Глава 25. Эвери открыла глаза и огляделась по сторонам

Эвери открыла глаза и огляделась по сторонам. Где это она? Кажется, в этой спальне она впервые. Внезапно взгляд ее наткнулся на очень знакомое кресло, и глаза удивленно распахнулись. Как оно здесь оказалось? Да ведь это спальня Камерона! И сам он стоит у кровати, смущенный и растерянный. А мог бы быть и испуганным, сердито подумала она, вспомнив кое-что из того, что с ней произошло.

— Ты напоил меня! — гневно выпалила она и, сев на постели, впилась в него яростным взглядом.

— Вовсе нет. Тебе дали успокаивающий отвар, только и всего, — пояснил он, протягивая ей кубок с сидром. — Нам хотелось, чтобы ты была… покладистой.

Выхватив кубок из рук Камерона, Эвери подозрительно понюхала его содержимое.

— Почему-то я перестала тебе доверять…

— Не бойся, детка. На сей раз мне нужно, чтобы у тебя была ясная голова.

Эвери нерешительно пригубила питье и, решив, что на вкус это не что иное, как сидр, осушила кубок до дна. Почти сразу она почувствовала себя гораздо лучше и еще кое-что вспомнила.

— Мы стояли на коленях перед священником? — спросила она.

Камерон кивнул, внимательно наблюдая за ней. Сейчас Эвери, судя по всему, уже хорошо соображала. Скоро она все узнает, и ее вряд ли обрадует, что она проспала собственное венчание. Оставалось лишь надеяться, что Эвери не вспомнит об этом, пока он сам ей все не расскажет.

— А почему мы стояли перед ним на коленях?

— Он нас обвенчал, — ответил Камерон.

Именно это Эвери и подозревала и тем не менее онемела от неожиданности. В первую секунду радость нахлынула на нее бурной волной, но потом она сообразила, что ее даже не спросили, хочет ли она выходить замуж за Камерона. Да и признания в любви, которого она так ждала, она тоже от него не слышала. А что, если он женился"" на ней просто из чувства долга? Может быть, поняв, что совершил ошибку, принуждая Пейтона жениться на Кэтрин, он почувствовал угрызения совести и решил загладить свою вину?

— По твоему лицу, любовь моя, видно, что ты не слишком этому рада.

— Да как же я могу быть рада, когда ты обманным путем вынудил меня приехать сюда, напоил до бесчувствия какой-то гадостью и женился на мне, даже не спросив, хочу я этого или нет! Сейчас я уже вполне пришла в себя, чтобы понять, как подло ты поступил. — Вспомнив еще кое о чем, Эвери так и ахнула: — И Пейтон принимал во всем этом участие? Мне кажется, я видела его в церкви.

Камерон сел рядом с Эвери на кровать, но она поспешно от него отодвинулась.

— Неужели я тебе так противен, Эвери? — с болью в голосе спросил Камерон. —Я буду тебе хорошим мужем, вот увидишь.

Он погладил ее по ноге и с облегчением вздохнул, увидев, как щеки ее окрасились румянцем.

У Эвери хватило духу лишь на то, чтобы положить свою руку поверх его руки, не давая ей двигаться дальше. Прикосновение его вызвало в ней такое острое желание, что ее праведный гнев мгновенно улетучился. Не стоит притворяться перед самой собой, подумала Эвери, она хочет его, и ничего с этим не поделаешь. Она была достаточно умна, чтобы понять — совместную жизнь на одной страсти не построишь. Чтобы жить с человеком счастливо, нужно испытывать к нему глубокие чувства. Она-то их испытывает… А Камерон? Этого она не знала…

— Ты женился на мне только из чувства долга, — обиженно проговорила она.

— Нет, — решительно возразил Камерон. Но этот ответ ее не успокоил.

— Ты знал, что я никогда не позволю тебе загладить свою вину подобным способом, и потому решил меня напоить и силой притащить к алтарю.

Долго не раздумывая, Камерон улегся рядом с ней и крепко ее обнял.

