Владимир Жигилий

Сколько знаем мы спортсменов — и не только баскетболистов, — которым было многое дано природой, а они так и не раскрылись полностью, так и не оправдали всех надежд, так и не сказали свое слово... Что ж, это грустно, нам по-человечески жаль таких людей, хотя в душе мы всегда их же и порицаем за то, что они вроде бы оскорбили нас в лучших чувствах. И в таком подсознательном недовольстве есть своя логика. Тем более что и в самом деле неудачи спортсмена чаще всего — итог его собственной слабости. И поэтому же нам особенно неприятны люди, сваливающие вину на привходящие обстоятельства, видящие причину неудач в ком и где угодно, но только не в себе.

К сожалению, подобных любителей выгородить себя и оправдать не так уж мало. И значительно меньше таких, кто действительно был отодвинут в тень отнюдь не по собственной воле. И насколько же больше уважения они заслуживают, ибо не ищут виновных на стороне, а целиком и полностью берут на себя груз случившегося. Даже и тогда, когда объективно многое складывалось не в их пользу...

На эти сентенции натолкнули меня мысли о Володе Жигилии, одном из тех баскетболистов-центровых, который еще играл, когда мы работали над этой книгой, один из тех, с кем у меня всегда сохранялись самые теплые и дружеские отношения.

Володе многое было дано от рождения. Даже с генами повезло: отец, колхозный агроном Виктор Михайлович, был ростом за 190 см, да и мама, Ольга Филип- повна, санитарка в сельской больнице, выше среднего роста—178 см. И то, что мальчик быстро вытянулся, не должно нас теперь удивлять. С четвертого-пятого класса Володя был на голову выше сверстников. И можно понять и учителей, и односельчан (Жигилии жили в селе Александровка Харьковской области), и друзей семьи, которые, глядя на рослого не по годам парубка, сокрушались, что нет в селе спортзала, даже простой спортплощадки. «Тебе бы спортом по-серьезному заняться», — говаривали они, понимая, однако, что в Александровке об этом можно только мечтать. Сегодня спортивные ученые все еще бьются над важной проблемой: что лучше — начинать заниматься спортом в раннем возрасте, заведомо зная, что и конец карьеры близок, или же идти в спорт уже сформировавшимся в какой-то степени человеком, зато жить в спорте долго? Тут, конечно, важен и спорт в чистом виде, но и социальная сторона вопроса серьезна необычайно. И нравственная.

Признайтесь, не жалко вам юнцов — мальчишек и девчонок, еще вчера восхищавших своим удивительным мастерством миллионы любителей спорта, а сегодня уже забытых, зачисленных в ветераны, опустошенных физически и душевно? Вознесясь на вершину славы и известности, не оказываются ли они неприспособленными к обычной жизни, когда опускаются на бренную землю, хотя общество и старается по мере сил облегчить им этот переход? И не тверже ли стоит на ногах человек, уже что-то понявший и испытавший, переживший нормальное детство, отрочество, а то и юность и лишь затем приходящий в мир большого спорта. Не зря же всеобщее уважение и даже преклонение перед их стойкостью, мужеством, терпением вызывают те, кто не только ярко, но и долго живет в спорте. И в основном это те, кто поздно начинал, но и поздно заканчивал. Владимир Жигилий — из их числа.

Володя как раз с полным правом мог бы сказать о том, что его спортивная жизнь не до конца сложилась, не получилась потому, что он пришел в спорт, в баскетбол поздно и в неудачное для себя время. Еще бы, он заиграл тогда, когда рядом с ним (и ему довелось соперничать с ними) блистала целая когорта очень сильных центровых: и ветеранов, еще не истративших весь порох, и ровесников, уже заявивших о себе, и спо- собных молодых. Ко второй половине 80-х годов многие из них уже ушли, появились новые звезды. Но Владимир Жигилии был и есть, он боролся и борется. И никто никогда не слышал от него ни одного упрека в адрес несчастливой судьбы.

