Владимир Андреев

Судьба этого внешне нескладного парня несколько необычна. Вымахал он за два метра довольно быстро: в 10 лет — 180 сантиметров, а в 15— уже 207. Казалось, он создан для баскетбола. И естественно, что астраханский тренер Николай Петрович Свешников, увидев такого высокого юношу, стал уговаривать его заниматься баскетболом. Но Володя отказывался, мотивируя свой отказ достаточно нетривиально. Дескать, тогда все будут думать, что я только из-за роста и пошел в баскетбол. А я не хочу, чтобы так думали, поэтому буду заниматься футболом...

И действительно, увлекался футболом, ходил на тренировки. И кто знает, как бы сложилась его жизнь, если бы не настойчивость еще одного тренера по баскетболу, замечательного специалиста Георгия Тихоновича Никитина, который, заметив среди зрителей баскетбольного турнира Спартакиады народов СССР длинного юнца, тут же предложил ему переехать в Москву. Однако и на этот раз последовал отказ.

Тем не менее в Москве Володя все же оказался, так как приехал поступать в Московский технологический институт. Спорт же у него отошел совсем на задний план. Да и до спорта ли, коли он попал в больницу и почти весь тот год провел в больничной палате: у него оторвался кусочек легкого...
Естественно, на него все махнули рукой, никого он не интересовал как потенциальный спортсмен. Тогда при росте 211 сантиметров Володя весил всего 74 килограмма, был «дохлым», слабым, растерянным. Правда, Константин Иванович Травин пытался помочь парню, посоветовав тому уехать в Свердловск. Андрееву это предложение было не по душе, он еще какое-то время мотался по Москве, чуть ли не месяц ночевал на вокза- лах, пока его не встретил и не пожалел Давид Берлин, тоже выдающийся баскетбольный тренер (правда, наставник женских команд), который свел его со своим коллегой Игорем Поповым из Алма-Аты. Тот увез Володю в Казахстан. Было это в 1963 году, и там-то Андреев по-настоящему начал играть в баскетбол. Играть на баскетбольной родине Увайса Ахтаева... Именно Ахтаев, которого Володя еще мальчишкой увидел на площадке, во многом повлиял на его решение остаться в баскетболе. И почти сразу же он попал в юношескую сборную страны, капитаном которой в ту пору был Модестас Паулаускас. А уже в 1964 году я пригласил его на тренировочный сбор главной команды страны в Дубну.

Конечно, это был еще совсем сырой игрок. Привле- кали в нем высокий рост (212 сантиметров), легкость, прыгучесть. Почти сразу он научился делать довольно приличный блокшот — за счет умелого выбора места и хорошей работы ног. А вообще-то это был худой, нескладный, слабосильный парень. Тогда он побаивался любого соприкосновения с противником, и если в защите играл относительно удачно, то в атаке от него пользы еще практически не было.
В то время в сборной главной фигурой был Александр Петров. Но он уже был на сходе, поэтому я буквально натаскивал Володю, готовя его на роль основного центрового сборной команды. Прежде всего надо было развить в нем силу, нарастить мышцы. А дело это было трудное. Поднять такую штангу, какую сегодня таскают центровые (килограммов 120—140), для него было немыслимым делом. Максимум, с какими весами Володя мог работать, так это килограммов 20—30. Но Владимир был неглупый парень и понимал, что без собственной массы ему нечего делать в баскетболе. И потому настойчиво тренировался.
А недостатков у него хватало и без того. Андреева нужно было учить бросать, ставить ему элементарную технику. Ведь ничего он практически еще не умел, Прежде всего нужно было найти для него эталон игрока, зажечь его жаждой быть похожим на кого-то из выдающихся мастеров. Сам Андреев выбрал для себя такой эталон в лице Паулаускаса и американца Марка Бернса, которого увидел в Москве во время турне сборной США по нашей стране. Тот был мощным, сильным, ловким игроком, настоящим атлетом. И хотя Володя таким так и не стал, но все же за счет упорства в физической силе явно прибавил. Руки, ноги, спина у него окрепли, он уже мог вести борьбу под щитами. Петров помог Володе найти удобную позицию и положение для атаки, помог освоить средний бросок, который, как вы помните, у Саши получался отменно.