— Нет, я женился на тебе, потому что очень этого хотел.

— А подстроил все это Пейтон, верно?

— Да, это все он придумал.

— Потому что он считает, что ты обязан жениться на его сестре, поскольку был с ней близок?

— Детка, если бы я сказал тебе, что наши ласки не имеют к нашей свадьбе никакого отношения, ты бы сочла это ложью и была бы права. — Говоря это, Камерон осторожно развязывал ленточки на рубашке Эвери. — Но я женился на тебе не только поэтому. О Господи, Эвери, как я хотел, чтобы ты вернулась в мою постель и никогда больше ее не покидала!

Слова его звучали искренне, и Эвери позволила ему себя раздеть. Она настолько изголодалась по его ласкам, что, если бы он сейчас задрал ей рубашку и грубо вошел в нее, она бы не стала сопротивляться. Что, если он скажет ей те слова, которые она так мечтает услышать?

— И ты захотел меня вернуть? — спросила она и поежилась: Камерон распахнул ворот ее рубашки.

— А ты скучала по мне? — не отвечая на ее вопрос, поинтересовался Камерон, лаская языком ее грудь.

— Немного, — буркнула Эвери, стараясь не показать ему, как она счастлива вновь оказаться в его объятиях.

— Клянусь тебе, детка, я женился на тебе не из чувства долга. — Прижавшись лицом к ее груди, Камерон скользнул рукой по ее ноге вверх, пока не добрался до горячей влажности, по которой так давно тосковал. — Эвери, мне надо с тобой поговорить, рассказать тебе обо всем, чтобы ты на меня не обижалась, поведать о своих чувствах, но я так тебя хочу, что говорить сейчас просто не в силах.

— Сейчас?

— Да, сейчас и вообще каждую минуту, с тех пор как ты уехала из Кейнмора.

— Значит, ты хочешь, чтобы сначала мы занялись любовью, а потом поговорили?

— Да.

— Ну что ж, я согласна.

Она быстро сбросила рубашку и смотрела, с каким лихорадочным нетерпением он срывает с себя одежду. Когда их обнаженные тела наконец соприкоснулись, Эвери едва сдержалась, чтобы не заплакать от любви к нему. Она ласкала стройное, мускулистое тело своего мужа, и он отвечал ей не менее пылкими ласками, однако страсть их была так сильна, что они не могли дольше терпеть. Сладострастный стон сорвался с губ Эвери, когда Камерон вошел в нее. Он лежал на ней не двигаясь, и Эвери в замешательстве взглянула на него.

— Камерон? — прошептала она и теснее обхватила его ногами, чтобы он еще глубже проник в нее. Камерон содрогнулся всем телом.

— Просто мне хотелось тебя почувствовать. Как же давно я не испытывал такого наслаждения, — прошептал он, покрывая лицо Эвери нежными поцелуями. — Такое ощущение, будто я наконец-то вернулся домой.

В его словах было столько искренности, что Эвери перестала сдерживаться. Они любили друг друга страстно, жадно, исступленно, даже грубо. Эвери содрогнулась в яростном экстазе и вскоре услышала, как Камерон застонал, достигнув пика наслаждения. Пока она приходила в себя, Камерон уже успел привести их обоих в порядок и вновь заключил ее в объятия.

— Мой котеночек, — прошептал он ей на ушко, — скажи, ты любишь меня хоть немножко?

Вздохнув, Эвери взъерошила ему волосы. Она сознавала, что назад пути нет, они теперь женаты. Но она и не хотела возвращаться назад, ей было очень хорошо с Камероном, и никакой другой мужчина ей не был нужен. Пускай он пока не сказал ей тех сладостных слов любви, которые она мечтала услышать, но она была небезразлична ему. Пускай он пока еще ее не любит, это не беда. Пусть он знает, что она его любит, а со временем он наверняка ответит ей взаимностью.

— Да, — ответила она, — и, быть может, гораздо больше, чем ты того заслуживаешь.