Он ни в чем не обвиняет фортуну, любимчиком кото- рой никогда не был. Коваленко и Андреев, Поливода и Саша Белов, Жармухамедов и Дворный, Петраков и Викторов, Дьяченко и Болошев, Абельянов и Силантьев, Кравченко и великан Сизоненко, Ткаченко и Белостенный, Дерюгин и Лауритенас-младший, Гришаев, Панкрашкин и Сухарев (заранее извиняюсь перед теми, кого не назвал; хочу подчеркнуть только, что практи- чески все мало-мальски заметные центровые 70-х и 80-х годов должны быть здесь обозначены) — против них всех (а с некоторыми и вместе — в сборной Москвы, в сбор- ной СССР, в столичном «Динамо») играл Володя Жигилий. Играл и играет и против представителей новой, совсем молодой «волны» — Сабониса, Охотникова, Гоборова, Королева, Бублиса... И как раньше, так и теперь Жигилий не затерялся, не стал середнячком — наоборот, всегда выделялся, всегда был на виду, всегда представлял собой грозную силу, вызывая уважение соперников, партнеров и зрителей.

Володя пришел в большой баскетбол в 1972 году. Ему было уже 20 лет. Через 15 лет он все еще один из ведущих центровых страны, хотя, конечно, новая «волна» постепенно затмила его. Но это не значит, что Жигилий в нашем баскетболе оставался этаким «свадебным генералом», что авторитетен он только былыми заслугами, прежним багажом. Нет, он и по сей день делает свое дело, делает хорошо, серьезно, до конца, как и делал его всегда, как он привык. И по-прежнему на него рассчитывают наставники «Динамо», и по-прежнему его остерегаются противники москвичей...

Да, Володе явно не повезло. Пробиться, прорваться сквозь шеренгу центровых такого ранга — задача чрезвычайно сложная. И мало кому это удалось. А он все же сумел, хотя, повторяю, и не был заметной, самой яркой личностью среди них. Но если бы кто-то другой именно на данный факт и свалил бы свои неудачи, именно этим обстоятельством и объяснил бы свою неудавшуюся спортивную карьеру, то Володя никогда так не делал и не делает. Он ищет причины в себе самом, в своем отношении к спорту. И не щадит себя, чем вызывает еще большее уважение и симпатию. Он искренне говорит о том, что занимался баскетболом в свое удовольствие, никогда не делая ничего через силу, через «не могу». Ему не хватало страсти, спортивной злости, умения пожертвовать собой, он никогда не перерабатывал. Только в 80-е годы, когда потребовали время и обстоятельства, он стал на тренировках и в игре трудиться сверх меры, ибо пришло истинное понимание необходимости большого труда.

Володя соглашается, что ему всегда мешали врожден- ная ленца, флегматичность. Кстати, думается, он очень схож по характеру с Болошевым. Похожей оказалась и их спортивная жизнь. Это сходство породило дружбу, в которой более старший и опытный Саша Болошев был лидером, а Володя по привычке оставался сзади. Но это не вызывало обид. Как не обижался Володя никогда и на других ребят, на тех центровых, которые играли заглавные роли в сборной страны. Жигилий довольствовался тем, что его берут в команду, что его там любят и ценят, что он нужен. На большее он не претендовал. И, на мой взгляд, это мешало ему (как и Болошеву) стать воистину выдающимся игроком, великим центровым, задатки такового у него, безусловно, были.

Сам же он восхищался как раз теми ребятами, у кото- рых не хватавших ему качеств было с лихвой. В этом плане он неизменно выделял Сашу Белова, у которого всегда учился, с которым ему было интересно и приятно играть вместе и на которого он с удовольствием смотрел не только с трибуны, но и со скамейки запасных, хотя, конечно, спартаковец Саша и доставлял максимум неприятностей динамовцам и их лучшему центровому. Нравился ему и Ваня Дворный, игрок незаурядный, сам исковеркавший свою спортивную судьбу, но в пору расцвета бывший личностью яркой, неординарной, эффектной...
И все же Болошева Володя ставил выше всех. И это понятно: Саша во многом помог Володе. Помог стать лидером хотя бы в «Динамо», где Жигилий на этом «посту» и сменил своего старшего товарища и партнера. Сменил — и с тех пор является надеждой и опорой «Динамо», куда и попал в 1972 году по приглашению моего брата.

Осваивался он в Москве трудно, но основательно. Как и подобает рабочему человеку с немалой жизненной и трудовой закалкой, Володя в итоге прочно устроился в своей новой жизни, хотя до Москвы жил в глубокой провинции и лишь два года в крупном промышленном и культурном центре — в Харькове, где играл в баскетбол за местное «Динамо» и работал слесарем на заводе. Добрый, скромный, честный, внимательный к окружающим молодой человек (эти же качества он ценит и в других), Володя постепенно стал всеобщим любим- цем, хотя нельзя сказать, что у него легкий характер. Знаю, что моему брату не раз приходилось вступать в конфликты с Володей. Но есть в нем одна черта, за которую Володе можно многое простить: в трудные для своей команды дни он умел встать выше личных сим- патий и антипатий, привязанностей, отношений и высту- пал за то дело, которому он служил.