Да, с броском Андреева я поначалу измучился. Он постоянно отдавал мяч партнерам, словно не желая брать на себя ответственность за результат. Тогда я стал заставлять ребят непременно пасовать Андрееву для завершающего броска. Все остальные броски других игроков — даже на официальных соревнованиях (скажем, в турнирах в Финляндии и ГДР) — я не учитывал. И это в конце концов возымело действие. Андреев научился бросать, а главное, у него появилось желание забивать. Причем подчас оно так захлестывало его, что уже он никого из партнеров не замечал, а видел только чужое кольцо. Тем не менее мне было важно, чтобы у Володи появился вкус к атаке, а у остальных членов сборной — навык игры на центрового и через центрового. Особенно целесообразно это было делать в рядовых матчах, когда судьба их решена и каждый стремится отличиться сам. Поэтому приходилось для более полного раскрытия Андреева как центрового искать в пару к нему людей не жадных, таких, например, как Вадим Капранов. Он не был великим баскетболистом, но очень удачно действовал в сочетании с Андреевым. На Олимпиаду в Мехико я взял Вадима во многом для того, чтобы не разрушать их дуэт. Такие связки необыкновенно полезны. И надо сказать, что в сборной я всегда стремился создать сыгранные тандемы. Такими были связки Муйжниекс — Круминьш, Торбан — Круминьш, Зубков — Семе- нов и вот Капранов — Андреев...
К сожалению, как только Володя стал много бросать и соответственно много попадать, набирать много очков, у него пропала строгость при игре в защите, где он до той поры выделялся. По-человечески понять его было можно: черновая работа в обороне почти не видна, неэффектна, ее может оценить только специалист. А в атаке — все на виду. Кому же не хочется показать себя? Вот и с Андреевым произошла трансформация, нередкая в большом баскетболе: из приличного игрока защиты он превратился в нашего главного бомбардира.

В общем-то это было закономерное явление. Ведь к тому времени Володя прибавил не только в росте — 215 сантиметров, но и в массе—весил сначала 85, а затем и все 100 килограммов. Это уже был почти настоящий атлет. Конечно, многого ему еще не хватало, но сражаться под обоими щитами он уже мог бы. Учтем также, что и бросок у Володи появился, правда с одной позиции, но все же. Бросал он справа от щита — прямо или с поворотом. Использовал крюк, добавки. Все это сослужило немалую службу при игре за ЦСКА и сборную СССР.

Как только Андреев несколько сформировался как баскетболист, произошли изменения и чисто человеческого свойства. Из скромного, застенчивого парня Владимир превратился в уверенного в себе, довольно хитрого, что называется, себе на уме, разговорчивого, самолюбивого молодого человека. Правда, по-прежнему дружил он только с Алжаном Жармухамедовым.

Володя стал общительнее, перестал стесняться представительниц прекрасного пола и в 1968 году женился, привез из Алма-Аты свою Люду, бывшую соседку по дому. Сегодня у них растут два сына — Володя и Денис. Замечу, что в 1986 году рост первого был 187 сантиметров в 15 лет, второго—175 сантиметров в 11 лет. Так что, кто знает, может быть, мы услышим еще об одной баскетбольной династии...
Его житейская хитрость, некоторая конъюнктурность проявлялись и в игре. Володя всегда опирался на сильных личностей, искал надежную опору и поддержку, но, стараясь быть на виду, вдруг прятался на площадке. Причем умение это было просто поразительным. Казалось, ну куда может спрятаться великан ростом далеко за два метра? Но Андреев ухитрялся как-то так съежиться, согнуться — вроде его и не видно. А потом вдруг распрямится, вытянется, будто на глазах вырос. И сразу снова на виду, снова опасен. Хорошее это качество, говорящее о незаурядных данных игрока.

