кабинках? Или – какой большой и какой настоящий, полосатый (в самом деле!) тигр живет неподалеку от слонов за стеклянной стеной! Не за глупой повсеместной решеткой, дробящей зрение посетителей на много частей тигра, а за высоким стеклом – целый тигр ходит по своей квартирище с открытым небом и трется нежным боком о стекло, пропускающее ко зрению собравшихся все его мельчайшие детали до усов и лап. Ты подходишь к стеклу и – если хочешь – можешь потереться плечом об это же стекло с другой стороны. Если можешь. Потому что между тобой и громадной полосатой кисой – только стекло… И как сказал тогда Степан Фомич: «Ну у тебя и нервы!» В смысле, железные.

Алина почувствовала себя тигром, заигрывающим с доверчивой, нежной Анной через подтреснувшее стекло. Только Анна думает, что оно – целое, в порядке. А Алина знает, что в стекле трещины, пока невидимые миру. И если пустить давление, стена развалится и тигр ненужного знания порвет хрупкую Анну, которая сейчас по наивности полагает, что можно прочитать что угодно и мир ее счастья уцелеет в любом случае.

«Это не по‑дружески, – оценила Алина свое намерение написать всю правду именно Анне. – А даже по‑свински. Она же выпрыгнула из своей ямы. Ей удалось понять и преодолеть свои поломанные ноги. Доктор Неведров помог ей, поскольку она не сопротивлялась его методам. Она даже нашла приемлемого для замужества дядьку и хочет с ним жить. К ней сейчас как ни к кому приложимо твердое правило западного успеха: никогда не общайтесь с теми, у кого проблем больше, чем у вас. А у меня как раз больше проблем, чем у нее… Нельзя портить ей жизнь».

Как говорится, и тут зазвонил телефон – в кармане у Алины.

– Значит, договорились, я жду текст, – звонким, совсем новым голосом напомнила ей Анна. – Не теряйся. Начинай! Ладно?

– Ладно… – как уж могла бодро ответила Алина, в который раз поразившись телепатичности своего мобильного телефона. У него сие свойство обычно расцветало именно на улице. Помните, профессор звонил ей с сообщением, что он не дурак? Вот таких же случаев стало – тьма.

Но откуда Анна узнала ее мысли?

Алина пришла домой, включила компьютер и создала новый файл. Сначала назвала его «Анна». Потом, подумав о безысходной категоричности именительного падежа, переименовала: «Анне». Опять не то. Ей, Анне, это все как инъекция чужой боли. Именно укол, но не прививка. Напишем: «Для Анны». Нет, опять слишком близко к телу.

О! Кажется, есть нейтральный вариант: «Показать Анне». Ну не совсем нейтральный, но вариант… с вариантами.

Вот и ладушки. Вот тут будем отписываться по полной. А там – профессору – про путевку в новую жизнь.

Алина вдруг подумала, что в эту минуту профессор должен точно чувствовать, что его собираются слегка надуть. Он же уловил, как она трепала архивный шкаф, выискивая какую‑нибудь фальшивку для первой встречи с великим ученым!

Но почему‑то никто не позвонил. Ни городской, ни мобильный телефоны не издали ни звука. Может, доктор отвлекся на других клиентов? Это с ним бывает? Интересно.

Теперь – график. Есть два файла. Две руки. Одна голова. Хорошо работается по утрам. Значит, начинаем с профессорского файла, потом переходим к «Показать Анне». Первое, второе… А на десерт что? – вдруг развеселилась многомудрая сочинительница. Чем закусывать? Опять, что ли, живой жизнью? Можно опять поперхнуться – и не выйти утром к первому.

«А не пойти ли мне погулять? – трезво рассудила Алина. – Всюду жизнь. А я? Где я‑то?»

Date: 2015-10-22; view: 230; Нарушение авторских прав