В ситуации, сложившейся в «Динамо» в 1983 году, когда команду раздирали противоречия, когда кое-кто и из игроков, и из тренеров решил половить рыбку в мутной воде, именно Жигилий стал тем стержнем, который скрепил коллектив, помог ему обрести себя, остаться в высшей лиге, а затем вновь выйти на передо- вые позиции в нашем баскетболе.

Володя из породы тех людей, с которыми тренеру работать полезно, интересно, а общение оставляет приятный след в жизни всех, кому приходилось сойтись с ним достаточно близко. Чуткий и нежный в семье (его жена Людмила — известная волейболистка, олимпийская чемпионка Мюнхена, а сын Владимир-младший очень похож на папу Володю, который хочет увидеть его в будущем баскетболистом), он таким же оставался и на площадке. И при этом, повторяю, Жигилий был не прост, не легок в общении. Честный, не терпящий фальши, он не мог пройти мимо несправедливости, грязи, лжи и обмана. Причем, как когда-то другой известный центровой — Виктор Зубков, также прямо и смело выражал свое мнение в лицо любому собеседнику, в том числе тренеру, если считал, что тот не прав. И выговаривал, не думая о последствиях, о конъюнктурных соображениях, о том, чем чревата для него самого данная ситуация, о возможных конфликтах. За это его высоко ценили игроки, да и тренеры.

Володя Жигилий отыграл на многих крупных турни- рах, завоевал немало титулов. Это лишнее свидетельство его незаурядности, даже на фоне того созвездия центро- вых, в одно время с которыми он выступал. И пожалуй, только в одном он может посетовать на судьбу (хотя, по обыкновению, не делает этого и в данном случае): как и другого выдающегося центрового, Сергея Коваленко, его почему-то обошло звание «Заслуженный мастер спорта» (в отличие от Ахтаева и Канделя, у них есть и все формальные основания для получения такого звания). Безусловно, это несправедливость, и ее нужно как можно скорее исправить...
Характерен такой эпизод. Когда на чемпионате мира в Маниле я провел небольшой опрос, раздав всем игрокам анкетку с рядом вопросов, на один из них — «С кем ты хотел бы играть?» — все, отвечая, непременно зачисляли в состав и Жигилия. Тем не менее там (да и на многих других турнирах) Володя выходил в основном на замену супергигантам, в тени которых он постоянно и пребывал. Но он на это обстоятельство, как я уже писал, никогда не обижался и выдвинуться не стремился. Может быть, ему это помешало стать более классным игроком. Все же хорошая амбициозность спортсмену нужна. Но Володя мирился и с таким положением, довольствуясь тем, что лидером он был в «Динамо», и продолжает успешно выступать за него. Хотя лидером он был по игре, а отнюдь не по характеру. Но все же благодаря Жигилию московское «Динамо» столько лет входит в число лучших баскетбольных клубов страны. Ребята признавались, что им удобно и как-то уютно с Володей. На сборах многие хотели жить с ним в одном номере, а их желание видеть Володю рядом с собой в составе поначалу даже удивляло: будто не было более ярких и сильных центровых в нашей сборной, чем он. Но по зрелому размышлению я понял, почему Жигилий представлялся всем идеальным партнером. Он играет в понятный для всех и доступный, незамысловатый баскетбол (не путать с примитивным). Когда он на площадке, то всем ясно, как он будет поступать в той или иной ситуации. А это только на первый взгляд кажется плохим качеством. Ведь Володя играет не прямолинейно, но просто — а это не одно и то же. Тут важно, что Жигилий никогда не брал и не берет на себя лишнего. У него удивительное чувство меры, он точно знает свои возможности. На этом моменте я хочу остановиться подробнее.