К сожалению, Владимир так и не научился по-настоящему бороться в столкновениях, избегал силовой борьбы. Воспитать это в нем не удалось, хотя я искал любую возможность сделать из него бойца, вытравить осторожность, игру с оглядкой. На одном из сборов в Кудепсте, когда только-только входили в моду водные лыжи, мы с Озеровым решили всю команду поставить на лыжи. И удалось это сделать довольно быстро. И только с Андреевым промучились долго. Он просто опасался в полный рост стоять на лыжах, тем более ехать на них. Раз за разом он заваливался то вперед, то назад, то вбок, наотрез после этого отказываясь возобновить попытки устоять. Дело тут было не в «физике», а в психологии — физически Володя был уже достаточно силен. И все же мы добились своего. И какая же радость обуяла и самого Володю, и ребят, и просто народ на пляже, когда эта громадина ростом 215 сантиметров довольно уве- ренно пронеслась на лыжах по водной глади! В чем ему не откажешь — в огромном трудолюбии и умении бережно сохранять накопленный багаж. Уж если Владимир что-то отработал, выучил, все оставалось с ним навсегда. И в игре (как, кстати, и в жизни) он не был транжирой, не разбрасывался добытым. Наоборот, стремился еще и еще увеличить свой арсенал. И это помогало ему поверить в себя, реально оценить свою игру, значимость своей роли в команде.

Как ни печально, но подчас его «заносило». Слишком уж Володя возомнил о себе, слишком утрированно воспринял доверие, которое ему оказывали, надежды, которые на него возлагали. Владимир оказался тем единственным в моей практике учеником, для которого моих собственных мер воздействия, моего личного авторитета оказалось недостаточно. Когда он чересчур нескромно начал выпячивать свою персону (а он стал заметен и, следовательно, популярен: самый высокий, самый результативный, самый ценный игрок ЦСКА и сборной), тут же снизились все игровые показатели. Володя же не хотел понять, что виной тут он сам, а не какие-то субъективные причины. И никого он не хотел слушать, а нашу критику просто не воспринимал.

Пришлось пойти на нелицеприятный разговор в присутствии начальника ЦСКА и капитана нашей команды и сборной Сергея Белова, чтобы Володя понял, насколько серьезна ситуация и как трудно ему придется, если он резко не изменит свое поведение.

Надо сказать, что встряска помогла, и Володя заиграл по-прежнему. Так, он очень неплохо выглядел во время нашего очередного турне по США, где внес большой вклад в наши успешные выступления. Американцам он понравился (а на них ведь трудно угодить, особенно центровым), причем настолько, что знаменитый эстрадный певец Том Джонс даже выразил желание сфотографироваться с Володей на память: это фото Володя с гордостью демонстрирует до сих пор. С такой же законной гордостью Владимир показывает и фотокадры из нескольких фильмов, сниматься в которых на эпизодические роли его не раз приглашали режиссеры: их, естественно, подкупала его внешность. И больше всего Володя гордится съемками в фильме «Отцы и деды», где он был партнером самого Анатолия Папанова... Просто здорово сыграл Андреев на чемпионате мира 1967 года, где мы завоевали золотые медали. Тогда я придумал игру в две связки (снова наподобие хоккейных). Одну составляли мобильные, быстрые Поливода, Паулаускас и Вольнов, другую — более спокойные, действующие размеренно, рационально, наверняка Андреев, Липсо и Томпсон — хладнокровные, с устойчивой психикой, сильные в позиционной игре. И ключевая роль отводилась Володе. Сыграл он стабильно и очень полезно. Пожалуй, он был одним из лучших центровых на том чемпионате и заслуженно получил высшую награду турнира. Хорош он был и на Олимпиаде в Мехико, хотя в целом тот турнир нам не удался...

В то же время Володя, центровой номер один своего времени, стал во многом виновником нашего поражения на следующем чемпионате мира в 1970 году в Любляне, хотя, конечно, моя вина была во сто крат большей. Команда у нас была сильная, может быть, даже сильнее, нежели три года назад. И мы обязаны были повторить уругвайский успех. Но вот Володя поехал на чемпионат плохо подготовленным. Уже в Любляне он мне пожаловался, что неважно себя чувствует, да я и сам видел, что форма его оставляет желать лучшего. Поэтому я решил на матч со сборной Бразилии его не ставить: мы могли позволить себе такую роскошь — выиграть и без Андреева. Но тут опять (в который раз) стратегические соображения заставили меня изменить собственное же решение. Так у меня бывало и впоследствии, из-за чего я не раз страдал и дорого платил. Думая о сегодняшнем матче, я подчас мыслями убегал далеко вперед и видел уже решающие поединки, настраивался на них, приберегая главные козыри для финала. Так же поступил и тогда.