Дрожь прошла по телу Камерона, и он приник к губам Эвери с такой жадностью, что в груди ее вновь вспыхнул всепоглощающий огонь желания. Но прежде чем она успела взглянуть в его глаза, Камерон уткнулся лицом в ее шею. Не знай она его достаточно хорошо, она могла бы подумать, что он стыдится своих чувств.

— А когда ты поняла, что любишь меня? — спросил Камерон, покрывая шею Эвери быстрыми, нежными поцелуями.

— Незадолго до того, как я позволила тебе меня соблазнить.

— Если я ничего не забыл — а я уверен, что все хорошо помню, — по-моему, это ты меня соблазнила?

— Что ж, в таком случае ты уже тогда должен был понять, что я потеряла от тебя голову, как последняя дурочка.

— Нет, любовь моя. — Камерон коснулся соска Эвери языком. — Ты не дурочка. Я знаю, я совершал такие поступки, которые причиняли тебе боль, — нерешительно прибавил он.

— Это верно, — подхватила Эвери. — Но ты никогда не просил меня любить тебя. Я сама в тебя влюбилась.

— Правильно. Но я очень скоро понял, что ты совсем не похожа на тех женщин, каких я знал до сих пор. И несмотря на это, я все равно пытался себя убедить, что ты мне не нужна. — И Камерон принялся ласкать грудь Эвери. — Мне хотелось, чтобы мы просто провели с тобой время, потом я отослал бы тебя домой, поскучал немного и скоро забыл о тебе.

— И ты отослал меня домой…

— Да. Но в ту же минуту, как ты вышла за дверь, я пожалел об этом. И тут же по глупости пытался убедить себя в том, что нас связывает только страсть. Да и какой мужчина не скучал бы по этой роскошной груди! — Камерон снова поцеловал ее груди, после чего коснулся пальцами укромного местечка у Эвери между ног и принялся нежно ласкать его. — По этому восхитительному местечку. По восторженным стонам, которые ты издаешь, когда я ласкаю тебя, — прошептал он и, опустившись к ее бедрам, стал нежно теребить их языком.

На секунду Эвери замерла, а потом с восторгом отдалась наслаждению, которое дарил ей Камерон. Он мучил ее, но это были сладкие муки. А когда она наконец-то содрогнулась в экстазе, он произнес три заветных слова, которых она так долго ждала.

Прошло несколько секунд, прежде чем она отдышалась и смогла взглянуть на своего мужа. Он покрывал легкими поцелуями ее живот, а она гладила его волосы.

— Ты только что признался мне в любви? — нерешительно спросила она. Ей очень хотелось взглянуть ему в глаза, однако он не поднимал головы.

— Да, — ответил Камерон и принялся целовать ее тело, все ближе подбираясь к груди.

— Поверить не могу, что ты сделал это именно сейчас, — улыбнулась Эвери, не зная, плакать ей или смеяться.

— В тот момент, как я понял, что люблю тебя, я решил признаться тебе в любви, когда ты будешь содрогаться в экстазе.

Эвери вспыхнула и смущенно захихикала.

— Ах ты негодник!

Обхватив ее лицо ладонями, Камерон прикоснулся губами к ее губам.

— Но ты меня все равно любишь.

— Да. Безумно. Отчаянно. Всем сердцем.

— Так же, как и я тебя.

— Когда? — спросила Эвери, легонько толкнув Камерона, заставляя его лечь на спину.

Раскинувшись на постели, Камерон смотрел, как она покрывает поцелуями его тело. “Оказывается, не так-то страшно признаваться в своих чувствах и даже приятно, если в награду ты получаешь такое наслаждение”, — подумал он, когда длинные тонкие пальцы Эвери начали ласкать его восставшую плоть.

— Когда ты понял, что любишь меня? — спросила она, покрывая его поцелуями.

— Когда обнаружил, что Кэтрин лжет. Я сидел в саду и слышал, как Пейтон хитростью выудил из нее отвратительную правду. И тогда я подумал, что из-за этой лживой дряни я потерял женщину, которую люблю. И решил, что непременно исправлю свою ошибку. — И он закрыл глаза, почувствовав, что Эвери вобрала его в рот. — Я так хотел, чтобы ты была со мной, Эвери… — простонал он.