Нельзя сказать, что Жигилий — игрок без слабых мест, что он игрок-универсал, что он все умеет делать в баскетболе одинаково хорошо. Это не так. Думаю, он, с присущим ему критическим к себе отношением, не обидится на меня, если я скажу, что он далеко не одинаково играет в поле и около щитов. Он не настолько технически образован, чтобы равно успешно действовать в любой позиции. Передачи в движении, даже в статичном положении ему удаются неважно, не слишком умело он помогает партнерам освободиться от опеки. Будь он хотя бы в этих аспектах игры в полной мере «подкован», цены бы Володе не было.
Тем не менее он обладает небольшим набором чрезвычайно ценных качеств, которые в совокупности с его человеческими свойствами и сделали из Жигилия высококлассного центрового. Добавлю к этому подкупающую невозмутимость.

А силен — и невероятно — Володя был и остается в двух моментах: среднем броске и непревзойденном крюке. Причем крюк он выполняет одинаково успешно и вблизи от щита, и с линии штрафных. Когда Володя в хорошей физической кондиции (в последнее время он, правда, стал раньше уставать), ему было все равно, кто перед ним, настолько уникальным по мягкости, точности, правильности исполнения броском он обладает. Получив мяч, он почти наверняка отправлял его в кольцо. Я не часто видел, когда бы кто-то смел накрыть его бросок, даже центровые выше его ростом и более сильные. Это не быстрый бросок, но Володя хорошо чувствует соперника, ловко разворачивается в воздухе, точно и, главное, вовремя бросает.

Умеет он послать мяч и с поворотом, и, конечно, с крюком справа. Грозное оружие,, которым он пользуется до сих пор и против которого так и не нашли противоядия. За счет прыгучести, крепких ног Володя достаточно успешно ведет борьбу и на «втором этаже», выигрывает отскоки, добивания. Так что свои 207 см роста Жигилий очень умело использует.

Как видите, не так много Жигилий умеет. Но то, что умеет, делает мастерски. И главное, о чем я пока только сказал намеком, реально осознает, что он делать умеет, а что нет. Ну, не умеет он водить, передавать, разыгрывать, обороняться в хорошей баскетбольной стойке. Зато есть более ценное качество: ему хватает баскетбольного чутья, чтобы не пользоваться теми приемами, которых нет в его арсенале или которыми он владеет не в той степени, в какой необходимо.
К сожалению, многие высокорослые баскетболисты хотят без должных на то оснований делать то же, что сподручнее маленьким. И из-за этого страдают сами, подводят команду. Жигилий никогда не берется за то, что не получается. Всю свою жизнь в баскетболе он придерживался золотого правила: чем владеешь наверняка, в совершенстве, то и применяй в игре. А чего не дано — того не дано. И не надо прыгать выше головы, ломать себя, хвататься за невыполнимое. Желание — это одно, а возможности — совсем другое. Володя всегда четко определял свои возможности, что и делает его баскетболистом незаурядным. Я всегда прямо говорю ребятам: хороший игрок от плохого отличается тем, что знает, когда можно и нужно бросать, знает, что можно и нужно делать, а что делать нельзя ни при каких обстоятельствах. Володя этот урок усвоил давно и крепко.

Подобная манера Жигилия объясняется довольно просто. Начав заниматься баскетболом только в 16 лет, Володя многого просто не успел познать, многому не успел научиться. В ПТУ небольшого городка Первомайска, куда Володя уехал из своего села продолжать учебу, преподаватель физкультуры Анатолий Иванович Приходько сразу обратил на него внимание — и не мудрено, поскольку Володя вымахал уже почти на 2 м. Но специалистом баскетбола Анатолий Иванович, конечно, не был. Поэтому как следует научить явно талантливого паренька не мог. Он просто привел Володю на площадку, дал ему мяч, показал на кольцо и сказал: «Бросай туда. И чем больше, тем лучше». Вот такими и были первые шаги Жигилия в баскетболе.

С высоким центровым команда его ПТУ выиграла первенство Украины среди профессионально-технических училищ, а затем заняла второе место на всесоюзном чемпионате в Николаеве. Там-то Володю и увидел тренер харьковского «Динамо» Виктор Захарович Нейман. Два сезона играл Жигилий за харьковчан. И от этих двух лет зависело очень многое. Спасибо Нейману, оказавшемуся грамотным, понимающим специалистом и просто мудрым человеком. Он сделал главное, что только и можно было сделать: форсировал подготовку Жигилия как центрового за счет атлетического тренинга и отработки нескольких технических приемов. В Харькове Жигилий освоил необ- ходимый минимум средств, тот набор, которым пользо-ался и в дальнейшем, лишь совершенствуя его.