Мне подумалось, что для самых важных матчей со сборными Югославии и США нужно обязательно «разыграть» Андреева. Поэтому сказал ему, что он выйдет в стартовой пятерке и против бразильцев. Володя же сыграл настолько слабо, что в первом тайме мы в какой-то момент уступали 14 очков. Пришлось его заменить. И сразу было восстановлено равенство, а затем и добыто преимущество в 10 очков. И опять с мыслью, что победа все равно будет нашей, я ввожу в игру Володю. И опять он играет из рук вон плохо. Мы отдали и эти десять очков, и еще, а главное — выпустили инициативу. И даже когда я добавил к Володе второго высокого центрового Сергея Коваленко, ничего не изменилось: бразильцы победили. Безусловно, команда у них была сильная, еще играли выдающиеся баскетболисты — Вламир, Пасос, Москито, но убежден, что мы бы выиграли, если бы не откровенно неудачная игра Андре- ева и не мое непонятное даже мне сегодня упорство, с каким я все же выпускал его на площадку...

Потом я клял себя: зачем же ставил Володю, если он сам предупреждал, что лучше ему этот матч пропустить. Но ничего уже поделать было нельзя. К тому же я обязан бы учесть, что нарушена его связка с Застуховым, который в глупейшей ситуации (катался на специально предоставленной ему гоночной машине новой марки, совершил аварию) получил травму и скрыл это от меня. Но в игре все выплыло наружу. В итоге, даже обыграв хозяев поля, мы заняли только третье место, а я лишился поста старшего тренера сборной.

Несмотря на все эти зигзаги, Андреев был очень хоро- шим центровым с массой положительных качеств, причем некоторые из них отличают его в лучшую сторону даже от сегодняшних центровых. Так, в отличие от большинства центровых 80-х (например, Ткаченко) Володя всегда играл с поднятыми руками. Он понимал, что уступает в атлетизме, реакции, скорости многим соперникам, поэтому грамотно строил свои действия и в обороне, и в атаке, а игра с поднятыми руками позволяла ему компенсиро- вать эти недостатки: он успевал и ставить «крышу», и побороться за отскок, и пойти на добивание.

Мешало ему, пожалуй, только одно. Он легко тушевался, сникал, стоило кому-нибудь сыграть против него чересчур жестко. Терялся он и после резких окриков партнеров, хотя подчас его нужно было встряхнуть, завести. К сожалению, резкость и прямота неистового Паулаускаса, не терпящего, когда кто-то уклоняется от борьбы, только мешали делу: Володя вообще расклеи- вался. Очень ранимый, чувствительный, он требовал постоянной поддержки, внимания. И даже когда стал уже титулованным, заметным игроком, по-прежнему нервно реагировал на отношение к себе окружающих. Другое дело, что порой его просто необходимо было щелкнуть по носу, чтобы не кичился своим превосходством, чтобы не стремился выделиться. А такое, повторяю, с ним бывало. Тем не менее, след в баскетболе он оставил заметный. С его игрой было связано дальнейшее увеличение значимости роли высокорослого центрового. Андреев, пожалуй, был первым центровым почти современного плана: легкий, довольно быстрый, прыгучий, мягкий, с большим для своего времени диапазоном действий. Он мог бы еще играть и играть, но в сборной царила уже другая обстановка, где отношение к Володе было такое же, как и ко всем другим членам команды. А он привык, что я к нему относился по-отечески, очень много занимался с ним индивидуально, лично, старался уберечь от ненужных стрессов, столкновений, чреватых неприятными последствиями. И вот на одном тренировочном сборе в спортзале «Октябрь» Миша Коркия, пытаясь отобрать мяч у Володи, буквально сел на него (Миша всегда играл жестко, азартно, невзирая на соперника и ситуацию). В итоге Володя получил очень тяжелую травму коленного сустава. Пришлось ему лечь в ЦИТО. Во время операции ему занесли инфекцию, нога распухла, стоял вопрос об ампутации, но Володя наотрез отказался. Все же организм поборол недуг, да и нашли вовремя сильнодействующее средство. Ногу спасли, но играть он уже не мог, хотя по технике, по опыту, координированности вполне имел шансы выступать за классную команду еще не один год.

Сейчас Владимир Андреев работает преподавателем физподготовки в Военно- инженерной академии имени Куйбышева, причем ведет занятия не только по баскетболу, но и по лыжам, и даже гимнастике: все- таки атлета мы из Володи сделали. Майор Андреев, наверное, самый высокий сегодня майор в стране...