Эвери продолжала его ласкать, пока Камерону не стало казаться, что больше он уже не выдержит. Заметив это, она уселась на него верхом.

— Клянусь, каждую ночь я просыпался в поту. Именно в такой позе ты мне и снилась, — прошептал он, глядя ей прямо в глаза. — И я с трудом сдерживал слезы, когда обнаруживал, что это всего лишь сон. — Он погладил Эвери по тому месту, где вот-вот должны были соприкоснуться их тела, и улыбнулся, заметив, что ее гибкое тело затрепетало от удовольствия. — Я люблю тебя, Эвери.

— И я люблю тебя. — Наклонившись, Эвери нежно поцеловала его в губы. — А сейчас я хочу заниматься с тобой любовью.

— Я тоже очень этого хочу.

Камерон открыл глаза. Эвери лежала на его груди. Он погладил ее по спине, и она слегка пошевелилась. Им предстояла долгая ночь, наполненная дивным наслаждением.

— Я столько хочу для тебя сделать, дорогая.

— Ты уже это сделал, дорогой.

— Спасибо, но я не об этом. Приподнявшись на локте, Эвери ему улыбнулась.

— Этого вполне достаточно, чтобы я почувствовала себя счастливой.

Камерон ласково откинул с ее лица прядь волос и заправил ее за ухо.

— Я очень хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы никогда не пожалела о том, что вышла за меня замуж. Я подарю тебе самые роскошные наряды, самые изумительные драгоценности. Я… — Камерон нахмурился, когда Эвери приложила палец к его губам.

— Помолчи и послушай, — попросила она. — Мне от тебя нужны всего четыре вещи.

— Это какие?

— Я хочу, чтобы ты любил меня так, как я люблю тебя…

— Я люблю тебя, детка, хотя никогда не пойму, за что мне выпало такое счастье.

— Я хочу, чтобы я была тебе нужна так, как ты нужен мне…

— Ты нужна мне, как воздух и еда. — Камерон погладил Эвери по стройным бедрам. — Мне необходимо каждый день видеть твое прекрасное лицо и каждую ночь чувствовать рядом с собой твое восхитительное тело.

— Мне тоже, — заверила его Эвери. — Я хочу, чтобы ты верил мне так, как я верю тебе, всем сердцем, всей душой!

Эвери замерла в ожидании ответа, и Камерон понял, что это для нее очень важно. Он не скрывал своего недоверия к женщинам, даже бравировал тем, что не верит им ни на грош. Камерон уже давно не сомневался в Эвери, задолго до того как понял, что любит ее, однако никогда ей об этом не говорил. Теперь пришло время сказать.

— Я верю тебе, детка. Уже давно верю. Эвери едва не расплакалась от счастья.

— А еще я хочу, чтобы ты подарил мне детей.

— По-моему, я уже начал претворять это твое желание в жизнь.

— Да. — Эвери погладила Камерона по груди. — И делаешь это усердно. Я хочу, чтобы у нас родилось несколько очаровательных черноглазых мальчуганов.

— И девчонок с раскосыми кошачьими глазами. — Он посмотрел на Эвери, зная, что она никогда не поймет, как много ему дала, и надеясь, что она никогда не пожалеет о том, что они вместе. — А больше ты ничего не хочешь?

— Ну, раз уж ты спрашиваешь, — тихонько рассмеялась она, легонько щелкнув Камерона по носу. — Думаю, маленький горшочек меда время от времени мне не помешал бы.

Улыбнувшись, Камерон уложил ее на спину и лег сверху.

— А по-моему, ежевичный джем лучше.

— Что ж, нам с тобой будет о чем поспорить в течение долгих лет совместной жизни.

— И это будут восхитительные годы, любовь моя.

Эпилог

— Камерон!