Это было абсолютно верное решение. Времени на освоение всего разнообразия баскетбольных трюков у Володи и его наставников просто-напросто не было. Как не было этого времени и у тренеров команд, за которые играл Жигилий впоследствии: столичное «Динамо», сборные Москвы и Советского Союза. Не пройдя хорошей баскетбольной школы, не получив начального и даже среднего баскетбольного образования, Володя был вынужден браться сразу за высшее. Только такой путь мог принести успех. И так оно и вышло. Но проблемы в технике остались. Другому бы это очень мешало. Володе же, повторяю, при его трезвом взгляде на самого себя, на свое место в спорте, конечно, мешало тоже, но не до такой степени, чтобы не позволить стать знаменитым баскетболистом, личностью. Чувство меры помогало ему с честью выходить из всех испытаний.

Есть еще одно обстоятельство, которое нам поможет понять, за что же его так любили партнеры. В силу мягкости своего характера Володя, даже будучи уже признанным лидером «Динамо», да и не последним игроком в сборной СССР, то есть обладая определенными правами, никогда не позволял себе нетактично относиться к товарищам по команде, к противникам, не допускал срывов, не повышал ни на кого голос — как бы ни ошибались партнеры, как бы слабо ни играли, как бы ни грубили соперники. Наоборот, он старался подбодрить, поддержать первых, ненароком не задеть вторых, не обидеть, он не мог подтолкнуть падающего, не мог ударить лежачего. И стоически переносил выпады, порой безобразные, со стороны соперников, прощал, не стараясь отомстить. Считал и считает, что отвечать на выходки соперников нужно мячами, забрасываемыми в их кольцо. Истинно спортивный дух...

В общепринятом смысле Володю Жигилия нельзя назвать высокообразованным человеком. Но внутренне это очень интеллигентный спортсмен с большой человеческой культурой. Врожденной культурой, которой многие могли бы позавидовать. Этим объясняется и его поведение на площадке: как отношения с игроками, о чем я писал выше, так и с судьями. Володя не очень эмоционален, но, как и все, переживает перипетии матча. Однако даже если он считает, что судьи не правы — по отношению к нему ли, к партнеру, к тренеру, — он никогда не вступает в пререкания, настолько всегда корректен, добродушен, выдержан. И характерно, что за свою столь долгую жизнь в баскетболе Жигилий, по- моему, ни разу не был наказан технически фолом. Это ведь тоже о многом говорит.

Володя успел немало поиграть на разных турнирах, был победителем и призером самых престижных сорев- нований. И всегда был надежен, если ему доверяли выйти на площадку. Обладающий отменным здоровьем, приверженец строгого соблюдения режима, с крепкими нервами (он никогда не плакал, не показывал своих страданий даже в самые тяжелые минуты), Володя всегда был к месту. Да, ему не хватало честолюбия, амбициозности, что, видимо, как я уже не раз говорил, повлияло на его игру, на то, что его пребывание в большом баскетболе не стало таким впечатляющим, каким могло бы быть. Но команде, за которую он играл, Володя был всегда нужен, а подчас и необходим. И это, наверное, самое главное.

Мне думается, что лучшими его турнирами были чемпионат мира в Маниле и Олимпиада-80 в Москве. К сожалению, то были отнюдь не золотые дни для нашего баскетбола. И вполне возможно, что и поэтому заслуги Владимира Жигилия до конца не отмечены: поражения — не лучший период для чествований.
Сам же Володя считает своим звездным часом чемпионат Европы-77 в Бельгии (как на зло, тоже не слишком успешный для советских баскетболистов). В очень важ- ном матче со сборной Чехословакии, в которой как раз тогда начали заявлять о себе Брабенец, Кропиляк, Скала, впоследствии звезды европейского баскетбола, мы проигрывали по ходу встречи десять-двенадцать очков. И тут настал час Жигилия. Куда делись его спокойствие, неторопливость? Володя будто взорвался. Раз за разом он пускал в ход свое самое грозное оружие — крюк и добивался успеха.

Соперники так и не сумели ничего с ним поделать. Двадцать восемь очков были той лептой, которая принесла нам победу. Хотя в тот раз сборная СССР и не стала чемпионом Европы, Жигилий весь турнир отыграл отменно. И таких матчей и турниров на счету Владимира Жигилия немало. Они в полной мере справедливо венчают его долгий и славный путь в большом баскетболе. Путь, который еще не закончен и, я надеюсь, закончится еще не скоро...