Познание и истина. Все наши мудрейшие и святейшие ученые согласны между собой в

Все наши мудрейшие и святейшие ученые согласны между собой в

утверждении, что видимые вещи суть доподлинно образы невидимых вещей,

и что создатель наш может быть видим и познаваем через создания, как в

зеркале и в загадке (чувственном символе). Все вещи находятся между собой

в связи, скрытой, без сомнения, от нас и непостижимой, но такой, что из всех

вещей проистекает одна-единственная Вселенная и что все вещи суть самое

единство в единственном максимуме… Если производить исследование при

помощи образа, необходимо, чтобы не было ничего, что возбуждало бы то

или иное сомнение в образе. Так, все чувственные вещи беспрерывно

неустойчивы вследствие материальной возможности колебаний,

изобилующих в них. Напротив, если взять более абстрактные образы, чем

первые, в которых вещи рассматриваются таким образом, что, не будучи

лишены совершенно материальных средств, без коих их нельзя было бы

представить себе, они не полностью подвержены колебаниям возможного, мы

видим, что эти образы очень стойки и хорошо нам известны. Так обстоит

дело в математике.

И вот почему мудрецы с большим рвением искали в математике

примеров, чтобы разумом проследить эти вещи, и ли один из великих умов

древности не изучал трудных вещей при помощи иного какого-либо сходства,

кроме как математического… [6]

Все вещи, воспринятые чувствами, рассудком или разумом, настолько

различаются между собой и одна от другой, что между ними нет точного

равенства…

В противоположных вещах мы находим излишек и избыток, как в

простом и сложном, в абстрактном и конкретном, формальном и

материальном, подверженном порче и нетленном и т.п. Из этого следует, что

никогда нельзя добиться получения одной из двух противоположностей в

чистом виде или предмета, в котором происходит соревнование их в точном

равенстве. Все вещи состоят из противоположностей в различных степенях,

имеют то больше от этого, то меньше от другого, выявляя свою природу из

двух контрастов путем преобладания одного над другим. Так и познание

вещей состоит в изысканиях посредством разума, знания; каким образом

сложность в одном объекте присоединяется к относительной простоте в

другом, простота к многообразию, подверженное порче к нетленному и

обратно в другом. Я говорю, что подъем к максимуму и спуск к простому

минимуму невозможны, если только нет перехода в бесконечность, как это

видно в числе, согласно делению непрерывности… Один только абсолютный

максимум есть отрицательная бесконечность, − вот почему он один есть то,

чем он может быть вкупе со всемогуществом. Но так как Вселенная объемлет

все, что не есть Бог, то она и не может быть отрицательной бесконечностью,

хотя не имеет предела и благодаря этому остается отрицательной.[7]

Разум не может ничего постигнуть, что не было бы уже в нем самом в

сокращенном, ограниченном состоянии. В процессе постижения разум

раскрывает целый мир уподоблений, пребывающий в нем в сокращенном,

ограниченном виде, вместе со знаниями и обозначениями, основанными на

подобиях[8].

Познание через чувственность является сокращенным, ограниченным

познанием, ибо ощущение касается только частного. Познание умственное

всеобще, потому что, по сравнению с познанием через чувственность, оно

существует безусловно и лишено частной ограниченности[9].

Разум так же близок к истине, как многоугольник к кругу; ибо, чем

больше число углов вписанного многоугольника, тем более он приблизится к

кругу, но никогда не станет равным кругу даже в том случае, когда углы

будут умножены до бесконечности, если только он не станет тождественным

кругу.

Итак ясно одно, что все, что мы знаем об истине, это то, что истину

невозможно постигнуть таковой, какова она есть доподлинно, ибо истина,

являющаяся абсолютной необходимостью, не может быть ни большей, ни

меньшей, чем она есть и чем представляется нашему разуму как некая

возможность. Итак, сущность вещей, которая есть истина бытия,

недостижима в своей чистоте. Все философы искали эту истину, но никто ее

не нашел, какой она есть, и, чем глубже будет наша ученость в этом

незнании, тем ближе мы подойдем к самой истине[10].