Камерон поразился тому, что его хрупкая жена способна так громко кричать. Голос ее был слышен в большом зале так отчетливо, словно она находилась не в спальне наверху, а стояла рядом с ним. Камерон подошел к подножию лестницы, за ним, изумленно переглядываясь, поспешили Лерган и Йен. Кормак стоял за его спиной, задрав голову вверх и чему-то улыбаясь.

— Вот уж не думал, что малышка Эвери способна так вопить, — протянул Кормак. — От Джиллианы этого еще можно ожидать, но только не от Эвери.

— Может, мне к ней подняться? — нерешительно спросил Камерон.

— Камерон, ты просто подонок! — донеслось сверху.

— Нет, не нужно. — Лерган схватил его за рукав. — Думаю, это небезопасно.

— Да что она мне может сделать? Ведь она рожает.

— Моя малышка Гизела во время родов гонялась за мной по всему замку, размахивая поленом, — раздался веселый голос.

Камерон смущенно вспыхнул — он и не слышал, как приехали родители Эвери.

— А почему она это делала? — с любопытством спросил он, поздоровавшись к ними.

— Хотела ударить меня пару раз в живот, чтобы я узнал, что она в эту минуту испытывает. Меня угораздило сказать ей какую-то чушь, когда я пытался ее успокоить. Хорошо, что Молди удалось скрутить ее, прежде чем она меня прикончила.

— Ты что, всем рассказываешь эту историю? — буркнула Гизела и, сняв плащ, вручила его озабоченному Малышу Робу. — Они подумают, что я не женщина, а какая-то мегера. Ну что ж, Камерон, поскольку твоя жена вот-вот подарит мне внука или внучку, думаю, я могу теперь тебя простить.

— Вы очень добры, миледи. — Камерон склонился к руке тещи. — Эвери!

— Что, мама приехала? — донеслось сверху.

— Эвери ведет себя чересчур шумно, — нахмурилась Гизела. — Я здесь, малышка! — крикнула она. — Уже поднимаюсь к тебе.

— Наконец-то! Только сначала стукни, как следует Камерона от моего имени, ладно, мама?

— Право, Эвери… — начал было Камерон и вскрикнул: — Ой! — Потерев больное место, он изумленно воззрился на мать Эвери. Мило улыбнувшись, та поцеловала его в щеку. — Неужели вы и правда меня ударили?

— Чего не сделаешь ради дочери, которая рожает, — ухмыльнулась Гизела и направилась к лестнице. — Иду, Эвери! — Войдя в спальню, она остановилась на пороге. — Ба, малышка, да ты блестишь!

— Это от пота! — воскликнула Эвери.

— Что ж, пусть будет так. Может быть, тебе чего-нибудь хочется?

— Да. Мне хочется, чтобы ты принесла мне очень длинный и острый нож. И когда все это закончится, я подкараулю Камерона и отрежу у него…

Камерон с облегчением вздохнул, когда дверь за тещей захлопнулась, обрубив конец фразы. Отправив Малыша Роба за вином и едой, Камерон повел мужчин в большой зал. Ему очень хотелось быть сейчас вместе с женой, поддержать ее хоть немного в тот момент, когда она в муках рожала их первенца, но, пожалуй, сейчас самое лучшее — это держаться от нее подальше. Помощниц у нее и без него хватает: Энни, Джиллиана, Элспет и мама. Они о ней позаботятся.

— Не волнуйся, парень, — сочувственно пробурчал Найджел, попивая вино. — Большинство женщин нашего клана предпочитают в такие минуты быть с женщинами. А мужчинам лучше держаться в стороне.

— Мама Эвери сердится на тебя, папа Камерон? — спросил Алан, подходя к Камерону.

— Немножко, — ответил Камерон, потрепав мальчугана по густым кудрявым волосам. — Но ничего, это пройдет. Эвери сейчас больно, и ей хочется покричать, вот и все.

— Мама Берт тоже так делала, — утешил отца Алан и направился к очагу, возле которого сидели юный Кристофер, ободранный кот по кличке Мадди и няня Агнес. За девять месяцев, прошедших после женитьбы Камерона на Эвери, Алан уже три раза приезжал к ним, и каждый раз в сопровождении Кристофера и Агнес. Мальчик с радостью воспринял сообщение о том, что его фамилия Макалпин, хотя было ясно, что пройдет еще немало времени, прежде чем его можно будет забрать от приемных родителей. Алану нравились обе семьи, и его вполне устраивало такое положение вещей. Камерон даже начал сомневаться в том, стоит ли разлучать малыша с Кристофером. Эвери оказалась права. Между двумя мальчиками, которых бросили родные матери, возникла крепкая дружба. Хорошо уже то, что ребенок считает его отцом, размышлял Камерон, хотя и приходится делить это почетное звание с Кормаком. Ведь Кормак и Элспет спасли малышу жизнь, вырастили и воспитали как собственного сына и были готовы и впредь заниматься им, и потому несправедливо отнять у них Алана, который очень их любит. На этот визит Камерон возлагал большие надежды — предполагалось, что Алан пробудет в их замке несколько месяцев: Камерон решил обучить Кристофера азам воинского искусства, а поскольку мальчики были неразлучны, Алан приехал вместе с ним. Так что хрупкая ниточка, связывающая Камерона с сыном, со временем наверняка укрепится. Мысли о детях и семье заставили его вновь взглянуть в сторону лестницы. Несмотря на уверенность в том, что женщины, если понадобится, придут на помощь Эвери, он не мог избавиться от страха. Эвери сильна духом, но телосложение у нее хрупкое. Камерон оглядел Кормака и Найджела и попытался успокоить себя тем, что Элспет и мать Эвери — женщины невысокие и хрупкие — не умерли во время родов. Если бы он был нужен Эвери, она бы за ним послала. Значит, все идет как положено. К тому же Камерону вовсе не хотелось наблюдать за страданиями Эвери. И он радовался тому, что в его присутствии нет необходимости.

— Думаю, мне стоит извиниться перед Камероном, — вздохнула Эвери, после того как ей сменили простыни, вымыли и она взяла на руки новорожденного сына.

— Не стоит, — отмахнулась Гизела и поцеловала дочь и внука.

— Но я была с ним несколько… гм… сурова.

— Ничего, переживет, — проворчала мать. — Пусть тоже немного пострадает. Мужчинам вообще легко живется на свете. Делают нам детей, а сами и горя не знают. А мы, бедные, корчимся в муках, рожая им сыновей или дочерей. — Обменявшись улыбками с женщинами, Гизела погладила малыша по спинке. — Ты молодец, Эвери. Мы, женщины из клана Мюррей, вообще умеем рожать детей. Только не забывай…

— Я знаю. Не слишком часто и не слишком много. А теперь я хочу увидеть Камерона, а потом немного поспать, — улыбнулась Эвери.

Женщины вышли, и вскоре в спальню ворвался Камерон. Он долго стоял на пороге, глядя на жену, потом закрыл дверь, прислонился к ней спиной, сделал несколько глубоких вдохов и, наконец, шагнул к кровати. Эвери похлопала по краю матраса, приглашая мужа сесть. Он сел так осторожно, что Эвери рассмеялась.

— Не бойся, милый, у меня нет ножа, — хмыкнула она. — Взгляни на своего сына. — Она положила ребенка к себе на колени и распеленала. — Ну как? По-моему, самый красивый малыш на свете.

Камерон удивленно разглядывал мальчугана. Ему очень бы хотелось согласиться с Эвери, но его потрясло то, что он увидел. Мальчик был похож на сморщенного темнокожего старичка с черными волосиками и маленьким родимым пятнышком в форме звездочки на животе. “Ну да ладно, руки, ноги и все остальное есть, и то хорошо”, — подумал он, тщетно пытаясь придумать, что бы такое приятное сказать Эвери. Внезапно он услышал ее смех и поднял голову. Эвери весело ему улыбалась.

— Скоро он станет красивым и пухленьким, — промурлыкала она и, поцеловав Камерона в щеку, снова запеленала ребенка. — Процесс рождения для них труден. Точно так же, как и для их матерей. Уж поверь мне, я много младенцев перевидала и уверяю тебя: наш — просто красавец.

— И естественно, материнская гордость тут ни при чем, — лениво протянул Камерон, растягиваясь на кровати.

— Естественно, нет. — Держа ребенка на руках, Эвери придвинулась к мужу. — У него твои волосы. Черные. И мне не терпится взглянуть, какие у него будут глаза.

— Они голубые. — Камерон легонько коснулся волосиков на головке сына. — Странно, но голубые.

— Это пока, потом цвет у них изменится. Ты уже решил, как мы его назовем?

— Торманд, в честь моего отца, если ты не возражаешь.

— Нисколько. Хорошее имя. — Эвери поцеловала мужа в щеку. — Спасибо за сына, муж мой.

Обняв Эвери за плечи, Камерон крепко прижал ее к себе.

— Это я должен тебя благодарить. В конце концов, мне досталась самая приятная часть, а тебе самая трудная. Ты действительно хорошо себя чувствуешь? — тихо спросил он.

— Да, только устала. — Эвери зевнула, глядя на сына. — Мне кажется, он будет похож на тебя и малыша Алана.

— Бедняжка…

— Ну почему? Ведь ты такой красивый.

— Ты слепа, любовь моя, но я ежедневно благодарю за это Господа. — Запрокинув Эвери голову, Камерон крепко поцеловал ее в губы. — Я люблю тебя, мой котеночек.

Эвери погладила мужа по небритой щеке.

— И я тебя люблю, мой темноглазый рыцарь. Внезапно Камерон застонал и зарылся лицом в волосы жены.

— Знаешь, чего мне сейчас хочется? — спросил он.

— Знаю. Мне тоже, но придется потерпеть с месяц.

— С месяц?

Эвери зевнула, и Камерон устроил ее поудобнее в своих обьятиях.

— Целый месяц. Четыре длинные недели, — прошептала Эвери и закрыла глаза. Она больше не могла бороться со сном.

— Что ж, придется потратить это время с пользой.

— Это как?

— Пополнить наши запасы ежевичного джема, — пояснил Камерон и улыбнулся, когда Эвери, рассмеявшись, вдруг заснула.

Убедившись, что она крепко спит, Камерон неохотно встал с кровати и осторожно взял сына у нее из рук. Эвери права, подумал он, неся малыша к колыбельке, Торманд наверняка будет похож на него. И Камерон испытал небывалую гордость оттого, что у него теперь два сына, и осознал, что в том, что он может испытывать это чувство, немалая заслуга Эвери. Он, прежде всегда считавший себя уродом, казался себе красавцем, когда Эвери смотрела на него.

Ее любовь и страсть сделали его таким.

— Я поделюсь с тобой секретом счастья, сын, — прошептал Камерон, кладя младенца в колыбельку и аккуратно укрывая его одеяльцем. — Ты вырастешь похожим на меня, хотя некоторые недалекие люди могут счесть это зловещим предзнаменованием. Не обращай на них внимания. Наплюй, если они будут говорить, что ты похож на дьявола, потому что у тебя смуглая кожа, душа чернее ночи и такие же черные глаза. Найди девушку, которая будет смотреть на тебя так восторженно, словно ты самый красивый мужчина в мире, — девушку, которая будет тебе улыбаться и любить тебя, даже если ты будешь вести себя, как последний дурак. Найди такую, чтобы обнимала тебя темными ночами, отдавая себя так же пылко и страстно, как делает это твоя мама. И тогда ты поймешь, что быть смуглым, темноволосым и черноглазым не так уж плохо. — Камерон нежно погладил сына по черным волосикам. — И ты начнешь жалеть остальных мужчин, потому что они не такие, как ты. Ведь только мы, смуглые рыцари, знаем секрет счастья.

Date: 2015-09-22; view: 234; Нарушение авторских прав